Украденный выходной

Стук в дверь. Дарина поморщилась и подтянула одеяло к самому носу. Если Куколю приспичило принести платье на очередной бал, то он позовёт Герберта. Тот откроет окно, а потом и дверь, и ей не придётся вылезать из-под одеяла. Она забыла, что человек и что в замке холодно. Ей так осточертела современная, и не очень, одежда, что она разделась раньше времени. И теперь она почти вернётся к своему первозданному облику, если подойдёт к двери, завернувшись в простыню. Она даже очки сняла, потому придётся пробираться ощупью, хотя она прекрасно выучила дорогу до двери. Перед сном она исходила по меньшей мере три лиги взад-вперед, пытаясь придумать что-нибудь этакое для Клио. Однако придумать что-то эдакое про графа фон Кролока оказалось не под силу даже ей. Он был, есть и будет самый скучный вампир в истории. И вот сейчас под дверной стук Дарина вдруг поняла, что именно скучность графа можно преподнести как отличительную особенность. Скука, облачённая в плащ… Да ещё какой плащ… Об этом Дарина уже подумала под скрип рамы. Сценарий повторяется. Как в любом скучном фильме. Сейчас виконт фон Кролок вновь прочтёт ей лекцию о вежливости. — Извини, что без зова… Дарина подскочила с кровати, схватив в зубы простынь, но та предательски зацепилась за столб балдахина, и Дарина оказалась в темноте абсолютно обнажённой, даже без лёгкой драпировки на ногах. В полной темноте для неё, но не для того, кто аккуратно затворил сейчас оконную раму. — Я… Дарина забыла и венгерский, и немецкий и потому затараторила извинения за неоткрытую дверь на греческом, надеясь на классическое образование хозяина замка, но быстро смолкла, укрытая тёмным плащом. — Под ним тебя не увидят даже Олимпийцы, — греческий графа был великолепен, но всё же она бы предпочла чувствовать дыхание, чтобы определить его нахождение, но дыхания у вампира не было, а голос заполнил не только всё пространство под плащом, но и всю комнату. — Вы петь умеете? — выдохнула Дарина в надежде собрать голос вампира в пучок. — Я не настолько садист, чтобы заставлять тебя выслушивать свою арию голой… — Неужто, а в вашей хронике… — Сара была в тёплой воде хотя бы наполовину… И петь я не хочу, мне некуда тебя пригласить. Сегодня рождественская ночь, но я пришёл всего-навсего затем, чтобы сказать, что возвращаю тебе украденный выходной. Я сначала думал подсунуть под дверь записку, но, услышав, что ты не спишь, решил постучать… — Благодарю. И буду ещё больше вам благодарна, если… — Дарина замялась, в греческом языке не было слова «очки». — Если вы найдёте мои глаза. — И еле успела зажмуриться, почувствовав на ресницах ледяные губы графа. — Вторые глаза! — выдала Дарина, пытаясь обхватить себя руками полностью, не зная, в какой уголок её тела может завести губы графа Муза Фантазии… — Очки! — вдруг закричала она по-немецки, радуясь, что страх мобилизовал окоченевший мозг. — Увы… — голос графа раздавался у самого уха, но Дарина продолжала держать себя в руках в прямом смысле, и не знала, сколько пальцев отделяют её от вампира. — Я смахнул их с кровати плащом. Он слишком длинный… И они разбились… — Что?! — завизжала Дарина, раскидывая руки в сторону. Граф отступил на шаг. — А такое распятие мне нравится намного больше, — усмехнулся он. — И я от него даже не дрожу… Вернее дрожу, но явно не от страха. — От холода! На дворе рождественская ночь, а у вас камины не топились уже который год! Ну, кроме очага на кухне, где вода для ванный подогревается… Зачем-то… Вопрос потонул в темноте графского плаща. — Затем, чтобы тебя не увидели твои Боги… Дарина вновь взмахнула руками, но теперь плащ откинули не руки, а крылья. Граф отпрянул. — Не стоит пугать незнакомых женщин! — прокричала Дарина, поднявшись почти к потолку. — У некоторых крылья вырастают не только от счастья! — Даринка, спустись на землю, — задрал граф голову, чтобы его взгляды не сочли невежливыми. — Уже не могу. Не могу вернуться в человеческое обличье без помощи Клио… Нам придётся расстаться прямо сейчас, но, пожалуйста, для вашего же блага, поднимите с пола записную книжку и киньте мне. Граф бросил. Дарина поймала. — А теперь распахните пошире окно. Я обещаю что-нибудь придумать! Граф толкнул старую раму. Дарина, задев вампира крылом, вырвалась в ледяное тёмное небо. Нетопырь рванулся следом за крылатой девушкой. «Последний танец!» — молили глаза нетопыря, и Дарина приняла приглашение. Неизвестно сколько километров пролетели они, то падая вниз, то взмывала вверх, пока с размаху не врезались в дерево. Дарина разжала пальцы, и записная книжка исчезла в чёрном отверстии дымохода. Она же сама сумела затормозить лишь на подоконнике и сложила крылья. Граф опустился рядом и прикрыл крылатую девушку плащом. Оба глядели через стекло на записную книжку, лежащую на коврике подле камина. — Здесь даже форточки нет, — прогнусавил граф, отплёвываясь от снежинок, которые он принял поначалу за мёрзлую мошкару. — А в дверь зайти? — в глазах Дарины сияла злость. — Не могу без приглашения, — покачал головой вампир. — Да это всего лишь поверье… Теперь сверкнули глаза графа. — Как и зависть богов? Дарина прикусила губу. — Вот то-то, — прошептал граф уж точно зло, — я тоже не хочу проверять… — И что? Что делать будем? — Пусть себе лежит. Ты всё равно писала по-гречески, ещё небось на древнем наречии… Граф замолчал, когда увидел большие глаза Дaрины. — Я писала по-немецки… — Ну и ладно, — граф по привычке откинул плащ, но тут же вновь укрыл им крылатую девушку. — Там же такой бред написан… Мне не суждено войти в историю. Дарина усмехнулась: — Самокритика, Ваше Сиятельство, прекрасное свойство вампира… — Во мне осталось немного человечности. — У «человечности» немного иное значение. Судя по этим записям, вам человечность не ведома. — Хорошо, я хотел сказать — от человека. — От человека вы тоже мало что оставляете… — Даринка,  хватит!  — Хорошо,  я больше ничего не скажу, — , а с языка так и хотелось сорваться,  что в названии «Запись бреда фон Кролока» слово «бреда» она записала по-русски,  только транскрипцией,  чтобы не обидеть гостеприимного хозяина. —  Ну что… — повторила Дарина со вздохом.  — Тогда пришло время прощаться. Я всё помню и что-нибудь придумаю. Она расправила крылья. Граф дернулся в сторону и вспорхнул вверх нетопырем.  — До свидания, Ваше Сиятельство! Но нетопырь, увы,  уже не мог ничего ей возразить. И она не стала уточнять про свидание. Лишь в последний раз взглянула через стекло на валявшуюся подле камина записную книжку и прошептала: — Это хороший рождественский подарок для того, кто ищет вдохновение. Явно дерево подле его дома вырастила сама Талия. Этот римлянин позаботится о моих записях много лучше Клио. И граф фон Кролок войдёт в историю… Кинематографа, который он так любит… Дарина, уже не Дарина,  встряхнула крыльями и потонула в ночных облаках,  чтобы скоро вновь упасть на землю камнем и неприметной девушкой в стрекозьих очках усесться в кинотеатре на последний ряд. Погас свет. На экране появилось надгробие, и одними губами девушка прочитала: «Бреда фон Кролок… » И усмехнулась… Хорошо знать много языков, но русский самый точный.