АнтиСВЕТ, или Герой без героина

Я бегу, чтобы покинуть эти стены, Что взяли мое сердце в капкан. Дверь открыта, приди и спаси меня. Я никогда не хотел скрываться За личиной, что я обрел. (Red – Glass House)

Я понимаю, что не помню, сколько времени прошло с моей истерики. Два дня? Три? И я не помню, какой сегодня день. Четверг или пятница? Или уже выходные? Для меня вся моя нынешняя жизнь слилась в череду день-ночь-день-ночь и так до бесконечности. Если подумать, то я и не знаю, сколько я уже здесь – пару месяцев или пару лет. И почему именно я? Почему из всех Иных всегда меня затягивает в самый центр водоворота? Может, я действительно схожу с ума? А может, ничего и не случилось… Что, если мир остался прежним, а мне все просто привиделось в ночном кошмаре? Значит, мне просто надо открыть глаза и проснуться. Открыть глаза и… - …покурить. Что? Кажется, я говорю это вслух. Снег все идет. Красиво там, наверное. Я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с серыми глазами. Хена. Инквизитор. Нет. Врач. Я по-прежнему в психушке. - Что? – переспрашиваю я, ведь мне точно показалось. Бледные губы вздрагивают, словно в намеке на улыбку, и врач кивает. - Поговорите со мной, и я разрешу Вам покурить. Снег все идет. В какой-то миг мимо окна пролетает большая снежинка. Просто огромная. Я смотрю, как она врезается в стену. Покурить… Заманчиво. Очень заманчиво. Сколько я уже не курил? Последний раз я держал в руке сигарету у Артура на балконе и наблюдал за закатом… А на следующий день уже пополнил список этой больницы. Черт, такое чувство, словно все это было в прошлой жизни. Я сглатываю. - Спрашивайте. Но Хена не спешит. Я почти забываю о нем, когда раздается негромкий голос: - Ваш знакомый, который приходил… Не напомните, как его зовут? Знакомый… Ха… Трудно так назвать того, с кем я… «… Я шиплю, когда холодные пальцы начинают мне грубо надрачивать, но в следующую секунду уже вскрикиваю от того, как член внутри меня задевает разом все нервные окончания. - Тише, Светлый. Не замечал за тобой склонности к эксгибиционизму. Меня еще больше заводит его прерывистое дыхание и хриплый голос. Я сдираю ногти и лоб о стену, подмахивая сильным толчкам, как заправская блядь. Никогда не думал, что буду заниматься сексом в подворотне, да еще и с мужиком. Но почему из всех вокруг моя гетеросексуальная натура выбрала именно его… - Завулоон… В ответ на хриплый стон мою шею обжигает поцелуй-укус. - Зови меня Артуром, Антош. Он вдавливает меня в стену, заставляя еще больше прогнуться. Цепкие пальцы впиваются в кожу, фиксируя мои бедра, наверняка останутся синяки. Мне только и остается что поскуливать, сдаваясь на его милость, пока он втрахивает в меня свою многовековую Тьму, а его раскаленный член вспаривает мое нутро. - Арту-аах Я кончаю со стоном-всхлипом от мощнейшего оргазма. Накрывает так, что я слепну и глохну, и не помню, кто я и где я. Лишь вечность спустя я вспоминаю, как дышать. Вместе с воздухом возвращается и осязание – я чувствую, как ноет сдертая щека и вытекает из заднего прохода. Позже мое ухо опаляет смешок. - Да, Городецкий, я знал, что с тобой нескучно, но так я вампиров еще не упокаивал. Горячий шершавый язык проходится по моей шее. «Я же весь мокрый» - проносится мысль. А потом приходит осознание, что он запечатлевает мой вкус. От этой мысли мой член слегка дергается, и я понимаю, что вполне способен и на второй, и на третий раунд. Видимо, сказывается воздержание после развода. Меня разворачивают, и несколько секунд я смотрю в черные-черные глаза главы Дневного дозора Москвы. И конечно, этот засранец замечает и мое состояние, и мою пока еще не слишком явную, но готовность продолжать, и на его лице расплывается самодовольная усмешка. Я решаю за лучшее прикрыть глаза. - Не сто̒ит тебе с таким затраханным видом появляться сейчас в офисе с отчетом, Антош. Тем более пересекаться с кем-то из Светлых – от тебя фонит не только Тьмой, но и мной лично. Низкий голос звучит многообещающе, и даже с закрытыми глазами я знаю, что эта сволочь сейчас усмехается. В мозгу прояснилось, и приходит понимание, что я сейчас в его полной власти – без амулета, со спущенными штанами, полувставшим членом, ноющей задницей и распухшими губами – весь, целиком его, Завулона. - Я не против экстремального секса, Антош, но зачем мучиться, когда моя квартира совсем недалеко, - последнее слово он выдыхает мне в губы. – Я тут подумал, что у меня сегодня совершенно свободный вечер. И мы, кажется, уже договорились насчет имен, не так ли, Антош? Я облизываю губы и выдыхаю едва слышно: - Да. Когда я открываю глаза, Артур предвкушающе скалится, а за его спиной маячит темная пропасть портала…» Я моргаю. Реальность такова, что Хена уже курит возле меня на подоконнике, а между нами лежит открытая черная пачка Sobranie. Интеллигент, чтоб ему пусто было. Я тоже подкуриваю и наслаждаюсь тем, как дым наполняет легкие и щекочет ноздри. Давно забытое блаженство… Я выдыхаю и отвечаю: - Его зовут Артур. - А как зовут его Иную личность? Я медленно поворачиваю голову. Наверное, с минуту смотрю на Хену немигающим взглядом, а он, как ни в чем не бывало, продолжает рассматривать небо в открытом окне. Меня не удивляет, что Хена помнит все наши разговоры об Иных и Сумраке, ведь мы с ним немало общались, а у Инквизиторов и психиатров должна быть очень хорошая память. Я ошеломлен тем, что Хена уверен, что Артур – не обычный человек. Ведь это впервые, когда мы говорим о нем. - Так что? – Теперь серые глаза останавливаются на мне. Это имя мне дается труднее, но мой голос звучит на удивление ровно: - Завулон. Хена кивает и возвращается к прежнему занятию. Теперь мы вдвоем изучаем низкие серые тучи и едва различимую стаю птиц. - Как вы познакомились? Я беру новую сигарету. Знаешь, Хена, иногда в мою голову закрадывается малодушная мысль, что лучше бы наши с Артуром пути никогда не пересекались. Возможно, что так я все еще бы оставался магом-аналитиком третьего уровня, ведь могло бы и не быть истории с Фуараном. А значит, что Костя мог бы все так жить в соседней квартире и тягать у меня диски с новыми играми… Половина моей жизни могла бы быть совсем другой. Но что уж сейчас гадать… Вот из-за таких «возможно» Иные и не ворошат прошлое. Я почти не лгу, когда отвечаю: - По работе. «… черные зрачки, затопившие радужку, и ледяная Тьма, сжимающая мое горло. - Выдай ему амулет! Я задыхаюсь, уши заложило, но все, что я вижу, - это бездонные глаза, которые насмехаются над моим бессилием. - Завулон! Я налету ловлю костяной амулет и, хрипя, произношу ритуальную фразу, и незнакомое сумрачное имя вплетается черной нитью в мои щиты. Темный же проходится по мне цепким взглядом с ног до головы, и наконец, глядя прямо в глаза, тягуче произносит: - Антон Городецкий, значит. И от звуков низкого голоса у меня поднимаются волосы на затылке…» - Да, по работе. - Я откидываюсь назад, попирая стену. Замечаю, что уже вечереет и в домах напротив кое-где начинают загораться огоньки. Окна вспыхивают то приглушенным желтым, то ярким белым, то холодным синим светом, и я завороженно наблюдаю за этой игрой. Но потом Хена шевелится, и очарование резко пропадает. Я делаю глубокую затяжку. - Вот как… Значит, он тоже за мир во всем мире? Мое бурное воображение подкидывает мне картинку Артура-хиппи, размахивающего транспарантом с надписью «PEACE» и «Все люди братья!». Вы когда-нибудь пробовали одновременно задыхаться от дыма и ржать? Поверьте, ощущения не самые приятные. Я уже икаю, когда мне закидывают голову и начинают вливать в рот холодную воду. Проходит не меньше пяти минут, прежде чем я наконец перестаю кашлять, а мои глаза слезиться. И хоть у меня все еще дико першит горло и нос, я уже могу нормально дышать. Проморгавшись, понимаю, что сижу на полу, а чуть поодаль стоит Хена со слегка обалдевшим лицом. Никогда не думал, что он способен показывать такое выражение, вот честно. И, как я замечаю дальше, в его руках слегка подрагивает моя пустая чашка. Что ж, должен признать, у Инквизиторов неплохие рефлексы - смог словить меня, когда я начал выпадать из окна, и втащить обратно. Вот только где воду взял? - С крана, что в ванной комнате. Кажется, я спросил это вслух. Вытираю лицо, при этом пытаюсь встать. Вроде получается, так как теперь наши глаза почти на одном уровне. И вот тут моя интуиция Иного подсказывает, что мне сейчас вполне могут вызвать медсестру с чудо-уколом. - Не знал, что мои вопросы Вас так веселят. - Хена следит за мной потяжелевшим прищуренным взглядом, от которого мне хочется спрятаться за любым ближайшим подходящим предметом. – Позвольте узнать, что же Вас так насмешило. Я сглатываю. - Извините. Просто… это… Артур, он… «… черные зрачки, затопившие радужку, и ледяная Тьма, сжимающая мое горло…» - Он не такой, как я... «… черные зрачки, затопившие радужку, и ледяная Тьма, сжимающая мое горло…» - Он другой. «… черные зрачки, затопившие радужку…» - Он – Темный… За окном снова начинает сыпать мелкий снежок. Кажется, этой зимой осадки бьют все рекорды – никогда еще не видел столько снега в Москве, как в этом году. Я спиной чувствую изучающий взгляд Хены, пока смотрю на тонущий в белом са̒ване город передо мной. - Что ж, ладно. Судя по звукам позади меня, Хена забирает свою папку с моей кровати. - Закончим на сегодня. Теперь он, кажется, направляется к выходу. Я понимаю, что должен бы его остановить и все объяснить, чтобы не усугублять свое и без того безвыходное положение, но я не знаю, что еще ему сказать. Я даже с Гесером не обсуждал наши с Артуром отношения. А потом с двери долетает: - Наш сегодняшний разговор останется сугубо между нами. Когда я оборачиваюсь, то в комнате уже никого нет. Остаюсь только я. И снег за окном.