Спор или Как встретить свою любовь

Pov Вонхо

      Пока Даниэлла замеряла параметры парней, я наблюдал за ней, не отводя глаз.       Если бы меня кто-то потревожил в этот момент, то вряд ли бы не получил пинка. Я никогда не отличался грубостью, но ревность делает страшные вещи.       Откуда ревность? Честно? Я не знаю.       С первого момента нашей встречи, когда я увидел её и заглянул в глаза, захотелось узнать о девушке всё. Она представлялась для меня загадкой, открытой в плане выражения своих чувств, эмоций, но закрытая внутри. Странно, но Даниэлла никак не хотела уходить из моих мыслей. Как в зацикленной киноленте всё свободное время в моей голове была она, и я пытался выстроить её образ, как можно чётче. Совершенно не понимаю, откуда взялись такие чувства, но каждый раз, когда вижу Дан, в груди что-то отчаянно набирает обороты, а что-то падает в пустоту.       С тех пор в душе лежит только одно слово — моя.       Объяснить этого я пока не мог, но никто не смел строить ей глазки. Меня на части рвало ощущение собственности, особенно от её мягкой улыбки обращенной не ко мне.       Я видел, что ей интересуется Хёнвон и Чангюн, их поведение выдавало обоих с головой, потому что младший становился на удивление весёлым, как только речь заходила о Дан, Хёнвон же, наоборот — становился тише и прятал глаза. Минхёк тоже был увлечён девушкой, но он заботил меня меньше этих двух. Отрицать заинтересованность остальных не имело смысла. Было понятно — всем она понравилась, и каждый хотел подружиться с ней, так как редко можно встретить интересных личностей в красивой оболочке. Одним словом — она притягивала других к себе. А тот факт, что она не имела друзей у себя на родине, вводил меня в ступор.       Поэтому когда она вышла из комнаты — это было отличным шансом поговорить с ней наедине. — Я тоже пойду, — сказал я, оставляя увлеченных пиццей парней.       Говорить с глазу на глаз мне нравилось гораздо больше. Она стеснялась не так сильно, порой сама задумывалась, и в этот момент могла сказать и сделать немного больше, чем среди толпы. Её смущенное лицо хоть и было очаровательным, но отчасти от того, что всё внимание от посторонних было на ней. Смущение, причиной которого был только я, играло даже со мной злую шутку. К тому же, я люблю прикасаться к людям и люблю, когда люди прикасаются ко мне. Особенно те, которые мне интересны, поэтому, когда она замеряла мои параметры то на запястье, то на моей груди, я ловил чистый кайф, а внутри всё трепетало от её осторожных касаний.       Преодолев коридор, я вышел к туалетной комнате. Дверь в уборную была приоткрыта, и я увидел Данни около ряда смежных раковин. Ещё в комнате я заметил, как она достала небольшой черный футляр из своего рюкзака, но теперь он был открыт и внутри лежал небольшой прибор, белая баночка и нечто, похожее на ручку. «Что это?» — я никак не мог понять для чего это, оно не было похоже на косметику.       Дан поднесла «нечто похожее на ручку» к одному из пальцев и раздался щелчок, и из пальца выступила кровь. «Чёрт! Она поранилась? Она ведь это не специально, да?» — кричал внутренний голос, пока небольшая капля была на её пальце. Дальше она поднесла руку к прибору, и от него тоже раздался писк через несколько секунд. — Вот чёрт! — произнесла Данни и опустила палец, который проколола, на язык. Потом встала ко мне спиной и стала копошиться. За её спиной что-то снова пискнуло пару раз, и она стала убирать свое устройство, а потом она посмотрела в зеркало.       Её лицо… До этого момента она всегда улыбалась, удивлялась, смеялась или просто завороженно смотрела, но это было первым разом, когда я увидел грусть. В её взгляде было всё: печаль, сожаление, обреченность, отвращение и почти прозрачный след обиды. Это длилось пару секунд, но мне самому стало больно. Я ещё больше не мог понять девушку. Слишком противоречивая. Казалось, она сияла снаружи так, что внутри должно сиять не хуже, но то, какой она была сейчас, говорило об обратном. Это было лицо страдающего человека.       Она опустила голову вниз на пару секунд и потом резко подняла её, улыбнулась, словно пытаясь ободрить себя, и стала оборачиваться.       Я, как стоял, так и остался на том же месте около двери. В голове был шум, застилающий любые разумные мысли, и я жаждал лишь объяснений.       Когда она увидела меня, улыбка Дан в момент сменилась на удивление, а после на ужас вперемешку с паникой. Рука дернулась назад, закрывая обзор на то самое устройство. — В-вон-нхо? — начала она говорить. — Т-ты видел? — и с каждым словом испуга становилось всё больше.       У меня было два выбора: солгать или сказать правду. Солгать — значит успокоить её, притвориться, что ты только появился здесь, натянуть улыбку на лицо и мучиться, переживая за неё в раздумьях. Сказать правду — означало испугать сильнее, довести до хауса в голове, вывернуть устоявшийся мир наизнанку, но узнать огромную часть жизни Даниилы и поддержать её.       Я хотел знать всё, и рано или поздно я бы узнал, поэтому ложь сейчас была не к месту. «Чем раньше, тем лучше», — подумал я и ответил утвердительно.       Её ответом было тихое, почти немое «нет» и после фраза, которая обрушила в моём подсознании идеализированные мечты. — Только не ты, Вонхо… — Что? — я был удивлен, нет, даже зол на неё за эту фразу. — Почему это «только не я»?       Всё это время нас разделяла дверь. Она мешала, я оттолкнул её сильнее чем надо было, поэтому она стукнулась о стену. Подойдя к Данни на расстояние вытянутой руки, заглянул в глаза, пытался понять причину её слов. — Да, кто угодно только… — Не я? — договорил я за неё, после чего начал немного беситься. — Я настолько тебе противен? — Нет! — неожиданно девушка вскинула голову и всем видом проговорила, что это не так, но потом снова поникла. — Ты не противен мне. — Тогда почему не я? Я умею хранить секреты.       Она молчала, а мне казалось, что время замерло на месте. Я уже хотел заговорить снова, но Дан начала раньше. — Дело не в секретах, — она медлила. — Точнее… Я хочу выглядеть, как все в твоих глазах.       Девушка удивила меня так, что я вообще перестал понимать всю ситуацию. «Как это "как все"?» — в моей голове не укладывалась эта фраза. Она априори не могла быть как другие. — Ты ещё с первой встречи была не как все. Ты никогда не сможешь выглядеть для меня, как остальные. — Я отвечал ей честно. — Как? Ты не мог узнать в нашу первую встречу…       Мне казалось, её страх передавался мне. Я и представить себе не мог, какое такое заболевание или проблема может быть у неё, что ей приходится «измерять кровь»! — Чего я не мог узнать, Данни? Что у тебя случилось? — я попытался взять её за руку, но она отстранилась, опуская голову вниз. — Я… я не хочу рассказывать об этом… — она стала сжимать руками свои плечи.       И вот опять она похожа на беззащитного, одинокого котёнка, которого выбросили под дождь. Не могу смотреть на неё такую. Больно.       Я положил свои руки на её плечи и слегка встряхнул, приводя в чувства. — Если я не узнаю сейчас, узнаю позже. Не заставляй меня переживать за тебя! — Н-не здесь. — Только и ответила она мне. И этого хватит, Данни.       Взяв её за руку, повёл прочь, в ещё одну комнату отдыха, которая была чуть меньше той, в которой мы недавно были. Она всегда открыта и была идеальным местом, чтобы поговорить. Пока мы шли, я держал руку Дан, которая была холодной, почти ледяной, и немного подрагивала. А я отчаянно старался не думать о том, что она может мне рассказать.