***
- Та девушка, Фрея, кажется. Помнишь её? - Во время обеда Гвейн подсел к столу, за которым трапезничал Артур, и тому стоило немалых усилий не подавиться супом. - Та, что была со священником, её братом? Помню, - Пендрагон натянул на лицо маску безразличия. Но сам вопрос, да еще заданный в трапезной Ордена, его немало смутил. Гвейн не вспоминал о странной парочке долгие дни, и теперь вдруг это. Что-то натолкнуло его на эти мысли? Ведь он знает, кто они такие. Никому в Ордене Артур не рассказывал о Мерлине, кроме Гвейна. Так в чем же дело?! Очевидно, все эти метания отразились на его лице, и улыбка Гвейна стала шире и гаже. - Я был бы тебе признателен, если бы ты договорился о свидании с ней для меня. До сих пор не выходит из головы, а ведь она подарила мне всего один танец и пару лукавых взглядов. Я вообще слышал, что там, откуда она, - МакКен сделал эффектную паузу, дабы Артур прочувствовал то, что скажет его друг, - довольно свободные нравы.***
Для Мерлина не было моментов счастливее, чем когда он шел к Гаюсу. Так повелось, что именно Артур оставлял послания, а Мерлин лишь отвечал на его записки, не перехватывая инициативу. Поэтому посещение лавки лекаря и было столь волнующим - мужчина никогда не знал наперёд, ждёт ли его послание от возлюбленного, или нет. Это заставляло все его существо петь. Ассасин широко улыбаясь, шёл по городу, не таясь. Он не боялся стражников и, легко огибая строения, пересекал одну улицу за другой, пока не оказался у заветной двери. - Гаюс, привет, - Эмрис улыбнулся старому лекарю, а тот в ответ лишь выразительно поднял бровь. - Что-то случилось? Что-то с... - Мерлин запнулся. В лавке могли быть тамплиеры. Могла быть засада. Всё, что угодно. Молчание старого лекаря одновременно пугало и вселяло надежду, ведь он дал бы знак, что нужно бежать, если бы его жизни угрожала опасность. - Нет, Мерлин. Ничего не случилось. Но у меня тут один пациент. Очень тяжелый случай, ему нельзя вставать с постели, а мне требуется отлучиться на пару часов. Не мог бы ты приглядеть за ним? Ничего сложного не требуется, просто менять компресс. Его жизни ничто не угрожает, но я не хотел бы оставлять больного без присмотра. Ты ведь помогал мне раньше. Просьба оказалась совсем неожиданной, и ассасин некоторое время, глупо открыв рот, просто пялился на старого лекаря. Что-то в его взгляде и тени улыбки казалось странным, но Мерлин не придал этому значения. Он снял куртку и спрятал её в сундук. Туда же убрал небольшой арбалет и колчан болтов к нему. В условиях борьбы в таком ограниченном пространстве ножа на руке было более, чем достаточно. За лекарем закрылась дверь, Эмрис шагнул в коморку за основным залом лавки и едва удержался на ногах - на узкой койке лежал Артур. Обнаженный торс его едва прикрывало тонкое одеяло, а глаза хищно блестели. Больным он не выглядел. Мерлин был так поражен увиденным, что не сразу понял, что к чему. Когда же осознание того, что эти двое сговорились и обвели его вокруг пальца, медленно, но неотвратимо пришло к нему, Эмрис разозлился. Сам он едва ли понимал, что именно его так задело, но спускать это шутникам он не станет. - Добрый день, - парень изобразил самый деловой тон и прошёлся по комнате, - Гаюс сказал, что вам уже лучше, но стоит всё же приглядеть. Улыбка на лице Артура стала не такой широкой. Он насторожился. Разумеется, его доверие Мерлину было высоко, но не безгранично. Он приподнялся в кровати, брови сошлись на переносице, но тут сильные руки толкнули его на матрац. - Лекарь велел не позволять вам подниматься с кровати, - Эмрис навис над Артуром и пристально смотрел в его глаза. Мужчина подчинился, расслабил мышцы и лёг. На лице ассасина появилась тень улыбки. Он прошел по комнатке и извлек из одного из множества шкафов бутыль вина. Откупорив её ножом, налил багряную жидкость в кубок и протянул больному. - Выпейте это. Вино с травами должно облегчить страдания и помочь заснуть, - он продолжал ломать комедию, и Пендрагон решил, что ему достаточно любопытно, чем же это может обернуться, так что молча принял чашу, отстранённо думая о том, что одним из излюбленных способов убивать в Братстве являются как раз яды, незаметно подмешиваемые в напитки. Иные из них действуют не сразу, дабы подозрения не пали на настоящего убийцу. Но Артур отпил без страха. Вино теплой волной прокатилось по горлу и упало в желудок, разливаясь по телу приятной негой. Взяв бокал из его рук, Мерлин тоже сделал глоток. Он улыбнулся покрасневшими от контакта с вином губами, после чего снова поднес сосуд ко рту. На недоумённый взгляд Пендрагона, намекающий, что следует делиться, улыбка Эмриса стала только шире. Он отставил кубок и, наклонившись к Артуру, прижался своими губами к его, целуя медленно, целомудренно. Но стоило тамплиеру разомкнуть губы, желая большего, их тут же коснулась капля вина, скользнувшая между губ любовника, и от осознания того, что задумал хитрый ассасин, блондин застонал в поцелуй. Так Мерлин выпил с Артуром несколько кубков вина, позволяя пить из своих губ, наслаждаясь теплом и мягкостью поцелуя в сочетании с пряным и пьянящим вином. Чувствуя, что они уже захмелели, мужчина отставил вино, и Мерлин забрался на постель. Для этого пришлось лечь между разведенных ног Артура. Брюнет нежно целовал любимые губы, рассеянно гадая, что же пьянит его больше, когда почувствовал руки на своей пояснице - Артур обнял его и теперь мягко поглаживал. Мерлин издал непонятный звук - что-то среднее между смешком и стоном - и поцеловал выступающий кадык Артура, а когда тот дернулся под губами, принялся вылизывать чуть влажную кожу шеи, совершенно теряя голову от близости любимого и такого желанного человека. Казалось, Артур для него разыгрывает тяжелобольного. Он только тихо стонал сквозь зубы, на щеках проявился румянец, и всем видом мужчина давал понять, что ему приятны ласки. У Мерлина от происходящего кружилась голова. Он едва мог себя контролировать. Мучительно медленно Эмрис стал опускаться поцелуями к груди, с теплом отмечая, как тяжело дышит Артур, и как под кожей чувствуется частое сердцебиение. Эмрис на пробу лизнул напряженный сосок любовника, вырвав у того протяжный стон. Это оказалось неожиданным, звук прошел по нервам как вспышка молнии, распаляя желание еще больше. Сейчас для ассасина в целом мире не было никого - вся его вселенная сосредоточилась в этой комнате, и поцелуи вспышками расцвечивали тьму желания, затопившую сознание. Руки Артура беспорядочно шарили по худой спине, цепляясь за рубашку или пояс брюк, но он никак не мог снять ни одну из раздражающих деталей гардероба с Мерлина. Тогда брюнет сжалился над любовником, на мучительно долгие мгновенья он разорвал поцелуй и, поднявшись, наскоро скинул рубаху, в которой был, стянул сапоги, наступив на пятки и, наконец, штаны, давно давившие на налившийся член. Эмрис шумно сглотнул и нерешительно повернулся к любовнику, но взгляд, которым Артур на него смотрел, не оставлял сомнений в искренности чувств. В голубых глазах плескалось желание. Узкие губы покраснели от поцелуев, а скулы все еще окрашивал румянец. Светлые волосы были в беспорядке, но Пендрагон выглядел таким соблазнительным, что Мерлин, не в силах совладать с желанием, вцепился пальцами ему в затылок, запустил их в светлые мягкие пряди, заставив запрокинуть голову, и принялся целовать и вылизывать чужой рот, плавясь от желания. Артур потянул любовника на кровать и, когда тот, наконец, лег сверху, потерся твердым членом о его бедро, ощущая ответное желание. Эмрис едва соображал, совершенно пьяный, одеяло сбилось к ногам, и теперь они могли касаться друг друга, быть ближе, прижиматься кожей к коже. Артур провел по спине, чуть надавливая, спустился к ягодицам и сжал, заставив Мерлина хватать ртом воздух. Прикосновение мозолистых ладоней храмовника не было похоже ни на одно другое. Дыхание сбилось, простая ласка чувствовалась настолько остро, что едва искры не сыпались из глаз. Он наклонился, утягивая любовника в долгий и чувственный поцелуй. Слишком узкая койка не давала большого простора для фантазии, так что Мерлин просто задрал ноги Артура себе на бедра, получая лучший доступ к его телу, и коснулся пальцами сжатого колечка мышц, не переставая целовать любовника. Он держал свой вес на одной руке, второй чуть надавливая и оглаживая вход в тело любовника. Артур под ним непроизвольно дернулся, мышцы сократились, но тут же расслабились. Слишком тугие, они не позволяли Мерлину продвинуться внутрь ничуть. Он фыркнул в поцелуй и неловко потянулся к флакону с маслом, оставленным предусмотрительным лекарем на столике у кровати. Ассасин открыл сосуд, и по комнате поплыл мягкий лавандовый аромат. Мерлин пролил несколько капель на свои пальцы, согрел масло и снова коснулся сжатого входа, но теперь палец легко скользнул внутрь, пока только лаская тамплиера. Артур нахмурился, но не стал отстраняться, пережидая неприятные ощущения. Мерлину нравилось наблюдать за ним, светлые волосы взмокли на лбу и на висках, потемнели и прилипли, кадык дергался, будто мужчина никак не мог вздохнуть, а его приоткрытых губ то и дело касался кончик влажного языка. Спустя немного времени палец внутри стал двигаться гораздо свободнее, и Мерлин принялся искать ту точку, которая подарит его любовнику наслаждение. Он, чуть надавливая, проводил пальцем по внутренним стенкам входа в тело любовника, когда, наконец, коснулся уплотнения, и Артура выгнуло на постели. Он хрипло застонал, а член дернулся и снова прижался к животу, напряженный, с красной головкой. Эмрис улыбнулся и на несколько мгновений убрал пальцы, вызвав разочарованный вздох. Он добавил ещё масла и втолкнул во все ещё не податливое тело уже два пальца. Артур снова застонал, всем своим видом показывая, что ему хорошо. Чтобы немного облегчить Мерлину задачу, тамплиер подхватил свои ноги под коленями и развел бёдра ещё шире. Эмрису казалось, что от одного вида можно сойти с ума. Сейчас больше всего хотелось войти в тело любовника и начать истово вбиваться, но он чувствовал, что Артур не достаточно расслаблен, и, боясь причинить боль, медленно растягивал любовника, чувствуя, что собственный член скоро лопнет от налившейся крови. - Я не фиалка, чего ты тянешь?! - Застонал Артур, и Мерлин с удивлением посмотрел в лицо любовника. Тот раскраснелся, тяжело дышал, но в глазах была решимость. Отчего-то Эмрису казалось, что раньше Артур был всегда сверху, хотя они и не обсуждали это. Всё ещё опасаясь причинить боль, он добавил третий палец, вырвав какой-то неразборчивый стон из уст Артура. Кажется, там было что-то про матерь божью и ёбаных ассасинов. Но Эмрис не придал этому значения и, вытащив пальцы, обильно облил свой член и растянутый уже немного вход маслом, заставив Артура непроизвольно дернуться. Запах лаванды усилился в узком помещении, дурманя голову, и Мерлин, приставив головку ко входу, толкнулся внутрь. По маслу член легко скользнул, но сопротивление мышц отчетливо ощущалось, а Артур под ним зашипел от боли и дернулся. Мерлин замер, позволяя любовнику немного привыкнуть, и торопливо поцеловал его в висок, ощущая тяжелое дыхание на шее. Когда оно выровнялось, Мерлин плавно качнулся вперед, медленно утапливая член в зад Пендрагона. Артур взвыл на одной ноте, но это не было похоже на стон боли, и воодушевленный Эмрис сделал несколько движений на пробу. Это оказалось легко, хоть давление мышц и ощущалось сильно, почти болезненно. Любовник развел ноги шире и сам двинулся навстречу, насаживаясь на член Мерлина, и сомнений не осталось. Он взял медленный темп, выходя почти полностью и снова возвращая член в горячий плен чужого тела. Артур под ним стонал, хватался крепче за собственные ноги и кусал губы, а Мерлин все увеличивал силу и скорость толчков, уже дурея от ощущений. Это было горячо и безумно. Их тела вторили друг другу, сердца, казалось, бьются в унисон, и Артур почувствовал, как, опавший было, член снова наливается, и желание еще более сильное захлестнуло его. Эмрис наклонился к нему и был тут же втянут в горячий, грубый поцелуй. Они сталкивались зубами, кусали друг друга, стонали, а в это время узкие бедра брюнета все так же уверенно двигались между массивных бедер любовника. Артур укусил его особенно сильно, и Мерлин почувствовал на своем животе тепло брызнувшего семени. Тамплиер застонал, его тело, сотрясаемое оргазмом, запульсировало вокруг плоти Эмриса, и тот с глухим стоном кончил глубоко внутри. Они лежали, лишь чудом помещаясь на узкой койке. Мерлин прижимал к себе Артура и заботливо гладил его голову, целуя в лоб и сомкнутые веки, а утомленный блондин, отчаянно борясь со сном, но проигрывая, улыбался и поглаживал рельефный живот своего любовника. Ощущение полноценности, странной заполненности не давало покоя обоим, и они продолжали наслаждаться мирными мгновениями в объятиях друг друга.