Спор или Как встретить свою любовь

      Сегодня день начался с яркого солнца. Оно разбудило меня раньше будильника и я, потягиваясь, вышла на балкон. В парке пели птички, радуясь такому дню.       Вкусный кофе и тосты с карамельным муссом на завтрак — самое лучшее начало дня. — М-м-м… Я только за это блюдо могу душу отдать, — говорила я сама с собой.       Диабет никогда не мешал мне пользоваться всеми прелестями жизни. Я ела всё, что хотела, и ничего не могло меня остановить. Наедине с собой я часто так делала, но в обществе старалась придерживаться хоть каких-либо правил и, пусть только тогда, я все же придерживалась диеты. Родители, конечно, не раз говорили, чтобы я ела меньше сладкого, но… кого я слушала? — Эх… знала бы сейчас мама, чем я питаюсь…       Весь мой остальной день прошёл в университете.       Мы проектировали здание для нового музея современного искусства. Нам дали неделю на подготовку материалов и эскизов для личного проекта. Лучший и самый креативный обещали взять за основу для самого музея. Так мы просидели три пары. То есть четыре с половиной часа.       На обеде мне звонила Сон: — Хей, подруга, как дела? — говорила девушка на том конце трубки. — Привет. Отлично. Как у тебя? — Замечательно. Как продвигаются эскизы костюмов? — Быстро. Ребята подкинули мне очень много материала, и я закончила уже пять моделей. Осталось ещё две и одна запасная. — Круто! Ты такая молодец! Но… — по тону я поняла — хорошего не жди, — только не говори, что не спала ночью. — Два часа. — Да ну! Вот же чокнутая!.. — Всё в порядке, Сон. Не переживай. — Я надеюсь, — по её голосу было понятно насколько она недовольна, — ах да! Я же не просто так звоню! — А я думала, ты соскучилась… — Я по тебе двадцать четыре на семь скучаю. Но сейчас не об этом. Мне звонил продюсер Monsta Х и сказал, что хотел бы встретиться с тобой, как только ты закончишь эскизы. — Хм… если он даст мне ещё два дня, всё будет в лучшем виде. — Эта новость заставила меня заволноваться, но Сон я старалась этого не показать. — Здорово. Я ему передам. — Спасибо. — Трудись, милая, будем продвигать тебя по карьерной лестнице! — Хорошо-хорошо, — отвечала я ей, немного посмеиваясь. — Ладно. Я побежала. Меня Джу ждёт. — Беги, голубок, — хихикнула я в трубку. — Ой, всё! Пока, — Минхва так не любит, когда я называю её «голубком», что её тон, в качестве реакции, был лучшей наградой. — До встречи.       Пары заканчивались в 16:40, и я решила прогуляться до кофейни.       Там была уютная атмосфера, и, конечно, запах свежего кофе и выпечки. Я не сдержалась, смотря на всю красоту, что стояла за стеклянным прилавком, и купила печенье с ягодами, а в дополнение — любимый латте. Ещё в первый раз присмотрела для себя уютный столик в углу. Он был небольшой, на двоих. Окно, рядом со столиком, обрамляли занавески из грубой коричневой ткани, на узком подоконнике стояли разные статуэтки и цветы. Всё было с лёгким налётом старины, но очень хорошо сочеталось с элементами современного дизайна.       Я так увлеклась, рассматривая прохожих за стеклом, что и не заметила, как ко мне подсел парень. — Вонхо? — удивилась я, когда рассмотрела лицо под кепкой. — Ш-ш-ш, — приложил он палец к моим губам, — тут хоть и не многолюдно, но мало ли узнает кто.       Я сильно покраснела, судя по тому, как горели мои щёки, но это не помешало мне рассмотреть его. На парне была красная кепка, белая маска, рваные джинсы, серо-коричневая толстовка и кожаная куртка. «Ну, хоть как вчера не оделся. Уже не так приметно». — Тебе разве можно уходить? — спросила я. — Конечно. Я же не совсем заложник, — хихикнул Шин. — Я часто прихожу сюда за кофе. — И как тебя только не узнают? — Кепку пониже, маску повыше, одежду попроще и осанку забыть на пару минут. Делов-то! — парень двинулся ближе ко мне, и я готова поспорить, что он довольно улыбался, но за маской этого не было видно. — А ты? Уже освободилась от универа на сегодня? — Да. Вот решила зайти кофе попить. — Какое именно? Здесь очень вкусное латте, мокко и айс американо, я их постоянно беру. — По взгляду Вонхо было видно, что его лицо снова озарила улыбка. — У меня латте. Я его обожаю, — улыбнулась я в ответ. — В следующий твой визит, куплю нам с тобой латте. — Хорошо, — кивнула я и взяла клубничку. — А ты занята после того, как прикончишь это печенье? — чуть тише спросил он, кивая в сторону десерта. — Не-а. Домой пойду, — ответила я, облизывая пальцы от крема, которым успела испачкаться. — Тогда. Пошли вместе, — у Шина даже глаза загорелись. — И приготовим рамён. — А-хах. Я не против, но ты не занят? — Хосок отрицательно помотал головой, а я пожала плечами. — Тогда пойдём, — сказала, вставая с места. — А печенье? — удивленно спросил парень. — Мы же будем рамён готовить, зачем мне какое-то печенье? — улыбнулась я ему. — Тогда поспешим!       Мы вышли из кофейни и направились к парку. Всю дорогу Шин рассказывал, что находилось в ближайших двух-трёх кварталах вокруг. Так мы быстро дошли до дома и поднялись к моей квартире. — Во-оах! — воскликнул блондин, когда мы зашли. — У тебя классная квартира.       Он осматривал её, как маленький любознательный мальчик, приоткрыв рот и не моргая, крутил головой из стороны в сторону, словно пытаясь запомнить и рассмотреть всё вокруг. «Боже. Ну как можно быть таким милым и красивым одновременно?» — думала я, наблюдая.       Я смотрела на него и запоминала его черты. У меня было такое противное ощущение, что он исчезнет, и у меня больше не останется человека, знающего о моей болезни, улыбающегося мне так солнечно. Конечно, у меня была Сон, но Шин вызывал немного иные чувства, нежели подруга.       Мы прошли на кухню, и я достала два фартука, один отдала Вонхо. После всех приготовлений, пошла к холодильнику, чтобы достать кастрюлю с куриным супом. Спасибо Сон, она позаботилась о моём здоровье. «И когда она успела? Позавчера его ещё не было», — я никак не могла свыкнуться с мыслью, что она теперь всегда и везде.       Но сейчас она сэкономила нам кучу времени, поэтому я без промедлений решила вытащить её. — Оу, оу, оу! Стой! Поставь. Не трогай её, — ко мне подошёл Шин, и от этого я чуть не уронила кастрюлю прямо себе на ноги, — она огромная! Поставь обратно! Я сам.       Шин снял с себя толстовку и кинул её на стул, оставаясь в белой футболке и фартуке поверх. Кастрюля стояла на второй полке и ручки находились на уровне груди парня, он обхватил их и вынул её. «Ах, эти чёртовы футболки!» — думала я.       Видите ли, кое-кто жуткая фетишистка. И вены, вкупе с рельефными руками, были одним из главных фетишей. Когда Шин напряг мышцы, я сглотнула, наблюдая за тем, как те перекатывались под светлой кожей. В комнате точно стало жарче. — Когда ты успела приготовить бульон? — парень вернул меня в реальный мир. — Это Минхва. Даже не знаю, когда она успела. — Зато мы быстрее приготовим. — Улыбнулся Шин. — Я достану мясо и овощи, — сказала я и поспешила отвернуться, чувствуя, как румянец оккупирует мои щёки. — А мне что сделать? — Включи огонь и поставь бульон, — ответила я, пока искала грибы. — Да, сэр! — хихикнул парень.       Я разложила все ингредиенты на столе. Шин поставил мясо размораживаться и стал помогать, нарезая морковь. — Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросил он.       Сначала я не поняла, о чём он говорит. Осознание, что кто-то ещё, кроме Минни, знает о моей болезни, так и не закрепилось в моей голове, но потом до меня дошло. — Хорошо. Я уже делаю всё на автомате, привыкла, — немного медлила с этой темой, она ещё давалась мне с трудом. — Спасибо, что поинтересовался, — я весело улыбнулась ему и бросила грибы на сковородку. — Я так об этом волнуюсь, а ты спокойная. Немного в замешательстве от этого, — Шин говорил, не поднимая головы, аккуратно продолжая резать морковь тонкими полосками. — Давай мы не будем делать этот вечер грустным? — предложила я. — Может, поиграем во что-нибудь? — Тогда в «Я никогда не…», — загорелся Вонхо. — Отлично. Кто первый? — Камень-ножницы-бумага… — начал он, а я подхватила.       Он показал ножницы, я — камень. — А-хах. Первая! — я переворачивала грибы и добавляла туда морковь. — Я никогда не… не красила волосы. — Что-о? — Шин был удивлен. — Совсем-совсем? — его глаза увеличились раза в два. — Никогда? — Ага, — начала смеяться. — Вау! Наверное и не вспомню сколько раз мне красили волосы, — он достал из воды мясо и стал резать небольшими кусочками. — Какое желание ты хочешь? — Ты жаришь мясо. — Пф-а-хах, — громко рассмеялся Хосок. — Я и сам хотел это предложить. Но отказываться поздно. Теперь я, — он задумался и даже резать перестал, — я никогда не… рисовал красками. — Ты серьезно? — я ему не верила. — Как так? А в детстве? Или на уроках! — Так получалось, что на уроках рисовал фломастерами, а в детстве это были мел и асфальт, — он пожал плечами. — Я рисую красками лет так с трёх… причём всеми красками, которые существуют. — Покажешь мне? — он сказал это странно, вроде делая и не делая акцент на последнее слово одновременно, но было это задумано или нет, я так и не поняла, кивая в ответ. — После ужина, — мы отвлеклись на готовку. — Так, а какое у тебя желание? — Покажи мне первому свои эскизы костюмов. — Без проблем, — я кинула нарезанную курицу в кастрюлю. — Теперь я. Хм… Я никогда не… не была в Японии. — А ты бы хотела съездить туда? — спросил у меня Шин. — Да. Я думаю там очень красиво. К тому же, там сильно развиты сферы дизайна. — Я там был с ребятами, но у нас было мало времени, чтобы узнать то, что нам было интересно. Я хочу побывать там снова. — Вонхо дожарил свинину и кинул её в бульон. — Какое желание? — Хм… Даже не знаю, — я задумалась, — а ты можешь спеть мне? — Спеть? — удивился он. — Что именно? — Шин как-то хитро улыбнулся. — Что хочешь, — я даже сглотнула от нетерпения, — любую песню, которая тебе больше нравится.       За эти пару дней, я заслушала их творчество до дыр. Знала каждую, потому что не расставалась с наушниками сутки на пролёт. Мне нравился и стиль и голоса. Особенно мне нравилось узнавать в песне голос Вонхо. — Хорошо. — Он немного прокашлялся, разминая связки. — Хм… А! Знаю.       Это была — White Sugar. Я сразу её узнала, потому что она загипнотизировала меня с первого раза. Он спел всего первый куплет и припев, но уже на первых нотах я начала краснеть. «И почему именно эта песня?» — думала, пока мысленно повторяла за ним, наслаждаясь.       Сама песня была нежной, но его голос делал её ещё более нежной. Пусть и без мелодии на фоне, он пел профессионально и не выбивался из ритма. Когда он закончил, я уже аплодировала. — Очень красиво… — завороженно смотрела на парня напротив. Он немного смутился и улыбнулся. — Спасибо. — Иногда, мне так обидно, что у тебя не такие большие партии, как у Кихён-хёна… — я надула губки. — Кихён просто тянет выше, и голос у него более сильный, — Вонхо приступил, по моим указаниям, перемешивать суп, — стоп. Откуда ты знаешь? — он прищурил глаза. — Ой. — Я засмеялась. — Ты не могла прослушать все песни и запомнить такие детали за три дня! — Ну, видимо, смогла, — пожала я плечами, всё так же улыбаясь ему. — Ты удивляешь меня. Как много талантов ты ещё не показала нам? — Даже не знаю. Не считаю это талантами. — Вот и зря! Но, теперь я. — Мы закинули в кастрюлю остальные ингредиенты и приправы, а я полезла в ящик за лапшой. — Я никогда не… я не был в России! — Хитро, Шин Хосок, очень хитро, — я засмеялась вместе с ним. — Чего ты хочешь? — Спой мне тоже. — Не задумываясь, ответил мне блондин. — Что? Я даже не знаю… А, что ты хочешь, чтобы я спела? — я была в замешательстве, обычно я не пою кому-то. Только для себя. Даже при наличии семи лет вокальный школы. — Что тебе будет удобней. Я просто хочу услышать, как ты поёшь. — Я хорошо знаю одну песню. Она на английском. Могу спеть из неё припев, — я сильно смутилась и нервничала. — Должно… выйти неплохо. — Отлично. Давай!       Я сделала несколько глубоких вдохов. Потянула голосовые связки и начала.       Я взяла припев песни «Halsey — Control». Эта песня помогала мне оставить всё напряжение за пределами моего тела в самые трудные времена. Она запала мне в душу уже давно, но забыть её я так и не смогла. Пела её на полном дыхании и знала по слогам. Пела с закрытыми глазами. Это осталось привычкой от жизни на родине, когда я закрывала глаза, чтобы вдруг не заплакать во время песни, потому что чаще слушала нечто грустное. Но сейчас я просто боялась их открыть. Боялась увидеть взгляд Шина на себе. Боялась увидеть его эмоции. Я закончила и осторожно открыла глаза, а парень сидел так близко, что слегка испугалась. Он хлопал глазами. — И почему ты не хочешь стать айдолом? — почти шептал он. — Голос мелодичный, внешность, фигура, пластика. У тебя всё есть! Я знал много людей, которые становились айдолами и с меньшим! — Я люблю искусство, Шин, — старалась не смотреть я на него. Чувствовала, как горело моё лицо. — Не смогу жить без него, но я знаю, как тяжело и усердно вы работаете. У меня бы не было времени на искусство. Да ещё и болезнь… никто не будет брать за меня ответственность. К тому же, это не на один месяц и даже не на год. — Я понимаю, — подняла голову и увидела, как он улыбнулся. С такой добротой и пониманием, что в груди защемило. — Давай закончим с рамёном и поедим. Я ужасно проголодался. — Да. Кинешь лапшу? — Конечно.       На этом мы закончили играть. Рамён был готов, и я разлила его по мискам. Мы сели за стол и начали есть. Получилось очень вкусно. Каждый из нас довольно промычал и продолжил есть. — Данни, это было очень вкусно! — первым оторвался Шин. — Спасибо. — Да. Но мы готовили его вместе, так что мы оба молодцы, — рядом с ним мне хотелось улыбаться чаще. Вся моя душа улыбалась. — Обожаю рамён! Ты же приготовишь ещё как-нибудь? Или нет! Лучше, давай ещё раз приготовим его вместе? — Хорошо. — Я хихикнула. — Но ты задолжала мне два желания. — Два? Было же одно. — Эскизы и твои картины. — А! Можем прямо сейчас пойти и посмотреть. — Тогда пойдём. — Вонхо вскочил и потянул меня за руку.       От этого нехитрого приёма у меня мурашки по коже пронеслись, и сердце так сильно начало биться, словно сто километровку пробежала, а ведь он просто коснулся руки. — Какая дверь? — спросил он. — Та, что посередине. — Хосок открыл комнату и вошёл. Я быстро включила свет. — Это твоя мастерская? — он продолжал держать мою руку, а мой мир сузился до маленькой светлой комнатки в центре Сеула, точнее, до наших скрепленных пальцев. — Типа того, — я отпустила его, запоминая тепло, и подошла к стеллажу, — иди сюда. — Я подозвала его, помахав рукой. — Смотри. Вот эти холсты — масло.       Я показала ему четыре картины. На трёх из них были пейзажи моей родины с выездных пленэров, а на последнем мамин портрет. — Красиво. Ты писала их с натуры, да? — Шин провёл пальцами по поверхности холста. — Пейзажи, да. А мамин портрет с фотографии. — Это твоя мама? — он взял в руки последний холст, — вы похожи. Красивая картина. — Спасибо. — Немного хихикнув, я сама дотронулась до картины, — я писала её в семнадцать, ещё неопытной рукой, но он мне очень дорог. Хочу повесить его в зале. — Скучаешь по ней? — он погрустнел и посмотрел на меня. — Да. Очень, — я почти шептала эти слова. Мама была для меня всем. — Я тоже. Мы редко с ней видимся. Она постоянно пишет мне, но я бы хотел видеть её чаще. Мы мало времени проводили вместе перед моим дебютом, а она так много для меня сделала. — Да. Для меня тоже.       Эта фраза была двусмысленной. Моя мама сделала для меня очень-очень много, как и мама Шина. Если бы не она, я бы никогда не встретила его, особенно такого, теплого и искреннего. Я была ей благодарна. — Может, когда у тебя будет время, мы сходим к ней? — неожиданно предложила я сама для себя, а потом до меня дошло сказанное, и я закрыла рот руками, густо покраснев. — Правда? — а вот парня это совсем не смутило, он стал весёлым и улыбался. — Ты пойдёшь со мной? — Е-если ты не против… — Конечно, нет! Я буду только рад.       И почему он такой? Почему доверяет мне самое сокровенное? Его открытость разоружает и заставляет внутри меня растекаться чему-то тёплому и липкому, в чём вязнешь, как в трясине. Но было приятно видеть, что он больше не грустит, а в глазах вновь появился детский интерес. Шин подошёл к другой части стеллажа. — А это что? — он рассматривал одну из стопок с небольшими холстами. — Это акрил, — я подошла к нему со спины, — закат из моего окна в России. — Если бы я видел такую красоту каждый день, то писал очень много красивой музыки. — Если хочешь, можешь взять её. — Эта картина была одной из любимых, но мне почему-то захотелось, чтобы она доставляла именно ему радость. — А я могу? — не поверил мне Шин. — Ага, — я улыбнулась ему, — хоть сегодня. — Спасибо! — Вонхо подпрыгнул и полез обниматься. Тепло и непривычно, но я рассмеялась, скорее от смущения. — Чувствую, как мне уже завидуют, — ухмыльнулся парень. — Так, а это что? — он направился к полке с бумагой, зажимая под рукой подаренный мной холст. — Тут акварель и гуашь. Пара работ, там остались ещё с института. Остальные я рисовала дома или на улице. — У тебя так много работ. — Я люблю рисовать. Мне это расслабиться помогает. — А где наши эскизы? — повернулся Вонхо ко мне. — Они здесь. Пошли.       Мы подошли смотреть эскизы. Из всех семи мне осталось закончить только костюм для Вонхо и Хёнвона. Один я хотела сделать лучше остальных, а другой ещё не успела. Шина это немного расстроило. Он хотел увидеть свой костюм. Я пообещала, что покажу ему, как только нарисую.       Время подходило к девяти. Хосоку надо было возвращаться к парням. Даже, если он предупредил ребят, ему было пора уходить.       Вонхо стоял около двери всё так же с картиной под рукой. — Я пойду. Спасибо за вечер. Надеюсь, мы скоро увидимся. — Улыбнулся парень. — Да. Тебе спасибо, — я многое хотела сказать, но не решалась. — Будь аккуратнее по дороге. — Буду, — Вонхо вышел за порог. — До встречи, Данни. — Пока, Шин.