Инцест во имя магии

      — Ты это будешь доедать?       — С ума сошел? Конечно, буду. Все просто объедение, мам, — сказал Джордж.       Мама довольно улыбнулась и отвернулась к плите.       — Кушайте, а я позже поем, вместе с нашими сонями.       Джордж, хоть и сел достаточно близко к столу, еще более плотно придвинулся к нему вместе со стулом. Таким образом нижняя часть его тела была попросту не видна из-за длинной скатерти, покрывавшей его вместе с ногами и вплоть до живота.       Он довольно лыбился и час от часу ерзал на стуле, чуть двигая тазом вперед, но никто этих манипуляций не замечал.              Знал бы кто, что творилось под этим столом.       У Джинни уже ноги болели под ним сидеть. Этот холодный пол и одновременно душная обстановка вымораживали, но было кое-что горячее в этом тесном маленьком пространстве. Эти ножки, покрытые редкими рыжими волосиками, этот член, припрятанный за одним малюсеньким замочком брюк.       Когда он наконец-то удобно разместился за столом и когда ее оттуда нельзя было точно увидеть, Джинни подлезла к Джорджу и устроилась между его ног. Она расстегнула ширинку и достала его мягкий висящий член. Джинни уже знала, что это такое — поднимать хуй. И, блять, это была самая отвратительная часть процесса. Ее вымораживало держать эту «субстанцию» в своих руках и что-то там с ним делать, передергивать ему. Сук. Просто хотелось съебаться из-под этого ебучего стола, перевернув его нахер, затем уебать им всем по их ублюдским рожам и поджечь в конце эту дерьмово построенную Нору.       Рядом примостились еще чьи-то сексуальные ножки. Они были один в один такие же, как и те, которые буквально зажали ее сейчас по бокам. А вот сзади Джинни были ноги, облаченные в строгие брюки, немного клеш, немного с этими уебанскими полосами, которые специально делают во время глажки. Кажется, их называют стрелками, но Джинни не была в этом уверена. Мозги совершенно не работали, а вот руки делали все сами по себе.       Это продолжалось еще некоторое время, ее ладони ездили вверх-вниз и по диагонали по ебучему члену. Он даже немного отвердел, что не могло не радовать, потому что чем скорее эта вся хрень кончится, тем скорее Джинни сможет уйти. Ей вроде и хотелось переспать с близнецами, так чтобы вместе, а вроде как ей не хотелось для этого удовлетворять одного только Джорджа, потакая всем его прихотям. Но приходилось, сук.       Неожиданно сверху на нее что-то опустилось. Ей уже почудилось, что это какой-то паук, притаившийся под столом, решил на нее напасть. И это было бы правдоподобно, потому как под столом и правда было не слишком-то чисто, пыль, чуть паутины. Джинни один раз чуть не чихнула. Но нет, оказалось, это была всего лишь рука. Джордж решил ее подтолкнуть к решительным действиям. Подвел ее голову к своей промежности, больно дергая при этом за волосы. Пару волосинок даже выдрал при этом. Было больно, было неприятно, волосы оттягивались куда-то вверх, а его пальцы запутывались в них все сильнее и сильнее, стоило только усилить нажим на ее затылок.       Джинни хотя или нехотя пришлось прикоснуться губами к его члену, а затем взять его в рот.       Она смачно отсасывала Джорджу, пока тот о чем-то базарил со своим братом и с родителями. А ведь они понятия не имели о том, что стоило кому-то шаркнуть неосторожно ногами под столом, как те врезались бы почти со стопроцентной вероятностью в ее мягкую точку или, на крайняк, прошлись бы по ее сгорбленной спине.       Этот выблядок еще сильнее стал контролировать движение ее головы и ей приходилось заглатывать его хуй до самого основания. Становилось нечем дышать.       Прибавились еще чьи-то ноги. Теперь ей было почти не повернуться под этим столом. Ее буквально зажали в пространстве полметра на полметра, а ее рот не переставал работать.       «Главное, чтобы не было слышно чавканье», — а это было сложно, потому что член, опять же, хочешь или не хочешь, но желательно было смачивать слюной. И когда она открывала рот, а затем делала движение вперед, до основания хуя, «не чавкать» становилось главной мыслью. Она даже не могла толком уловить разговор, который проходил где-то там, наверху. Слышала только отдаленно звуки от столовых приборов, касающихся поверхностей тарелок, слышала, как кто-то что-то разливал по чашкам. Она улавливала эти тихие звуки и совершенно не слышала этих громких, звучный голосов и звонкого смеха, который в большинстве доносился от близнецов.       — Ты уже проснулся, дорогой? — мама не переставала быть жизнерадостной и веселой. Джинни казалось, что она просто перегорела.       Дальше она снова ничего не слышала, но поняла одно — пришел Рон. А это значило, что ее скоро начнут искать. А если не найдут… ну подумают, что уебала с дома. Ничего страшного.       Внезапно Джордж взял ее грубо за голову и повернул ее в сторону других ног. В сторону Фреда. Джинни понимала, чего он от нее хотел сейчас, но она волновалась, так как не знала, знал ли Фред о том, что она здесь, под столом, и что его нечто вот такое ждет.       По правде говоря, она уже не помнила и того, на чем конкретно они с Фредом разошлись в ту их ночь. Все новые воспоминания крыли предыдущие, голова шла кругом, а ее ручонки мягко коснулись пальцев ног Фреда. Кажется, он содрогнулся.       По коже Джинни пробежали мурашки, а внизу разлилось тепло, когда она сквозь ткань скатерти умудрилась разглядеть, как рука Джорджа легла на колено Фреда. Он его успокоил, приказал ему не дергаться и бурно не реагировать, чтобы их не вскрыть. И все это одним абсолютно дружеским братским движением, но Джинни представляла это немного по-другому. Ей никогда не приходило в голову мысль, что смотреть на то, как один парень касается другого, бывает настолько приятно. Пусть даже вот так вот, вскользь. Ей хотелось поскорее приблизить их ночь. Все мысли были только об одном. Потому что от одного представления, как их члены будут плотно соприкасаться внутри нее, заставляло Джинни мысленно биться в экстазе.       Она руками гладила его ноги. Кое-как умудрившись повернуться к ногам Фреда, Джинни нагнулась низко-низко, прямо к полу, и коснулась губами его пальцев. Его ноги так ее манили. Ей не хотелось подниматься выше, хватало и одного обнаженного члена под этим столом.       Джинни облизывала его пальцы на ногах, ощущая вкус грязи во рту. Но это был какой-то чисто по-мазохистски приятный вкус. Она чуть приподняла затем его ногу и щекой потерлась о стопу.       Даже его запах был таким пьянящим. Джинни вспомнила во всех красках, что происходило в их ночь. И она захотела еще раз это пережить. Хотя бы вот те несколько моментов, в которые она могла поиздеваться над ним. Чем-то Джинни пришлась по вкусу и эта роль. Хотелось взять в рот мизинец правой ноги и просто отгрызть его ему нахер. А тогда идти справа налево, делая то же самое со всеми другими пальцами.       Милая Джи, она обнажила свою грудь, расстегнув блузку, под которой у нее сегодня даже лифчика не было. Соски размякли, но в этом состоянии они ей даже больше нравились. Джинни взяла другую его ногу и прижала ее к своей груди.       Он понял ее не шибко тонкий намек и ногой стал водить по ее грудной клетке, чувствуя, как пальцы ног упираются в мягкие сиськи и дергают соски.       По лицу Джинни стекал пот. Тут стало даже слишком душно. К столу теперь подошел и Перси. Она почувствовала, как чьи-то пальцы коснулись ее бока, а затем поспешно от него отдернулись.       — Выспался, братец? — Джордж даже подмигнул все еще сонному Рону, чтобы тот понял намек. Уж слишком тугодумом тот был.       — А? Да…       В его глазах читалась абсолютная растерянность.       Фред сидел, ковырялся в своей тарелке и помалкивал. Он как будто бы выпал из реальности. И совсем не участвовал в разговоре.       У Джи между ног зудело. Не сдержавшись, она просунула руку вниз и пустила свои пальчики к клитору, дабы немного разрядиться, но ничего не помогало, потому что стоило ей нажать на клитор раз-второй, ощутить прилив удовольствия, как ей хотелось тут же сделать это еще и еще раз. Ну или просто пойти поссать, чтобы все подобные ощущения прошли напрочь. Одним махом.       Сердце громко и неожиданно екнуло. У кого-то позади Джинни упал столовый прибор. Этот кто-то нагнулся, чтобы его поднять…