Картинки

– Да катись ты, бля, куда хочешь! «В этот раз действительно громко вышло», – думает Дима, представляя, с каким лицом соседка по блоку встретит его сегодняшним утром. Мирон глядит на него молча пару секунд, как будто шестерёнки в его голове встают на место, но уже в следующую секунду хлопает дверью, на ходу выкрикивая душевное «Ебанат!» Этот сценарий устарел – решает Дима, закуривая в потрёпанном зелёном кресле, одна из ручек которого служит пепельницей. Их комната напоминает ту, в которой жили лет 10 назад с группой бродячих художников-наркоманов. Отвратительный перегар и беспорядок, не хватает только парочки шлюх с грязными дредами и обгашенных, худых, как жжёные спички, талантов по углам. Увлечённый романтикой прошлого, роняет пепел себе на колени и стряхивает его на покрывшийся слоем пыли и мелких синтетических волосков палас. Его голубое, как небо Аустерлица, недоразумение выпорхнуло из квартиры от силы минуты три назад. Путём простейших расчётов, Дима определяет время возвращения – 5:22. Минута на отбежать от подъезда, две на покурить, ровно четыре на гнев и выдумывание новых для него, Димы, эпитетов, далее около пяти минут на неспешную, но выматывающую холодом прогулку и стучание зубами. «Ровно двенадцать,» – усмехается Дима, но вдруг вскидывает бровь – забыл самое главное. Помимо трёх минут до квартиры, есть ещё две на позлить Диму своим отсутствием. В сумме получается семнадцать, но, возможно, Мирон, несколько месяцев не изменяющий себе, вдруг решит сделать что-нибудь ещё и поразит Диму такими внезапными и нужными переменами в их жизни. Всё возможно – думает Дима, ведь когда-то они начинали с десяти. Периодически поглядывая на часы, Дима пьёт виски и жуёт лёд в крохотной кухне с пожелтевшими обоями. Это натуральный клоповник, но о том, чтобы перебраться куда-то ещё, почему-то ни один из них ни разу не подумал. Кто-то скребётся в коридоре, копошится в обувной полке и грохочет замками – кто-то нашкодивший и замёрзший. Мгновение спустя этот кто-то заходит в кухню и демонстративно вливает в себя стакан виски. Дима распахивает полы халата и, чтобы хоть как-то нарушить тишину, расслабленно сообщает: – У меня яйца вспрели, – Мирон хватает с тарелки дольку лимона и ждёт, пока он продолжит. – И, кстати, та, с зелёными волосами, неплохо сосала. – Это которая Гретхен? – Точно. Которая Галя Грачёва. Или Гринёва... Зубки были острые, как... – То-то он такой пожёванный. Дима сыто улыбается, потому что в их замечательной пьесе первое действие, трагическое, сменилось наконец истерически-комедийным. Мирон сейчас построит из себя истеричную сучку из сериала про американских подростков, а потом, закинув на него правую руку, проспит часов до трёх дня, и один чёрт знает, что он будет видеть во сне. – Сколько сегодня? – Шестнадцать, – отвечает Дима даже не глядя на время. – Медленно движемся к обновлению и счастливому, многотонному, как радуга, мужскому будущему. Месяца через три можно подавать на усыновление какого-нибудь папуса и приобрести скидочную карту в семейном супермаркете «У Сэнди». Мирон кривится и тянет вниз собачку на чахлой молнии толстовки. – Тогда сначала начни носить семейники и научись складывать носки не только под кровать. Когда они наконец-то ложатся спать, Дима довольно вздыхает и по-медвежьи обнимает его, хоть и знает, что Мирон терпеть этого не может. Весеннее солнышко робко трогает занавески с другой стороны стекла, но птицы почему-то молчат. Наверняка сочли эту историю слишком отвратительной для того, чтобы исполнять саундтрек. Дима думает, что всё у них обязательно изменится, что практически каждодневные ссоры на пустом месте и порча совместного имущества от злости – ерунда и к ней стоит относиться философски. Лучше сломать мебель, чем дурную голову. Старый сценарий потихоньку обрастает новыми деталями. Сегодня Мирон вернулся через шестнадцать минут, сегодня птицы съебались в натуральные края, сегодня уже как девять лет тёлка с зелёными волосами не отсасывает ему. – Марина звала в субботу за подснежниками, – сонно бормочет Мирон, выбираясь из жарких объятий и забрасывая на Диму тощую ручонку. –Спи, подснежник подзалупный. Дима любовно целует его в макушку, и Мирон действительно засыпает, и один чёрт знает, какие сны ему снятся.