"blood tastes like iron" // "but it really suits him"

Есть ли моменты, когда вы испытываете абсолютную ненависть? Желание наброситься с кулаками, безудержно бить по лицу, возможно и ногами тоже? Я не уверен, нормально ли это, но есть минимум один человек, вызывающий у меня искреннее желание подобного, хотя не такой уж я сторонник насилия. Напыщенный ублюдок! Не упускает ни малейшей возможности для унижения окружающих. "Йота, ты настолько бездарен, что ты здесь забыл?", "Йота, что, не видишь, что парни ходят сюда тренироваться? Поворчать можешь и в другом месте. Своими кривыми руками в другом месте размахивай", "Йота, Йота, Йота"! У-б-л-ю-д-о-к. Я удивлен, как остальные терпят его. Вероятно, из слепого уважения. Нет, я не буду спорить, что он, конечно, чемпион, отличный пловец, и, возможно, не настолько ужасный тренер, но это не отменяет того факта, что я с удовольствием впечатал бы его красивое самодовольное лицо в стену. Красивое? Черт, красивое. У всех мудаков красивые лица, наверное. Но это, опять же, его не спасет. Однажды, ух, однажды он получит за все это дерьмо, боже мой. Я опять агрессивно мерил шагами раздевалку. Уже почти ночь - этот идиот заставляет меня оставаться после общих тренировок и заниматься дополнительно. Это насилие! Он что, спортивный маньяк? Я же сдохну быстрее, чем попаду на соревнования. Хотя, судя по его поведению, этого он и добивается. Громко фыркаю и слышу громкий смех. Что? - Сколько можно злиться? Настолько тупой, что не можешь понять необходимость моих действий? - облокотившись на косяк двери стоит Руоя. Даже не скрывает насмешки и издевки в голосе и глазах. - Ах ты... - Ну и что ты сделаешь? Можешь наорать на меня, но тут нет твоих друзей, если ты не заметил, некому будет успокаивать маленькую девочку Йоту. - Его улыбка настолько отвратительна, что я не могу смотреть на него. Нет, мне нравится его улыбка, но она настолько ядовитая и саркастичная, что просто нет сил смотреть на его лицо. Он легким движением худых рук перехватывает свою чертову палку удобнее. Многозначительно. - Если ты забыл, то напомню, что ты можешь свалить отсюда, если я тебя не устраиваю. Что же ты еще тут? Ты же ненавидишь меня, верно, Йота? Его глаза блестят, словно гипнотизируя, и я не замечаю, как он почти мгновенно оказывается рядом со мной, а свои последние слова произносит и вовсе шепотом. Ненавижу? Ненавижу ли я его? Определенно. Он ворвался в мою, нет, в нашу с ребятами жизнь, и начал крушить ее, перестраивая под себя, ни к кому не прислушиваясь. Он считает себя чертовым центром вселенной. Он самый ужасный эгоист. Я... - Да. Все верно. - Поднимаю на него взгляд. - Я ненавижу тебя. Прищуривается. Мне показалось, или его взгляд стал более...холодным? По спине побежали мурашки от этого ядовитого холода, как будто заживо поместили в морозильную камеру морга. - Позволь я докажу тебе обратное. - Что? Я не могу разобрать эмоций в его голосе. Я разозлил его? Я действительно никогда не видел его в ярости или, например, искренне улыбающимся. Он действительно может испытывать эмоции? Удивительно. Я не успел опомниться, как оказался прижатым к стене. Обладатель ледяного взгляда уже водил своими на удивление теплыми, как весеннее солнце, руками, по моей спине. - Что... Что ты, мать твою, делаешь? - пытаюсь оттолкнуть его, но получаю палкой по рукам. - Заткнись. Просто заткнись. - Шепчет в шею, кусая и зализывая укусы. Теперь по моей спине бегут приятные мурашки, вместо тех отвратительных. Что со мной? Почему я позволяю ему делать это? Черт возьми! Ловлю себя на ужасной мысли о том, что я хочу прикасаться к нему тоже. Я никогда не видел его без этой ужасной кожаной куртки. Я хочу... - Я хочу... - повторяю вслух и слышу смех над ухом, а потом чувствую, как его зубы смыкаются на мочке. С губ срывается тихий стон. Это невозможно. - Сними это... - Осторожно тяну за куртку. Он понимает, замирает на секунду, чтобы посмотреть на меня, и отстраняется. Его взгляд не холодный больше. Он никакой, точнее. Возбужденный, туманный, отсутствующий. Думает, убегу ли я? Отличная идея, между прочим. Была бы, если бы почему-то у меня не было такого желания остаться. Быстро скидывает с себя куртку, задумывается и снимает футболку следом. Возможно, я возбужден не меньше, возможно, это всего лишь гормоны, сложившаяся ситуация, но мне, черт возьми, нравится его тело. Его мышцы, ключицы, ровная спина. Мне нравится. Тянусь и кончиками пальцев провожу по его животу. Руоя перехватывает мою руку и, хищно улыбаясь, тянет на себя, а я, в свою очередь, безвольным мешком падаю в его объятия. Забавно, но я только сейчас понял, что мои ноги почти ватные. Что они буквально не держат меня, так что теперь я просто вешу на своем тренере, но мне кажется он просто не замечает этого. Чувствую как что-то мягкое и теплое касается моих губ. Как губы Руои сминают мои, как его язык проникает в мой рот, проводит по ряду зубов, сплетается с моим. Он кусает мои губы до крови, слизывает ее и снова кусает. Я лишь тихо стону от боли и странного удовольствия, слабо отвечая на его поцелуи. В паху невыносимо тянет, но в последний момент брюнет останавливается и отстраняется. Что? Почему? Я ничего не понимаю, я не могу понимать, я не могу думать, но я вижу, я чувствую, что он возбужден не меньше. Он хочет. Он хочет блять меня, но я же тут, так почему он отстраняется?! - Про... - голос слишком хриплый, а слова даются тяжело - в голове ужасная каша. - Продолжай, черт возьми! - Уже просишь? - Он невыносим. Он отвратителен. Как можно оставаться таким ужасным человеком в такой ситуации? Придурок. И все таки... - Да, да, да, черт возьми! - Я не понимаю что делаю, я не могу понимать, но я просто бросаюсь на него. Ну как, бросаюсь. Очень грациозно падаю. - Трахни менять блять уже, ты же этого хотел! Почему-то обидно. Я не знаю, но это все ужасно унизительно. Почему я унижаюсь ради него? Почему я вообще позволил делать с собой все это? На глаза наворачиваются слезы от чувства обмана и предательства, хотя я вообще не знаю, чего я мог ожидать от этого человека. Он пытался показать, что мне тут не место, но до меня не доходило, так что теперь он решил действовать по другому. У меня нет сил даже на то, чтобы оскорблять его, пусть хоть и мысленно. Я просто хочу уйти. - Ты совсем как девчонка, Йота. - тихо шепчет, приближаясь к моему лицу. - Такой глупый и забавный. - кончиком языка слизывает слезы из уголков глаз. Мне кажется, что его голос слишком добрый. Слишком добрый для человека, в котором столько яда. - Если бы я хотел навредить тебе, я бы сделал это иначе. Осторожно спускает свои руки вдоль моего торса, а я снова чувствую нарастающее еще больше возбуждение. Руки Руои проникают за резинку плавок, осторожно спуская их вниз. Я краснею и улыбаюсь носом ему в ключицу, тихо постанывая, когда его теплые весенние пальцы касаются возбужденной плоти. А разве не этого я хотел? Кажется...этого. Не замечаю, как мне окончательно сносит крышу и я начинаю отчаянно толкаться в его руку. Я отвратительный. Я уйду из этой чертовой школы. Я не смогу так больше. Всего лишь грязная шлюха. Изливаюсь с громким стоном. Руоя опять отстраняется. Я не понимаю, что происходит и просто наблюдаю за ним из под опущенных ресниц. Он улыбнулся мне и кончиком языка принялся облизывать свою руку. Отвратительно. Как и то, что я хочу его. Кажется. Снова подходит ко мне, притягивает к себе, берет на руки. Не думаю, что я такой уж легкий. Наверное, ударю его за это. За это все. Но потом. Как-нибудь...потом.. Куда мы идем? Узнаю стены тренерской. Руоя сбрасывает со стола все вещи и бумаги, а их место занимаю конечно же я. Прекрасно. Буквально ощущаю кожей его хищный взгляд, как будто он пытается раздеть меня еще больше. Скидывает с себя джинсы. Выглядит как не очень хороший знак. Подумал бы я, если бы мог думать. Резко забрасывает мои ноги к себе на плечи и наклоняется, целуя в губы. - Прости, если... - чувствую, как его пальцы давят на сжатое колечко мышц. Собственно, если бы я умел думать, то я бы подумал. - Господи, хватит. - Закатываю глаза. Выглядит нелепо, я уверен. Я вообще не контролирую свое выражение лица сейчас. Как и себя в целом. - Быстрее. Возьми меня. - И более жалобно. - Пожалуйста.. - Прости... - снова целует как можно нежнее. Кричу от чертовой боли ему в губы, когда он резко входит в меня. Не совсем это я имел ввиду под "быстрее", но боже мой, как же мне плевать сейчас. Неистово выгибаюсь, когда Руоя задевает какую-то точку. Я плачу от ужасной боли и кричу от ужасного удовольствия. Я просто тупая шлюха, но не самое время беспокоиться об этом. Царапаю его спину и насаживаюсь на его член, отчаянно двигая бедрами. Я хочу его, я хочу его больше, я хочу его всего. Я целую его шею и грудь, оставляю метки, кусаю. Даже если мне придется уйти, какая-то часть его будет всегда принадлежать мне. Мне. Мне. Мне. Его рука плавно начинает надрачивать мне в такт толчков и тогда я окончательно схожу с ума. Я не знаю, я не понимаю, хорошо мне или плохо. Я хочу больше. Больше чувств, больше эмоций, я хочу чтобы это никогда не заканчивалось. Я хочу чувствовать это постоянно. Я хочу чтобы чертов Руоя принадлежал мне. Не сейчас. Всегда. Изливаюсь себе не живот, кусая губы своего тренера. Через пару толчков чувствую, как что-то теплое разливается внутри меня. Не самое приятное ощущение, но мне нравится. После всего этого я уже не слишком уверен в своей нормальности. Руоя выходит из меня и ложится рядом, осторожно притягивая меня к себе. Утыкаюсь носом ему в грудь, слушая, как бьется его сердце. Слишком быстро. В такт моему. - Наверное, ненавидишь меня еще больше? - господи, ну почему этому ужасному человеку надо все испортить своими пустыми разговорами? - Возможно, и так. - ловлю на себе недовольный взгляд и ухмыляюсь мысленно. Это ли твои слабые места, Руоя? - Но при этом люблю я тебя намного больше, чем ненавижу. - Ты глупый, Йота. - он улыбается. Его голос теплый. Я никогда не слышал его таким, но теперь я хочу слышать его таким вечно. - Ты очень глупый. Так или иначе, я всегда любит тебя. Он берет мою руку и сплетает свои пальцы с моими. Хочешь ты этого или нет, но теперь ты принадлежишь мне, Кавасаки Руоя.

***

Следующие две недели я отсутствовал на общих занятиях. Точнее, только формально, потому что буквально я сидел на коленях нашего тренера весь замотанный шарфами и одетый в кучу одежды, чтобы спрятать свои старые и регулярно появляющиеся новые метки и следы ночных (и, возможно, не только) безумий. По легенде я просто очень сильно болел, но Руоя запретил мне просиживать задницу дома и сказал хотя бы наблюдать. Однако, от взглядов моих друзей едва ли ускользали наши спонтанные поцелуи и прикосновения, и поэтому спустя злополучные две недели они проговорились о том, что слишком давно догадываются и нет смысла больше скрывать. Поэтому мы и не скрывали. Я наконец-то мог показать всем, что самый прекрасный человек этого мира - мой. Я наконец-то мог быть счастлив. Абсолютно счастлив. Я люблю тебя, Руоя.