Я больше не хочу видеть твой протез

      «Я больше не хочу видеть твой протез».       Со вчерашнего дня эти слова не выходили из головы Салли. Он вообще мало понимал, что вчера произошло. Вот они шли в магазин, вот спорят об игре, вот он лежит с закрытыми глазами. Все было так быстро, так запутанно. Ларри – его лучший друг. По крайней мере так должно было быть. После произошедшего вчера, Сал стал по-другому относиться к нему. Будто он всегда относился к нему не как к другу, но только вчера до конца осознал это.       Голубоволосый лежал на кровати в своей комнате, пытаясь уснуть. На часах была полночь, а он все никак не мог сомкнуть глаз. В голову лезли странные мысли. Мысли о... Ларри? Нет, конечно, Салли и раньше о нем думал, ведь он, как никак, его единственный близкий друг в этом доме. Но почему он вообще так много о нем думает прямо сейчас? Почему именно после произошедшего? Его друг видел самое сокровенное, то, что Сал так долго скрывал от посторонних лиц. И на то была веская причина. Он видел «его» лицо. Это было неприятно и рискованно: позволить человеку, с которым они знакомы несколько месяцев, увидеть его лицо. С другой стороны – Сал ведь не сопротивлялся. Да, он с самого начала был против того, чтобы Ларри видел это, но в глубине души он сам же этого хотел. Он бы и сам показал другу лицо, рано или поздно показал бы, только если бы была стопроцентная гарантия того, что от него не отвернутся после этого… Но все же, несмотря на вчерашние слова Ларри, Салли все равно жалел, что снял перед ним протез. Ведь Сал точно не знал, как отреагировал его друг. Он мог сказать все, что угодно, мог сделать все, что угодно. Но что он думал о нем на самом деле? Ларри так ничего и не сказал, кроме одной фразы, после которой Салли все же ушел.       Парень присел на кровати, обняв руками колени. Мысли не давали ему покоя. Нужно было принять какое-то разумное решение, нельзя было оставлять все как есть. Салли должен был о многом поговорить со своим другом, и, наконец, понять, как ему быть дальше. Фишер был уверен, что Ларри поможет ему разобраться со своими чувствами, если не запутает все еще больше... Проклятье, и почему он так часто думает об этом? Об «этом». О том, что произошло, или том, что Сал почувствовал в тот момент? Это чувство...       «Проклятье», – от одного воспоминания по телу подростка прошла легкая дрожь, оставшись щекотливыми покалываниями на кончиках пальцев, и этому было только одно разумное объяснение.       Но не только Салу не спалось в эту ночь. Металлист лежал на кровати, устремив свой взгляд в потолок. Отстой. В голове смешались чувства стыда и счастья. Ему было стыдно за такое поведение, за такое отношение к другу. Вот, что за леший дернул его не просто попросить, а накинуться на друга? Будто нельзя было сделать как-то более тактично. И он боялся, что Сал сейчас лежит дома и ненавидит его за это, применяя весьма витиеватые выражения по отношению к горе-победителю этой жизни. Но словами не передать, насколько Ларри был рад тому, что видел больше остальных. Увидеть лицо Салли, который, к тому же, сам это позволил – было своеобразной привилегией. Он был невероятно рад, но ощущение страха, что он мог потерять друга после своего эгоистичного поведения, продолжало висеть мрачной тучей над головой. От осознания этого факта сердце темноволосого разрывалось на части. И когда он успел стать таким… чересчур чувствительным? Слишком чувствительным даже для творческого человека.       Больно странные они, эти чувства, которые он испытывает по отношению к другу.       «Может... Нет-нет, одну минуточку. Салли мой офигенски лучший друг, ага? Нам круто вместе даже просто сидеть и залипать под музыку. О, или, как в тот раз, размахивать подушками. Как же нам потом влетело за перья на кухне и в ванной. Кажется, одно из них до сих пор на холсте. Еще было классно, когда Сал не мог нормально пальцы на аккорд поставить, поэтому пришлось его зажимать на две руки, полчаса сидя в обнимку... вместе. Как друзья. Так, нет, это уже звучит по-гейски. Хотя, хах, не так гейски, как смотреть ему в эти голубые глаза и... И... Мы же друзья, верно? Это нормально, когда друг находит своего друга милым. Как друга. Или все же…»       Ларри разрывался между своими мыслями. Он дружил с Салом, но неужели он мог его по-настоящему любить? Любить так, как обычно парни любят девчонок. Или как Пых любит шоколад. Он никогда никого не любил, даже никем не интересовался в этом плане. Пара новых дисков от Фальсификации, несколько изрисованных листов в альбоме, полчаса на истязание струн – вот тебе и переполненность чувствами. Для него подобное в новинку, а тут такие чувства, да еще и к парню. Все это казалось каким-то бредом, честно, но при этом и было похоже на правду. Даже если он и любил носителя протеза, то рассказать ему об этом было бы не лучшим вариантом, особенно в свете недавних событий. Сал и так вчера натерпелся от него достаточно выходок, можно ли было ошарашить его такой новостью?       Джонсон, приняв решение ничего не говорить о своих мыслях и чувствах Салли, прикрыв глаза, сладко заснул. На сегодня хватит мозгового штурма.       Наступило утро. Солнечные лучи, несмотря на плотные занавески, пробивались в комнату Салли, ехидно заглядывая в лицо, тем самым заставляя его проснуться. Парень нехотя открыл глаза, прищурившись. Он мог поспать еще немного, но со вчерашнего дня был запланирован слишком важный разговор с Ларри, поэтому прийти к нему нужно было как можно раньше, пока уверенность не улетучилась. Осторожно, пытаясь не разбудить лежащего рядом Гизмо, Сал поднялся с кровати, надел лежащие на стуле кофту и джинсы и направился в ванную, попутно захватив протез.       Из ванной комнаты вышел привычный Салли с двумя аккуратно завязанными хвостиками и протезом на лице. Отец еще крепко спал, поэтому голубоволосый, стараясь сильно не шуметь, втиснулся в кроссовки и покинул квартиру. Спустившись в подвал, он решительно направился к комнате друга. По крайней мере, со стороны он старался выглядеть решительно. Лизы дома не оказалось. Что ж, для него это было только на руку.       Подойдя к двери в комнату Ларри, Сал приостановился. Точно ли он поступает правильно? Может, лучшим решением будет просто развернуться и уйти?       Одна мысль, одна идея горела в голове, затемняя другие: «Нет, я обязан поговорить с ним».       Носитель протеза осторожно приоткрыл дверь, заглядывая в комнату. Ларри спал, но оно совершенно неудивительно. Обычно он не просыпался раньше обеда. Незваный гость осторожно вошел в комнату, тихо прикрыв за собой дверь, стараясь не разбудить темноволосого. Подойдя к кровати, он посмотрел на спящего друга и невольно заулыбался. Ларри действительно очень мило спал, крепко обнимая свое одеяло и что-то бормоча себе под нос, да еще и в своей повседневной одежде. Он вообще хоть иногда снимает эту футболку? Или моется прямо в ней, опасаясь, как бы ее не украли злые духи. Такая картина очень позабавила Фишера.       Сал присел на край кровати и нерешительно провел рукой по лицу друга. Тот слегка вздрогнул. Салли, конечно, пришел именно для того, чтобы поговорить с ним и рассказать о мучивших его всю ночь мыслях, но он не очень хотел, чтобы Ларри проснулся и увидел его в таком положении. Однако этому засранцу чужая рука на лице оказалась не помехой для сна.       – Ларри? – Сал слегка подтолкнул друга рукой, чтобы окончательно его разбудить.       Никакой реакции. Даже бровью не повел. На этот раз Салли пихнул в бок, но результат был тот же. Тогда сосед принялся тормошить парня, оставив идею поколотить сонную каштановласку, если и это не подействует.       – Ммм... – Ларри приоткрыл глаза, мало понимая, что вообще происходит.       Непонятно, кому и что понадобилось от него утром, Джонсон с легким хлопком провел по своей щеке. Немного погодя и придя в себя, он увидел перед собой Салли и удивленно раскрыл глаза, приподнимаясь на локтях.       – Сал? Что ты здесь делаешь?       – Мне… нужно поговорить с тобой, – парень посмотрел на друга, ожидая его реакции.       – В чем дело? – металлист вопрошающе посмотрел в глаза Салу.       В комнате повисла тишина. Ох, эта тишина проклятая. Всегда там, где не надо. Оба парня так не любили ее. Оба чего-то ожидали друг от друга. Сал просто не мог ничего сказать, но надо было. Не поздороваться он сюда шел. Оба смотрели друг другу в глаза на протяжении этих нескольких напряженных секунд. Наконец носитель протеза прервал эту игру в «молчанку» и заговорил:       – Я хотел поговорить насчет того, что произошло.       Темноволосый насторожился. Только бы это было не то, о чем он думает. Сал все же решил высказать ему все, что он заслужил услышать?       – Слушай, Ларри, я...       Раздался стук. Парни одновременно бросили взгляд на дверь.       – Ларри, ты еще спишь? – негромко прозвучал женский голос.       – Ох, черт.       Дверь открылась и женщина заглянула в комнату. Это была Лиза. Как же она не вовремя.       – Здравствуй, Лиза, – Салли резко встал, вытянувшись по струнке.       Парни посмотрели на нее, ожидая того, что она скажет. Женщина, слегка улыбнувшись, посмотрела на своего сына и его друга.       – Я зайду позже, - Лиза скрылась за дверью, позволив парням снова оказаться наедине.       Что это за милая улыбочка? Уж никак она не была от радости увидеть гостя у них дома. Что она там вообще себе напридумывала? Просто друг зашел утром к другому другу. Спящему другу утром...       – Так что ты хотел сказать? – Ларри посмотрел на приятеля.       Сал на секунду задумался, отвернувшись. Может, не стоит ничего говорить? Вдруг он снова совершает ошибку. Каким-то чудом они с Ларри до сих пор общаются после произошедшего. Даже и не похоже, что несколько дней назад что-то произошло. Одно неверное слово, и этого чуда может больше не повториться.       – Что… что ты можешь сказать насчет того, что было недавно?       Металлист вопросительно посмотрел на друга, банально не зная, как ответить на этот вопрос. Он ведь уже ему все сказал. Кажется.       – Чел, насчет этого… – Ларри жалобно, будто виноватый в чем-то пёсик, опустил глаза. – Я не должен был так поступать, прости, если сильно обидел тебя. Знаю, какой идиот. Я не знаю, что на меня нашло. Будто осы покусали, если не хуже. Ты имеешь полное право злиться на меня.       Гость посмотрел на друга. Этот ответ был очевиден, но как будто не тем… Не тем, что хотел услышать Сал. Да, так скорее всего и было, но неужели Ларри поступил так с ним только из-за одного любопытства? Серьезно, просто потому что захотелось и все? Фишер отказывался в это верить. Он доверил другу самое сокровенное, доверил не случайно, не первому встречному или мертвой девочке из ванной, а именно ему. И теперь оказывается, что он добивался этого только ради удовлетворения собственного любопытства? Восхитительно-окуительно.       Салли, молча, медленно направился к двери. Ларри не сказал ничего плохого, но он и не сказал того, что Сал хотел услышать. В этом не было ничьей вины. Голубоволосый не был обижен на него, и уж точно не злился. Может, и злился, но только на себя. Просто сейчас он хотел побыть один. Да и на что он надеялся? Что Ларри кинется на него с объятьями и будет признаваться в любви, как это бывает в сопливых мелодрамах? Нет, это глупо, как минимум.       – Сал, ты куда? - парень удивленно посмотрел на друга.       Раньше он никогда себя так не вел.       – Не переживай. Я не злюсь или что-то вроде. Мне просто нужно побыть одному, –тихо сказал Салли.       Он изо всех сил пытался не выдавать своих чувств, но Ларри знал его слишком хорошо, его голос… Он мог определить, что тот чувствует по одному только голосу. И сейчас этот отчетливо слышимый комок давал повод для беспокойства.       – Сал, погоди! – Ларри вскочил с кровати, направившись к носителю протеза. Друг послушно остановился у самой двери и положил ладонь на ручку, не успев сделать лишь пару шагов для того, чтобы покинуть комнату.       – Что с тобой, Сал? Ты можешь мне рассказать, ты же знаешь. Я, черт подери, волнуюсь.       Салли не знал, что он может ему ответить. «Со мной все в порядке, разве что мне кажется, что я люблю тебя»? Нет, он не мог испортить и так пошатнувшиеся отношения с другом. Но молчать ему тоже не хотелось. Это разрывало изнутри. Ларри был дорог ему. Он бы просто не смог долго молчать, рано или поздно накопившееся изнутри вырвалось наружу. Но... раз есть такая возможность, может, сделать это сейчас? Ларри должен понять.       Сал повернулся к своему другу, который терпеливо ждал его ответа. Но ответа не последовало.       Носитель протеза схватился руками за футболку Ларри, аккуратно прижимаясь к его телу. Так аккуратно, будто боялся спугнуть его. Металлист был удивлен такому повороту событий. Сал был скромным мальчиком, вежливым и открытым. Но так с другом он никогда себя не вел. Никогда не делал ничего так нежно и осторожно. Вдруг, в каштановой голове резко появилось осознание того, что происходит. Не полная уверенность, но слепая вера. Неужели Сал чувствует то же самое, что и он? Неужели всему этому причиной стала простая игра на желание, перешедшая в снятие протеза? Открытие тайны, доверие. В мозгу будто пролетел шаттл на фоне размытых звезд. А Сал все стоял, прижавшись к Ларри. Стоял и не двигался, наслаждаясь моментом, который больше может не повториться.       Как правильно реагировать на это так, чтобы оправдать надежды друга, Ларри не знал. Он даже не мог словить отходняк от нахлынувших знаний. Поэтому сделал то, что казалось ему самому правильным сейчас. Он нежно обнял своего друга в ответ. От груди появилось ощущение твердости. Сал, конечно, был на голову ниже, но для обоих это было неважно. Сейчас бы придираться до мелочей. Несколько секунд объятий спустя, темноволосый слегка опустил голову и тихо прошептал:       – Что я вчера тебе сказал?       Фишер не сразу понял, о чем он, но почти сразу сообразил и послушно отпустил друга. Потянувшись к затылку, он отстегнул ремни фиксации, и протез свалился на пол, приземлившись около ног парней. Ларри посмотрел на друга и медленно приблизился к его собственному лицу так, что между ними оставались считанные сантиметры.       – Так-то лучше, – металлист улыбнулся. Приблизившись в упор, парень невесомо коснулся чужих губ. Они были шероховатые, сухие. И такие теплые. Это продолжалось на протяжении нескольких секунд. Всего несколько секунд длился момент, во время которого чувства выходят за края, мысли путаются, а сердце бьется так быстро, будто вот-вот исполнит драм-соло.       Оторвавшись от губ Салли, Джонсон взглянул на него, аккуратно проведя ладонью по волосам. Аккуратно, он знал, как трепетно друг к ним относится. Хоть тот и оставлял их в творческом беспорядке.       Сал же опустил голову, стараясь избегать прямого контакта глазами. Хоть румянец и сливался с красной, поврежденной кожей, но было видно, что он смущен.       – Странный ты, Ларри, – улыбнувшись, Сал посмотрел на своего друга. – Говоришь одно, а делаешь совершенно другое.       – Будто бы ты общался со мной, будь я нормальным. Это же тоска смертная, – Ларри крепко обнял голубоволосого и прошептал: – Я не все тебе говорил. Но теперь все будет по-другому, обещаю.