Инцест во имя магии

      …отец с раздосадованным выражением лица заглянул под стол, отдернув в сторону скатерть. Злополучная вилка мало того, что упала со стола на пол, так еще и умудрилась попасть к Артуру под ноги. Под ноги, спрятанные под скатертью, под которой спряталась Джи.       Его глаза не выразили какого-то особого удивления, когда он увидел Джинни там. И, похоже, что именно его пальцы случайно коснулись ее бока перед этим.       Хотелось ляпнуть что-то типа «Папа, это не то, что ты подумал», но данные слова были бы полной ложью, так как это именно то, о чем Артур и задумался. Он спокойно поднял гребанную вилку и вернулся в исходное положение за столом.       — Дорогая, можешь мне подать другую вилку? Эта упала и испачкалась на полу.       Молли покорно пошла к кухонным тумбам. В это время нервно заерзал на стуле Джордж и еще чуть более нервно задергал ногами Фред. Они-то понимали, что их отец спалил всю их хренову контору. Данная ситуация могла бы перерасти в такой себе маленький семейный скандал, если бы Артур хоть что-нибудь на это сказал, но нет, он только с некой укоризной посмотрел на сыновей, принял от жены новую вилку и продолжил кушать, попутно перевертывая страницы газеты, которая, блять, никак не хотела заканчиваться. Информация лилась на него потоком. В жилах Артура разливалось тепло. Кажется, ритуал наконец-то для всех вступил в силу. Он уже представлял, как его усиленная мощь позволяет ему подниматься по карьерной лестнице все выше и выше.       Джинни уже ничего не делала. Она просто сидела под столом, околачиваясь возле ног близнецов, и ждала, когда они все отсюда уйдут. Возбуждение пропало к черту, настроения и того не было. Было неуютно. Она ощущала внутреннее смятение, внешне выражала абсолютную смущенность. И никакой Джордж уже не мог на нее повлиять и заставить Джинни хоть что-нибудь сделать.              Завтрак длился очень долго, но даже он имел свойство заканчиваться. Люди и правда стали расходиться. Одним из последних из-за стола поднялся Джордж. Джинни еще некоторое время зависала там, под столом, ожидая, когда уйдет Рон, который никак, их же ж батю в рот, не мог нажраться. Но даже он ушел.       И только Джинни показалось, что это все и что можно вылезать, как за столом расположилась Молли. Ну, это да, это логично, ведь мама, подавая всем под нос покушать, не успела толком сама позавтракать. Ее аккуратные ножки в штанах, зауженных настолько, что были похожи на лосины, сидела, ела и что-то напевала себе под нос. Ее настроение было выше крыши.       — Милая, можешь уже вылезти и сесть рядом. Ты ведь тоже еще не кушала.       Джинни всю передернуло. Она затряслась всем телом, страх, казалось, въелся в кожу. Она стала поспешно приводить себя в порядок.       — Да, доченька, это я тебе.       И мама, чтобы доказать, что давно спалила ее местоположение, оттянула нижний край скатерти и заглянула к ней в «домик».       — Вот же пылищи. Ты так и заболеть можешь. Вылезай оттуда немедленно, а то вымету тебя вместе с пылью веником.       На четвереньках девушка кое-как вышла из своего убежища. Похоже, ее не видели там только Перси и Рон, остальные были в курсе. Стало ну совсем неловко. От смущения Джинни хотелось убежать в свою комнату, залезть под одеяло и спрятаться ото всех. Она так делала когда-то, в детстве.       — Как ты узнала?       — Мне сказал отец, когда встал из-за стола. Дорогая, все ведь закончилось. Тебе больше не нужно потакать своим братьям в их… больных фантазиях. Если они заставляют тебя, только скажи, мы с папой их вмиг накажем. Это же полное безобразие.       «Господи, куда бы убежать».       — Нет, мам, я сама так захотела. Все хорошо.       Молли глазами уставилась в пол и вздохнула.       — Ты хочешь теперь жить отдельно от нас всех? Мы можем снять тебе жилье, если хочешь… Мы все понимаем. Действие проклятия уже ушло, и мы все можем снова быть собой. Мы снова любим тебя.       — Но не все…       В дверной косяк кухни кто-то постучался.       — Кхе-кхе! Простите, что прерываю. Мама, у меня есть к тебе один вопрос, давай поговорим?       На пороге стоял ублюдок Джордж. Джинни чувствовала, что даже сейчас он раздевал ее глазами, прямо перед мамой.       — Да, конечно, — сказала Молли, затем повернулась к дочери. — Прошу, зайди ко мне вечером, я хотела бы с тобой переговорить еще.       Джинни только и осталось, что кивнуть да уйти. Никогда еще она не чувствовала себя настолько опущенной. Теперь в глазах своей родни она была не просто какой-нибудь жертвой, попавшей в неблагоприятные обстоятельства и просто вынужденной терпеть насилие. Нет. Теперь Джинни была в их глазах шлюхой. И ей ведь даже не на кого было обижаться. Джинни сама этого хотела и сама подписалась на эти издевательства, которые произошли и будут еще происходить с ней уже после завершения всей этой ритуальной возни. Нет бы уехать на новое жилье и стать одинокой свободной девушкой. Ее будто бы в кандалы заковали.       Настроение, которое менялось по двадцать раз на дню, сейчас перешло в стадию «ниже плинтуса». Или, скорее уж, «ниже Норы».       И это же надо было так подфартить, чтобы возвращаясь в свою комнату, столкнуться в коридоре с папой.       — Э-э… — только и вырвалось изо рта Джи.       Он молча прошел мимо.       «Чего?» — подумала Джинни.       Он, сука, просто прошел мимо.       Если мама еще пыталась как-то сгладить углы в их отношениях, то отец просто молчал и считал, видать, что так оно и должно быть.       О боги, Джинни готова была, если честно, им обоим вручить премию родителей года. Просто лучшие. Форевер, нахуй.              Сила таилась внутри. Она громоздилась, становилась все могущественнее. Впервые за достаточно долгое время Джинни взяла в руки волшебную палочку и попробовала исполнить пару простых заклинаний. Потом попробовала кое-что посложнее и поняла, что и то, и другое у нее получалось с неимоверной легкостью. Как будто кто-то сидел вместо нее и качал ей все это время скилл. Но какого-то абсолютного могущества не было. Чуть сильнее в плане волшебства и полностью убитая в плане реальной жизни.       А ведь в школе ей даже когда-то хотелось иметь скандальную репутацию, чтобы все за спиной обсуждали ее половую жизнь и чтобы завидовали тому, с какими красавчиками ей довелось иметь дело. Но теперь, опробовав все это в рамках семейного круга, Джинни поняла, что и в школьной обстановке все было бы совсем не так круто, как это вырисовывалось в ее развращенной голове.       Она была бы популярна, но при этом каждый бы раздевал ее глазами, стоило ей пройти мимо, как это делал Джордж сегодня утром, про нее бы пошло шутили, с ней бы не хотели просто дружить. И, скорее всего, врагов у нее было бы куда больше даже, чем тех, с кем можно бы переспать.       К маме Джинни шла совершенно опущенная. Ей было больно смотреть Молли в глаза. В эти ебанные глаза, в которых она даже не видела обычной материнской поддержки. Впервые в жизни Джинни ощутила себя по-настоящему одинокой. Никому она не нужна была в качестве просто сестры или друга. Или же как дочь. Не считались даже Билл и Рон. И Перси, уж тем более.       Люди многое могли говорить, клясться, что хотели бы ей помочь, но на самом деле помощи ждать было неоткуда. Никто из них не рискнет потерять магию и уже приобретенное могущество. Ее заставят оставить попытки найти способ разрушить проклятие, и через несколько десятков лет это повторится снова. И, быть может, с ее дочерью.       — Входи, Джинни.       Вспоминая, как закончился их прошлый разговор, Джинни понятия не имела, что ей делать сейчас. Она стояла и молчала. Молли пришлось первой начать говорить.       — Не ищи способ снять проклятие. Я тебя очень прошу.       Джиневра остолбенела от такого заявления.       — Почему нет?       — Я знаю, как это сделать. Я была такой же, как и ты. После завершения ритуальных ночей я сильно злилась, искала этот способ, этот единственный способ, и нашла его.       — И почему не воспользовалась им?       Заинтересованная, дочь села возле мамы.       — Потому что нужно быть очень плохим человеком, чтобы это сделать. Несмотря на всю злость и обиду, я не была такой. И я бы не хотела когда-нибудь узнать о том, что ты… Прости меня, милая. И отпусти им этот грех. Забудь обо всем, что случилось, и живи дальше.       «Да что это за способ такой?»