Отверженные

Время шло. Дни по-прежнему тянулись так же, как обычно: спокойно, предсказуемо и монотонно. Что больше и больше приводило Гермиону в какое-то странное заторможенное состояние, граничащее с унынием. Да и разве можно было назвать ее теперешнее существование полноценной жизнью? Одна. Застрявшая с ребенком в большом чужом доме, в котором не с кем и поговорить. Никуда не выходящая, за исключением редких посещений Министерства магии или Норы. Порой ей начинало казаться, что еще чуть-чуть, и она благополучно сойдет с ума. В эти минуты Гермиона ужасно злилась на Люциуса, хотя, как правило, вскоре гнев утихал, и она принималась иногда даже жалеть его. Все-таки Малфой был точно таким же пленником этого дома, как и сама она. «Ага. За исключением, что его ситуация является той, что он себе создал. А моя — той, что создал мне он!» — с упрямым возмущением твердила Гермиона в минуты злости. Больше всего на свете ей хотелось выиграть, наконец, тяжбу против Малфоя в суде и, избавившись от необходимости проживать в поместье, поскорей покинуть и этот ужасный дом и его хозяина. Однако от Перси не было никаких вестей. И еще одна вещь безумно раздражала Гермиону в последнее время — то, что она все чаще и чаще начала встречать Люциуса в детской. Вот уже несколько раз, заходя утром к Оскару, она натыкалась там на его деда, который просто сидел и смотрел на спящего мальчика. И Гермиона ничего не могла поделать с закипающей каждый раз яростью. Ей казалось, что этим Люциус будто нарочно вторгается в их с ребенком частную жизнь. А признать, что Малфой имеет на это право, что у него тоже есть место в их с Оскаром жизни, она была все же не готова. «Нет, я понимаю, что тот всеобщий остракизм, которому Малфой усиленно подвергается со стороны волшебного сообщества, штука действительно очень неприятная и даже жестокая. Но объяснимая! Он получает сейчас то, что заслужил! Поэтому даже слова Молли о том, что Люциус, в сущности, несчастный человек, не смогут убедить меня в обратном. Кстати, думаю, сам Малфой, скорее всего, саркастически рассмеялся бы, если б услышал ее. И будь я проклята, если позволю Оскару сблизиться с ним! Я не хочу, чтобы моего сына воспитывал Люциус Малфой». Однако наступил день, когда молчание Перси оказалось наконец прервано, и Гермионе снова пришлось отправиться в сопровождении Люциуса в Министерство магии. Правда, на этот раз она предупредила его заранее, что Перси настаивает на приватной беседе, и потому Малфою придется подождать в приемной. Ничего на это не ответив, Люциус лишь кивнул и ушел собираться. На этот раз они решили воспользоваться камином Дырявого котла, где Гермиона договорилась пересечься с Джорджем Уизли, которому должна была вернуть взятую взаймы книгу. Теперь, когда деньги закончились, покупать книги стало совершенно не на что, а пользоваться впечатляющей библиотекой Малфой-мэнора по-прежнему не хотелось. Поэтому, вручив Оскара Люциусу, она отправилась в Дырявый котел чуть раньше. Она уже распрощалась с Джорджем и ожидала прибытия Малфоя с Оскаром в общем зале, когда вдруг задумалась, насколько силен Люциус Малфой в том, что называют «магическими навыками». О том, что Люциус сильный и опытный маг, ей доводилось слышать уже не раз, но убедиться в этом самой… как-то не пришлось. Да и слишком скрытен был этот человек, слишком сдержан, будто сознательно отказываясь от демонстрации своих способностей. «Хм… Возможно, именно эта черта и обеспечивает его удачливость, объясняющую почти невероятную живучесть Малфоя и умение выйти сухим из воды. В сущности, мне нет до этого никакого дела, просто… хотелось бы знать, насколько он действительно хорош в роли нашего с Оскаром защитника». От размышлений оторвал знакомый голос. — Гермиона, как приятно встретить тебя. Как ты поживаешь? Кажется, мы не виделись целую вечность, — тараторила Парвати Патил, обнимая ее, а увидев шагнувшего из камина и подошедшего к Гермионе Люциуса, продолжила: — О-о… это твой мальчик? Какой он уже большой! Она погладила светлую макушку Оскара, но, столкнувшись с хмурым взглядом Малфоя, опустила руку. Его высокая, одетая в черную мантию фигура выглядела привычно зловещей, и Парвати неловко улыбнулась. Гермиона вдруг отчетливо поняла, что однокурсница теряется в догадках, какое отношение имеет к Гермионе и ее сыну Люциус Малфой, и не он ли приходится отцом мальчику. Вопросы, мучающие Парвати, были так ясно написаны на ее лице, что Гермионе захотелось расплакаться от злости. «Стоило ли столько лет скрывать принадлежность Оскара к этой семейке, чтобы сейчас сей факт стал понятен даже самому последнему идиоту!» Парвати неуклюже переступила с ноги на ногу. — Гермиона… Может, как-нибудь встретимся, выпьем чаю, если, конечно, у тебя будет время... — Звучит прекрасно… Как-нибудь обязательно, но… чуть позже. Хорошо? «О-о… Представляю себе округлившиеся глаза Парвати, когда и на эту встречу я притащусь в сопровождении Люциуса Малфоя». — М-м-м… Но ты могла бы, если хочешь, навестить нас с Оскаром в Малфой-мэноре, сейчас мы живем там… — Гермиона даже не осознала, как с ее губ слетело столь шокирующее признание, но по вытянутому лицу однокурсницы поняла, что сморозила глупость. Оборачиваться, чтобы узнать реакцию Люциуса было немного страшно, а Парвати, похоже, от приглашения пришла в самый настоящий ужас. — К-конечно… Очень заманчивая идея… — с притворным энтузиазмом закивала она, потом попыталась взглянуть на Малфоя, но тут же отвела глаза и торопливо распрощалась, неискренне улыбнувшись: — Извините, мне пора. Я договорилась о встрече с сестрой и уже опаздываю. Гермиона вдруг ощутила, как внутри что-то сжалось. «И так будет всегда! Всю оставшуюся жизнь меня будут отвергать вместе с этим ужасным человеком…» — Господи… как же я ненавижу вас, — невольно вырвалось у нее, но Малфой ничего на это не ответил. Он просто стоял с Оскаром на руках и ждал, когда же она выдвинется из Дырявого котла прочь. — Вы когда-нибудь думали о том, что станете для людей живым олицетворением ужаса? Почти таким же, как и ваш наконец-то сгинувший хозяин? — Ну извините. Я не в силах контролировать то, что думают обо мне другие люди. И уж тем более не собираюсь потворствовать чьим-то чувствам, напрочь лишенным логики. — Значит, «напрочь лишенным логики»? Прелестно… — парировала Гермиона. — Да вас терпеть не может любой здравомыслящий волшебник. Неужели вам нравится жить в этой атмосфере — ненависти и презрения? — А я в ней и не живу, — помолчав, отозвался Люциус. — Все же есть человечек в этом мире, не испытывающий ко мне ни капли ненависти. И, пожалуй, это единственное, что для меня важно. Гермиона слегка приоткрыла рот — не сказать, чтобы она не ожидала услышать от Люциуса нечто подобное, но его находчивость не могла не восхищать. Конечно же, Оскар не испытывал к нему ненависти, и Люциус прекрасно знал об этом. Более того, живя рядом и, так или иначе, общаясь с мальчиком, Малфой в любом случае с каждым днем играл в его жизни все бОльшую и бОльшую роль. — Да. Но когда-нибудь он вырастет. И узнает о вас и о вашей жизни все. Что тогда? — ее язвительный вопрос был жесток, Гермиона знала это, но ничего не могла с собой поделать. Она ускорила шаг, желая как можно скорей попасть в министерство. «Как же мне надоели все эти любопытные взгляды, обусловленные лишь желанием узнать, что за отношения на самом деле связывают меня с Люциусом Малфоем и откуда у моего ребенка такой специфичный оттенок волос!» Добравшись наконец до кабинета Перси, она напомнила Люциусу, что тому придется подождать снаружи. В просторной приемной отдела работало несколько секретарей, в основном женщин, и Гермиона была более чем уверена, что провести несколько минут в компании интересного импозантного Малфоя они, конечно же, не откажутся. «Даже если и откажутся — это не моя проблема!» Закрыв за собой дверь, она присела в кресло перед столом Перси, и тот сразу же заговорил о предстоящем процессе. Гермиона внимательно вслушивалась в его рассуждения, отвечать на которые, к счастью, не требовалось, поскольку Перси вполне устраивала беседа, проходящая в режиме монолога. Он продолжал и продолжал говорить. Заскучавший тем временем Оскар начал тянуться к каким-то мелочам, разбросанным на столе, и Гермионе пришлось слегка отвлечься, чтобы утихомирить расшалившегося сынишку. Именно в эту секунду она услышала раздавшийся за дверью звук ударившегося обо что-то заклятия. Увлеченный монологом Перси ничего не заметил, но Гермиона все же тревожно обернулась на дверь. «Нападение на Министерство магии! Нет, это невозможно… Что за глупость. Это общение с Люциусом Малфоем сделало из меня какую-то параноидальную трусиху…» — но размышления оказались прерваны еще одним звуком, снова похожим на выпущенное заклятие, только на этот раз сопровождаемое громким женским криком. Услышав его, Перси замолчал и, вскочив с места, подбежал к двери, которая распахнулась, будто от сильного удара. Метнувшись к стене, Гермиона толкнула Оскара за спину и тут же увидела, как из приемной в кабинет начали залетать лучи заклятий. Перси молниеносно оценил ситуацию и, вернувшись к столу, нажал какую-то кнопку, расположенную на внутренней стороне столешницы рядом с креслом. — Нас атаковали! — ошеломленно, будто не веря самому себе, крикнул он. — Оставайся здесь! Гермиона крепко сжала в руке волшебную палочку. Она по-прежнему слышала звуки отражающихся от стен и мебели заклятий, но никого и ничего не видела, хотя дверь и была слегка приоткрытой. Потом один из нападавших вломился в кабинет, перед этим втолкнув в него Перси, и Гермиона мгновенно выстрелила Ступефаем. Ей повезло: от неожиданности злоумышленник попал врасплох и кулем свалился на пол. Но на его месте тут же появился следующий, а потом еще один… и дорогу к ней им преграждал лишь Перси Уизли. Гермиону сковал животный страх. «Перси не справится с двумя! Они же… они же профессиональные убийцы…» — Люциус! — закричала она так громко, что в ушах зазвенело, но… никакого ответа не последовало. Из приемной продолжали доноситься лишь звуки яростного сражения. Перси делал все возможное, не давая Пожирателям приблизиться к Гермионе с мальчиком. Прикрывшись офисным креслом, он бросал в них заклинания одно за другим, потихоньку отталкивая Гермиону в самый угол. Та послушно отступила, по-прежнему держа Оскара позади себя и кидая заклятия вместе с Перси. Поняв, что их серьезно теснят, Гермиона ощутила, как от отчаяния у нее задрожали руки. И тут через распахнувшуюся настежь дверь она увидела сражающегося сразу с тремя Пожирателями Люциуса, который не давал им пройти к кабинету. На секунду Гермиона облегченно выдохнула, но почти сразу поняла, что радость преждевременна: Малфой вывел из строя одного из злодеев, а потом пропустил заклятие, пущенное в него другим, и отлетел к стене. Сильно ударившись, он сполз вниз, и это зрелище заставило Гермиону похолодеть от ужаса. Но еще ужасней было другое: Перси, который вырубил одного из оказавшихся в кабинете нападавших, вдруг тоже застонал и рухнул на пол. Гермиона осталась совершенно одна против второго Пожирателя Смерти, к которому из приемной присоединились еще двое сообщников. Палочка подрагивала в ее вытянутой руке. «Если я сосредоточусь на одном, то двое остальных без труда достанут меня…» — и она начала бросать заклятия, описывая ими полусферу вокруг себя и Оскара. Почти с минуту ей удавалось удерживать злодеев на расстоянии, но они были слишком искусны. Гермиона просто не могла конкурировать с магами, имеющими за плечами десятилетия боевого опыта. В какой-то момент, выставив щит, она попробовала аппарировать, но тут же поняла, что это невозможно — кто-то из злоумышленников смог заблокировать аппарацию. «Вот и все… — мелькнуло в голове. — Остается лишь надеяться, что авроры успеют спасти хотя бы Оскара. Ведь не просто же так Перси нажал на ту кнопку!» Повернувшись к мальчику, Гермиона опустилась, полностью укрыла его своим телом и замерла, ожидая удара в спину. Но позади вдруг пронеслось нечто, похожее на самый настоящий шквал, и она осторожно обернулась. Это пришедший в себя Люциус яростно раскидывал заклинаниями нападавших, и ярость его почти граничила с безумием. Оглушив одного из них, теперь он сражался с оставшимися двумя. Если бы Гермиона не была так напугана, то, наверное, любовалась бы им в эти минуты — настолько восхитительно ужасающим казался ей сейчас Люциус Малфой. Волшебная палочка в его руках словно бы ожила, выписывая такие хитрые пируэты, что движения Пожирателей выглядели заторможенными. Второго (из оставшихся на ногах) Люциус отправил прямиком в стену. Пожиратель проделал в ней широкий пролом, в котором и исчез. Увидев это, последний из нападавших метнулся к Гермионе, намереваясь схватить ее, но та вовремя использовала против него Ступефай. В эту же секунду в мерзавца попало еще что-то, невербально брошенное Люциусом, и он без сознания свалился у ее ног. В ушах Гермионы вдруг зазвенело от внезапно наступившей тишины. Малфой подошел к ним, протянул руку, за которую Гермиона тут же ухватилась, поднимаясь на ноги вместе с Оскаром и прижимаясь к высокой крепкой фигуре. Люциус ничего не сказал, лишь успокаивающе погладил ладонью по ее плечу. Только теперь Гермиона почувствовала себя в безопасности и поверила, что на этот раз смерти удалось избежать. Неспособная ни о чем думать, она прижималась и прижималась к груди Малфоя, который по-прежнему держал палочку наизготовку, словно опасаясь, что битва еще не окончена. Несколько мгновений вокруг них царила смертельная тишина, в которой Гермиона могла расслышать лишь звук бешено колотящегося сердца. Она тихонько подняла взгляд на лицо Малфоя и увидела, как тот напряженно всматривается в дверь. Уже в следующий миг послышались чьи-то шаги, и Люциус сразу же отодвинул их с Оскаром себе за спину. К счастью, в кабинет вбежал аврор с вытянутой наготове палочкой, и Гермиона поняла, что Люциус немного расслабился. — Нам нужно срочно уйти отсюда, — он повернулся к ней. — Но Перси, он же ранен. — Ему помогут и без нас, — Малфой, крепко обхватив ее за плечи, потянул к выходу. Сил сопротивляться ему у Гермионы не было. — Мы должны помочь. Перси защищал нас изо всех сил, — почти умоляла она. — Да поймите же! Колдомедики помогут ему лучше, чем вы, — на ходу бросил Люциус, продолжая тащить ее к лифту. Палочку он по-прежнему держал в руке. Они достаточно быстро спустились в атриум и тут же шагнули в камин. Волшебную палочку он убрал, только оказавшись в Малфой-мэноре. Истерика у Оскара началась с опозданием, когда они уже вернулись домой. Гермиона, которую и саму до сих пор трясло от пережитого, поднялась с ним наверх и долго пыталась успокоить безудержно плачущего сынишку. Ей помогли домовики, притащившие малышу успокаивающий отвар и большую чашку с мороженым. Через несколько минут Оскар затих, а вскоре и уснул, продолжая иногда тихонько всхлипывать во сне. Убедившись, что с ним все в порядке, Гермиона закрылась в ванной, где наконец-то смогла дать волю слезам. Она просидела там минут двадцать, снова и снова прокручивая в памяти все, что случилось с ними сегодня, пока не вспомнила о Перси. «Боже мой… Что, если Перси серьезно ранен или… погиб?» — и почувствовала, как утихшая было нервная дрожь возвращается с еще большей силой. Выйдя из ванной, она подошла к камину в соседней комнате и, опустившись на колени, выкрикнула: — Нора! Кухня Норы оказалась пустой, но Гермиона поочередно звала и звала всех членов семьи, пока не увидела, как к камину приближается Рон. — Как себя чувствует Перси? — в ее голосе слышался откровенный страх. — Да в порядке он, в порядке, — отозвался Рон. — Знаешь, я даже немного удивлен… Он же всегда был такой засранец, а тут прям на тебе — герой! Гермиона облегченно выдохнула: раз Рон шутил, значит, все было не так уж плохо. — Мне так жаль, что он пострадал. Перси великолепно защищал нас с Оскаром. — Да… Я слышал, дело было жаркое. — Не то слово. И он молодец! Сражался сразу с несколькими из них. — Понятно. Думаю, теперь нам еще долго придется выслушивать подробности, насколько он был фантастичен в поединке с Пожирателями Смерти. — Ну, знаешь ли… На мой взгляд, он имеет полное право немного похвастаться этим. — Как Оскар? С ним все нормально? — Была небольшая истерика, когда уже вернулись домой. Но теперь все хорошо. Домовики, чтоб успокоить, накормили его до отвала мороженым. — О-о… это они здорово придумали. А как там твой защитничек? Слышал, его сильно шибануло. Кстати, говорят, он был просто шикарен. Зверюга, а не человек! Ну да, кому ж лучше него знать, как бороться против этих гадов, тут я даже и не удивлен. А вот для Пожирателей наверняка стало сюрпризом, что «старина Люц» начал рвать их, как мойву. Мда… честно сказать, никогда не думал, что услышу о чем-то подобном. — Я не видела его с тех пор, как мы вернулись, — прервала тираду приятеля она, поймав себя на мысли, что вообще не думала о Люциусе и даже не поняла, что он ранен. — Ладно… Мне нужно идти, Рон. — Угу, — тот закруглился. — Не переживай, слышишь? Нападение на Министерство магии — наглость, конечно, редкая. Но теперь весь аврорат точно поставят на уши, пока не остановят этих ублюдков навсегда. А не сможет министерство — мы сами найдем. И остановим. Кивнув, Гермиона устало улыбнулась и прервала соединение. «Сегодня Люциус спас мне жизнь… Надо смотреть правде в глаза: если б не он, то я была бы уже мертва. И, может быть, не только я, но и Оскар тоже». Теоретически она понимала, что нужно пойти к нему в спальню и убедиться, что все в порядке. Но вот как это сделать на практике и, самое главное, что сказать при этом Малфою — Гермиона не имела даже понятия. Никакого.