Creepshow

      Эсмиде глядела перед собой в тарелку, на которой сейчас лежал омлет с беконом и тостами. Утро только началось, а настроение уже испорчено. В голове девушки крутилась назойливая мысль, что она узнала что-то такое, чего знать на самом деле не должна. Или это ей показали специально, чтобы пришло понимание в чем-нибудь большом? Доверие? Странная ситуация.       В столовой на удивление шумно, и Эсмиде впервые здесь вместе со всеми. Три стола специально сдвинуты вместе и заняты шумными подростками лет четырнадцати. Во главе стола красовался подросток с длинными красными волосами, которого Лакайн видела несколько раз. Напротив подростка сидела высокая красивая девушка с густыми черными волосами в голубом платье на тонких бретельках. Она о чем-то негромко переговаривалась с сидящим рядом парнем, и Эсмиде тотчас же его узнала. Это он сидел в кресле прошлой ночью. Чёрные растрепанные волосы, серо-синие глаза и целеустремленный на неё взгляд. Похоже, что он практически не слушал свою соседку по столу, и пристально следил за действиями Эсмиде. Девушка предпочла отвернуться от него и ковыряться вилкой в тарелке.       За её столом было пусто. Ни Мавис, ни Марии в столовой не обнаружилось. - Можно присесть? - тихий голос заставил Эсмиде вздрогнуть и отвлечься от созерцания салфетницы с причудливо сложенными в ней бумажными салфетками зеленого цвета. Напротив неё стоит черноволосая девочка-телепат. Длинные волосы закрывали её лицо практически полностью, и всё, что брюнетка могла видеть - только необычные глаза фиолетового цвета. Такой оттенок для глаз в мире считался крайне редким. Это делало девочку по-особенному уникальной. - Э-э, да, можно, - та поставила перед собой тарелку и, отодвинув стул, села. Эсмиде заметила, что на руки телепатки надеты чёрные латексные перчатки, да и вся её одежда была максимально закрытой. На тарелке, которая стояла перед ней, лежал большой стейк красной рыбы, украшенный мелко рубленной зеленью и кольцами резаных маслин. Весьма необычный выбор меню для первого приема пищи за день.       Эсмиде продолжала ковыряться вилкой в тарелке. Она уже не помнила половину увиденного во сне, но то, чего девушка не смогла забыть, сильно тревожило. Ей думалось, что надо найти Лернея и всё ему подробно рассказать. Мужчина не ведал таких вещей, но это помогло бы ему разобраться в папках, которые у него имелись. "дурной сон приснился?"       Мысль пришла к ней прямо в голову, но это звучал не голос Эсмиде. То "говорила" девочка, сидевшая напротив. Она не говорила об этом прямо, так как была занята завтраком. В правой руке она держала нож, которым резала рыбу, и вилку, на которую накалывала кусочки еды, после чего отправляя в рот. Перчатки она так и не сняла.       Нет, без завтрака она долго не протянет, думала Эсмиде. Надо было подкрепиться, ибо до обеда далеко, а ей весь день предстоит что-нибудь делать. Вдруг, мужчине в голову взбредет погонять её по тестам?       Кусочек бекона с яйцом всё же отправляется в рот. "даже не знаю, дурной он или нет."       Отвечать пришлось мысленно, надеясь, что "услышат". Телепат кивнула в знак согласия. "что конкретно ты видела?"       А что, собственного, такого она видела? Отрывков было много, Лакайн не успела проследить за целью и смыслом каждого. Некоторые проносились едва ли не со скоростью света. "что ты видела?"       Эсмиде принялась усиленно думать о прошлой ночи. Парень в кресле, дрёма, чьи-то руки, заботливо укрывающие спящую девушку. Девушки, отплясывающие канкан и подбрасывающие плюшевых Тедди в воздух. Голая девушка танцует на столе... "понятно..."       Девочка отложила столовые приборы в сторону и пальцами убрала волосы со своего лица. Взору Эсмиде предстало очень милое личико девочки лет двенадцати-тринадцати. По-детски вздернутый носик, редкие веснушки под глазами на щеках, пушистые ресницы, обрамляющие глаза аметистового оттенка. Рот слегка приоткрыт, тонкие бледные губы блестели от масла. Непонятно вообще, почему она скрывает лицо от остальных. - Ты видела некоторые наши жизни, - легкий кивок в сторону стола, за которым собралась разношерстная компания. Телепат облизывает губы и забирает пряди за уши, оставляя лицо частично открытым, пряча теперь глаза под густой челкой.       Лакайн стоило догадаться об этом. - Это ведь была ты, да? - вилка со звоном падает на поверхность стола, оставляя на желтой скатерти жирное масляное пятно. Кажется, что все вокруг замерли, и любопытные взгляды направлены на них двоих. Все ожидают, что последует дальше. - Возможно, я ведь не единственный телепат в доме, - девочка широко улыбнулась, отправляя очередной кусок рыбы в рот. В столовой спустя мгновение снова стало шумно.       К их столику подлетел Родерик Грессе. Не обращая внимания на девочку, он обратился к Эсмиде. - Тебя там мистер Альфар искать. Говорит, тебя позвать.       Сердце Лакайн рухнуло куда-то в область желудка. Прекрасно. Просто прекрасно. Сейчас Лерней загрузит какими-нибудь учебными делами, и так до самого обеда.       Девушка встала из-за стола, стараясь не смотреть на телепата. Та, как ни в чем не бывало, продолжала поедать стейк с маслинами. Завтракать Лакайн совершенно не хотелось, но... если Лерней задержит надолго, то тогда ей точно не выдержать. С тарелки схватывается тост с джемом, после чего Эсмиде огибает стол, кивает Родерику и покидает помещение столовой, в которой на мгновение стало тихо, но потом шум усилился вновь, сопровождаемый бранью подростков и редкими вспышками огня. ***       Мария сидела на столе в одном из классов учебного корпуса и курила в открытое окно. Ей всегда нравилось сидеть в этом помещении и предаваться собственным размышлениям, тем более, что обстановка данного места была подходящей, а пейзаж за окном радовал глаз. Всё же место для интерната выбрано крайне удачно. Мария не могла понять, почему ей так нравилась холмистая внешность. Гора Грин начиналась в нескольких сотнях метров от территории, а с такого ракурса казалось, что до нее рукой подать. Мало кто удивляется здешней местности, ведь каждому известно, что Денвер, Лейквуд и ещё несколько близко располагающихся районов примыкают к так называемым Скалистым горам, отделяя центральную часть США от западной. Конечно, такое соседство весьма влияет на климат, но на него грех жаловаться. Лето тёплое, зима умеренная и снежная. Чего еще желать. Торнадо бывают в этой части крайне редко, и это тоже хорошо.       Окурок истлевшей в руках сигареты быстро прячется в большую кадку с фикусом по соседству. Из пачки достается новая, но девушка не спешит её зажигать. - Зачем мне это только нужно?       Вопрос был адресован пустоте, окружающей Марию. Нет, в школьном кабинете не пусто, тем более, что принадлежал он их учителю биологии Отто, которому на выходные понадобилось уехать в Альбукерке, что в штате Нью-Мексико. Чучела животных, пара муляжей-человеческих скелетов и многочисленные растения в горшках, за которые Отто тщательно переживал и постоянно пытался поймать того, кто тушил в горшках с землей окурки. Как будто она одна во всем интернате курит. Welcome to the creepshow! Welcome to the creepshow! Welcome to the Welcome to the Welcome to the Creepshow!       Резкий звук мелодии вывел девушку из прострации, когда она уже собиралась зажечь сигарету и по-новой затянуться дымом. Тонкая палочка с яблочным табаком резко сжимается рукой и выкидывается в окно подальше, лишь бы больше не видеть. Почему-то именно эта мелодия может довести прекрасное настроение Марии Ренард до ужасного, но оно действительно будем ужасным, так как она прочно ассоциировалась с человеком, который мог позвонить Марии в такой момент. В конце концов, эту песню она выбрала специально, чтобы помнить о том, кто запрятал её сюда.       Это отец Марии, Густав С. Брон, который собственно говоря и запер девушку в этом "ужасном" месте, чтобы она, как выражался отец, "со своей странной придурью" жила среди подобных, не портила ему имидж и не взывала к памяти об умершей жене, чью фамилию Мария предпочла взять, нежели оставаться под отцовской.       Начался второй куплет и собравшись с мыслями, Мария нажимает кнопку принятия вызова. На неё тотчас же обрушился грозный рык папаши. - Мелкая задница, где тебя носит? - И тебе привет, - Ренард как можно сильнее пыталась скрыть пренебрежительный тон в своём голосе, но получалось отвратительно. Мистер Брон все равно слышал. - Мы кружим вокруг района уже грёбаных десять минут. Почему нас никто не встречает?!       Мария усмехается. Узнает повадки отца.       Густав относился к тому типу людей, которые и трёх минут не смогут усидеть на месте. Им надо постоянно что-то делать, куда-то бежать, ехать и постоянно двигаться, лишь бы не было застоя. Не удивительно, что с такой потрясающей живостью и подходу к делам у господина Брона было несколько своих крупных мебельных фабрик в шести штатах США, но совершенно отвратительное отношение к делам семейным. Не смотря на возраст в сорок девять лет, он сменил уже четырех жен, первая из которых была матерью Марии, а три другие занимали её место поочередно, и то лишь ненадолго, до тех пор пока мужчине не надоест очередная кукла, которая будет неприкрыто жадно сосать его многомиллионное состояние, как новорожденный теленок дойную корову. - Сейчас сообщу директрисе Эванс о твоем приезде, потерпи еще минут десять, - Мария быстренько отключила телефон и слегка улыбнулась. Томительное ожидание ещё столько же времени сделает отца вне себя от ярости, но именно это нравилось Ренард больше всего. Когда он был зол, из него можно было вить веревки, и тогда он начинал откупаться от всех толстыми пачками денег, лишь бы его перестали задевать. Если говорить откровенно, то когда пять лет назад Мария попала в интернат, мистер Брон отвалил около трех миллионов долларов на содержание территории, и после каждый год присылал чеки на сумму полтора миллиона долларов лично директрисе Эванс. Та, конечно, была рада подобным щедрым вложениям.       Перед тем, как зайти в кабинет к директрисе, Мария решила забежать напоследок к себе в комнату и захватить плеер. Вторая вещь, которую на дух не переносил отец - кто-то слушает музыку, пока он с тобой говорит, или что-то объясняет. Он считал подобное поведение грубым, и даже на работе не позволял никому слушать музыку, штрафуя провинившихся на сотню-другую долларов. Эти требования выполнялись безукоризненно, но именно так Мария планировала избавиться от него. Вообще, в интернате не любили незапланированных гостей, зная, что место, где он построен, тщательно скрывается от всех. Центр Единого Развивающего Наблюдения никогда не дремлет.       В коридоре Мария столкнулась нос к носу с озадаченной Эсмиде, которая шла, опустив голову в пол и задумчиво жуя кусок поджаренного хлеба. - Ой! - Мария быстренько отскочила в сторону, чтобы не врезаться в девушку. Лакайн подняла голову. - Извини, я не слышала, как ты шла, - Эсмиде была поглощена своими мыслями, когда направлялась на третий этаж, где жили учителя. Конечно, девушка лукавила. Еще по биению сердца она поняла, что к ней кто-то приближается, но уходить в сторону не торопилась. Возможно, что тот, с кем она сейчас столкнется, поможет разобраться в гнетущем состоянии. Мария была приятной в этом плане собеседницей, но своими способностями могла увидеть лишнего. А именно этим Лакайн сейчас и была озадачена. Телепаты воистину непростые люди. - Куда торопишься? На тебе лица нет, - Мария внимательно вгляделась в лицо подруги. Та лишь устало махнула рукой. - А-а, забей. Не выспалась немного. А теперь Лерней вызвал. Хочет поди загрузить учебными заданиями. Уф, - Эсмиде сдула мешающуюся прядь челки с глаз. - Понимаю. Я сейчас к директрисе иду. У меня... важное дело на горизонте появилось, а без неё его не решить, - Ренард не хотелось говорить о том, что её решил навестить "дорогой папочка". Появлялся раз в год, и того за глаза было достаточно. Деньги платил и ладно. - Тогда я пойду. Не любит он опозданий, - Эсмиде рефлекторно почесала затылок, вспоминая, как часто ей прилетало туда книгой или свернутой в трубку газетой. Лерней Альфар был суровым в этом плане.       Брюнетка направилась в сторону лестницы ведущей не третий этаж, а Мария по-быстрому рванула к себе в комнату. Сегодня там беспорядочный хаос, и найти наушники с плеером было нелегкой задачей, так как она не слушала музыку с позапрошлого дня и легко могла забыть, где какая вещь лежит.       Искомые предметы нашлись под кроватью, невесть как там оказавшиеся. Мария не стала обострять на этом внимание, тем более, что пять минут из десяти прошли, и если она вовремя не объявится, то неровен час, что отец может разбушеваться. Всему должен быть предел. ***       Меньше всего Ингрид Эванс любила бумажную волокиту. Эти белоснежные кипы документов, технологические карты, отчёты, счета и налоговые отчисления в виде подлога. По документам это место числилось частным национальным парком, принадлежавшим некой группе богатеньких лиц, ежегодно отваливающих крупные суммы на содержание местности, а также поддержания статуса элитного гольф-клуба, который формально был прописан на бумагах. На войне все средства хороши, тем более если дом полон необыкновенных людей, за которыми надо пристально следить.       Перед женщиной сейчас лежали квартальные отчёты. Рядом с ними стоит хрустальная пепельница, куда Ингрид периодически стряхивает пепел с сигареты, воткнутой в мундштук. За сегодня весь кабинет пропах запахом элитного табака, но останавливаться она на этом не собиралась. Под столом стоит открытая бутылка элитного испанского вина "Пингус", которую они вчера вечером с Мерседес пробовали.       В кабинет постучали. - Войдите, - Ингрид быстро потушила сигарету в пепельнице и спрятал мундштук среди бумаг. - Можно? - в дверях появилась взволнованная Мария Ренард, которая держала в руках плеер и небольшую пластиковую карточку. - Заходи, - мисс Эванс натянула на лицо улыбку, хотя настроение улыбаться сейчас не располагало.       Девушка прошла в кабинет и остановилась перед столом директрисы. Та сложила руки перед собой, осторожно задвигая локтем пепельницу за самую большую бумажную стопку. - Что-то случилось? - Мисс Эванс, мне только что звонил отец и... - Господин Брон? - брови Ингрид быстренько поползли вверх от удивления. Обычно о своем визите он предупреждал женщину лично, не связываясь с дочерью. Женщина задумалась. На какие-то секунды она быстро проникла в мысли воспитанницы, считывая весь тот телефонный разговор, что случился между ней и отцом. Судя по резкому, но сбивчивому тону голоса мужчины, он был чем-то обеспокоен. Это настораживало. - Хорошо. Ступай. Ты знаешь, что нужно делать. Я подойду чуть позже. - Есть.       Мария покинула кабинет директрисы, оставляя женщину одну. Ингрид устало трёт виски указательными пальцами, после чего достает мундштук и новую сигарету из пачки. Маленький огонёк зажигалки подпаливает конец сигареты, после чего Эванс сильно затягивается. Ей не нравилось подобное поведение со стороны других людей, которые могли без предупреждения явиться и спутать планы на сегодняшний день. Конечно, это хоть какое-то развлечение и бумагами не надо заниматься, но что-то её все равно тревожило. С этим необходимо было разобраться в первую очередь. ***       Через пять минут Мария стояла у входа, сжимая в руке плеер. Через каких-то пару минут она увидит отца, и ей придется выслушивать многое, обращённое в свой адрес.       Вдалеке показался автомобиль тёмно-серого цвета. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее Марии хотелось, чтобы всё поскорее закончилось. Девушка вставила один наушник в ухо и негромко включила музыку, останавливаясь на композициях, которые она слушала ранее. There's a white picket fence and tangerines Cherry blossoms and SUVs There's two and a half It's two and a half It's your perfect wife and your perfect mistress Fighting over your perfect fortress That you bought with a super high interest        Автомобиль престижного класса сделал полукруг по дороге возле клумбы, и остановился аккурат возле ступеней, ведущих в здание. Мария стояла, облокотившись спиной о колонну, и теперь наблюдала, как отец выходил из машины. Судя по тому, что он обращался к кому-то сидящему внутри, то не трудно догадаться, что притащил с собой свою очередную профурсетку, которая недавно вошла в статус жены и миссис Брон.       Мистер Густав С. Брон был мужчиной крепкого телосложения. Ему было сорок девять лет, но выглядел лет на восемь-десять моложе, так как активно заботился о состоянии своего здоровья, посещал спортивный зал, употреблял только здоровую пищу и ни капли спиртного в рот, считая, что он вреден для активной деятельности в работе. Сегодня на нем темно-синий деловой костюм из габардина, бежевый галстук. На лацкане пиджака красовался маленький значок с изображением звездно-полосатого ослика - неофициального символа демократической партии США. Густав был далеким от политики человеком, и никогда не хотел пробовать баллотироваться губернатором от родной Миннесоты, поддерживающей демократическую партию, и даже не желал быть главным в Соединенных Штатах. Но зато щедро вложился в предвыборную компанию по продвижению кандидата в президенты. Неудивительно, но данная операция получилась очень удачной и позволила удвоить ему свое состояние, так как выбранный народом человек получил свою должность, и стал известен как первая женщина-президент по имени Жаклин Дженкинс, которая приходилась какой-то там пра-пра...внучкой одному из Рузвельтов, а какому из них конкретно, Густав уже не разбирался.       Густав захлопнул дверь автомобиля и повернулся лицом к колоннам. Мария уже ждала его. - Мы прокружили по Лейквуду около получаса. Неужели ты не могла быть более расторопной, вместо того, чтобы заставлять нас ждать, - такая тирада обрушилась на девушку, стоило ей подойти к отцу поближе. - Дрянной городишко. - И тебе привет, - одна рука в кармане. Мария незаметно прибавляет громкость музыки в наушниках. - Я приехал, как того требовали незамедлительные дела, - мистер Брон сдул с плеча невидимую пылинку, - как тебе известно, я вложил изрядное состояние в твоё образование, избрав для тебя самую элитную школу, в которой твои... странности могли быть полезны среди таких же.       Мужчина сделал упор на последнюю часть фразы. Да, он знал о странных телепатических особенностях дочери, но отказывался, и тем более боялся признавать то, что они могут хоть как-то повлиять на дальнейшую судьбу их семьи, которая давно числилась только на бумагах. Упрямость обеих людей не позволяла признать им кровное родство.       Мария слегка прикрыла глаза и пожала плечами в ответ. - Так ты приехал только за тем, чтобы узнать, какие у меня оценки в табеле за год? Директриса выйдет и всё расскажет.       Кажется, ответ его не очень удовлетворил. Мужчина громко выдохнул носом, чем сильно напомнил быка, который хотел наброситься на нерадивого тореадора. - Придержите свои слова при себе, юная леди. Я приехал, чтобы сообщить об изменении порядка некоторых дел, и сим заверяю, что не могу в этот раз забрать тебя отсюда на каникулы.       Радость-то какая, думалось Марии в этот момент. То, что он называл "забрать на каникулы", не более чем неделя отдыха вне стен интерната, и отдыхом это можно было назвать с большой натяжкой, так как отец таскал её по своим идиотским заводам и прививал чувство рабочего ритма, всё время твердя, что наступит время и она займет его место в расширяющейся империи производства мебели. - А прямо по телефону сказать нельзя было? Зачем такие условности? - Мария вставляет второй наушник в ухо, но делает музыку потише, чтобы слышать, как Густав будет исходить словесной желчью и плеваться ядом.       Мистер Брон начал выходить из себя. - Ты можешь вести себя приличнее, пока я с тобой говорю?! Что это за разнузданный вид, ты не с подружками своими разговариваешь. - Que?       Густав мысленно сосчитал до десяти. Его личный психоаналитик советовал меньше нервничать в подобных ситуациях. В конце концов, девчонка одна, а подчиненных - около пяти тысяч человек. Разница ощутимая. - Я всегда знал, что ты маленькая и избалованная нахалка, - Мария сделала громкость побольше, - ты не ценишь, что я для тебя делаю. Я дал своё разрешение, чтобы ты могла здесь жить и учиться. Каждый год я вкладываю сюда деньги, чтобы ты могла ни в чем не нуждаться. Что. Я это прекрасно вижу, не слепой. Ты слишком наплевательски относишься к своей жизни, хотя я знаю, что ты способна на большее, чем выведение окружающих из себя своим непотребным поведением. В конце концов, я должен знать, на что я тратил миллионы все эти пять лет. Ты прекрасно понимаешь, что я не выношу, когда деньги уходят просто так.       Второй куплет в плеере пошел по кругу. Don't tell me your life sucks You pay five bucks For a man who wants to mop the floor in your factory You live oh so happily - Пока что твоя соска из тебя деньги тянет, - Ренард показательно сложила губы в утином жесте, скосив глаза к носу, тем самым показав, что новая жена имеет крайне низкий интеллект и высокие запросы на покупку всяких побрякушек, вроде нового смартфона от Apple. There's a worm in your pretty red apple - Да я... Да я тебя... - мистер Брон поднял вверх палец, собираясь им ткнуть в свою нерадивую дочь. Your vicious, vicious appetite - Что? Что ты мне сделаешь? Думаешь, отправил куда подальше единственную дочь, и можешь жить спокойно? Не удивительно, что мама тебя ненавидела.       Мария всегда отличалась резким словом, и могла поставить на место почти кого угодно, включая этого самого человека и его глупую новую жену, которая была не намного старше ее самой, всего на каких-то пару лет. Очередная глупая моделька, которую к двадцати четырем годам спишут в утиль. Или раньше, если совсем надоест со своими непомерными запросами. - Дерьмо, - прошел мужчина, - и этим ты решила мне отплатить за столько лет? Я вкладывал в тебя средства, закрывал глаза на всё. И даже отплатил бы тебе обучение в Гарварде, или сразу бы в лондонский Оксфорд. А ты... Ты...       Мария спиной чувствовала взгляды, устремившиеся на неё со стороны интерната. Она знала, сейчас остальные воспитанники стоят у окон и взирают на разворачивающуюся драму. Всем интересно узнать, что такого происходит, но Марии было не нужно это излишнее любопытство. Отец человек не из тех, за кем можно наблюдать вот так спокойно. Но сейчас всё равно. - Мне сказать тебе спасибо? - в голосе слышался неприкрытый сарказм.       Мужчина так сильно сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели. - Копия матери. Такая же неблагодарная су...       Цокот каблуков по каменным ступеням заставил отца с дочерью отвлечься друг от друга. Ингрид Эванс спустилась к ним. На женщине был простой белый костюм, состоящий из прямой юбки-карандаша средней длины и укороченного жакета с рукавами три четверти, идеально подходящий для сегодняшней погоды и этой ситуации. - Господин Густав! - воскликнула директриса в притворной радости.       Густая антрацитовая копна волос идеально уложена в красивую косу. - Какая честь принимать вас здесь. Признаться честно, мы не ожидали вашего визита так скоро, но это приятный сюрприз. С чем пожаловали?       Вся злость мгновенно улетучилась. Директриса этой школы явно обладала особым даром укрощать и подавлять дикие позывы гнева, что мужчина отмечал уже не раз. Он быстренько поменялся в лице, натянув свою вежливую улыбку и, как подобает джентльмену, слегка поклонился, позволив себе поцеловать руку мисс Эванс. Та смущенно залилась краской, внимательно наблюдая за его движениями. Зелёные глаза женщины пристально его осматривали, попутно проникая в чертоги разума, где содержались самые тайные мысли. Когда имеешь дело с родителями воспитанников, необходимо быть на чеку. Важна каждая деталь, каждая мысль, каждое воспоминание. - Так какое дело привело вас к нам в столь приятный воскресный день? - ей было достаточно пары секунд, чтобы понять, зачем отец Марии Ренард явился в интернат. То, что она увидела, женщину не обрадовало, и действовать надо было незамедлительно. - Ах да-да. Вспомнил, - Густав вытащил из внутреннего кармана пиджака чековую книжку и позолоченную ручку элитной марки. Всего пара движений и вот уже перед Ингрид красуется чек в три миллиона долларов. Та тотчас же снова показательно смутилась. - Что вы, что вы. Не стоит так рано, - на что мужчина махнул рукой. - Это вам, ибо в следующий раз я вряд ли смогу приехать так скоро. Всё дела, дела. Вы, конечно же, понимаете меня, - он подмигнул Ингрид, заставив ту кокетливо засмеяться. Про себя же директриса думала, что он глупый показушник, заискивающий перед всеми, из кого можно легко вытянуть выгоду. Как бы не так. Густав С. Брон знает слишком много. - Мы могли бы поговорить с вами тет-а-тет? - Густав злобно зыркнул на дочь, стоявшую позади Ингрид. - О да, конечно. Мария, - повернулась к девушке женщина, - ступай. Не забудь, что у тебя ещё вечером занятия по вокалу.       Мария Ренард коротко кивнула ей и быстро поднялась по ступенькам наверх. Девушка юркнула за дверь, оставляя её слегка приоткрытой, чтобы она могла видеть отца и директрису в поле зрения. Когда она поднималась, то даже не соизволила обернуться в сторону отца. Уж кто-кто, а директриса Эванс вправит ему мозги раньше, чем тот начнет действовать. В конце концов, мужчину не должно волновать, чем они тут занимаются. Сам отдал, пусть расхлебывает теперь. Nobody knows where it's at Nobody knows where it's at Nobody knows where it's at       Разговор, который случился между Густавом и Ингрид был... тревожным. Из общего положения было понятно, что как бы тщательно не следил мужчина за своим здоровьем, все было крайне скверно. Резкое обострение хронического панкреатита, не беспокоившего мужчину уже более десяти лет, потом боли в суставах и сердце. Даже обычная простуда переживалась не так легко, как раньше. Прямо дочери об этом он сказать не мог, хотя она могла обо всем догадываться. Мистер Брон заранее предупредил директрису, что положил на личный банковский счет Марии весьма крупную кругленькую сумму, которой она может распоряжаться, как хочет, едва ей стукнет восемнадцать лет.       Ингрид знала, что это была не единственная причина такого странного беспокойства о дочери. Тщательно "просмотрев" мысли Густава и мысли спутницы в автомобиле, она пришла к выводу, что за этим странным поведением Густава стоит никто иной, как Центр Единого Развивающего Наблюдения.       Эванс "видела" разговоры отрывками, из которых можно было достаточно понять, что ЦЕРН заплатит щедрую сумму за местонахождение его дочери, которую тот тщательно скрыл пять лет назад. Отпираться было бесполезно - тамошние люди уже давно были в курсе, что его дочь обладает способностями, и следовательно, она должна быть у них. Нехорошо, совсем нехорошо. - Мне так жаль, но думаю, у вас все будет хорошо, - они сделали пару кругов по дороге вокруг большой красивой клумбы с розами. Всё это время, пока шёл диалог, Ингрид сочувственно кивала господину Брону, не забывая "наблюдать" за ним. Не исключено, что Густава послали, чтобы определить местоположение девушки. Кто знает, может агенты ЦЕРНа уже толпятся за пределами местности. Да, их интернат защищен предельно хорошо. Даже так, как не снилось самому начальству Центра, но лишняя бдительность никогда не будет лишней. На войне, как на войне. Пан или пропал. - Надеюсь, мы с вами ещё встретимся. У вас здесь такая прекрасная обстановка, - напоследок проворковал Густав, прощаясь с Ингрид и садясь в машину. - Я тоже на это надеюсь, - Ингрид спрятала чек в карман жакета.       Мужчина приказал тронуться личному водителю в путь. Пока они не отъехали достаточно далеко, женщине пришлось изрядно повозиться в мозгах всех троих людей, сидевших внутри. Она тщательно затирала их воспоминания о том, что они когда-либо были в интернате, и вообще память о дороге сюда. Она поместила в их головы ложные сведения о том, что Густав С. Брон, его спутница и их личный водитель вовсе были не в Лейквуде, а в Орора, где проходила важная ежегодная выставка офисной продукции, которую представляли ведущие мебельные компании страны, включая его тоже.       Ингрид некоторое время стояла перед ступенями, глядя вслед отъезжающей за ворота машине. Она не знала, чем закончится эта история, но была уверена - её детям никакой ЦЕРН навредить не посмеет. Никогда.       Ингрид помнила о том, что сейчас в доме находились родители четырех маленьких девочек. Зная, что теперь, возможно, агенты ЦЕРНа находятся где-то рядом, безопасность должна быть усилена в несколько раз. Родители должны забрать детей как можно скорее, и вечером обходными путями покинуть интернат. Возможно, это серьезный риск, на который собирается пойти Ингрид. Она ни за что не простит себе такую крупную ошибку. Но всё же решение у женщины на этот счёт имелось. ***       Когда Ингрид вышла из-за угла, то была сильно удивлена, увидев, что около двери, ведущей в комнату Генри, сидит Мавис. Кэмбелл сидела, прислонившись спиной к стене, обняв колени руками. Перед девушкой на полу лежала открытая книга. - Мавис? Почему ты сидишь здесь? Что случилось?       Девушка подняла голову вверх, показывая мисс Эванс заплаканное лицо. Дело принимало новый оборот. - Так, что случилось? - Ингрид пришлось сесть на корточки, но в такой юбке это сделать довольно непросто. - Генри... - шмыгает девушка носом, утирая рукой слезы, - заперся, никого не пускает... Груби-ит!       Ингрид вопросительно вскинула бровь, после чего встала и выпрямилась, поправляя юбку. - Так. Сейчас мы все устроим.       Женщина обогнула девушку и несколько раз настойчиво постучала в дверь. Ответом ей была тишина. - Миллер, открывай. Я знаю, что ты там!       Тишина. - Генри, открывай. Не заставляй меня выламывать дверь огнетушителем, - оный имелся в настенном шкафчике неподалеку отсюда.       Внутри комнаты раздался шорох, но открывать директрисе не спешили. Спустя минуты две под дверь просунулась записка. Женщина подняла бумажку с пола и быстро глянула на адресованный ей текст. - Мавис, не могла бы ты уйти ненадолго? - слегка улыбнулась мисс Эванс. Девушка поднялась на ноги, отряхнула подол платья и подобрала книгу с пола. Ингрид мельком успела заметить название на корешке книги. Марсианские хроники Рэя Бредбери.       Когда Кэмбелл покинула третий этаж, дверь перед директрисой открылась. В комнате Генри всегда царил полумрак. Единственным источником света был монитор компьютера, который всегда включен и готов для работы. Сам обитатель этой комнаты нашелся около письменного стола напротив. Генри сидел в инвалидном кресле, положив работающую левую руку на стол. Его взгляд был направлен на стену перед собой. - Я был занят, - монотонно пробубнил мужчина, не поворачивая головы к женщине. - Я знаю. И именно поэтому ты довел Мавис до слез, - Ингрид сложила руки под грудью.       Рука убирается со стола и переносится на панель управления. Кресло с тихим скрипом разворачивается и теперь Генри смотрит уже не на стену, а на директрису. - Я обязан отчитываться за подобные действия?       Ингрид приложила руку ко лбу. Иногда он был жутко невыносимым. А ещё ей надоело находиться в темноте, поэтому она на автомате щелкнула пальцами и свет в комнате заместителя зажегся. На шкафу обнаружилась спящая сова, которая недовольно щелкнула клювом пару раз из-за того, что её посмели потревожить. Сегодня на заместителе были светлые брюки и резко контрастировавшая с ними черная футболка с изображением желтого глаза, заключенного в треугольную фигуру. Длинные черные волосы Миллера были распущены.       Но больше всего Ингрид встревожили глаза Генри. Она привыкла, что обычно зрачки его зеленых глаз расширены и слегка затуманены (и это не удивительно, зная сколько наркотиков он принимал), но они определенно изменились. Его взгляд был ясный и сосредоточенный, но вместе с тем содержал какую-то частицу безумия, которая вот-вот вырвется наружу. - У меня к тебе важное задание. Ты можешь определить, есть ли вокруг территории агенты ЦЕРНа? Безопасно ли увозить детей именно сейчас. - Территория чиста, слежки нет. Основные силы агентов собраны в центральном районе Денвера, а также в Пуэбло, Берлингтоне и Форт-Морган. Скан пусть уезжают через Боулдер, а остальные в Колорадо-Спрингс на ближайшем двенадцатичасовом рейсе до Вашингтона.       У Ингрид отлегло от сердца. Местность чиста, а значит семьи смогут покинуть интернат безопасно, безо всякой слежки. - Отлично. Это всё, что мне нужно знать.       Женщина щелкнула пальцами и в комнате снова стало темно. Генри развернул коляску в сторону компьютера. Стоило Эванс выйти за порог, как дверь за её спиной закрылась сама. Она прекрасно знала Генри Миллера, но до сих пор поражалась тому, как он умудрился напичкать техникой весь дом, что даже дверь его комнаты была чисто автоматической. Эванс молчала про то, что стены, пол и потолок его комнаты были специально обшиты септинием во избежание всяких инцидентов.       Теперь Ингрид надо вернуться в кабинет и разбираться с оставшимися бумагами. Но как ей этого сейчас не хотелось! Тратить воскресный день на бесполезную работу. Зачем?       Женщина остановилась около лестницы, после чего махнула рукой и направилась в другое крыло здания, забыв о документации. Мерседес наверняка уже проснулась, а значит, можно устроить себе очередной внеплановый шоппинг по крупным торговым центра Денвера, радуя папарацци новыми фотографиями. К тому же, ей требовались новые замшевые туфли стоимостью не менее пятьсот долларов.