***
В это время Шин сидел возле девушки и сжимал её ладонь в надежде, что та хоть немного потеплеет. — Не переживайте, — начал санитар, сидящий в метре от него, — её жизни ничего не угрожает. — У неё диабет. Это тоже ничего не меняет? — Вонхо не поднимал глаз с её бледной руки, которая теперь казалась еще меньше, нежели обычно. — Сейчас узнаем. — Мужчина достал небольшой прибор, похожий на тот, что был у девушки. — Можно руку? — Конечно, — немного помедлив, ответил Шин. Санитар взял её ладонь и сделал укол, из которого пошла кровь, только когда мужчина надавил на подушечку, весьма медленно. — Сахар в крови немного выше нормы, но это даже хорошо в её состоянии. — Спасибо, — парень снова взял руку. Он немного успокоился, услышав хорошую новость. Они доехали до больницы, и девушку сразу увезли в палату. Шин уже пытался войти следом, но его остановил врач. — Пока туда нельзя. Сейчас ей обработают рану, поставят капельницу и проверят температуру, общее состояние. Около часа ей нужен полный покой. Потом вы можете пройти к ней. — Спасибо, доктор. — Он поклонился мужчине с добрым взглядом, которому было слегка за сорок. — Тогда я пойду, — мужчина развернулся и уже стал уходить, как Шин остановил его. — Простите доктор, постойте. — Да? — Вы знаете, что у неё сахарный диабет? — Да. Мне сказали. За её состоянием будут наблюдать медсестра. — Спасибо большое, — Шин поклонился еще раз. — Идите в комнату ожидания и отдохните. Вы большой молодец, что так быстро среагировали. — Д-да. Спасибо вам. Шин прошёл в просторную светлую комнату с мягкими диванами по периметру и автоматом с кофе. Он остался один, и когда за ним закрылась стеклянная дверь, Вонхо тяжело выдохнул и опустил плечи. — Прошу, — шёпотом произнес он, обессиленно опуская голову, — пожалуйста, пусть с ней всё будет хорошо. Он сел на один из диванов и вслушался в тишину на пару с размеренным тиканьем часов. В голове по-прежнему стояли отчётливые черты белого лица девушки. Даже вечер и зажженные фонари не могли изменить мертвенности её кожи. В голове только ощущение этого хрупкого тела в его руках, слишком худая, так, что косточки чувствовались через одежду, хотя по лицу и не скажешь, только пухлые щечки по-прежнему успокаивали Хосока внутри. Слова врача ни на секунду не успокаивали Шина, казалось, что если он не будет рядом, ей обязательно навредят. Волнение перерастало в панику, а пальцы отбивали всё более бешеный ритм. «Как? Как такое могло произойти?» — крутилось в его голове. Шин планировал празднование день рождения своей девушки с того дня, как узнал его дату. До мелочей, детально, идя на риск, лишь бы все прошло идеально. Он хотел оставить этот день лишь для них двоих, но парни были заинтересованы в большой совместной вечеринке, и Вонхо пришлось согласиться. Но всё же он придумал кое-что только для них, и всё должно было пройти просто замечательно. По его плану, после вечеринки, а она предполагалась не очень долгой, потому что работу все же никто не отменял, он хотел остаться с девушкой наедине. Ребята заранее распределили, кто и где будет спать, и Даниэлле отдали отдельную комнату под самой крышей. Поэтому Вонхо спрятал там подарок, лично от себя, любимое вино с коробочкой разных сыров, которые так любила девушка. Это была вполне просторная уютная комната с большими панорамными окнами, которые выходили на задний дворик. Всё время их подготовки к празднику он думал, как они вдвоем будут сидеть, обнимаясь и переплетая пальцы рук, напротив этого окна под большим пледом, наслаждаясь каждой минутой. Но всё обрушилось в тот момент, когда он увидел своё солнце под водой. Чертовски символично. Мысли захлестнули его с новой силой. Не в состоянии больше грызть себя изнутри, он встал и сделал себе кофе. Теперь даже название любимого напитка вызывало жгучую боль, а такие тёплые воспоминания вызывали слёзы. И ему было абсолютно плевать, что это проявление слабости. Он сам признавал, что был слаб внутри, а внешняя оболочка в виде мускулатуры была лишь прикрытием. Особенно он был слаб без неё. И каждый раз, когда в её глазах проскальзывала грусть, в нём что-то ломалось, и он знал это, никогда не отказывался от своей слабости, но перед девушкой старался быть сильным. Даже если одним взглядом она могла превратить его в мягкое желе. Он взял в руки стаканчик с горячим капучино и стал всматриваться в бежевую пенку. Вдруг в кармане джинс завибрировал телефон. Друзья звонили узнать о состоянии девушки. Хо ответил и рассказал то, что знал. Те немного успокоились. Они сидели все вместе в общежитии, Сон со своим парнем уехала домой, точнее тот увез её силой. Вонхо рассказал, что навестить Даниэллу можно будет после девяти утра, а сам он останется в больнице. Через пятнадцать минут в комнату вошла медсестра. — Извините, это вы приехали с девушкой без сознания? — Да, — ответил Шин, подскакивая с места, от чего белый халат падает с его плеч. — Пройдемте со мной. Она проводила его к палате и пропустила в внутрь. Палата была освещена только небольшим светильником над койкой и мониторами приборов, показывающих частоту пульса. — Зачем ей эти приборы? Она же просто без сознания, — это пиканье давило на напряженную до предела нервную систему. — Вы правы. Врач посчитал, что необходимо поставить этот аппарат. — Когда она очнется? — Простите, но я не могу ответить на этот вопрос. — Спасибо… Медсестра вышла из палаты, щёлкнув ручкой. Шин огляделся. Девушку окружали светлые стены с парой фотографий природы, плотные шторы на большом окне, капельница из которой медленно капали одна за другой прозрачные капли, в углу около двери стояло небольшое кресло, а у самой постели уже стоял стул. Он сел возле девушки и посмотрел на её лицо. Оно не казалось больше безжизненным, а на щеках лежал почти невидимый румянец, губы тоже приобрели розоватый оттенок. Небольшое облегчение пришло к Вонхо, он выдохнул и коснулся руки Даниэллы. — А-хах, — едва слышно усмехнулся он, — холодные. Как всегда. На лице была улыбка полная боли, но глаза светились изнутри любовью. Пальцами Шин стал водить по руке девушки. — Я так хочу, чтобы всё было хорошо, — шёпотом начал он. — Ты даже представить себе не можешь, как сильно я зависим от тебя. Я задохнусь, если тебя не будет. За эти полтора месяца ты стала моим воздухом, а твой смех моим лучиком счастья. Я живу твоей улыбкой и, только просматривая наши фотографии, вновь ощущаю себя живым, когда тебя нет рядом. — К горлу подкатил горький ком, голос стал ниже и иногда почти хрипел. — Если бы я мог, я забрал бы тебя подальше от всех и запер бы с собой навечно. Может это и затёртая до дыр фраза, но для меня это не просто слова. Я так сильно люблю тебя… Обессилев, он опустил голову рядом с девушкой, не желая больше слушать эту тишину.***
Как по часам, в девять, ребята приехали навестить Даниэллу. Они прошли в палату. Вонхо, всё так же, сидел рядом с девушкой, которая ни разу не изменила своего положения. — Шин, — Минхёк подошел сзади и положил руку на его плечо. — Как она? — Я не знаю, — опуская голову вниз и закрывая плотно глаза, сказал уставший парень. — Врач сказал, что всё будет в порядке, но она так и не проснулась за всю ночь. Она даже рукой не пошевелила. Вонхо зажмурился пытаясь сдержать слезы, подступающие вместе с противным жжением. В помещении повисла тишина. Кто же мог представить, что праздник окажется таким горьким?! Все сейчас хотели сказать так много, но ни один не мог подобрать слов. Шону с Чжухоном стояли позади Мина, сжимающего напряженное плечо Вонхо. Кихён держал в руках пакет с любимыми девушкой зелеными яблоками, переводя взгляд от неё к Чангюну, который подошёл к Даниэлле с другой стороны. Макне аккуратно провёл кончиками пальцев по её щеке. Это увидел только Кихён с Хёнвоном, пока остальные сверлили взглядом пол, как на похоронах. — Всё будет хорошо. Я уверен, — сказал Гюн, но никто не успел сказать что-либо ещё, в палату вошёл врач. — Простите, но могу я попросить вас выйти. Мне нужно проверить её состояние. — Конечно. — Парни стали выходить, а Вонхо поднялся со стула, но доктор остановил его. — Останьтесь. Мне нужно кое-что спросить. Ребята оглянулись на Шина, но, получив от него утвердительный кивок, вышли и закрыли дверь. — Что-то случилось? — Вонхо встревоженно посмотрел на мужчину. — Нет-нет, — он прошёл к аппарату. — Все её показатели в норме, но она должна была очнуться уже два часа назад. — Тогда почему она до сих пор не открыла глаза? — Я не знаю, — по врачу было понятно, что он тоже подавлен происходящим. — И… что можно сделать в этой ситуации? Она же придет в себя? — лёгкая дрожь проходила по телу Шина. — Пока мы можем только ждать. За ней будет присматривать медперсонал. Можете не волноваться на этот счет. Я уверен, она скоро очнётся. Мужчина оставил Вонхо одного. Из глаз посыпались прозрачные солёные капли и, с шумом разбиваясь об пол, застывали. Быстрый поток мыслей с каждой новой переставал быть разборчивым и превратился в никому неизвестный шум. За ним Хосок не услышал звук открывающейся двери. — Шин. Нам пора, — Хёнвон положил руку на его шею. — Мы должны ехать на передачу. — Хён, она поправится. Пойдём, — Чжухон развернул его в сторону двери. Кихён всё же оставил яблоки, которые сам тщательно выбирал сегодня в магазине, на небольшой тумбочке рядом с кроватью. — Данни, возвращайся к нам скорее, — сказал он, стоя в паре шагов от девушки. Потом попрощался и вышел из палаты последним. У Вонхо же не было сил сопротивляться. Он даже не понимал, куда его ведут. Он не мог думать, зачем и почему его уводят в другом направлении, от единственного теперь, его крохотного смысла жизни. Сейчас ему было важно только одно — Даниэлла обязана очнуться.