Бля

Менди лежит дома и болеет. Ко всем синяками и ссадинам, что являлись последствием ее увольнения, присоединилась простуда, когда девушка решила выйти на балкон покурить. Мик сидит в комнате и буравит взглядом стену. Все пиво выпито, осталось две сигареты и делать ничего не хочется. Откидываясь на спину он решил проверить телефон. В сон потянуло. Большинство сообщений от знакомых, которые спрашивают что с Менди и какого хера Микки это дапустил, и одно от Йена. Открывает переписку и думает, что ответ будет исключительно положительным. Но… -Ты кто? -Зачем ты это пишешь? Буквы перелетел и черными сгустками осели на плечах парня, а затем просочились под кожу и сжали легкие. Такие, на первый взгляд, простые слова, но так сильно ранят. Руки затряслись и телефон выпал. Сейчас не хочется ничего кроме как обнять огромную плюшевую игрушку и обнимать, обнимать, обнимать… Но игрушки нет как и желания Микки жить. Он поворачивается набок, и слезы безудержно льются из его глаз. И так долго плачет, что не замечает, как заснул. «Как я оказался на севере? Здесь столько людей и все прилично одеты. Нет, я сюда просто не вписываюсь от слова никак. Высокие стеклянные здания и плитка не рассыпается под твоими ногами. Все куда-то спешат, торопятся, не обращают на тебя ровно никакого внимания. Кто-то выглядывает знакомых в толпе, а кто-то просто идет по своим делам» Он что, комментирует, что происходит? «Я опускаю голову и вижу, что я тоже в невъебически дорогом костюме. И с кейсом. Странно. Я чувствую себя непривычно в этой жесткой рубашке. Которая, кстати, белоснежная. Пиздец. Я начал двигаться. А хули стоять-то? Толпа как будто растекается. Та стоишь и рассекаешь толпу как ткань на станке рассекает нож. Как поток, что обтекает камень. И в данный момент этот камень это я. Это не сравнится с тем, что чувствуешь, когда все от тебя шарахаются или вжимают головы в плечи, проходя мимо. Хотя, возможно, это немного приятнее. Че за херня? Я всегда думал, что-то чувство больше мне идет». — Ох, а вот и ты! «Че? Йен? И он здесь?» — Букет достал? — А? — Я просил тебя достать букет. «Че за херня?» — А, вот и он. «Йен потянулся к моей руке и…достал свадебный букет?! Мы что женимся?» — Все уже в зале. — Окей, пойдем, — «так, это было странно. Я не говорил этого» — Бляяяяяя.

***

— ТА ТА ТАДА ТА ТА ТА ТА ТАДАДА ТА ТАДА!!! «Пьяный Фрэнк. Кто его вообще пустил? Йен не хотел видеть его на своей свадьбе!» — Эй, потанцуешь со мной? — Конечно, дорогой, — «сузив глаза я хотел было откзаться» — Дорогой? Уже решил стать моей невестой? Мы на свадьбе Фионы, чел. «Ой» — Я знаю. Он не знал. И, если честно, это его…расстроило? Нет, это определенно его расстроило. Он хочет выйти за этого рыжего Галлагера. О, он перестал комментировать, а это значит… Свет. Он его почти слышит. Потолок такой чистый и белый, а Микки такой ужасно-отвратительный. По крайней мере, так видит он. Ведь если он хоть чуточку хороший, почему вселенная продолжает выдавать ему удары под дых? Это неприятно и с каждым разом всё больнее. Думаешь, что хуже уже быть не может и рана смертельна, но тут прилетает еще один ножевой. Сколько времени прошло? Час? Полчаса? Год? Он не знает. Нет, нужно все исправить. Телефон лежит в снова дрожащих руках. «Прости, я тот парень из школы. Мы говорили про это и я подумал, что стоит тебе написать, что я думаю. Прости, я долбоеб. Прощай» Пока палец приближался к кнопке «отправить», руки все сильнее дрожали. Он закрыл глаза, он не может смотреть, как рушатся ему отношения с Йеном, как ему казалось. Палец завершил свой путь, сообщение отправлено, однако, Микки смог открыть глаза лишь через минуту. Ошибка при отправке сообщения. Че за нахуй? Он заходит на страницу Галлагера. «Йен ограничил доступ к своей странице». Боль медленно сменяется злостью. Как он посмел? Как шманда, честное слово! Милкович кидает бутылку с тумбочки об стену. — ЕБАНЫЙ В РОТ, ГАЛЛАГЕР!!!