A little present

Блубери не хотел смотреть на результат, он боялся наконец узнать ответ, почему же его в последнее время постоянно выворачивает от резких запахов, и почему у него так часто начинают болеть кости. Он смотрел на тест, бумажный кончик которого был измазан в магии, и все еще не осмеливался смотреть на окошко с результатом, прикрывая его рукой. Блубери боялся правды, какой бы она не была. Сейчас он либо спокойно выдохнет и спишет все на нервы, либо его жизнь уже никогда не будет прежней. Блубери все-таки решился и открыл место с результатом. Его тут же затрясло: он бросил тест в другой конец кровати, а потом отсел подальше, словно этот тест мог отравить его. Руки дрожали мелкой дрожью, на глаза навернулись слезы. Две полоски. Черт возьми, там было две полоски! Блубери подтянул ноги к груди и зажал рот двумя руками. Слезы покатились вниз по щекам и пальцам. Они же всегда были осторожны, никогда не касались душами во время секса, разве что совсем недавно, когда были слишком возбуждены и едва контролировали свои души. Видимо тогда и был контакт и души соприкоснулись. Но ведь это было всего мгновение! Разве за такое короткое время возможно, что часть магии переберется в душу Блубери и зародит новую жизнь? Эджи точно его бросит. Как только услышит, что Блубери забеременел, он сразу соберет все его вещи и отошлет куда подальше вместе с ребенком. Эджи не был плохим монстром, отнюдь нет, просто Блубери прекрасно знал его приоритеты и цели в жизни, и сейчас позиция была такой – никаких детей. Черт возьми, а ведь они и года не встречаются, а живут вместе вообще только второй месяц. Блубери медленно погружался в отчаяние и панику. Он отрицал происходящее, ему было страшно. Блубери собрал тест и инструкцию обратно в коробку и запихнул поглубже в сумку, чтобы в понедельник все выкинуть по дороге в университет, а затем отправился на кухню, чтобы приготовить ужин. Пока Блубери был на кухне, он все думал, что ему делать, потому что скрывать такую вещь он долго не сможет. Блубери читал, что эктоплазменный живот начинает появляться на десятую-двенадцатую неделю, когда душа ребенка подрастает в душе родителя и ей нужно уже больше места. У Блубери еще где-то месяц, чтобы либо решиться признаться Эджи и надеяться на лучшее, либо… Блубери не хотел даже думать о такой страшной вещи. За размышлениями он провел весь вечер, пока Эджи не вернулся домой и не отвлек его. Блубери старался быть таким же беззаботным и жизнерадостным, но порой он звучал слишком фальшиво, но Эджи это не замечал или делал вид, что не замечал. Время шло, Блубери все не решался сказать Эджи о ребенке. Они все также проводили время по выходным вместе, все также занимались сексом, когда Эджи голодал по вниманию после тяжелого рабочего дня. Они вели себя обычно и естественно, только Блубери с каждым разом нервничал все больше и больше, боясь, что Эджи заметит, как в его голубой душе проступают едва заметные очертания темно-синего сердечка. Блубери и дальше хотел оттягивать момент признания, потому что на убийство ребенка он бы никогда в жизни не решился, но тут произошло то, что должно было произойти. На девятой неделе Блубери проснулся уже с экто-животом. Он тут же вскочил с кровати, надеясь, что Эджи ничего не успел заметить, и убежал в ванную, а потом сразу же надел самые длинные вещи, что у него были. Теперь у Блубери было времени только до секса. Как только Эджи захочет развлечься, у Блубери уже не будет шанса отступить, ведь отказывать Эджи очень опасно, хотя и возможно. Он настаивал не так часто, и благо они как раз вчера ночью занимались сексом, так что у Блубери есть день или два, чтобы решиться и все рассказать. Блубери продолжало тошнить, к тому же позвоночник начал нещадно гореть огнем, но при этом Блубери не мог оторваться от вида, как маленькая душа медленно плавала в толще эктоплазмы и поблескивала кротким светом. Живот пока был плоским и незаметным, поэтому Блубери спокойно скрыл его за свитером и отправился на учебу. Чем ближе был момент признания, тем больше Блубери боялся, каждый раз едва не бросаясь в слезы от накатывающих мыслей. Он не хотел терять Эджи, ведь он любил его всей душой, но при этом Блубери не хотел огорчать Эджи, ведь этот ребенок станет ему поперек горла. Однако время поджимало, Блубери должен либо признаться, либо уходить, не объясняя причины расставания. Все случилось на следующий день, когда Эджи вернулся домой непривычно рано. Он был в хорошем настроении, рассказывал, что дела у них с сегодняшнего дня стремительно пойдут в гору из-за успешного контракта, поэтому начальство отпустило всех отдыхать, а Эджи решил провести это время с любимым. Он с порога схватил Блубери, который теперь и дома не вылезал из свитера и длинных штанов, и понес на диван, чтобы опрокинуть на него и начать приставать, желая забраться руками под свитер. Блубери запаниковал, понимая, к чему все идет. Вот и пришел момент, которого он так боялся. - П-подожди секунду, - Блубери отталкивал Эджи, желая выбраться, и останавливал его руки, которые уже подбирались к нижнему краю свитера. - В чем дело, малыш? - пропел Эджи, немного приостановив свои действия, но все еще забавляясь с шеей. – Неужели не соскучился за весь день? - Конечно, соскучился, - Блубери начал заметно нервничать, - просто… мне надо тебе кое-что сказать. - Говори, я слушаю, - Эджи провел длинным языком по позвонкам. - Я так не могу, - Блубери продолжал сопротивляться. Эджи чувствовал, что Блубери ведет себя странно, не так, как обычно, поэтому все же остановился и слез, садясь прямо. Блубери тут же поднялся и вжался в угол дивана. Эджи это насторожило. - Что-то случилось? – спокойно спросил он с нотками недовольства, видя, как Блубери продолжает жаться от него подальше и все никак не решается говорить, а только теребит рукав свитера дрожащей рукой. Блубери боялся говорить. Боже, ему было так страшно, даже сильнее, чем когда он сделал тест. Он не знал, как ему начать: стоит ли закидывать Эджи информацией и начинать издалека, подводя к нужной мысли или же сразу показать живот, чтобы никаких вопросов даже не осталось. Блубери не мог решиться, однако эмоции уже овладевали им, грозясь вырваться слезами. - Блу? – Эджи напрягало молчание. Блубери посмотрел на Эджи, увидел его сердитое и недовольное лицо и не сдержался. Он заплакал. Сказать, что Эджи был в шоке – ничего не сказать. Поведение Блубери обескуражило его и заставило сильно беспокоиться. Он не мог понять, что же такого случилось, что Блубери все никак не может сказать, да еще и начинает плакать. - Тише, малыш, успокойся, - Эджи хотел сесть ближе и уже протянул руки, но Блубери тут же сжался в комок и подтянул ноги к груди, закрываясь от него. И прежде чем Эджи раскрыл рот, Блубери выпалил: - Прости меня, пожалуйста! – слезы пропитали голос, и теперь он звучал совсем плаксиво. – Я должен был сразу все сказать, я не должен был скрывать это так долго. Но мне было так страшно! – Блубери громко всхлипнул. – Я так боюсь потерять тебя! Я не хочу, чтобы мы расставались. Я же так люблю тебя, Эджи! Блубери утирал слезы, руки уже тряслись от волнения, а Эджи сидел в абсолютном непонимании происходящего. Он уже успел надумать себе столько всего, что действительно напугался. Он нервничал, пытаясь понять, о чем же говорит Блубери, но тот только плакал и оправдывался, боясь поднять глаза на него. - Блу, да что случилось? Блубери понял, что отступать больше некуда. Он спустил ноги на пол, повернулся животом к Эджи, крепко зажмурился и поднял свитер. В комнате воцарилось молчание. Блубери затаил дыхание, сейчас его душа была готова разорваться на миллион крошечных кусочков. Блубери было до смерти страшно, он уже хотел услышать ответ и скинуть с себя груз, но Эджи молчал. Блубери боялся открывать глаза. Первой реакцией Эджи было удивление. Он смотрел на нежно-голубой эктоплазменный живот и видел там маленькую душу, которая сияла и пульсировала, кажется, в такт паническому биению души Блубери. Эджи был заворожен, насколько прекрасно это зрелище, затем он поднял глаза на Блубери, который жмурился изо всех сил, а по лицу все струились слезы. Эджи понимал, чего так боялся Блубери: не глупой бредни вроде «чей ребенок?», а отношения Эджи к появлению детей в ближайшем будущем. Это так, Эджи сейчас не хотел заводить детей и довольно резко об этом высказывался, ведь ему нужно строить карьеру и подниматься на ноги, а еще он хотел подольше позабавляться с Блубери, а не заниматься воспитанием ребенка. Однако… Увидев эту прелестную маленькую душу, Эджи почувствовал, как что-то в нем перевернулось. Как он мог сознательно отказываться от такого? Это же прекрасное и восхитительное сокровище, которое ему подарит по-настоящему любимый монстр. Эджи протянул руки к Блубери, взял подмышки, отчего Блубери боязливо дернулся, будто его ударили током, а затем пересадил к себе на колени и крепко обнял. Блубери открыл глаза, но не шевелился, он боялся даже дышать. - Глупый… - прошептал Эджи. – Глупый малыш Блубери, - Эджи посмотрел в глаза Блубери, которые тот поднял в удивлении, а потом начал смахивать слезы большим и указательным пальцами. – Почему ты тянул с этой замечательной новостью? Блубери замер. Ему все еще казалось, что он оглох и не понимает смысл сказанного. Эджи, что, рад? - Н-но я думал… - Ш-ш-ш, - Эджи приложил палец ко рту Блубери, призывая молчать. – Ты боялся, я понимаю, не знал, как вести себя в подобной ситуации. Я все понимаю, - Эджи улыбнулся. – Однако не стоило скрывать. Я бы никогда не отвергнул ребенка от тебя. Слышишь, никогда. Это самый прекрасный подарок, который ты можешь преподнести мне. Это плод нашей любви, это наше совершенное творение. - З-значит ты не злишься? – Блубери все еще не мог чувствовать себя спокойно. - Я рассержен только на то, что ты так долго молчал и скрывал это от меня, - Эджи чмокнул Блубери в макушку, а потом спросил. – Могу я прикоснуться? Блубери на секунду не понял вопроса, а потом быстро закивал. - Д-да, конечно! Он поднял свитер, оголяя эктоплазменный живот. Эджи аккуратно положил руку на теплую магию и почувствовал легкую пульсацию, которая стала приближаться, принося еще больше тепла. - Мне кажется, она поздоровалась, - Блубери наконец-то улыбнулся и положил свою ладонь поверх руки Эджи. Душа сильнее затрепетала. - Она? – переспросил Эджи. – Я бы хотел, чтобы у нас был мальчик. Блубери смутился и пробубнил: - Я бы хотел девочку… - Серьезно? Блубери быстро кивнул. - В любом случае, это будет самое прекрасное дитя во вселенной, - Эджи подхватил Блубери на руки. – Раз такое дело, нужно пойти расслабиться, а то ты из себя целое ведро выплакал. - Подожди! – Блубери начал дергаться. – Я ведь в положении, я думаю, мне нельзя! - Немного ласки тебе не повредит, - Эджи быстро чмокнул Блубери. – Я буду нежным, - Блубери залился краской. Все страхи оказались напрасными. Блубери из-за своей неуверенности едва не упустил такое огромное счастье. Этот ребенок не раздробил их отношения, он, напротив, укрепил их и сделал единым целым на долгие годы. Блубери в порыве несдерживаемой радости и любви крепко стиснул шею и сильнее прижался к Эджи, пока тот нес его в спальню. Большего счастья Блубери не надо.