Creepshow

      Погода над столичным регионом Колорадо успела поменяться второй раз неделю, поэтому вечером на смену летнему теплу и солнцу пришли тяжёлые тучи, которые пригнал холодный ветер из-за Скалистых гор. Сразу стало как-то темно; фонари на улице зажглись раньше положенного.       Завершение воскресного дня получилось тихим, тем более, что для Ингрид это было на руку. Поручив остальным взрослым помочь семьям с детьми уехать из интерната, директриса с подругой уехали в Денвер, пообещав вернуться к полудню понедельника. ***       Из дрёмы Эсмиде вывел сердитый шёпот Лернея. Мужчина сидел, скрючившись перед отключившимся не вовремя ноутбуком, и выражал своё негодование по этому поводу не самыми приличными словами из собственного лексикона. Лерней понял, что ничего этим не добьётся, поэтому встал с кресла и подошёл к ближайшей к нему стене, нащупывая руками выключатель в непроглядной темноте. Пара резких щелчков по найденной кнопке ничего не дали, а значит, надо убедиться, что такая проблема существовала только в его комнате. - И что делать? – Эсмиде села на кровати, потирая глаза, наблюдая за хаотично движущейся фигурой Лернея Альфара, который явно был озадачен подобным. Она внимательно" чувствовала" ритм его сердца. Биение настораживало. - Не знаю, но мне это определенно не нравится, - поправив по привычке очки рукой, мужчина отошёл к двери, попутно наткнувшись на ноги Эсмиде и едва не рухнув на пол. Выругавшись, Лерней переступил их, подошёл к двери, после чего резким движением открыл её, надеясь увидеть, что свет есть и погас он только в его комнате. Как опрометчиво.       Коридор третьего этажа встретил его тишиной и полным отсутствием электричества. Похоже, такая ерунда действительно наблюдалась во всем здании интерната. - Что там? – девушка аккуратно встала за спину Лернея, пытаясь понять, что случилось. - Света нет.       Несмотря на наличие очков на носу, во мраке мужчина ориентировался не так хорошо, как на свету. На втором этаже послышался топот ног. Кто-то из воспитанников не спал в столь поздний час. - Чего стоишь? - мужчина повернулся к девушке. - Что? - Пойду вопрошу, что случилось. - А мне что делать? - Эсмиде не хотела заканчивать "посиделки" и уходить к себе в комнату. Селены не было там с самого утра. - Спать идти, - грозно рявкнул Лерней на свою бывшую подопечную и вышел из комнаты вон. Зная непростое настроение мужчины, девушка поспешила уйти за ним следом, чтобы не раздражать лишний раз своими действиями. Альфар направился в сторону комнаты заместителя Генри Миллера, а Эсмиде оставалось спуститься на второй этаж и пойти к себе в комнату. Может, Селена уже вернулась?       В небе над интернатом развернулась самая настоящая стихия. Сверкали молнии, гремел гром, оглушая своими раскатами округу на несколько миль вокруг. Дождь в безумстве хлестал по стеклу, будто намеревался пробить его и затопить коридоры.       Эсмиде остановилась возле окна на втором этаже. На подоконнике стоял пустой кувшин с водой. Наверно, Мавис забыла его здесь, когда поливала цветы. Мавис всегда так делает каждый день.       Стук трости по полу заставил Лакайн обернуться на звук и встретиться в такой час с Эльзеном, который неспешно поднимался по лестнице с первого этажа. Кивком головы он поприветствовал новую воспитанницу интерната. - Я думал, сейчас все уже спят, - он тихонько улыбнулся, но этого не было видно. Молния на краткий момент осветила его лицо, отчего оно показалось каким-то неестественно бледным и худым, как у дистрофика или ожившего мертвеца. - Я уже собиралась, - Эсмиде устало размяла руки, после чего задернула прозрачную занавеску на окне плотнее. Ей почему-то вид небесной стихии не нравился. Раскаты грома в детстве пугали её, заставляя забиваться под одеяло и затыкать уши руками. - Вот как, - тихо стуча тростью, повар приблизился к Эсмиде еще ближе и встал рядом, вглядываясь за окно.       Некоторое время повар и воспитанница стояли молча, но первым нарушить тишину решился всё таки Корадо. - На самом деле мне очень нравится такая погода, - Эльзен поставил руки на подоконник, вглядываясь в небесный "ад". Эта вакханалия не собиралась останавливаться. Дождь хлестал по стеклу с новой силой. - Это потому что молнии ваша способность? - Эсмиде слегка прикусила язык. Слишком прямолинейно получилось. Эльзен мог посчитать это бестактным. - Простите, если я сказала что-то не так.       Тот лишь махнул рукой. - Не стоит извиняться. Но в твоих словах больше правды, чем принято считать. На самом деле, - Эльзен помолчал около минуты, будто подбирая для этого нужные слова, - я отчасти благодарен электричеству за своё появление на свет. Каламбур получился, ха-ха.       Девушка затаила дыхание, приготовившись слушать. - Я узнал это позже, чем мне следовало бы знать, но прошлого уже не воротишь. Мои родители однажды возвращались с работы домой и шли через поле, дабы срезать дорогу к дому. Мой отец фермер и жили они тогда где-то в захолустье Невады. До дома им оставалось каких-то пять-шесть сотен метров, как их врасплох застигла почти такая же гроза. Не знаю всех подробностей, но так вышло, что их обоих ударило током. Не знаю всех подробностей, повторюсь же. Кто-то говорил, что виноваты близко стоящие линии электропередач, или они спрятались под дерево, чего не рекомендуется делать в таком случае, но... Случилось то, что случилось. А мама в тот момент была на втором месяце беременности. Конечно, отец потом болел сильно и не мог управляться с хозяйством, так что вскоре был вынужден продать ферму и семья переехала в Спаркс. Я говорил, что у меня был старший брат?       На последней фразе Эльзен как-то горько усмехнулся. - А потом родился я и был абсолютно нормальным ребенком до своего второго дня рождения...       То, что Эльзен рассказал, на самом деле прозвучало грустно. Похоже, что такая информация была слишком личной и кому попало он её не рассказывал. А Эсмиде просто оказалась в нужный момент рядом. - Уф. Застоялся я что-то, - повар перехватил трость в другую руку, - я собирался зайти к Генри и узнать, понадобится ли ему сегодня моя помощь, или генератор так и останется пылиться. Так что заранее - доброй ночи тебе. - Доброй ночи, - кивнула ему девушка на прощание, и отойдя от окна, направилась в сторону своей комнаты. Всюду стояла тишина. ***       Сегодня у Мавис был крайне насыщенный день. В шесть утра девушку подняли на тренировку в зале, где три часа без отдыха ей пришлось отрабатывать технику ударов водой на манекене. Из-за использования в тренировке ASL, руки Мавис сильно болели и ей пришлось обращаться за помощью к Шерилу, который мог успешно вылечить подобную проблему.       Днём девушке выпала честь быть дежурной по столовой, и сразу же после подобной "общественной" работы она помчалась в комнату к Генри Миллеру, надеясь, что застанет его в благоприятном расположении духа. Все оказалось куда хуже, и своими едкими словами (хотя раньше с ним такого почти не случалось) Миллер довел Кэмбелл до слёз, а уже там её нашла директриса Эванс, которая после того, как поговорила со своим заместителем, успокоила Мавис, напоив ту дорогим чаем с вкусными шоколадными пирожными в своём кабинете.       Вечер Кэмбелл провела в компании приятелей, которые собрались в игровой комнате, чтобы поиграть в настольные игры. Игра была большая и весьма захватывающая, так что от подростков стоял громкий смех, сопровождающийся хрустом чипсов с сырным вкусом и шипением апельсиновой газировки.       Сейчас Мавис спит в своей комнате, уютно накрывшись большим пледом и плотно прижав к себе игрушку для сна - синюю сойку Мордекая. В своей небольшой комнате Мавис Кэмбелл жила одна, и вряд ли бы здесь нашлось место, чтобы поставить ещё одну кровать для кого-либо. Комната Кэмбелл являлась одной из самых небольших в интернате, и всего пространства здесь хватало только для кровати, небольшого шкафа-купе для одежды с зеркальными дверями возле окна, компьютерного стола напротив, и трёх полок, на которых девушка хранила свои книги, учебники и тетрадки по обычным школьным предметам. Окно комнаты было неплотно занавешено шторой тёмно-синего цвета, на подоконнике в ряд стояли кактусы-маммиллярии. На одной из стен висел большой плакат с изображением карты обоих полушарий звёздного неба и краткой информации по солнечной системе.       Несколько стуков в стену, последовавших за очередным раскатом грома заставили Мавис заворочаться и повернуться на другой бок. Прижимая игрушку к себе и натягивая плед на голову, она снова попыталась глубже проникнуть в прерванный сон, но история о том, как ей и команде супергероев в цветастых тряпках приходилось спасать пушистых трёхцветных котят от чудовища наглым образом была прервана. Мавис оставалось лишь лечь поудобнее и дождаться наступления нового сна, который должен был вот-вот появиться.       В дверь раздалось еще десять стуков, и Мавис с громким стоном распахнула глаза. Начинающая история была самым наглым образом прервана, и девушка не собиралась оставлять безнаказанным того, кто прервал положенный отдых после насыщенного дня. Стуки в дверь прекратились, но теперь шли откуда-то сверху. Памятуя, что над её комнатой находилась комната Генри, она списала все на то, что Миллеру приспичило прям сейчас устроить очередной эксперимент, а таким странным образом он звал Кэмбелл к себе. На него это похоже. - Всё ему выскажу, - девушка села на кровати и зевая в очередной раз, потянулась, щёлкая пальцами рук. Откидывая плед в сторону, она встала и босыми ногами прошлепала по полу к двери.       В коридоре оказалось пусто, и безмятежную ночную тишину интерната нарушал лишь шум дождя и раскаты грома за окнами. Мавис грозы не боялась, поэтому потянувшись во второй раз, устало побрела в сторону лестницы, надеясь, что остальные воспитанники сейчас спят, а потому не заметят по-детски разукрашенную пижаму.       Не дойдя до лестницы буквально двух шагов, девушка уперлась ногой во что-то мягкое. Это что-то мягкое было немалого размера и лежало аккурат поперек лестницы, мешая пройти дальше. В темноте это напоминало мешок или большую игрушку, которую сюда притащили из игровой комнаты. Тихо чертыхнувшись, Кэмбелл наклонилась ниже и напрягая сонное зрение, смогла таки рассмотреть, что это вовсе не игрушка и даже близко не похоже. Поперек лестницы лежала Эсмиде Лакайн, которая почему-то была здесь, а не в своей комнате. - Чт... - слова Мавис осеклись на полуслове, когда она поднесла ладонь и пощупала лоб другой девушки, нащупав там внушительного размера шишку, которую ей "заботливо" поставил неизвестный. Очевидно, что новую воспитанницу интерната оглушили таким образом специально, застав врасплох, когда она спускалась с третьего этажа. Дело принимало скверный оборот, так как если кому-то приспичило поиграть в нападавшего, то он выбрал крайне неудачную цель. Эсмиде нужно помочь незамедлительно.       Ближе всех к ним сейчас находился Шерил; его комната в мужском крыле была одной из ближайших к лестнице.       Кэмбелл пришлось аккуратно отодвинуть Эсмиде в сторону, чтобы на неё кто-нибудь не наткнулся и не наступил. Мавис быстро подскочила к двери нужной комнаты и осторожно, несколько раз, постучала. Она стучала аккуратно, чтобы только Шерил проснулся. Если проснутся остальные, то в интернате поднимется шум и гам, сбегутся преподаватели и тогда уже всем не поздоровится.       Юноша открыл ей спустя минут пять. Шерил Бейкерс устало потирал руками слипающиеся глаза, с непониманием уставившись на подругу, которая среди ночи внезапно вдруг решила потревожить его. - Некогда объяснять, - Мавис резко схватила друга за руку и потащила его к телу Эсмиде, не дав тому опомниться. Подросток благополучно забыл очки на прикроватной тумбочке.       Шерил аккуратно сел на корточки возле лестницы и внимательно пригляделся, вытянув левую руку вперёд. - Но... Это же наша новенькая? - с плохо скрываемым удивлением произнёс он.       Мавис молча кивнула, подтверждая это. - Что с ней случилось? - Бейкерс кинулся проверять пульс пострадавшей. - Не знаю. Мне это не нравится, - Мавис сложила руки под грудью и нахмурилась.       Только сейчас дети заметили, что свет в коридорах не горел уже достаточное долгое время. Отключали освещение в интернате крайне редко, и только в том случае на замену настенным светильникам приходили маленькие ночники, чтобы ночью дети не потерялись и не боялись. Но ночники тоже не работали. - Что тут за кипиш случился? - к парню с девушкой подошла Мария Ренард. Посветив экраном смартфона на присутствующих, она также заметила новую подругу, которая лежала без сознания возле лестницы. - Это чего вы тут такое устроили? - Марии пришлось включить фонарик, который она принесла с собой. - Это не мы, - парировал Шерил, хотя знал, что Мария вовсе не обвиняла их, а просто уточнила. - Я шла на третий этаж, а наткнулась на неё. У Эсмиде шишка на лбу. На неё кто-то напал. Ух, надеюсь это не очередные проказы близнецов!       Ренард вопросительно изогнула бровь, наводя свет фонарика прямо на Мавис. - Это слишком жестоко даже по их меркам. - Действительно, - Мавис задумалась.       На третьем этаже что-то с громким треском рухнуло, заставляя всех троих отвлечься от четвертого человека. - Это ещё что? - Шерил отвлекся на звук, убирая свою руку с головы Эсмиде. Слегка прихрамывая (трость он также благополучно забыл в комнате) поднялся по ступеням на третий этаж.       Не прошло и трёх минут, как Бейкерс в спешке спустился обратно, едва ли не считая известным местом мраморные ступени интерната. Увиденное, мягко говоря, повергло его в шок, и хотя он не был прям таким уж верующим католиком, но со всех сил мысленно возносил молитвы Деве Марии за то, что она уберегла от напасти, которую ему довелось увидеть и едва не почувствовать на собственной шкуре. ***       То, что произошло в тот апрельский вечер забыть сложно, и боль в сердцах многих пройдёт не сразу. Все вокруг делали вид, что всё в порядке, но каждый из них знал – ничего не в порядке, ведь пострадал почти каждый находящийся здесь, а итогом всего стало шесть трупов. Шесть трупов. Их никто не станет считать, их никто не будет помнить. Забыты для остального мира.       Поправка - их не шесть, всего один, так как другие пять человек - участники той ночной бойни были уничтожены практически полностью, так что вместо них давно похоронили гробы с манекенами.       На директрисе Эванс сегодня строгое чёрное платье длиной ниже колена, простые туфли-лодочки матового оттенка и шляпа с почти непрозрачной вуалью, которая скрывает её посеревшее от скорби лицо. В руках женщины букет белых роз, перевязанных черной атласной лентой с золотистым оттиском слова «Помним».       На кладбище сегодня немного человек, и почти все они пришли из интерната. Ингрид пришлось взять с собой далеко не всех. Некоторым такое зрелище было опасно показывать в целях неокрепшей юной детской психики, но такие, как Мавис или Джилл, напросились сами, так что сейчас девочки стояли по обе стороны от мисс Эванс.       Как и положено традициям траурной церемонии, девочки также одеты в чёрные вещи. На Мавис сейчас чёрный брючный костюм и чёрная шляпка на голове. Светлые волосы девушки убраны в высокий пучок на затылке. В руках у неё тёмно-зеленый кружевной платок, которым она вытирает слёзы, размазывая по щекам тушь, которая не выдерживала такой влажности.       На женщине, что лежала в гробу, было традиционное японское кимоно белого цвета, в котором жители страны восходящего Солнца хоронят своих родственников. Её иссиня-чёрные волосы аккуратно расчесаны и уложены, а на шее женщины красуется широкая розовая атласная лента. Сделано так было не из-за красоты, но вида ради, так как ужасные раны на тонкой женской шее невозможно просто так загримировать.       К свежевыкопанной могиле подошёл священник в церемониальной чёрной сутане с белым воротничком. Рядом с ним бок о бок шла пожилая женщина лет шестидесяти в простом сером платье прямого покроя из габардина и несла над ним зонт, боясь, что его святейшество промокнет над дождем, который разразился в это время над Денвером.       Навес для присутствующих был быстро установлен, и работники погоста пригласили людей пройти под него, чтобы занять свои места на обшарпанных пластиковых стульях. Ингрид всё также держала букет с цветами в руках и за это время ни проронила ни слова. - Приступим, - коротко бросил служитель церкви и открыв толстую книгу Священного Писания, начал зачитывать сакральные отрывки, которые относились к происходящему действию.       Джилл сидела и смотрела перед собой на гроб. Одна из его половинок была закрыта, так что ей оставалось смотреть на лицо мёртвой женщины. Подумать только, как же она выглядела умиротворенно. Девушка сжимала рукоять зонта в руках и не могла поверить, что такое когда-нибудь случится в её родном доме. Да, она родилась и выросла не здесь, но и тогда ей не доводилось видеть всех реалий жизни. Да и нельзя назвать такие разрушения реальностью. У нормальных людей такого не происходит. Хотя кто говорил, что они тут все "нормальные"?       Генри в своём инвалидном кресле держался чуть поодаль от Ингрид с девочками. Рядом с ним сейчас стоял высокий и широкоплечий темнокожий мужчина, который вот уже лет семь выполнял роль личного телохранителя Ингрид. Еще дальше от них стоял Эльзен, который держал в одной руке зонт, а в другой - скромный букет светло-лиловых крокусов.       Вся похоронная церемония продлилась не более двадцати минут, так как дождь над городом только усилился и священнику это начало надоедать. Его давно ждали дома.       Прежде чем гроб опустят в землю, гостям будет позволено проститься с усопшей. Первой с женщиной проститься подошла сама директриса Эванс, которая возложила ей на грудь белые розы так, что самые верхние цветы перекрывали собой эту ужасную розовую ленту. Мавис всё также продолжала утирать слёзы. Джилл лишь мгновение постояла у гроба, касаясь пальцами лакированной поверхности крышки. Следом был Генри и телохранитель Ингрид. Эльзен подходил последним. Свои цветы он положил на черную лакированную поверхность крышки гроба, и вот тогда уже работники кладбища стали заниматься своими делами.       Мавис спросила разрешения у директрисы, и получив его, отошла в сторону, к большим кованным воротам. Ей не хотелось видеть дальнейшие действия, и это если учитывать, что это были уже третьи похороны на этой неделе. Первыми хоронили Клауса и Брайана. Только их могилы пустые. Кенотафы. Муляжи с куклами в дорогих деревянных "упаковках".       Девушка встала под большим тисом, скрываясь под его кроной от назойливого дождя. Впервые он не радовал её. По узкой тропке, ведущей сюда, к ней подъехал Генри. Сегодня на заместителе директрисы черный строгий габардиновый костюм. Его волосы завязаны в хвост черной атласной лентой. Его единственная рабочая левая рука покоилась сверху на коленях, так как кресло управлялось автоматически. - Кажется, наш доктор запретила тебе так долго находиться на холоде. Погода будет скверной ещё целую неделю. - Какая теперь разница, - блондинка пару раз хлюпнула носом, показательно отворачиваясь от заместителя, показывая ему тем самым своё отношение в данный момент. Если бы Брайан был здесь, он обязательно бы утешил Мавис. Печальная ирония в том, что он погиб. - Большая, - тон голоса Генри как всегда, безразличен ко всему, но его слова говорили об обратном. Миллер просто "по-своему" переживал за каждого из воспитанников. - Ты мог все изменить, - Мавис повернула к нему голову. - Не мог.       Из горла девушки вырвался нервный смешок. Она повернулась к нему, сложив руки под грудью, сминая платок в руках. Шляпка сдвинулась на голове на бок и грозилась упасть. - Ты, и вдруг не мог?!       Тяжелая водяная струя толщиной с несколько бейсбольных бит остановилась аккурат возле лица Миллера. Он сидел и не двигался, даже не собираясь отодвигать своё кресло назад или куда-то в сторону. Он знал, что девчонка просто блефует.       Мавис понимала, что сильно рискует и тем самым может нарушить всю их конспирацию, но душевная боль была очень сильной и в значительной мере влияла на её чувства и поведение в данный момент. Ей хотелось как следует хорошенько намочить Генри Миллера, изрядно попортить ему всю электронику в коляске, показав тем самым, что он ещё мог что-либо сделать тогда, и Мизуки с остальными были бы живы, и само здание интерната осталось бы целым. Ничего бы этого не было. - Это не от меня зависело, - рука мужчины покоилась на небольшой книжечке в светло-розовой обложке. На фоне чёрного траурного одеяния эта вещь выглядела странно и нелепо; неуместная в такой скорбный день.       Кэмбелл всё ещё держала струю воды перед лицом Миллера, готовая атаковать его в любой момент. - Я могу сказать это и один, и два, и тридцать семь додекальонов раз, пока ты не поймешь это.       Струя приблизилась к нему ещё немного ближе. Мавис Кэмбелл идеально контролировала свою способность и, кажется, её совсем не волновало, что их могут увидеть посторонние. А это потом столько проблем... - Ты закончила? Я не собираюсь стоять здесь с тобой и пререкаться, тем более, что нас уже ждут. - Я всего лишь хочу узнать, что произошло в тот вечер! - закричала Мавис, после чего резко зашлась в приступе кашля и согнулась пополам. Похоже, что ледяной дождь и события недельной давности давали о себе знать, и сейчас здоровье оставляло желать лучшего. Кэмбелл до сих пор не оправилась после воспаления. - Оставь пререкания при себе. Тебе нужно к врачу. - Мне… - тяжелые хрипы раздавались из горла, - я в порядке.       Генри скептически поднял бровь. - Это не так. Нам надо возвращаться.       Струя воды, поддерживаемая силой Мавис, расслоилась на отдельные крупные капли и рухнула вниз на землю, орошая траву под деревом. ***       Шерил кинул бутылку кока-колы для Мавис. Девушка быстро поймала ледяную газировку и приложила её к шишке на голове Эсмиде. Лакайн по-прежнему находилась в обморочном состоянии, и на целебные прикосновения Бейкерса никак не реагировала. Похоже, что удар ей достался крайне сильный. Или весьма необычный, и без телепата в их ситуации будет не обойтись. Благо, что Мария была с ними в такой момент. - Почему ты уверен, что это он? - тихо спросила Мавис, перебирая пальцами длинные чёрные пряди девушки. Голова Эсмиде покоилась у неё на коленях, сами дети сейчас находились в холле первого этажа у софы. - Как будто не он один у нас перемещается по дому в инвалидном кресле. Взгляд безумный, ненормальный. Скрючился весь и мелко трясется, будто его бьёт озноб, а как увидел меня, так хотел кинуться следом, но тут я быстро к вам спустился, - он жестикулировал руками так, будто одних слов было мало для описания. - Это ужасно, - Мария сидела на соседней софе и закуривала вторую сигарету подряд.       О ночных проделках Генри Миллера, казалось, уже знал весь интернат. Переполох стоял грандиознейший, и дабы не попадаться заместителю на глаза, некоторые обитатели дома предпочли остаться в своих комнатах. Среди всей этой суматохи умудрились потеряться Эльзен и мисс Бланка, которая обещала поговорить с Генри; кажется, ей это не удалось.       В это время к ним из-за угла со стороны игровой комнаты вышло ещё три человека. Ими являлись Ричард Уайт, Эми Гиллан и летающий рядом Родерик Грессе. Похоже, что о неадекватном поведении заместителя директрисы знал теперь точно весь интернат. - Was ist mit Esmeralda passiert?* – Родерик обеспокоено подлетел к девушкам. Эсмиде лежала на полу, ее голова покоилась на коленях Мавис, которая продолжала держать холодную газировку на её лбу. - Генри случился, - мрачно ответил Бейкерс, отвлекаясь от созерцания окна и молний, сверкающих за ним. - Боже, - Эми прижала ладони ко рту. Они с друзьями спали на чердаке, когда услышали странный шум на третьем этаже, а когда Цинь Ю спустилась вниз посмотреть, что случилось, то еле унесла ноги. Инвалид был очень опасен и применял разные подручные средства, чтобы сеять в окружающем его пространстве хаос и беззаконие. Он не щадил никого.       На третьем этаже снова раздался шум и чьи-то крики. Уайт быстро отвлекся на них. - Чёрт! – воскликнул парень. - Что? - пять пар глаз устремились на рыжеволосого парня. - Там сейчас мисс Бланка! – Ричард хлопнул себя по лбу и быстро развернувшись на пятках, помчался в сторону лестницы. Эми хотела было окликнуть его, но не успела. Рыжеволосый юноша бегал слишком резво. - Ну класс, - Мария потушила окурок и встала с софы, наклоняясь к Эсмиде. Эсмиде никак не хотела "просыпаться", но кажется, шишка на лбу стала немного меньше, так что пробуждение обещало быть менее болезненным. - Нужно что-то делать.       Родерик молча летал под потолком, Шерил таращился в окно, пока Эми и Мавис молча сидели возле стены. - А у тебя разве есть решение? - Есть, но вам оно не понравится, - Кэмбелл подняла голову, и в этот момент в её голубых глазах отразилась вспышка молнии. - Что? - Я могу прикоснуться к ней и попытаться телепатически восстановить её связь с разумом. Тогда она очнется. - Мне кажется, это слишком радикальный метод, - пожала плечами рыжеволосая австралийская девушка. Эми плавно сменила позу и встала на руки. - У нас нет иного выхода. - Ja, - согласился с остальными Грессе, который спустился пониже. - Ну так что? - Ренард осмотрела присутствующих. Заряда смартфона оставалось все меньше с каждой минутой, да и фонарик обещал погаснуть насовсем. - Ладно, мы можем попытаться. Если нет, то без помощи мисс Бланка нам не обойтись. - Ну и славно. Тащите её на софу, - Мария щелкнула пальцами. Два парня и девушка помогли перетащить Эсмиде на новое место, удобно устраивая тело. - Скажешь, когда будешь готова, - рядом встал Шерил и обеспокоено перевёл взгляд с одной девушки на другую.       Громкий вздох, щелчок пальцами. - Я готова, - под одобрительный кивок остальных, Мария встала на колени и кончиками пальцев прикоснулась к вискам Эсмиде; осторожно, по чуть-чуть проникая в ее сознание, стараясь контролировать свои силы так, чтобы не дай бог усмотреть в ее памяти что-то личное. ***       Мавис уже выпустили из больничной комнаты и теперь она бродила по уцелевшему крылу интерната. Взрыв, который здесь произошёл, был колоссальной силы и практически уничтожил весь бассейн, часть комнат на втором этаже, которые, хвала Всевышнему, пока что не являлись жилыми. Совсем скоро директриса Эванс обещала прислать сюда ремонтную бригаду. Восстановление части здания обещало влететь ей в значительную сумму, но это ничто по сравнению с тем, какие жертвы случились в ту роковую апрельскую ночь.       Рядом с дверью стоял большой горшок с сидящим в нем гибискусом. Мавис остановилась около него и вгляделась в красивые алые цветы, в изобилии цветущие на растении. Поразительно! Какая случайность! Отсутствует большая часть стены за ним, разбиты три окна и паркет превращен в щепки, а горшок с ним стоит, как ни в чем не бывало. Почему случилось так? Почему самая бесполезная вещь в этом доме уцелела? Почему не они?       Девушка сжала кулаки, продолжая рассматривать гибискус. В её душе поселилось чувство, что всё, что произошло месяц назад - неправильно. Этого не должно было случиться. - Мавис.       По лестнице со второго этажа спускалась Джилл. Сегодня на Хайспен надето длинное тёмно-синее платье. Опиралась девушка на любимый желтый зонт. Кэмбелл обернулась, когда её позвали. - А, это ты, - грустно заметила девушка, будто ожидая, что сейчас вместо Джилл спустится кто-то другой. Кто-то до боли знакомый и живой... Например, Брайану не нужно было произносить какие-либо слова. Он просто умел показывать, что он "здесь".       Аккуратно переступая через трещины в полу, Джилл приблизилась к подруге, закинув зонтик на плечо. - О чем задумалась? Ты уже пять минут тут стоишь и созерцаешь цветение. Доклад по биологии для Отто придумываешь? Не рано ли?       Девушка отрицательно махнула головой. - Нет.       В воздухе повисло молчание, нарушаемое лишь тяжелыми шагами на втором этаже. С такими разрушениями слышимость во всем интернате стояла отличная.       Джилл нарушила тишину первой. Для своего возраста она была очень проницательной, и тревога в глазах Мавис не укрылась от неё. - Так что у тебя случилось? Обладай ты пирокинезом, то сожгла бы растение вместе с горшком в первые же секунды. - Тебе никогда не казалось, что иногда ситуация получается странная? - К чему ты сейчас клонишь? - Хайспен с недоверием посмотрела на Кэмбелл.       Мавис сорвала один цветок гибискуса и стала вертеть в руке. Легкий, красно-розовый, не имеющий запаха. На ощупь он казался слегка бархатным. Но больше никакой ценности в нем не было. Бесполезный. - Посмотри на все эти разрушения, - второй рукой Мавис показывает на обстановку вокруг, - все эти стены, пол, потолок, окна. Да целого спортзала практически не стало!       Джилл смерила подругу взглядом. Похоже, та никак не могла оправиться от произошедшего. - И? - Джилл сняла зонтик с плеча, перевешивая его на руку. - Я к тому, что здесь столько сломанного, ремонт и тому подобное, но во время взрыва не пострадал этот цветок, - Мавис пнула тот по горшку, - а стена за ним едва держится.       Хайспен понимала, к чему та ведёт, но все равно суть не улавливала. Мысли Мавис путались, как будто там поработал хороший телепат. - Мало ли. Может, он стоял под нужным углом, - Джилл понимала, что слова звучат бредово, но видеть подругу в таком состоянии ещё хуже. - Может.       За окном прожужжала пчела. - На востоке гибискус весьма почитаем, - Хайспен ударилась в книжные воспоминания, - из определенных сортов его цветы используют для приготовления красного чая, так называемого каркаде. У китайцев цветок олицетворяет одновременно и женскую страсть, и силу. А ещё они же верят, что обильное цветение гибискуса считается предвестником крупных несчастий. Множество алых цветов предрекают, что будет пролита кровь. Поэтому на это время они выносят цветы из своих домов куда подальше. Но тем не менее, они все равно его любят. И им действительно есть за что. - Крупные несчастья? - Мавис будто бы ударило током. Девушка посмотрела на цветок в своей руке, и сильно его сжала, превращая в красную малоаппетитную кляксу. Проклятье! - Это они так верят. Всё это лишь пережитки прошлого, не более того, - Джилл пожимает плечами, - ничего такого на самом деле нет. Гибискус это просто растение.       Мавис закрыла глаза. Уж если это и пережиток прошлого, то в интернате он точно теперь ни к чему. - А у нас есть еще горшки с ним? - кивком головы указывает на цветок. Девушка роняет остатки цветка на пол. - Ммм, - задумалась Хайспен, - вроде у кабинета мисс Бланки стояли. У Отто, кажется, стоит небольшой саженец на рабочем столе. В игровой комнате и ещё у Цинь Ю. Она уж помешана на нем. Что говорить, китайская принадлежность. А что? - Да нет, нет, - та быстренько улыбнулась, откидывая цветок в сторону носком туфли, - не бери в голову.       Мавис отвернулась от горшка с гибискусом и направилась в сторону столовой. Мысленно она поставила галочку о том, чтобы проверить весь интернат на наличие всех цветов. Коварный план уже созрел в её светлой голове. ***       Ричард дошел до середины коридора третьего этажа и остановился. Тишина давила на уши и не предвещала ничего хорошего. Было бы неплохо, будь здесь хоть чуточку шумно, но этого не случилось. И как вести себя в таком случае – неизвестно. Некоторые комнаты открыты, но в них никого не было. Такое чувство, будто обитатели покинули свои места в спешке. - Это не смешно, - звук гулким эхом отразился от стен пустого этажа, в очередной раз подтверждая догадку Ричарда Уайта. Здесь пусто и куда ушли мисс Бланка и Эльзен, оставалось лишь гадать. Как не вовремя юноша забыл сотовый в своей комнате, так что связаться с кем-либо он не мог, но надеялся, что сможет найти хоть кого-нибудь. Он думал, что это может быть мистер Альфар, который помог бы пролить свет на происходящее.       Топот на лестнице заставил Ричарда обернуться и быстренько нырнуть в ближайшую комнату, которая оказалась жилой комнатой их учителя биологии, но Отто здесь не было и ругаться он не будет, так как не узнает об этом. Удивительно, что мужчина вообще не запер дверь на ключ, как обычно это делал. В последний момент юноше удалось захлопнуть дверь.       Тяжелые шаги приблизились к комнате и остановились. Ричарду пришлось затаить дыхание. Он мог сразу выйти и посмотреть, кто это был. Судя по звуку, это не мог быть Генри, так как тот передвигался только при помощи инвалидного кресла, а незнакомец, стоявший за дверью, ходил на своих двоих, и судя по всему, носил тяжелую обувь со свинцовыми набойками. - Эх, была не была, - рыжеволосый парень собрался с духом и быстро покинул комнату, встречая гостя. Какого же было удивление, когда он никого не увидел! - Что за… - Ричард огляделся, пытаясь найти неизвестного посетителя. В конце концов, шаги он слышал, значит, здесь кто-то был. Но этот кто-то либо невидимый, либо ему, Ричарду, это просто привиделось. Были у них в интернате невидимки раньше, и сейчас есть. Но в данный момент данную способность представляет хрупкая черноволосая девушка из класса младших воспитанников. Уж она тем более не могла тут ходить, так как такие тяжелые шаги не могли ей принадлежать в принципе. Да и все младшие дети сейчас собрались в игровой комнате, как им велели старшие воспитанники. - Ричард! – окликнул его голос сзади, и слегка вскрикнув, Уайт обернулся, столкнувшись нос к носу с мисс Бланка. В темноте коридора очертания фигуры женщины выглядели зловеще, а красные рога на ободке светились в темноте, придавая ее образу демоническую нотку. Уайт перекрестился. - Дева Мария. Мисс, вы меня напугали.       Женщина затянулась сигаретой, выдыхая дым в сторону. - Ты как будто призрака увидел, - едко заметила женщина, заглядывая юноше за спину, пристально вглядываясь в черноту правой части этажа. - Да мне просто почудилось. - Что? – мисс Бланка вздернула бровь вверх, хотя в темноте это не заметно. Сигарета медленно тлела в руках доктора. - Да нет, уже ничего, - Ричард спокойно выдохнул. Женщина-врач скептически оглядела юношу, но говорить ему об этом не стала. Он всё равно не поверил бы в то, что по дому действительно могут разгуливать призраки. ***       Всего горшков насчитывалось восемь. Восемь горшков разных объемов, включая тот, который некогда стоял в холле здания. Восемь. Восемь чёртовых растений, которые мозолили глаза Мавис каждый раз, стоило ей пройти мимо них. Два цветка пришлось очень тихо вынести из комнаты Цинь Ю, ибо узнай, что с ними сталось, то воришке несдобровать. Китаянка - сильнейший телекинетик интерната.       Горшки были тяжелыми, поэтому переносить их приходилось по одному, каждый раз поднимаясь и спускаясь по мраморной лестнице со второго этажа и перетаскивая их на улицу. Всё надо делать аккуратно. Поскольку бассейн был разрушен, Мавис не смогла исполнить там свою задумку. Приходилось действовать своими методами.       Когда все горшки были установлены перед большой клумбой с кустами роз, Мавис смогла наконец спокойно отдышаться. Обладай она телекинезом, ей пришлось бы куда легче, но её способность так же была весьма полезной. Перед собой Кэмбелл ставит большое ведро, до краёв наполненное водой; из потайного кармашка на юбке достается небольшая склянка с ASL - это не очень густая жидкость слабого жёлтого оттенка, которую специально для неё разработал Генри, чтобы она училась контролировать не только воду, но и жидкости вообще. Выходило пока скверно, так как масляные жидкости, бензин или керосин ей не давались совсем. Досадное упущение.       Девушка откупорила склянку и вылила её содержимое в воду. Через пару минут, когда все было готово, Кэмбелл подняла в воздух всю имеющуюся у неё массу и принялась двигать пальцами, будто разминая пластилин, приготавливая тот к лепке, только вместо него сейчас была вода.       Первый удар воды пришелся на пару маленьких растений, которые она принесла из кабинета биологии. У Отто там столько цветов, что он даже не заметит пропажи. Под напором воды глиняные горшки раскалываются, земля рассыпается, обнажая хрупкие корни молодых гибискусов. Второй удар разрубает растения пополам. Третий размельчает листья на несколько частей.       Мавис пинает носком туфли глиняный осколок подальше от себя и принимается за оставшиеся растения. Цветут они ярко, чем больше вызывают раздражения. Двадцать третий удар по счёту разрубает на несколько частей предпоследний ствол, и остается уничтожить только главный гибискус. Его Мавис принесла из холла интерната. Это был тот самый, который стоял уцелевший возле разломанной стены. Слишком большая честь для него. И слишком почётная казнь.       Собрав всю жидкость вверх, Мавис тщательно концентрируется, собирая весь ASL внутри большого шара, придавая тому образ ядра. Дело это непростое и руки начинают болеть от напряжения. Всё таки работа с данным веществом требует особой концентрации и использовать его слишком долго Мавис невмоготу, но она старается, ибо последняя запланированная на сегодня вещь должна состояться.       Сильная концентрация привела к тому, что шар стал дополнительно увеличиваться в размере, так как в него стала скапливаться вода из поверженных ранее братьев большого гибискуса. Под давлением гидрокинеза листья и цветки быстро теряли воду внутри себя, превращаясь в сухие, некрасивые комки. Шар увеличился в размере и стал таким тяжелым, что Мавис было тяжело держать его. Надо заканчивать.       Весь массив воды рухнул сверху на куст гибискуса, и со стороны это напоминало небольшой взрыв. Девушка не удержалась на ногах и рухнула на землю, уклоняясь от ударной волны, но одежду ей все равно намочило. Растение вместе с горшком было уничтожено подчистую. Сломанные ветки, разорванные в клочья цветы, пахнущая сыростью прелая земля. Все это валялось сейчас перед ней как символ некоего триумфа, победой. Небольшой победой над собственным трагичным прошлым, и хотя потери были несопоставимы с гибелью шестерых человек, на душе у Мавис Кэмбелл наконец-то наступило удовлетворение от происходящего. Теперь "цветок смерти" больше никогда не распустится в их доме. Теперь у них больше никто не умрет.