About fire and gasoline

Думаю, всё началось позже, чем мы думали. Во всех фильмах или книгах влюблённость начинается с первой встречи. Пускай и неосознанно для персонажей, но мы-то знаем, что в конце они будут вместе, и эта мысль становится понятна так сразу, что желание следить за историей дальше пропадает, но знакомство с Каспом сразу получилось странным и я думал, уходя от Алфи, что моя социальная неловкость, — которая вроде как осталась в прошлом, — опять всё испортила. И свитер с оленями. Чёртов свитер с оленями в середине января, понимаете?! Всё происходило так: был 2013, самое его начало, когда я лишь мельком слышал о существовании Каспара Ли, а он знал про меня, наверное, только как брата Зои Сагг, но это неважно, потому что между нами было очень много общего. Например, глупые прически. И нам обоим, на самом деле, было семнадцать лет, как в том стихотворении Рэмбо, только нигде не было виноградников, а только запах пива. На тот момент Алфи был единственным слушателем моих глупых историй, постоянных шуток, и ещё как-то раз я позвонил ему, когда напился сидром, — надо же умудриться! — и признался, какой же я неудачник. На следующий день было стыдно, а потом я понял, что двадцать два года — это ось симметрии всей жизни. Отличное время для ошибок, самое время, чтобы звонить первым встречным, плакаться и засыпать посреди разговора. Только тот свитер с оленями я всё же не могу себе простить. Так вот, Алфи был мне достаточно близок, чтобы я доедал последнее печенье с клюквой и белым шоколадом в доме, но, видимо, недостаточно, чтобы я знал о его соседе. В тот же момент Дейс стал частенько упоминать мою сестру в разговоре, ну якобы между делом, и меня это раздражало. Двадцать два года — прекрасное время для раздражения по мелочам, для новых увлечений, которые кажутся тебе слишком личными. Даже если ты их у кого-то позаимствовал и не заметил. Но самое забавное — он чаще говорил о моей сестре, чем о своём соседе, поэтому когда дверь открылась, и из коридора досталось немного усталое, но счастливое «А-алфи, я пришёл. Я знаю, что ты дома», я вздрогнул.  — Это кто? — Спросил я. Стеснение сразу же обожгло горло, когда этот высокий, слишком высокий парень зашёл на кухню, где мы сидели. Мы — абсолютно нормальный и привычный Алфи, и я в одном из тех свитеров, которые обычно прекращают носить в конце декабря. Вдобавок ещё и с чёлкой, из-за которой выгляжу как выпускник средней школы. Молчание тут же затопило комнату. И, кстати, стоит отметить, что я люблю общение. Мне всегда не хватало тех, с кем можно было обсудить всё на свете, который будет смеяться от твоих шуток, даже когда слышит их в сотый раз, который будет подмечать в тебе забавные мелочи, и не раздражаться, когда раздражён ты. Мои последние отношения были ну очень давно. И я всегда искал во всех людях того самого, исключительного собеседника, но в итоге ничего не выходило — я невольно фильтровал свою речь, и фильтровал жестоко, вычёркивая очень многое. Не хотел испортить впечатление. Поэтому моменты, когда мы с тем же Алфи просто молча сидели в телефонах, были не редкостью. Социальная неловкость живёт в том же месте, где и желание высказаться, уместно (или не очень) пошутить, где желание протянуть руку незнакомцу и представиться, но один всегда мешает другому.  — Милый свитер, — усмехнулся Касп, — Праздник, который всегда с тобой? Я так и не понял, была ли это отсылка к Хемингуэю или просто колкость, но решил не отвечать, потому что покрасневшая шея сделала это за меня.  — Это Джо, — представил меня Алфи, пока Касп ставил чайник, — брат Зоеллы.  — Не представляй меня так! — Сразу же возмутился я.  — Ты съел моё любимое печенье, это месть.  — Ты съел печенье с клюквой и белым шоколадом? О боже, что же ты за изверг такой! — Каспар засмеялся, — А я Каспар. Просто Каспар. А после он предложил мне сыграть в «FIFA», но моё волнение затуманило глаза, и в итоге я два раза подряд проиграл. Смех Каспара ещё долго звенел у меня в голове, и я даже побоялся, что теперь буду ходить в дом Алфи намного реже. Двадцать два года — мой юношеский максимализм ещё не угас. И после такого, казалось бы, провального знакомства, — кстати, тот свитер я сразу же закинул куда подальше в шкаф, — Касп написал мне с номера Алфи, что хочет ещё раз сыграть в «FIFA», потому что Дейс уже устал постоянно играть в одно и то же, а потом добавил, что это не отдельное приглашение, а как бы бонус. Ну, если ты, Джо, ещё раз зайдёшь к нам. Я засмеялся вслух и написал в ответ, что у Каспара появился новый сильный соперник. Но некая преграда между мной и парнем всё-таки не пропала. Я даже не рисковал рассказывать ему свои мысли и шутки, думая, что и это подвергнется насмешке. Почему-то мне казалось, что Ли всегда такой — саркастичный, громкий, и что детское личико маскирует грубость. Я уязвим, но знаю, когда надо прятаться и куда убегать. И так прошло полгода. Я иногда заставал Каспара в квартире с Алфи, и мы перебрасывались улыбками, обозначающими только одно — соперничество в видео игре, но почти полное игнорирование друг друга в реальной жизни. Меня такой расклад очень даже устраивал. Нашим пиком были формальные разговоры, чтобы заполнить тишину во время игры и постоянные подколки, которые закаляли мою душу, и если бы мне тогда сказали, что у Каспара Ли, на самом деле, очень тонкая и добрая душа, а в его сердце места хватит для всех, я бы отшутился. Сказал, что я то самое исключение. Но на самом деле, наше общение началось стремительно. Наше общение началось осенью того же года, и да, это звучит безумно, просто потому что полгода мы виделись как минимум раз в неделю, но при этом общаться стали в сентябре. Тогда, будто бы одновременно, мы огромной компанией собрались в Лос-Анджелес, и я сказал Каспару, что хочу, чтобы мы сидели рядом. От такого резкого заявления, казалось, мы оба опешили, но я понял, что хочу познакомиться с парнем поближе. За полгода стеснительность успела утихнуть, и я думал, что её больше вообще не возникнет. Да и плюс я познакомился со многими людьми, прекрасными и интересными, я был на множестве фестивалей, где везде были лишь люди-люди-люди, но Каспар всё ещё оставался для меня некой тайной. Но он согласился. Даже, как мне показалось, обрадовался. И когда самолёт только взлетел, он сразу же посмотрел на меня и улыбнулся.  — Так непривычно видеть тебя, ну, без геймпада. Знаешь, если так подумать, мы вообще друг друга не знаем! — Я услышал в его голосе непривычную искренность и желание поговорить. И тревога вновь обожгла мне горло, поэтому я сделал глоток сока, пробормотав:  — Да, не знаем...  — Я весь вечер вчера смотрел твои влоги. Чтобы как-то сложить впечатление. Тут я заинтересовался и взглянул на него. Каспар всё так же искренне и непривычно тепло улыбался, и если ему было непривычно видеть меня без геймпада, то я удивлялся, что тот выглядит таким приветливым и действительно добрым.  — И как, получилось? — Я улыбнулся в ответ.  — Нет конечно. Но теперь это одна из моих целей, — Ли немного прищурился, будто разглядывая меня, и мы оба засмеялись, отчего несколько людей покосились на нас. Весь полёт я пытался произвести то самое впечатление, рассказывая приукрашенные истории, активно жестикулировал, — и как минимум три раза чуть не сбил стаканчики с соком и чаем, — и я понимал, что опять по привычке переигрываю, но остановиться уже не мог — старался угодить как только мог. Этот полёт — всё началось с него. Но познакомились мы куда раньше, хотя это не имеет никакого значения.