***
С того времени, как Иноичи ушел на задание, прошло уже чуть больше недели. Что меня совсем не радовало. Те четыре месяца, что я здесь нахожусь, мужчина еще не пропадал на столь длительное время. Наверное, он просто переживал за свою дочурку (коей я, к сожалению, не являюсь), которая потеряла память и даже кунай толком держать не может. Не знаю, возможно, Хокагэ уже начал злиться из-за того, что один из лучших сенсоров сидит дома с больной дочкой, или отец посчитал меня достаточно сильной, чтобы перестать уже заботиться, но Иноичи не было уже долгих две недели. Конечно, я беспокоилась. Мои воспоминания об аниме хоть и были теперь достаточно туманными, но я знала, как жесток здешний мир. Шиноби, как бы ни было ужасно, мрут, аки мухи. Каждое задание чунинов и джонинов было отягощено риском, а возвращение домой было величайшим подарком Судьбы. — Ино, что-то не так? Тебе не нравится суп? — Шион обеспокоенно смотрела то на меня, то на нетронутую миску передо мной. Старушка была одета в едва ли не самую лучшую свою юкату и постоянно улыбалась, подтверждая мои мысли об ухажере. Ну, куда она еще могло бы так наряжаться? Я энергично замотала головой и стала черпать широкой ложкой бульон. — Все очень вкусно, бабуля! — я выдавила из себя улыбку. На самом деле здешняя еда и правда пришлась мне по вкусу, как ни странно. Когда-то в своем мире я пыталась приготовить рамен, но у меня получилась какая-то несъедобная жижа. Хотя я и подозревала, что все дело в мастерстве Шион. Старушка недоверчиво покосилась на меня. — Тогда почему ты выглядишь такой грустной? Что-то случилось? Пришлось закусить нижнюю губу, чтобы глупо не разрыдаться. Я всегда была очень чувствительной и редко могла держать эмоции при себе. Даже тогда, когда плакал незнакомый мне человек, я могла тоже пустить слезу, просто потому что это сильнее меня. Прогнав беспокойные мысли об Иноичи, который за столь короткий срок стал мне очень дорогим человеком, я улыбнулась Шион. — Устала на тренировке, не переживай, — тут, надо признать, я не врала. С самого утра, вот уже который день, мы с Хинатой тренировались на нашем полигоне. Думаю, отец был бы доволен моими усилиями. Дней пять назад, придя к мысли, что на экзамене нам придется показывать владение примитивными техниками, Хината заставляла меня разучивать технику замены и клонирования. И если с первой особых проблем, на удивление, не было, то при попытке исполнить вторую я чувствовала себя бездарем-Наруто. Большое спасибо надо сказать Ируке, который дал нам три недели на подготовку к экзамену, освободив от занятий. Хоть половина учеников и пинали баклуши это время, но мы с Хьюга действительно пытались усовершенствовать свои навыки. Точнее, Хинато-то совершенствовала, а мне приходилось в ускоренном темпе учить все и улучшать. Не из легких задача. — Я приятно удивлена твоим стремлениям, Ино, — старушка вернулась к плите, колдуя над каким-то котелком. — Раньше ты не то что на полигон не желала ходить, даже с друзьями выбиралась куда-то редко. Я боялась, что смерть матери сильно тебя сломает, но… Спасибо, Ино! — З-за что? — сглотнув, тихо выдавила я, опуская взгляд в миску. — За то, что не сдаешься. Видя твой энтузиазм, Иноичи тоже медленно отходит от трагедии, сейчас ты — самая сильная в нашей семье, — наверное, Шион думала, что я не замечу. Как тяжело ей говорить, как она смахивает слезы с лица, как дрожат слабые руки. Но, к сожалению, я заметила. Так стыдно мне еще не было. Бедная женщина ведь не знает, что их дорогой Ино теперь нет, а я слишком бессердечная, чтобы горевать о смерти незнакомого мне человека. — Мы все сильные, Шион. Я отложила ложку в сторону и медленно подошла к женщине, обнимая ее со спины. Хотелось успокоить ее и успокоиться самой. — Ты беспокоишься за отца, — сдавленно прошептала Шион. Это не было вопросом, скорее — утверждением. — Он превосходный шиноби, тебе не стоит волноваться. Он скоро вернется с задания. По моим щекам непроизвольно потекли слезы, и вскоре я уже тряслась от беззвучных рыданий. Вообще-то я должна была поддержать Шион, а не распускать нюни… — Правда? — так по-детски, но я должна это услышать. — Нет, — Шион усмехнулась невесело. — Знала бы ты, как я переживаю, когда Иноичи идет на задания, или когда ты уходишь тренироваться. Столько мыслей лезет в голову. Но я знаю, что ни ты, ни ты твой отец меня не оставите. От осознания этого на душе сразу спокойнее становится, — женщина повернулась ко мне и сжала в объятиях. Успокоилась я лишь минут через пять, вытирая слезы и через силу улыбаясь. «Все будет хорошо, черт возьми! Хватит реветь, Женек, прорвемся!» — я тряхнула головой и медленно выдохнула. — Ты сейчас опять на тренировку идешь? — Ага, — забирая со стола уже приготовленное бенто и бутылку воды, отозвалась я. — С Хинатой? — как ни странно, Шион очень полюбила маленькую химе клана Хьюга и постоянно пыталась затащить ее к нам в дом на чай, смущая этим девчонку еще сильнее. — Нет, у нее сегодня какой-то семейный ужин, нужно готовится. Это так скучно, — простонала я, корча обиженную моську. — Не хочу тренироваться в одиночку, с Хинатой веселее. — Иногда лучше побыть одной и разложить свои мысли по полочкам, — старушка засмеялась и потрепала меня по голове. У нее это получилось не так ласково, как у отца, но все равно это придавало уверенности. Не помню, с каких пор я стала называть Иноичи отцом, но мне определенно нравится, как это звучит. Уже выходя из дома, я услышала крик Шион из кухни: — Не задерживайся! Улыбнувшись, я побрела к полигону. Приятно все-таки чувствовать заботу окружающих. Это придает уверенности. Не представляю, что бы я делала, попади в того же Наруто, у которого ни друзей, ни родителей. Я бы не выдержала, наверное. А пока у меня есть отец и Шион, жизнь в этом гнилом мире не кажется такой уж невыносимой. Разве что до сих пор сложно считать себя кем-то особенным. Придя в лес для тренировки, я уселась на излюбленный пень и, подперев щеку кулаком, стала думать. О том, как бы заставить себя сделать хоть одного клона. Занятие это мне быстро наскучило, честно говоря. Тренироваться в одиночку было непривычно, хотелось поболтать с Хинатой, которая была неплохим собеседником, если честно. Но, так как я была на полигоне одна, просто развалилась на траве, подложив под голову руку. Успокоила свою совесть я тем, что до обеда и так изрядно попотела, можно и отдохнуть. День был превосходный, солнечный, теплый. С легкой полуулыбкой я наблюдала за медленно плывущими облаками, но вскоре и это мне наскучило. Потому я просто закрыла глаза и вроде как задремала. Я поняла, что что-то изменилось, когда на лицо легла тень, которой быть здесь не должно, ибо деревьев вокруг меня не было. Я медленно, с опаской открыла правый глаз. — Что ты здесь делаешь?! — истерично вырвалось у меня. Я подскочила и больно столкнулась лбом с Шикамару — этот лентяй отчего-то приперся на мой полигон. — Это что ты здесь делаешь? — парировал парень, потирая ушибленный лоб. При этом его морда «кирпичом» абсолютно не изменилась. Уж кого-кого, а наследника Нара я точно не ожидала здесь увидеть! — Вообще-то я тренируюсь, — важно заявила я, складывая руки на груди и задирая носик. Ишь ты, претензии мне тут предъявляет! Еще и пугает бедных, ни в чем неповинных людей… Парень фыркнул, пытаясь спрятать смешок. — Ага, я заметил. От такой наглости я опешила, а потом «взорвалась». — Эй, я имею право на отдых! И чего это ты приперся сюда? Не помню, чтобы видела тебя здесь, так что проваливай давай, это мой полигон! — я стала пихать парня в спину, чем заслужила его полный непонимания взгляд. — Давай-давай, пошевеливайся, кому говорю! Шикамару тяжело вздохнул и сложил руки на груди, упираясь ногами в землю и явно не собираясь сдаваться. Красноречивый взгляд карих глаз говорил сам за себя, но разве могла я так просто бросить затею прогнать мальчишку? — Что ты тут вообще забыл? — себе под нос пробухтела я, плюнув уже на свои бесцельные попытки. Пусть остается, раз так нравится. Парень услышал и скучающим голосом стал объясняться, складывая ноги по-турецки и облокачиваясь о какой-то пень. — Этот полигон тебе не принадлежит, я пришел тренироваться вообще-то, — мальчишка закатил глаза, вызывая у меня сильное желание стукнуть его. Было похоже, что его заставляют сидеть с маленьким ребенком, который задает глупые вопросы. — Так что проваливай. От такой наглости я аж воздухом подавилась. Да как он может?..I. Эффект третий.
23 ноября 2017 г. в 20:33
Я, кажется, много падала. Слишком много. Летела вниз, пыталась разбиться и покончить с этим чертовым состоянием, когда ничто тебе не подвластно, но я все пролетала буквально в десяти сантиметрах от парт, машин, троллейбусов. В дикий водоворот смешалось все, что окружало меня когда-то: ноутбуки и учебники, ненавистные в школе и универе, машины и поезда, вечно снующие под окном, бутылки и пачки сигарет, раскиданные вокруг подъезда.
Сложно сказать, как долго это продолжалось. Я видела только темноту и самые разнообразные предметы от блокнотов до скейтбордов, летящих со мной, вокруг меня, на меня, со мной. Закончилась борьба с гравитацией так же резко, как началась.
— Тише, глупая, я ведь рядом, — вкрадчивый мужской шепот прямо над ухом. Я стараюсь повернуть голову и разглядеть того, кому принадлежит голос, но шея словно онемела. В голове копошится воспоминание, очень навязчивое, но никак не хочет даваться в руки. Потому я продолжаю свой полет под аккомпанемент неясного бормотания.
Едва успеваю дернуть головой и избежать столкновения с углом стеклянного столика. Он удивительно похож на тот, что стоял в моей старой квартирке. Я продолжала вглядываться в непроглядную черноту под собой, но то ли пропасть не имела дна, то ли всему виной всепоглощающая темнота кругом. Даже предметы, отчего-то летящие со мной, я могла разглядеть лишь тогда, когда они подлетали непозволительно близко и грозились проломить мне череп.
В ушах стоял звон, как будто колеса поезда стучали у меня за спиной, но, обернувшись, я увидела лишь тьму.
Не знаю, как долго продолжался этот полет, ставший, казалось, бесконечным. Где-то в глубине подсознания мелькнула мысль, что это просто кошмар и вот-вот я проснусь, но мое тело, чертовски тяжелое сейчас, продолжало лететь вниз. Все закончилось внезапно, как и началось. Моргнув, я поняла, что уже твердо стою на земле.
Я находилась на одном из мостов поселка N, близ Петербурга, где любила играть в детстве. Внизу проходила железная дорога, и постоянно по ней сновали неторопливые поезда, размеренно стуча колесами. Мост этот соединял собой две небольшие деревушки и был важным объектом для транспортировки, а еще он был красивый, величественный. Лет в десять я постоянно прибегала сюда, особенно когда ругалась с отцом или дедом.
Я облокотилась на ограду и повернула голову вправо, разглядывая кроваво-красный закат. Что-то это мне напоминает. Мысли копошатся, я все пытаюсь вспомнить, но тщетно… А потом вспомнила.
По мосту, шатаясь, шла девушка. Я помню ее. Даже будучи ребенком я уже понимала, что она очень красивая: длинноволосая, длинноногая, бледнолицая. И несчастная. Об этом говорили ее потухшие карие глаза и тяжелый взор. Одежда на девушке была разорвана и висела клочьями, туфли со сломанными каблуками она несла в руках, а по ногам девушки стекала кровь.
Я знаю, что должно было произойти. Ринулась вперед, пытаясь предотвратить неизбежное и моля Бога, чтобы помог мне. Этот день, который я переживала заново, я помню отлично. Эта прекрасная, как мне тогда казалось, девушка была из города. Она приехала отдохнуть на лето и стала жертвой группового изнасилования (Это мне рассказал дед, на следующий день после трагедии). Я помню, как она улыбнулась мне и медленно стала перелезать через бортик. Будучи ребенком я не понимала, что она пытается сделать. Поэтому, когда девушка спрыгнула, я уже не могла помочь.
Сейчас же я летела наперерез и схватила девушку за руку, но она лишь грустно покачала головой.
— Зачем ты делаешь это? — свой дрожащий голос я не узнала. Он больше походил на тот, что был у меня в детстве.
Девушка дернула плечом и грустно улыбнулась.
— Я хочу покоя.
Рука сама собой разжалась, и все тот же вкрадчивый мужской голос шепчет на ухо:
— Спасибо.
Стук колес, гудок поезда, и я, кажется, слышу треск костей. Откуда-то сбоку слышится сигнал машины, и я медленно поворачиваюсь. Яркая вспышка, бешеная скорость грузовика и чувство, будто каждая косточка во мне рассыпается.
«Почему я вспоминаю это?» — с этой мыслью я проснулась, подскакивая на кровати и успокаивая бешеное сердце.