***
На протяжении целого дня Гарри прокручивал в голове, что скажет Северусу, вручая ему одеяло, но ни одна сочиненная красочная речь его не удовлетворила. Так что, спускаясь в подземелье после ужина, при этом выбирая путь по тайным переходам и коридорам, не пользующимся спросом, чтобы меньше привлекать чье-либо внимание, он все сильнее склонялся к тому, что просто отдаст свой подарок и пожелает всего наилучшего. Поттер торопился, чтобы застать Снейпа до того, как тот отправится к Дамблдору – нынче была его очередь ночевать в директорском кабинете. – И что привело тебя сюда? – Северус искренне удивился, увидев Гарри на своем пороге, ведь они каждый день пересекались возле постели Альбуса. Он отступил в сторону, пропуская Поттера внутрь, и с подозрением покосился на большой сверток в его руках. – Дамблдор сообщил, что у тебя сегодня день рождения, и мне показалось, что это удачный повод, чтобы вручить подарок, который я приготовил для тебя уже давно, еще сразу после первого слушания, – Гарри протянул принесенное Северусу. – Пусть в твоей жизни все складывается отлично. – Подарок? – Снейп выглядел озадаченным, словно не совсем понимал, о чем идет речь. Он раскрыл пакет и не смог поверить своим глазам – это было то, о чем он думал все последние дни, вернувшись из заключения, но до чего у него пока так и не дошли руки, а ведь и требовалось лишь на полчаса отлучиться из школы и сходить в магазин. – Одеяло? – Северус хмыкнул, криво усмехнулся, покачал головой, вздыхая, а затем прижал мягкую ткань к лицу, будто намереваясь убедиться, что она такая же теплая, какой кажется на вид. – Настоящее, без чар? – Гарри довольно заулыбался и кивнул, подтверждая предположение. – Спасибо! Знаешь, я, если честно, не очень люблю презенты, – признался Снейп и подтолкнул Поттера к дивану, предлагая присесть, а сам устроился возле него, не выпуская из рук своего подарка, – потому что они, за редким исключением, обычно являются вещами бесполезными. Но это… Ты не представляешь, как я мечтал о таком одеяле, пока сидел в камере Азкабана. Там холод просто пронизывал насквозь, – Северус чуть передернулся от воспоминаний. – Как ты догадался выбрать, пожалуй, единственную вещь, которую я сейчас готов принять с превеликим удовольствием? – Смеяться не будешь? В ночь перед твоим первым слушанием мне приснился сон: будто ты спишь на широкой кровати, укутавшись в пуховое одеяло, а я сижу рядом и оберегаю тебя. Сам не знаю от чего, но точно помню, что там – во сне – мне нельзя было уходить, чтобы с тобой ничего не случилось. Вот тогда я, проснувшись, и решил, что обязательно куплю тебе такое же, – пояснил Гарри, благодарный Северусу, что тот не закрылся от него, как делал в последние дни, оставаясь достаточно приветливым, но все равно каким-то слегка отчужденным. – Странно… – уловив вопросительный взгляд Поттера, Снейп пояснил: – Именно в ту ночь дементоры совсем не побеспокоили меня. Могло даже показаться, что их вообще не было в том крыле, однако, судя по виду остальных заключенных, подобная поблажка касалась меня одного, – Северус задумчиво погладил одеяло, гревшее его колени. – Считаешь, что это как-то взаимосвязано? Но такого не может быть, – Гарри недоверчиво покачал головой. – Не может, – согласился Северус. – Но совпадение удивительное, не так ли? – Несомненно. Но выходит, что дементоры не всех трогают, раз они… Прости, сегодня, наверное, не тот день, чтобы расспрашивать о таком, – спохватился Гарри, вспомнив, что пришел поздравлять с днем рождения. – Какая разница, когда, – отмахнулся Снейп. – Нет, дементоры не одинаково относятся к заключенным. Они и в первую мою ночь там не сильно на меня наседали – словно присматривались. – А как тебе удалось справиться с тьмой? И с дементорами? Из-за нее тебе не было хуже, чем другим? – Гарри не знал, как правильнее спросить о том, что его интересовало. Горечь и боль, забота и тревога смешались в его тоне. – Я не уверен на все сто, но мне, напротив, показалось, что, когда я позволял жажде мести завладевать собой, мечтая о том, как отомщу Фоули, не прикоснувшись к нему и пальцем, а лишь задействовав свой магический потенциал, дементорам это было не по вкусу, и они не так охотно питались моими эмоциями. Так что тьма, похоже, даже чем-то помогла. А вообще, – Северус вздохнул, будто отстранялся от воспоминаний, – ментальный щит не давал им пробиться ко мне в сознание. Правда, на всю ночь его не хватало, какой бы мощный я ни ставил, поэтому по два-три часа ежедневно все же доводилось терпеть их копошение в разуме. Лучше скажи, как ты? Удается обходиться без зелий? – Спать пока опасаюсь без снотворного, – признался Гарри, пряча глаза – не слишком приятно было демонстрировать, что страхи еще не отступили. – А днем все нормально, я же говорил уже. Мне некогда за занятиями обращать внимание на то, что творится вокруг, – Гарри не врал, он просто не договаривал, что специально загружал себя учебой, чтобы не отвлекаться на окружающих и личные обстоятельства. – Мне пора к Альбусу. Пойдешь со мной? – Северус встал, положил подаренное одеяло на диван, предварительно любовно проведя по нему рукой, словно лаская, а затем направился на выход, не сомневаясь, что Гарри последует за ним. – Нет. Я только что у него был, так что отправлюсь в факультетскую гостиную. Там миссис Уизли принесла гору пирожков, готовься: директор, раз сам не в силах их одолеть, примется тебя ими закармливать. Они, конечно, безумно вкусные, но их очень много, – Гарри по-доброму посмеивался над мамой Рона, всегда в первую очередь беспокоившейся о том, чтобы все вокруг были сыты.***
Драко Малфой, как когда-то и говорил Рон, тоже вернулся в Хогвартс для того, чтобы получить диплом. На Слизерине большинство приняло его весьма холодно, осуждая за побег и предательство его родителей, которые как ни в чем не бывало жили теперь в свое удовольствие, несмотря на то, какими преданными делу Волдеморта заявляли себя ранее, в то время как их соратники пошли под суд. Но все студенты молчали и вслух своих претензий Малфою не высказывали. Лишь Теодор Нотт, прибыв в Хогвартс после каникул, сразу же прямо посреди факультетской гостиной в присутствии старшекурсников попытался выступить, обвинив Драко в обмане: – А как это тебя с меткой в школу пустили? Может, стоит подсказать специальной комиссии, что они потеряли одного преступника? – С чего ты взял, что она у меня есть? – Драко отлично догадывался, что ему не будет легко, и хотел закончить учебу на дому, но подчинился отцу, категорично потребовавшему отправиться в Хогвартс и «по возможности наладить сносные отношения с Поттером». Если бы он еще и объяснил толком, для чего это нужно Драко, у которого просто красное марево неприятия вставало перед глазами всякий раз, как он видел Поттера – «центр вселенной» магической Британии был для него настолько же притягателен, как и недоступен. – Ты сам об этом говорил, разве нет? Или ты на что-то другое намекал, хвастаясь, что теперь стал равным нашим отцам? – Нотт жаждал вывести Малфоя на чистую воду. – Раз ты не понял моих намеков, то сейчас это уже не важно! Но у меня нет метки! – Драко рванул рукав, оголяя руку и демонстрируя всем предплечье без малейших следов безобразного шрама. Малфой не собирался никому рассказывать, как сразу после падения Темного Лорда мать потащила его в маггловскую клинику, где ему сделали пластическую операцию – оказалось, магглы не такие и бездарные, раз смогли спрятать шрам от темномагического колдовства. Конечно же, заживлять раны от варварского хирургического вмешательства пришлось с помощью зелий, чтобы не мучиться долгие недели, но мнение Драко о магглах из-за того случая несколько изменилось, и он сообразил, почему отец вкладывал так много денег в их науку и предприятия. Публично доказав свою якобы непричастность к Пожирателям Смерти, Драко добился, что на факультете его уже никто открыто не задирал, предпочитая холодное игнорирование.***
Спустя неделю после оправдания и возвращения Северуса в Хогвартс Дамблдор практически лишился сил. Он больше не поднимался с кровати даже для того, чтобы, как раньше, дважды или трижды в день медленно пройтись по кабинету и предаться маленьким милым его сердцу развлечениям. Директор любил погладить Фоукса, переговариваясь с ним так, будто тот понимал человеческую речь, и постоять у окна – ему очень нравилось наблюдать за тем, как студенты прогуливались во дворе Хогвартса. Предчувствие скорой кончины сделало Альбуса задумчивым и немногословным. Сколько бы он ни храбрился, ему все же совсем не хотелось покидать этот мир. Он искренне благодарил Гарри и Северуса за то, что те посвящали ему все свое свободное время: один уже и уроки выполнял возле его постели, а второй тут же проверял письменные работы учащихся. Сами же Поттер и Снейп вряд ли смогли бы объяснить, почему для них таким важным стало скрасить последние дни старого волшебника, которого когда-то звали величайшим и сильнейшим. Возможно, так они выражали свою признательность за то, чему он их научил: стойкости, терпимости, жажде победы и любви к жизни. Или же просто чувствовали, что с его уходом все изменится, и поэтому терпеливо дожидались, когда их навсегда покинет прошлое, неразрывно связанное с Дамблдором и его волевыми решениями. Гарри постоянно хмурился. Даже Гермиона, отсутствовавшая в предыдущем семестре и не видевшая, как ему трудно далось начало учебного года, а следовательно, неспособная в полной мере проникнуться, насколько Поттер тогда сблизился с Дамблдором, не пыталась вывести его из удрученного состояния. Особенно сдержанной она стала после того, как пару раз наткнулась на невероятно недовольный и колючий взгляд, какого прежде не замечала у него. Гермиона от всей души жалела директора, о плачевном положении которого знала не понаслышке, но она не понимала, чем обусловлено это почти враждебное отношение Гарри ко всем, кто, по его мнению, недостаточно осознавал происходившее. Студентам, естественно, никто не докладывал, что директор при смерти, но преподавателей Снейп известил, да и целитель Сметвик ежедневно находил минутку, чтобы заскочить в Хогвартс и проконтролировать показатели утекающей жизнеспособности Дамблдора.***
Вечером в среду Гарри не выдержал напряжения – ему было очень плохо и хотелось поговорить с Северусом, но в присутствии Дамблдора он этого сделать не мог. Поэтому он, наплевав на предупреждения и просьбы, сразу по окончании ужина последовал за Снейпом, за чем-то отправившимся к себе в кабинет. Северус выслушал жалобы и постарался успокоить, в который раз объяснив, что после долгого приема блокираторов Гарри теперь сложно справляться с сильными эмоциями, но со временем такая ситуация должна обязательно измениться. К тому же, заверил он, люди зачастую так тяжело переносят потерю близкого человека, а у Гарри, слава Мерлину, в этом не такой уж богатый опыт. Снейп и сам тревожился, ведь ему скоро придется снова столкнуться с министерскими чиновниками и с непримиримой неприязнью некоторых из них – Багнолд уверяла, что на место директора Хогвартса Отдел образования так и не стал подыскивать другую кандидатуру. На выходе из подземелий Гарри наткнулся на Драко. Тот с начала семестра лишь бросал в его сторону высокомерные и презрительные взгляды, но судьба была до этих пор милостива, и они вне занятий сталкивались исключительно в Большом зале. – Что, Поттер, ходил трахаться с нашим деканом? Дамблдор уже не удовлетворяет твоим запросам? – надменно процедил Драко, приближаясь по коридору, как ни странно, пустынному в это время. – Ты же не можешь, чтобы не подставить свой героический зад… – Заткнись, если не желаешь отправиться из школы прямиком в Азкабан, – прошипел Гарри, взбешенный сказанным. – Герой Британии мне угрожает? Да мне начхать на то, что ты там сделал Темному Лорду, и я ничем тебе не обяза… – договорить он не успел. Поравнявшись с Поттером, Драко оказался в один миг прижатым к стене его крепкой рукой и с волшебной палочкой у виска. – А теперь слушай меня внимательно, придурок. Дважды повторять не стану. Вижу, твой папаша так и не объяснил тебе, чем ты мне обязан. Так я исправлю ситуацию, – Гарри выплевывал слова в лицо Драко, придвинувшись так близко, что видел его расширившиеся от страха зрачки. – Это я разбил исчезательный шкаф, через который ты собирался привести в школу Пожирателей. И да – я наверняка знаю, что ты должен был убить Дамблдора. Но я помешал этому, вынудив Снейпа обеспокоиться твоей безопасностью. Так что ты обязан мне ноги целовать за то, что тебя вывели из-под гнева Волдеморта. Иначе ты сейчас был бы давно мертв, и черви жрали бы твои гнилые внутренности. Спроси у матери, откуда у нее Долг перед Снейпом, а у отца – почему он мне помогает. Может, что-нибудь и поймешь. Держись от меня подальше, если дорожишь своей свободой. Я ведь могу и изменить место твоего пребывания, обнародовав свои знания, – Гарри чуть крепче прижал руку, словно демонстрировал свою силу. – Ясно?! И еще… Моя задница – не для тебя, так что нечего о ней мечтать! – последние слова вылетели, похоже, даже без участия мыслительных процессов, это была чистейшая импровизация подсознания, но Гарри поразило, как щеки Драко моментально залил яркий румянец, и явно не от злости, полыхавшей в его ответном взгляде. Поттеру стало до дурноты противно, потому что, кажется, он, ткнув пальцем в небо, угадал по крайней мере об одной из причин ненависти Малфоя, неспособного справиться с самим собой. – Запомни – я не интересуюсь мальчиками! Тем более такими никчемными, как ты! Пошел вон! И чтобы я тебя не видел вблизи себя, когда мы не на занятиях, – Гарри отшатнулся от Малфоя, как от прокаженного, и стремительно покинул подземелья, стараясь поскорее избавиться от тошнотворного осознания, что он все же чем-то привлекал Малфоя до такой степени, что тот был готов любым путем обращать на себя внимание. А Драко, прикрыв глаза и тяжело дыша, так и стоял на месте, пытаясь взять себя в руки – он никогда не думал, что недалекий Поттер окажется столь проницательным. Ему действительно иногда приходило в голову, что было бы неплохо с ним поразвлечься. Нет, никакой симпатии Драко не чувствовал, но она и не требовалась для того, чтобы один вид Поттера, ставшего героем и всенародным любимцем, вызывал сексуальное желание: неправильное, ненужное и такое притягательное. Однако с предупреждением следовало считаться, возможно, даже стоило поговорить с родителями, привыкшими раздавать указания, ничего толком не поясняя – было непохоже, чтобы Поттер врал.