Проводник

Эмилиан сел на постели, сонно моргая, снял сорочку и окатил лицо холодной водой из кадки. Щеки вспыхнули. Во лбу заломило, и с глаз спала сонная поволока. Капли покатились к локтям, щекоча кожу. Эмилиан беззвучно зевнул и размотал бинты на руках, покрытые мелкими темными пятнами. Благодаря исцеляющим свойствам виолита все раны затянулись, оставив лишь еле заметные следы. Синяк под ребрами, еще вчера налитый густой краснотой, лишь тускло зеленел. Ополоснув от высохшей крови розоватые полоски порезов, Эмилиан встал, потянулся всем телом, распрямляя суставы, и стряхнул капли с кончиков прядей надо лбом. Затем он подошел к зеркалу и откинул закрывающее его полотно. В верхний край ударил луч желтовато-белого света, пробившегося сквозь неплотно занавешенное окно. Эмилиан обернулся, щурясь. Судя по высоте стояния солнца, рассвело около часа назад. Он проснулся позже, чем обычно, зато выспался. Вот только раскраска Сестер так вчера и не смылась – и ни капли не стерлась о простыни во время сна. Калиново-красные веки по-прежнему потрясали воображение: то ли свежая кровь, то ли воспаленная кожа, окружившая возмутительно бодрые, ясные глаза. Эмилиан потер кожу у висков, взглянул на чистые пальцы, вздохнул, надел сорочку и туфли и отправился на поиски Луны. Она уже не спала – отозвалась на стук, кивком встретила вошедшего и опять отвернулась. Луна сидела за столиком, на который водрузила небольшое зеркало, и вычесывала из шевелюры маленькие кровяные сгустки. Облачко белоснежных волос лежало рядом с ее локтем. Окинув взглядом отведенные ей покои, Эмилиан обратил внимание на покрывало, примятое в середине. Выглядело так, точно Луна не разбирала постель на ночь. Когда молчание затянулось, Луна обернулась, ухватившись за спинку накренившегося стула, проследила направление его взгляда и пожала плечами. – Хорошее задание прибавляет сил. Я не спала, только отдохнула, – с лукавым прищуром ответила она, подошла к постели и разом разгладила все складки на покрывале. Прозвучало это легко и невозмутимо. Но Эмилиан все же позволил себе усомниться в ее ответе. Скорее уж, дело в том, что убийцы некрепко спят, всегда опасаясь нападения. – Надеюсь, что ты хорошо отдохнула. Нужна помощь, – сказал Эмилиан и указал на свое лицо. Луна бросила взгляд на его раскраску, усмехнулась краешками губ и закивала. – Да, точно. Что-то вчера я совсем забыла об этом, – она сочно зевнула, раскинув руки над головой, и взлохматила волосы на затылке, а затем заправила за уши распушенные локоны. Ее пальцы скользнули по вискам, по калиново-алой краске, впитавшейся в кожу. – Видишь, свое тоже не смыла. Эмилиан снова покосился на туалетный столик. Там, перед зеркальцем, лежали в ряд гребень, ножницы, пинцет и записная книжка. Сумка Луны, обшитая металлическими бляхами и длинными пучками ниток, висела на спинке стула, но вовсе не выглядела пустой. Луна подошла к ней, запустила руку внутрь и выудила за шнурок с узелком чем-то плотно набитый кожаный кошель. – Ну, пойдем, смоем красоту. – Тебе что-нибудь нужно? – Я сделаю настой, который выбелит кожу. Все при мне, – Луна качнула шнурком. Кошель колыхнулся, как маятник, и закружился вокруг своей оси. – От тебя понадобится только горячая вода в какой-нибудь посуде. – Хорошо. Тогда идем в ванную комнату. Там будет удобнее всего. Когда они вошли в ванную, Эмилиан запер дверь и достал из комода большую серебряную чашу. Луна одобрительно цокнула языком. – Выглядит дорого. – В самом деле? Но у меня дома полно серебра, – Эмилиан наполнил чашу холодной водой и прижал ладони к ее бокам. Серебро великолепно проводит тепло. А если сделать руки погорячее... Смутное чувство холода в груди, притаившееся там еще с момента пробуждения, исчезло, как только он опустошил сознание и всмотрелся в водную гладь, наполняющуюся крошечными пузырьками воздуха. Странное ощущение: ладони невозможно горячие, серебро раскалено, но этот жар совсем не жжет кожу. Странно – и так приятно. Это магия. Свободная, полнокровная магия, ничем не стесненная. – Я в общем, о ванной. Пытаюсь посчитать, сколько это стоит, – хихикнула Луна, – но не могу. Становится страшно. Это точно обустраивал не ты. Она сунула палец в воду, над которой уже поднимался прозрачный пар, и сказала: – Достаточно. Дай мне. Эмилиан поднял голову и сфокусировал взгляд на вечно самодовольном лице Луны за миг до того, как та опустила голову. Что она сказала? – Ты права. Не я. Луна невнимательно кивнула, развязывая шнурки на кошеле. Внутри оказались три мешочка с травами, флакон золотистого масла да навощенная деревянная ложка на длинном черенке. Отмерив из каждого мешочка по целой ложке, Луна высыпала все в воду и размешала. Запахло тысячелистником и лимоном. Вода постепенно потемнела, кусочки трав осели на дно. – Масло поможет размягчить краску. А смывать ее будем вот этим, – Луна кивнула на чашу, которую прижимала к груди, при этом энергично помешивая. – Надо будет немного подержать. Как раз смесь настоится. Энергично постучав ложкой о край чаши, Луна поставила ее на комод и влезла в верхний ящик. – Как я и думала... Интересно, твоя сестра рассказала бы тебе, как смыть подобную краску? – себе под нос полюбопытствовала Луна, доставая из ящика коробочку, полную хлопковых салфеток, и большой флакон орехового масла. Эмилиан по понятным причинам никогда не заставал сестру в ванной, но поутру от нее часто пахло орехами. Теперь понятно почему. – Рассказала бы. Как только об этом узнали бы все ее знакомые. – Видишь, как тебе со мной повезло! Погоди... То есть, даже зная об этом, ты все равно пошел бы к ней? – Да. Она всегда... почти всегда рядом и лучше разбирается в таких вопросах, чем я. А ей все равно никто не поверил бы, – усмехнувшись, Эмилиан взял промасленную салфетку, посмотрел, как делает Луна, и последовал ее примеру. Он сел, закрыл глаза, натер веки ароматным маслом и шумно выдохнул, опустив затылок на стену. Луна села рядом. В его плечо уперлось ее, широкое и крепкое. – Ладно, тогда перейдем к делу. Лиенну мы вернули. Временно она в безопасности, пока не надумает еще куда-нибудь отлучиться. Ты уж присмотри за ней получше прежнего... Мне кажется, ей просто не хватает внимания. В том числе, твоего. Что дальше? – К Походу мы в городе практически готовы, здесь без сюрпризов. Остались мелочи. Теперь, по порядку, нужно искать Тамхаса. – Да, верно... А, знаешь, я тут поразмыслила... Не думаю, что он сбежал от Похода. Это не в его характере. Может, надо проверить королевскую тюрьму в столице? Как тебе идея? Эмилиан издал низкий смешок и коснулся переносицы, чтобы снять прилипшую нитку. – Только без меня. Если ночью я могу ускользнуть незамеченным, то днем это невозможно. У меня и так полно работы, а с Походом и Лиенной ее стало еще больше, – вдохнув поглубже, он прижал руку к животу. Синяк отозвался приглушенной болью. – Сделай это без лишнего шума, ладно? Луна хмыкнула и промолчала. Эмилиан насчитал сорок шесть вдохов и выдохов до того, как она вновь подала голос: – Достаточно. Теперь вытри масло, и я дам тебе настой. – А как скоро эта краска сходит сама? – Как и любые несмываемые краски, две-три недели. Давление чужого плеча исчезло. Луна дала Эмилиану сухую салфетку, чтобы стереть масло, смочила в чаше несколько свежих, отжала – послышался звонкий плеск капель – и положила одну ему на веки и переносицу. По виску покатилась быстро холодеющая капля. Эмилиан смахнул ее ребром ладони. – Так, о чем это мы? – продолжила Луна. – Кстати, а где, все-таки, остальные? Или это секрет? – Они на пути в Торан. По нашим данным, там скрывается последний свидетель и, возможно, участник преступления, в котором обвинили Катэля. Это слабая нить, но она наша единственная. – А что, если они никого не найдут? – Я записывал имена вчера, помнишь? Имена аристократов, говоривших о том, что они стоят на стороне Лиенны. Я разошлю письма этим людям и договорюсь с ними о помощи. Вместе мы будем достаточно внушительны, чтобы убедить короля, что любые вопросы в масштабах страны следует решать в открытую. Особенно, когда речь идет о королевском роде и его чести. – Что, даже войной? Посреди Похода? Эмилиан пожал плечами. Это решение пришло к нему еще вчера, в числе прочих вариантов дальнейших действий. Ни Катэль, ни Лиенна не простят Бринэинну всего им содеянного. Ничто так просто не сойдет ему с рук. И, если все точно спланировать, это закончится быстро и малой кровью. Почти как переговоры. – Во времена междоусобных войн, еще до Тиса Веркинджеторика, провинция Иса всегда держалась дольше всех. Сейчас же стране грозит новая междоусобица. Нам нужен иной подход к борьбе с Походом, чем у Бринэинна. Это ведь не простое войско. Нам нужен тот, кто понимает это так же хорошо, как и мы. Луна захихикала. – Ух ты, гражданская война, да еще из-за королевны! Все куда серьезнее, чем я думала. И кончится все сменой власти... А что ты потребуешь взамен? – Что? – От Лиенны, – вкрадчиво пояснила Луна – и внезапно прыснула: – Так вот зачем ты вынудил ее влюбиться! Хитрая ты, Лина... высоко метишь. Мне тоже нравится столица. Ахнув, Эмилиан толкнул ее плечом и очень решительно смахнул со лба волосы. На пальцах остался теплый влажный след. Даже и слушать нечего. Глупости! При чем тут это? – Ни слова об этом больше. Никогда. Луна ухмыльнулась. – О Лиенне или о Лине? Знаешь, мне твой план нравится. Правда, очень! Изумруды в короне будут тебе к лицу. – Прекрати, – почти по слогам прошипел Эмилиан. В висках застучал пульс. – Это так соблазнительно, но ладно, попробую... Заинтересуй меня, – выждав паузу, протянула Луна. Эмилиан вздохнул. – Я благодарю тебя за помощь с Лиенной. И за Мелинду – тоже. Ты хочешь что-то за это получить? – Да, конечно, я не откажусь от вознаграждения... ваша светлость. И за молчание Сестер, разумеется... Луна положила руку ему на колено. Эмилиан шумно выдохнул и отодвинулся. Рука исчезла – и через миг крепко сжала его ладонь. – Не злись! Я просто забавляюсь. Настроение хорошее... Для Розмари хватит и золота по нашему обычному тарифу, – недолго поразмыслив, обычным голосом сказала Луна, – а вот я очень люблю резные статуэтки. У тебя есть янтарные или гранатовые? Я возьму любую. А лучше обе. Если Луна таким образом попыталась отвлечь его от Лиенны, ей это удалось. Эмилиан призадумался. Иногда ему дарили милые безделушки просители из разных сословий. Несколько самых приглянувшихся он поставил на полки у себя в покоях, но большинство статуэток так и пылились в ящиках в одной из кладовых. – Что-нибудь найдется... Янтарное или гранатовое? Да, по-моему, что-то есть. Я покажу. После полудня тебя устроит? Луна звонко всплеснула руками и радостно рассмеялась. – Славно, так и договорились! А сейчас не напрягайся. Больше разрешенного трогать не буду. Просто посмотрю, что там... Она сняла с его лица травяной компресс и протерла кожу мокрой салфеткой, затем сухой. Одобрительно хмыкнула. – Славно... Правда, твои веснушки немного побледнели, но ничего страшного. Пара солнечных ванн, и все станет как раньше. Открывай глаза, уже можно. Встав и подойдя к зеркалу, Эмилиан убедился, что его кожа обрела прежний цвет. Ни следа краски. Разве что, если присмотреться, в уголках глаз сохранилась розоватая тень, напоминающая следы усталости – или раскраски. – Спасибо. А теперь мне пора. Увидимся за завтраком. Надеюсь, что ты останешься, – с нажимом сказал он. Луна склонила голову, искривив уголок губ. – Ты спешишь или от меня убегаешь? – с бесцеремонной, присущей ей прямотой спросила она. Эмилиан молча повел глазами, слегка улыбнувшись. – Ладно, о Тамхасе тогда и поговорим. Еще увидимся! Еще раз умывшись, Эмилиан вернулся в свои покои и стал переодеваться, попутно думая о словах Луны насчет Лиенны. Они несколько встревожили его. Нет, не так. Как же заколотилось у него сердце – точно у захваченного с поличным преступника... Должно быть, подспудно, не осознавая, он уже давно представлял такой вариант, а Луна просто вытащила его на поверхность. Эмилиан оборвал себя на середине мысли. Неважно. Не сейчас. Сейчас главное – Поход и борьба с королем. Этим ему и надо заниматься, иначе никакого «потом» может и не быть. Прихватив с собой пару зелий и бинтов, Эмилиан зашел к Мелинде. Она еще спала, но проснулась, когда он сел на стул рядом с постелью и аккуратно взял ее за руки, чтобы осмотреть старые ожоги. В сонных темных глазах блеснул испуг. Мелинда отшатнулась к стене и вцепилась в одеяло. – Ох... это вы... Что я здесь делаю? – она судорожно выдохнула и разжала пальцы, с любопытством озираясь по сторонам. Губы дрогнули в неловкой улыбке. Так, она ничего не помнит, значит, ничего ночью не видела. Хорошо. – Вчера ночью я отправился в монастырь за Лиенной и встретил там тебя. Я забрал вас обеих. Об этом не знает никто, кроме Луны и нас троих. Мелинда погрустнела при упоминании Луны, но тотчас снова расцвела в улыбке. Эмилиан, пользуясь моментом, быстро осмотрел ее руки. Ожоги выглядели даже лучше, чем стоило ожидать. Небольшой виолит завершит исцеление. – Спасибо! Но... да нет, ничего, – замявшись, Мелинда тотчас себя одернула: – Все нормально. Теперь точно. Погодите, королевна тоже была там? За что? И как она там оказалась? Она ведь была с вами. Да, была. А потом ослушалась и сбежала. Придется поговорить с Лиенной и на эту тему тоже. – Это долгая история. А за что ты туда попала? Мелинда склонила голову. – Я единственная выжила в храме Рассвета во время нападения. Меня отправили в Кельвех-Анно, чтобы выяснить, не одержима ли я Походом. Мой наставник пытался остановить их, но не смог. Он обещал прийти и навестить меня, но уже не придет. Ведь меня там больше нет. Эмилиан протянул руку и потрепал приунывшую Мелинду по плечу, стараясь не показаться при этом слишком навязчивым. – Сожалею, но пока ты не можешь выдать свое местоположение. Но, как только шум уляжется, я помогу тебе вернуться домой и найти вашего наставника. Не огорчайся. – Это даже больше, чем я могу просить. – Мелинда подняла голову и взглянула на него безумно знакомым – сияющим, почти лихорадочным – взглядом. Как и Лиенна вчера ночью. И Эмилиан замер: его осенило, да так, что стало не по себе. Попрощавшись с Мелиндой, он решительно вышел, привалился спиной к стене коридора и запрокинул голову к потолку. Он проводил взглядом качнувшуюся от ветра паутинку, прижал ладони к каменной кладке, и колкий холод продрал кисти и затылок. Стало легче. Ему следовало навестить королевну в первую очередь, перед визитом к простой служительнице церкви. Так положено по этикету. И должно найтись веское основание, которое заставило Эмилиана поступиться формальными, но, все-таки, правилами. Он закрыл глаза и сосредоточился, насколько позволила сдавившая горло тревога. Лиенна видела его в женском платье там, в монастыре. Она узнала его. Возможно, ему попросту стыдно и неловко к ней явиться, вот он и тянет время. Объяснимо и понятно. Но вот в чем соль: он поддался на уговоры Луны и в чем-то даже поступился собственным «я», чтобы только вытащить Лиенну оттуда. Подобное он сделал бы... разве что, для Катэля или Майи. Все. Но Катэля Эмилиан знает с глубокого детства, а Майя – его любимая, хоть и докучливая сестра. Чем же Лиенна заслужила подобное отношение? Тем только, что она королевна? Это вряд ли. Есть еще один вариант, конечно, но его Эмилиан сразу отмел. Королевна мила во всех отношениях, но слишком юна для него; ей стоит найти себе ровесника... Но вот она, похоже, решила иначе. Лиенна смотрела на него этой ночью так же, как и Мелинда – только что. Эти искры в глазах, эту восторженную завороженность ни с чем не спутать. А замечтавшимся, влюбленным невесть во что девушкам очень сложно объяснить, что в реальности все не так, как они себе представляют... Эмилиан несколько раз уже сталкивался с этим в прошлом. С тех пор и разлюбил балы и приемы. Эмилиан с усилием провел руками по лицу и скрестил их на груди. Голова закружилась. Вспомнился Вивиан – враждебно-обеспокоенный, даже испуганный. Он так волнуется за дочь... Эмилиан легко мог себе представить, на что герцог готов пойти, что готов с ним сделать, если Эмилиан использует юную и оттого наивную Лиенну в своих целях. А судя по Луне и по Вивиану, все посвященные в тайну только этого от него и ждут. И это, чего греха таить, действительно соблазнительно. Только вот его, вообще-то, прекрасно устраивает и собственное владение. Разве что, хотелось бы больше полномочий касаемо виолита, еще одну шахту в свое распоряжение или собственный выход к морю... Встав рядом с Лиенной, возведенной с его помощью на престол, он получит не часть, а сразу все. Эмилиан размял кисти рук и выпрямился. Все определится сегодня. Он войдет и узнает, как поведет себя Лиенна; влюблена ли она в него, как отчаянно при каждом разговоре намекает Луна, или просто благодарна за спасение и защиту. Но пускай все сведется к благодарности. Видят боги, так будет намного легче для них обоих. Взаимный обмен. Ничего личного. Добравшись до покоев королевны, Эмилиан постучался и прислушался. – Войдите! – довольно бодро ответили изнутри. Но, едва он шагнул в комнату, как Лиенна, сидящая на постели, громко ахнула, скрестила лодыжки и закрыла лицо руками. Эмилиан закрыл за собой дверь изнутри и остановился у входа, глядя на покрасневшую до ушей королевну. И что это значит? Повисло неловкое молчание. – Доброе утро. Как вы? Вас ничего не беспокоит? – нарушил Эмилиан душную тишину, глядя на пятно солнечного света на правом локте королевны. Лиенна сглотнула и, часто моргая, в упор уставилась на Эмилиана сквозь растопыренные пальцы. Ее щеки, накрытые ладонями, ярко пунцовели. А взгляд... верно, взгляд тот самый, блаженный, с искрами. Он не ошибся. Что же. Лучше всего будет постараться незаметно отстраниться от нее – настолько, насколько это возможно, конечно. Все-таки, начиная с этого дня, он не выпустит ее из замка даже в город; в таких условиях отдалиться от нее... несколько затруднительно. Поэтому Эмилиан предпочел для начала хотя бы не подходить слишком близко, пока не убедится, что это действительно необходимо. – У вас глаза такие... выразительные, – наконец решилась ответить Лиенна, убрав руки от губ. – Вчера – особенно. Красивые... Так вот зачем Сестрам эта раскраска: она приковывает внимание к глазам, не давая запомнить черты лица. Эмилиан подавил улыбку и легко кивнул, принимая комплимент. – Да, вы уже говорили. Благодарю. Как вы? – Хорошо, – сбивчиво ответила Лиенна. – То есть, не совсем. Она встала, величественно выпрямила спину и со своего места, не приближаясь, долгим тоскливо-просящим взглядом смерила Эмилиана, обняв себя за плечи. Он же услышал за спиной знакомый стук в дверь. Юстина? Как вовремя. – Вас беспокоит что-то конкретное? – полюбопытствовал Эмилиан, скрещивая руки на груди. Тянуло опереться спиною о дверь, но он сдержался. – В голове путаница. У него тоже. – Может, вы не выспались? – Может. – Юстина проводит вас к завтраку, так что можете еще отдохнуть, если вам нужно. – Спасибо. Вновь повисла неловкая пауза. Лиенна явно хотела что-то сказать, но пока не решалась: это читалось по ее приоткрытым в нерешительности губам. Нет, не стоит туда смотреть... Самое время откланяться. – Простите, мне пора идти. Увидимся позже. Как только Эмилиан вышел от Лиенны, к нему подскочила Юстина. – Господин, вас искал начальник городской стражи. Он просит о помощи. Королевский герольд объявил народу о Походе, люди встревожены! Вас ждут у моста. Просили поспешить. – Что? Юстина кивнула, дожидаясь, пока Эмилиан сообразит, что к чему. Потерев лоб, он нахмурился, поморгал и снова взглянул на берегиню. Она стояла перед ним, сложив руки за спиной и вытянувшись в струну. Гладкое лицо не выражало никаких эмоций. Глаза мерцали, как два камня. – И герольд не явился сперва ко мне? – Нет, как видите. Отринув минутное замешательство, Эмилиан решительно зашагал к главному выходу из замка. Вязкие, сумбурные мысли о Лиенне и о их – по отдельности – будущем ушли в тень. Их вытеснили более насущные вопросы. Например, с какой стати герольд короля посмел нарушить закон, что сейчас происходит на улицах и как поступить, чтобы во владении не начался хаос? Вместо прежней тревоги Эмилиана охватил сосредоточенный гнев – и он показался более удачным чувством. По крайней мере, с гневом у него никогда не было проблем. У начала моста его встретил солдат из уличного патруля и низко поклонился, звякнув кольчугой. – Ваша светлость, мне приказано сопровождать вас к магистрату. Идемте, скорее! Они пошли по улицам, провожаемые долгими взглядами и неразборчивыми перешептываниями, затем дважды свернули направо и скрылись в тенях. Старинные дома, покосившиеся навстречу друг другу, полностью отрезали узкий и короткий переулок от солнечного света. Там, в прохладе и сырости, солдат огляделся, достал длинный амбарный ключ, отпер тяжелую дверь, всю поросшую мхом, разжег факел, и они спустились под землю. Тоннель длиной в три квартала вывел их прямиком в низкий зал под магистратом. А на первом этаже Эмилиана встретил начальник стражи. – Рад видеть вас в порядке, ваша светлость. Герольд уже задержан, – склонив голову в приветственном поклоне, отрапортовал он. – Он в кабинете младшего секретаря, под строгой охраной. Никуда не денется, пока вам не будет угодно с ним поговорить. – Хорошо. Что люди? – Эмилиан взглянул в окно. За мутноватым стеклом метались неясные тени. – Собралось уже около сотни, но их становится все больше. Разогнать? – Нет, пока не надо. Я выйду сам. Где Арлен? – Господин председатель на балконе. Как бы не сказал ничего лишнего... – начальник стражи смолк на середине фразы, почесал в затылке и махнул рукой в направлении лестницы. – Присмотрите за ним, вам это удастся лучше. Меня он никогда не слушал. Эмилиан поднялся на второй этаж, вышел на балкон – и оказался над волнующейся толпой. При виде графа люди притихли и заинтересованно уставились вверх, против солнца, ударившего Эмилиану в спину и затылок. Он покосился в сторону Арлена. Тот шумно отдувался, округлив полные красные щеки. – Что здесь происходит? – тихо спросил Эмилиан. – Зудят все про Поход! Они мне и слова вставить не дают! – недовольно бросил тот и по знаку графа отошел от парапета. – И все? Ладно. Дальше я сам. Оставшись в одиночестве, Эмилиан поднял к небу раскрытую ладонь: так он приветствовал народ и призывал его к молчанию одновременно. Белый блик от перстня скользнул по глазам. – Народ Исы! Мне известно, что вас тревожит, но знайте: беспокоиться не о чем, – громко огласил он. – У нас все готово к защите от Похода, остались лишь мелочи, и мы с ними справимся. Послушайте, это важно: начиная с завтрашнего дня, вход в город закрывается для всех, кроме хлеборобов и их обозов. Здесь, за неприступными стенами, вы будете в безопасности. Вам не о чем волноваться. Позвольте мне взять на себя заботу о вашей защите. Краткое молчание снова сменилось гулом множества голосов. Эмилиан тихо выдохнул и взглянул вниз, стараясь выделить взглядом из однообразной толпы тех, чьи возгласы долетали до его слуха: – Почему вы не сказали раньше? Почему скрывали это от нас? – Мы имеем право знать! – Все в порядке, вы в безопасности, – повторил Эмилиан, и его ровный твердый голос разнесся над площадью, перекрыв шум толпы. – Поколения до нас переживали Походы, и мы тоже переживем. Близится сезон сбора урожая. Нам нужно запасти его вовремя, чтобы пережить грядущую зиму. От напоминания об урожае люди замешкались: явно задумались о насущном. Эмилиан уже приготовился облегченно выдохнуть, но тут одна пожилая женщина, окольцованная пустым пространством шириной в шаг, вскрикнула, точно дикая птица, и вскинула руки к небу. В ее пальцах сверкнул отполированный тысячами прикосновений медный знак церкви. Эмилиан присмотрелся. Фенелла, старшая целительница. В свободное от работы в лечебнице время она принимает у себя всех жаждущих духовной помощи. Как церковь, только лучше: без предрассудков и дурацких запретов. – Хлеб священен, ведь сама Богиня породила его! С ним она не оставит нас без защиты! Но где же нам молиться о ее помощи? – Я приглашу несколько монахов, они обустроят для горожан часовню на время Похода. Вы сумеете разместить их, Фенелла? Женщина вытянула руку со знаком вверх и осенила балкон церковным полумесяцем. – Конечно. Спасибо. Рядом с ней кто-то крикнул: – Издевательство! Почему в этом городе нет ни одной церкви? И кто-то подхватил: – Мы боимся Похода! Это же...Поход! Что с нами будет? – Мы все погибнем! – Зачем вы нам лжете? Толпа, вдохновленная новым всплеском волнений, загомонила громче прежнего. Эмилиан поморщился, сжав ногтями переносицу. Тысячу и один раз ответ на первый вопрос уже звучал! Церковь своим фанатичным настроем и скоропалительными деяниями разрушит мирное существование сотен проводников, давно ставшее в Исе традицией, и тихая гавань для отмеченных зеленой татуировкой перестанет быть таковой. Добавить здесь нечего. Даже Поход – недостаточный повод для нарушения многовекового устоя. Иса пережила предыдущий почти без потерь – и без единой действующей церкви в пределах города. – Разжигатели волнений и пагубных слухов будут сурово наказаны! – провозгласил Эмилиан. – Их ждет темница или шахта виолита. А главное, бунтовщики лишат себя драгоценного времени на уборку своего личного урожая. Шум мгновенно стих. Эмилиан также сделал паузу, оценивая произведенный эффект. – Все в порядке, волноваться вам не о чем, даю слово! Жизнь идет своим чередом. Сегодня на закате будет объявлен новый распорядок караулов стражи. Мы защитим вас, а Богиня поддержит. Возвращайтесь к работе! Эмилиан отошел от парапета, подозвал начальника стражи и тихо сказал ему: – Выполняйте приказ. Увеличьте охрану на воротах, а утром закройте город совсем. Исключения – только для тех, кто ко мне от короля, от герцога или с моей личной печатью. Оставьте пару дозорных в башне, остальные пускай патрулируют улицы. Особенно тщательно следите за проводниками. При малейшем подозрении – арестовывайте. – Каком именно подозрении? – Поход может делать проводников одержимыми. Никто не знает, что им могут приказать эти существа. Но чтобы в моем городе этого не было, вам понятно? – Понял, ваша светлость. Сообщить ребятам можно или?.. – начальник стражи многозначительно пошевелил окованными сталью пальцами. – До первого одержимого – не стоит, – отрезал Эмилиан. – Слухи здесь разносятся слишком быстро. Он прислушался. Толпа внизу продолжала гудеть. Расходиться люди почему-то не спешили. – Если после моего ухода сами не успокоятся – разгоняйте, – Эмилиан указал рукой в сторону парапета. – Зачинщиков и подстрекателей – в шахту на двое суток, в масках и в перчатках. Порядок в городе, как обычно, полностью на вас. Если перестанете справляться – сразу же ко мне. Не тяните. – Понял. Будет исполнено. Кивнув ему, Эмилиан подошел к председателю магистрата. – Есть у вас свободные люди? – Да, найдутся, – ответил Арлен, ожесточенно вытирая платком потную шею. – А что нужно? – он отнял руку от шеи и резко скомкал платок, сжав кулак. Его пальцы подрагивали. На лбу опять выступила испарина. – Отправьте их в предместья. Кто хорошо скачет на лошадях – на дальние границы графства. Пусть расскажут людям, что до конца этого дня жители со всех концов владения могут войти в город, чтобы укрыться от Похода. Всех желающих они сопроводят к городу лично. – До конца этого дня? Сделаем незамедлительно! Разрешите начать? Эмилиан кивнул. Арлен засеменил мимо него к лестнице, отдуваясь и помахивая на себя смятым платком. Его широкие бока на секунду полностью закрыли дверной проем. – А где герольд? – Внизу. Я провожу вас к нему, – вызвался начальник стражи. Следуя за ним, Эмилиан вернулся на первый этаж и прошел до конца длинного коридора. Двое стражей молча расступились, пропуская его внутрь, и снова соприкоснулись плечами, закрывая вход. Кабинет младшего секретаря был длинным и узким. В напоенном солнцем воздухе танцевала книжная пыль. Немолодой, с военной выправкой мужчина сидел за письменным столом, недовольно хмурясь, и крутил в пальцах потрепанное перо крачки. На его груди блестела перевязь с королевским вересковым гербом. – По какому праву вы меня здесь задерживаете? – бросил он не глядя, лишь услышав шаги, неторопливо поднимая голову. Увидев перед собой графа, он приглушенно кашлянул и едва заметно поморщился, как будто подавился. Такого посетителя он явно не ожидал. Эмилиан сложил руки на груди и потер пальцем обращенную к ладони сторону перстня, собираясь с мыслями. С каждой секундой его молчания герольд медленно, но неумолимо бледнел. – Буду краток, чтобы не тратить ваше время попусту, – выждав паузу, уронил Эмилиан и качнул в воздухе расслабленной ладонью. – Вы нарушили порядок, оговоренный в своде правил Первого законника Тиса. Любые новости, которые могут привести к введению особого положения, оглашаются жителям исключительно непосредственным правителем данной местности. В Исе это я. Что вы можете сказать в свое оправдание? – Таков приказ моего короля, – буркнул герольд, встал из-за стола и внушительно расправил плечи. Всем своим видом он демонстрировал, что не боится никого, кроме упомянутого монарха. Впрочем, его горделивая поза продержалась недолго: герольд прищурился, глядя куда-то над плечом Эмилиана, а затем вздохнул и, помедлив, опустил плечи. Интуитивно потянувшись к открытому взгляду собеседника, Эмилиан прочел в его расширившихся зрачках несколько доходчивых угрожающих жестов от начальника стражи. Кроме того, за спиной брякнула сталь. Звук весьма сильно напоминал то, как полуобнаженный меч вдруг выпускают из руки, и эфес тяжко ударяется о ножны. – Король не имеет прямой власти во владениях, – пояснил Эмилиан, сделав вид, что ничего не заметил. – Он может издать и обнародовать какой-нибудь указ, но его личные... ничем, даже его присутствием, не заверенные... приказы в моих землях недействительны. Вы об этом знали. – Официально, – сдавленно пискнул герольд и отчаянно закашлялся, закрывая руками рот. Это вернуло его звучному голосу полноту и силу: – Вы что, все законы наизусть знаете? Эмилиан проигнорировал очевидно дурацкий вопрос. – Да, официально. Вам что-то не нравится? – Как я могу ослушаться своего короля? – с ноткой металла в голосе вопросил герольд. – Достаточно, мне все ясно. Проводите его из города, отправьте обратно, на чем он там прибыл, – сказал Эмилиан стражникам. – Постарайтесь только без увечий. А вы передайте королю, что я разочарован его методами. Он поймет. Эмилиан смерил герольда напоследок тяжелым взглядом и отвернулся. Этот здесь ни при чем. Он действительно не мог ослушаться Бринэинна. А ради чего это затевалось? Все просто. Указать графу на его место – вот к чему стремится король, уязвленный нежеланием Эмилиана содействовать поискам Лиенны. Ребячество, да и только. А ведь Поход – далеко не лучшее время, чтобы кичиться своим влиянием и властью. Нынешний король очевидно не подходит для защиты народа от демонов. Хорошо, что Тамхас оставил свои записи о прошлом Походе; с их помощью Эмилиан сумеет отстоять хотя бы свое владение. Только бы дождаться меди от Имонна для городских стен. А все остальные владения... судьба их будет зависеть лишь от того, куда именно направится нынешний Поход. Узнать бы наперед хоть часть их пути... – Так вам известно, зачем наш король так поступил? – спросил начальник стражи. – Да, – бросил Эмилиан. – А теперь за работу. Ах да: вы всех десятерых моих дозорных в лицо знаете? Хорошо. Их тоже пропускать через ворота в любое время. Закончив с делами в магистрате, Эмилиан вернулся в замок – и как раз успел к завтраку. Юстина проводила его в обеденный зал. Все гостьи уже собрались там. – Простите, были дела в городе, – молвил Эмилиан, поймав на себе три заинтересованных взгляда. Он сел во главе стола и, с трудом следуя приличиям, как мог неторопливо осушил полный кубок ледяного молодого вина. Зубы заныли, зато в пересохшем от распоряжений горле сразу полегчало. – Что-то серьезное? – участливо спросила Лиенна. Не желая распространяться о своих личных заботах, Эмилиан неопределенно пожал плечами. На некоторое время стало тихо, лишь позвякивало столовое серебро. То и дело прячась за высоким кубком, Эмилиан тайком наблюдал за гостьями, впервые за долгое время не видя среди них своей сестры. И по причине ее отсутствия за столом было непривычно тихо. Засучив рукава над перевязанными ожогами, Мелинда рассеянно катала по краю тарелки длинную красную виноградинку. Дурная привычка забавляться с едой. Прежде Эмилиан не обращал на нее внимания, но, как только он начал сравнивать Мелинду и Лиенну, не замечать этого он уже не мог. Дело в том, что младшая церковница была тайно влюблена в него все четыре с лишним года – практически со дня, как приняла приглашение Тамхаса и явилась на очередное тайное собрание. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы даже Эмилиан заметил это и принял к сведению. Но, на его счастье, кроткая Мелинда предпочитала всегда находиться в тени и, к тому же, прекрасно понимала, что надеяться ей не на что. Однако все эти долгие взгляды, мечтательные вздохи и смущение при каждой необходимости общаться с ним наедине были очевидны. А сегодня, рассказав Мелинде о ее спасении из Кельвех-Анно, Эмилиан тем самым подбросил дров в мирно тлевшие угли: все прежние признаки ее влюбленности стали значительно заметнее. Опасаясь привлечь еще больше внимания с ее стороны, Эмилиан перевел взгляд и посмотрел напротив себя. Там Луна, невозмутимо подтянув к себе глубокое блюдо, поглощала сладости. Поблизости стояла початая бутыль с яблочным ликером. А Лиенна, внешне спокойно сидящая рядом с Луной, тоже смотрела на Эмилиана. Блаженный прищур и счастливая улыбка так и не исчезли с ее лица. Так похоже на Мелинду, в самом деле... Щеки, правда, казались бледнее, чем обычно, но Эмилиан списал это на неприятные приключения в стенах монастыря. – Знаете, я чувствую себя неловко, – вдруг негромко призналась Мелинда. Тут же поймав на себе очередной его взгляд, она убрала руки со стола. Виноградинка покачнулась и упала в центр тарелки. – Неловко? – переспросила Луна, хитро глядя на Мелинду одним глазом из-за своего кубка. – Мне кажется, я тут не к месту. Не знаю, как благодарить вас, граф, за спасение... – Да, я тоже. В смысле, не знаю, как благодарить, – перебила ее Лиенна, складывая руки в замок у виска и прижимаясь к ним головой, – но раньше я не чувствовала себя у вас настолько... как дома. Здесь так безопасно. – Не стоит благодарности. Нас мало, и поэтому мы должны помогать друг другу в тяжелые времена, – ответил Эмилиан. – А неловкость придется потерпеть. Извини, но пока ты не можешь вернуться. Согласно кивнув, Мелинда коротко, решительно вздохнула – и вдруг спросила, подавшись вперед: – Скажите, а как вы это сделали? В монастыре? Тотчас похолодев, Эмилиан глянул на Лиенну: она, по-прежнему глядя на него, уже открыла рот для увлекательного рассказа о его позоре. Поймав ее взгляд, глаза в глаза, Эмилиан покачал головой, в немой мольбе изломав брови. Ненадолго замерев, Лиенна опомнилась, шумно вдохнула, отвернулась и залпом осушила свой кубок. – Да, мне тоже интересно. Нас бы не отпустили так просто, – сказала она. – Как вы добились этого? Расслабившись, Эмилиан усмехнулся краешком губ. Вот и пригодится его собственный план – хотя бы на словах. – Мне помогла Луна. Она отвлекала рыцарей Солнца, а я нарядился одним из них и забрал вас. – Как смело! – восхитилась Мелинда. – Это очень сильные и умелые воины. Но я не сомневаюсь, что вы без труда сошли за одного из них. – Спасибо. Лиенна внезапно громко фыркнула. – Думаю, что вы как раз-таки весьма сильно отличались от всех. – Ее розоватые глаза загорелись невиданным прежде огнем. Лиенна рассердилась, да еще так внезапно! Возможно, как раз на него – за манипуляцию. Но ведь Лиенна и сама должна понимать, что рассказывать о таких вещах она не имеет права. Это не ее тайна, и последствия, в случае чего, разгребать тоже не ей. И очень хорошо, что на своенравную королевну так легко повлиять одним движением брови. – Ваше Высочество, не говорите так, – возразила Мелинда. – Вы ведь ничего не знаете о нашем общем друге. – Я? Я знаю куда больше, чем вы, – бросила Лиенна. – Сомневаюсь, – неожиданно резко парировала Мелинда. – Мы уже давно знакомы и хорошо знаем друг друга, в отличие от вас. Лиенна бросила на Эмилиана быстрый взгляд. Ее лицо ярко рдело в обрамлении белоснежных волос; поджатые губы, напротив, побелели. – Хм! Я не желаю больше об этом слушать, что бы вы ни имели в виду! Сверкая глазами, Мелинда покорно замолчала и потянулась к винограду. Лиенна надолго прильнула к кубку, отрывисто, злобно кроша пальцами ломоть пирога. Над столом повисла напряженная тишина. Тут Луна стукнула бутылкой о столешницу, громогласно кашлянула и демонстративно потянулась, расправляя плечи. Эмилиан встрепенулся. – Славная выпивка! – объявила Луна, осушив очередной кубок. Алкоголь на нее, похоже, не влиял вовсе. Она даже не покраснела от выпитого. – Эмилиан? Катэль никогда тебе не рассказывал, где находится архив Тамхаса? Эмилиан взглянул на Луну и с трудом поборол желание точно так же размяться прямо за столом. Напряженность, отчасти передавшаяся и ему, сковала мышцы слабой, но раздражающей, ноющей болью. – Он мне жаловался, что Тамхас не доверяет ему полностью, – осторожно ответил он, вызвав в памяти все подходящие воспоминания. Те послушно всплыли в хронологическом порядке. – Отец никогда ему не говорил, где это находится. – А Тамхас никогда на это не намекал? – Хм... Нет. Не помню такого. – А карты? Ты же видел его карты? – Постойте. Какой архив? – вмешалась Лиенна. – А мы можем вам доверять? – подперев щеку рукой, в ответ уронила Луна. Явно смутившись, Лиенна прижала к губам платок и бросила на Эмилиана тревожно-просящий взгляд, но он, как ни хотелось осадить Луну – снова она за старое! – сдержался и промолчал. Отстраненность. Нужно помнить об этом. – Но ведь я же одна из вас, – спустя краткую паузу возразила Лиенна. – Но вы не главная здесь, а поступаете, как вам вздумается. Никого не слушаете. И я даже не о себе. Лиенна взглянула на Эмилиана, а затем опустила глаза. Ее щеки, нос и даже кончик уха над забранными в хвост волосами снова нежно зарделись. – Я поняла свою ошибку. Впредь я буду к вам прислушиваться. И я одна из вас. Честно. Так что за архив, – вновь спросила она, вскинув голову, – и почему вы не спросите о нем у самого Тамхаса? – Дело как раз в том, что Тамхас пропал, и мы пытаемся его найти. Может, он там и спрятался. Так что с картами? – Я ничего не видел, – ответил Эмилиан. – Возможно, недостаточно хорошо поискал. Тебе стоит самой перепроверить, ты лучше ищешь тайники, чем я. Переглянувшись с Луной, Эмилиан добавил, лично для Лиенны: – Архив – это место, где мы встречаемся, когда нам нужно обсудить что-то важное. Мастер Тамхас хранит в нем все знания и ценные предметы, связанные с проводниками. Но этого места нет ни на одной карте, а попасть туда можно лишь через одно особое зеркало. Можно было, пока кто-то его не разбил. – Это не я, честно. – Конечно, не вы. Возможно, это сделал сам Тамхас. Словом, он пропал, и без него... скажем так, без его знаний нам станет немного труднее. К слову, о знаниях. Мне нужно с вами поговорить. Надеюсь, у вас нет никаких планов сразу после завтрака, потому что это важно. – Насколько важно? – деловым тоном осведомилась Лиенна, глянув на стол перед собой. Маленькая чашка рядом с ней была заполнена косточками и прочим мусором, оставшимся после еды. На тарелке темнело несколько крошек. – Это касается вас. Неосторожная фраза. Забрать бы ее назад, да уже нельзя. Лиенна распахнула яркие глаза, широко улыбнулась – и поспешно спрятала нижнюю часть лица за платком. Тихо хихикнула, дернула плечами. – Хорошо. Давайте... поговорим обо мне. – Только не здесь. Вставая из-за стола, Эмилиан поймал на себе грустный взгляд Мелинды. – Мне бы Книгу Неба, если позволите, – тихо уронила она, комкая салфетку, когда их глаза встретились. – Библиотека на жилом этаже, в конце восточного коридора. Большая дверь с синими вставками. Пользуйтесь, читайте, что хотите, но ничего не выносите за ее пределы. Я предпочитаю порядок. Порядок во всем – в делах, в отношениях, в помыслах. Тревога мешает жить и работать. От нее нужно избавляться сразу. Этим и следует заняться. Эмилиан подошел к Лиенне, нарочно дожидавшейся его, и помог ей подняться из-за стола. Лиенна, глядя ему в лицо, крепко сжала его руку, подержала секунду – и неохотно отпустила. Она оправила платье, смахнула волосы с плеча и не спеша направилась к двери. За спиной Эмилиана звучно скрипнул отодвигаемый стул. Спустя пару секунд Луна оказалась рядом и жарко шепнула: – Ты понял, что произошло? – О чем ты? – Она ревнует. Эмилиан быстро взглянул на полную злорадного предвкушения Луну, затем опять на Лиенну. Королевна пристально наблюдала издалека за их разговором. – Правда? – А разве ты не видишь? Тебя, к моей Мелинде. Влюбленность и ревность делают девушек цепкими на мелочи, как голодные грифы. Они чувствуют соперниц повсюду. О, взгляни на нее! Кажется, и ко мне ревнует... Сколько жизни, сколько страсти... Луна опять взглянула на Лиенну, хмыкнула и отеческим жестом потрепала Эмилиана по плечу. – Будь осторожен с ней. А я – искать Тамхаса. Увидимся позже. В кончиках пальцев привычно закололо от сгустившейся в воздухе магии, когда Луна отступила на пару шагов и телепортировала. Эмилиан встряхнул кистями рук, избавляясь от мурашек, и, попрощавшись с Мелиндой, проводил Лиенну в свой кабинет. Когда они вошли туда, Лиенна осталась стоять у входа, глядя себе под ноги и зачем-то продолжая держаться за дверную ручку. Королевна, казалось, была готова в любой момент распахнуть дверь и сбежать. Ее спина и ближайшее к нему плечо напряглись, а лицо скрыла белоснежная волна волос. Низкий хвост распластался по лопаткам. – Начнем. У меня есть кое-что для вас, – сказал Эмилиан и взял со стола подготовленный список имен, записанных вчера в столице. Лиенна вскинула голову, словно не понимая, где находится, но спустя мгновение закивала и поспешила к его столу. – Что там? – Вы знаете кого-нибудь из них? – спросил Эмилиан, садясь в кресло и подавая список ей. Убрав волосы за ухо, Лиенна положила бумагу перед собой и стала водить пальцем по строчкам. Другой рукой она оперлась о столешницу. – Да. Его... и его. И его тоже. И ее... Всех знаю, – с легким удивлением возразила она. – Хорошо. Что вы можете о них сказать? – Ну, все они бывали у нас в гостях. И мы у них... А что конкретно вам о них интересно? Я постараюсь вспомнить. Когда Лиенна замолчала и подняла голову, Эмилиан поймал себя на мысли, что разглядывает ее, нависшую над его столом в открытой позе, которую сама она едва ли осознавала. Он усилием подавил желание взять Лиенну за руку. Милая, красивая девушка, вполне естественный интерес с его стороны... Да, естественный, но неуместный. Эмилиан на миг прикрыл глаза и напомнил себе об установленной дистанции. – Мне нужно знать, как они относятся к королю и как – к проводникам, – ответил он, глядя на список. Его тонкий, округлый, неторопливый почерк легко читался даже вверх тормашками. Лиенна призадумалась, снова опустила голову, заглянула в начертанные пером имена. Эмилиан скрестил руки на груди и стал смотреть на свои ногти. – При моем отце никто не смеет плохо отзываться о моем дяде, – услышал он и невольно снова взглянул на Лиенну. В памяти само собою всплыло бальное платье, подаренное ей Майей. Сегодня же Лиенна была одета в просторный синий наряд, скроенный наподобие блио. Только вот проклятая шнуровка заканчивалась примерно на середине грудной клетки... – Сядьте, – сдержав вздох, попросил Эмилиан. Лиенна села, и он смог снова смотреть ей прямо в глаза. Но Лиенна почему-то не выдерживала его взгляда: то глядела в лицо, то отводила глаза – и опять сначала. И так – пять раз. А затем Лиенна пригладила узел на шнуровке, тихонько вздохнула и, опершись о спинку стула, обняла себя за плечи. – Так вот... – Ее взгляд отвердел и больше не метался в разные стороны. – Все эти господа владеют землями, находящимися в ведении моего отца. А мой отец в неплохих отношениях с королем. Я даже сказала бы, что в самых лучших. Поэтому в присутствии моего отца все они безоговорочно поддерживают короля. Но я сама слышала, как иногда они, собираясь частью или, чаще, все вместе, говорят о разных вещах... Что ставшая огромной документация на виолиты мешает исследованиям, а это большие потерянные деньги, что из-за монаршего упрямства на многие товары ужасно высокие ввозные пошлины, что крестьяне обвиняют только их в несправедливых налогах... и еще много всего. А я молча сидела, улыбалась и кивала, когда они поглядывали на меня. Мама боялась и запрещала мне с ними спорить, так что я только слушала. А они называли меня куклой – медно-рыжей, с тонкими ручками и фарфоровой кожей. Куклой, которая только улыбается и кивает, но ничего не может возразить. Лиенна запустила руки в волосы над висками, а потом обвела ладонями лицо. На ее пальцах остался белоснежный волосок. – Они думали, я ничего в этом не понимаю, да и не верили, что я когда-нибудь стану настоящей герцогиней. Думали, что со мной будет, как с моей матерью. Что я буду красиво сидеть, ничего не решая, на вторых ролях. Иногда прямо так и говорили... но их осаживала вдова барона Дугана. Ну разумеется... А потом дядя сказал, что дарует мне титул королевны, стал приглашать во дворец каждую неделю, и они перестали... критиковать его при мне. Лиенна облизала губы и на мгновение опустила глаза. – Проводников они обсуждали намного чаще. Знаете, как говорят о волках или о разбойниках, шатающихся по лесу. Они опасны, но они далеко: где угодно, но только не здесь. Но порой, даже очень часто, разговоры о нас звучали... очень тепло. Однажды я обманулась и едва не проболталась о себе. Мне было двенадцать, кажется. Мама так испугалась... Она заставила меня есть пирожные, чтобы я молчала. Мои любимые до того момента... После пятого я передумала и захотела пойти домой. Мама с радостью отвела меня назад. – А до того вы все равно пытались заговорить о себе? Лиенна усмехнулась, обнажив зубы. – Да. Я всегда была упрямой. Но, думаю, вы и сами знаете, как заканчиваются эти добрые беседы. – Они завершаются ничем, – кивнул Эмилиан. – Говорить можно о чем угодно. О свободе, о справедливости, о мире. Но если есть что терять, если выгоды не перекроют потери, никто и не подумает хоть пальцем пошевелить. – И вы считаете, что они мне помогут? Глядя, как погрустнело лицо Лиенны, Эмилиан не задумываясь заверил ее: – Поход уже здесь, королевна. От него не сбежать, не откупиться. Терять нечего. Главное, объяснить это им. Тогда помогут. Лиенна легко улыбнулась и кивнула, задержав голову внизу. Затем она подняла взгляд. – Да, вы правы. Хотя мне все равно сложно представить, что кто-то, не-проводник, готов пойти за мной. И она еще сомневается. Воистину, решительность и упрямство – разные, хоть и близкие качества. А вот второго у Лиенны хоть отбавляй. – Вы ведь еще не говорили ни с кем из них после бала. Откуда вам знать... А может, вы вспомните о ком-нибудь из списка что-то особенное? Мне в любом случае придется говорить с ними до вас. Пригодится любая помощь. Лиенна кивнула и надолго задумалась, а Эмилиан вновь получил возможность безопасно разглядывать ее. – Не знаю. Простите. Ничего не идет в голову, как назло, но я ведь точно что-то знаю, – наконец вздохнула Лиенна, медленно качая головой. – Когда вспомню, то обязательно расскажу. Но, знаете, меня всегда удивляло, как часто настолько разные люди собирались именно в таком составе... и моя мама с ними. И я с ней. Да, кстати... откуда у вас список? Как вы узнали о них? – Я не знал. Я записал их имена вчера, когда искал Тамхаса и вас. Все они, как я слышал, говорили о вас в весьма положительном ключе. Особенно леди Дуган, вы ее упомянули. И, раз вы говорите, что эти люди и прежде... придерживались таких же взглядов, то, я думаю, они как раз могут нам помочь. Вам помочь. Остановившись, чтобы набрать воздуха, Эмилиан подумал, что, в отличие от большинства других, этим делом ему будет приятно заниматься. Катэлю, жителям Исы, Лиенне и, в конце концов, ему самому, в ответ на сегодняшнее, будет приятно показать королю, что его власть не так уж велика, как кажется. А действующее право Лиенны на престол Веркинджеса позволяет вполне законно предаться этому веселью. – Понимаете, Лиенна, недостаточно просто прийти и заявить о своем кровном праве на трон. За вашими плечами должна стоять определенная сила. Моей мало. К тому же, меня давно подозревают в том, кто я есть на самом деле. Нам нужно больше людей. И, раз уж вы их знаете и они вас – тоже, то договориться с ними будет гораздо проще. Все получится. Вдохновленная его краткой, но решительной речью, Лиенна воспрянула духом и заулыбалась. – Согласна. Но что мне обещать им взамен? Спасение от Похода? Я же ничего еще не умею. Не знаю. Да и странно же: королевна-проводник... или уже нет? – с отчетливой надеждой, звучащей в голове, сквозящей в жестах, в мимике, спросила она. – Иногда приходит время перемен. А вам нужно еще многому научиться. Но вы не будете одна. Эмилиан забрал лист, сделал пару пометок насчет проводников и короля, подчеркнул имя леди Дуган и убрал бумагу в стол. Тихо выдохнул. Поднял глаза. – А теперь как раз и поговорим о вас. Точнее, о вашем неразумном и опасном поступке. Лиенна тут же, как по команде, смиренно потупилась. – Ну... зато вы выявили потенциальных союзников? – возразила она. – Но не такой ценой. Мне просто очень повезло. Как и вам. Вам нельзя было этого делать. – Да, я признаю: это моя вина, – спокойно сказала Лиенна, подняв голову. – Это я уговорила Майю помочь мне, и она согласилась. Но я должна была пойти и сделать это. Я так считаю. Эмилиан поморщился и насмешливо вскинул бровь. – Не нужно ее защищать. Она достаточно взрослая. – Но это была я! Я ее уговорила! – и, охнув, Лиенна округлила глаза: – А почему ее не было утром с нами? Эмилиан никогда даже мысли не допускал, что может навредить сестре, так что испуганно-обвиняющее выражение лица Лиенны заставило его почувствовать себя уязвленным. – С ней все в порядке. Она сейчас далеко отсюда, по моему поручению. Это не первая ее выходка и не последняя, я уверен. Но от вас я не ожидал. Я же просил вас... а вы не послушали меня. – Хм. Просили, – протянула Лиенна, откинулась на спинку стула и сощурилась. – Вам повезло, что вы легко отделались. Все могло обернуться намного хуже. Знаете, в монастырях, подобных тому, где держали вас, никто нас не жалеет. Не считают за людей. Вы правы. Там мы что-то вроде волков. Видели их в столичном зверинце? Запертых, несчастных, потерявших все, даже желание жить. Вот так же и там. Вам повезло не узнать этого на себе. Но ни одно везение не может продолжаться вечно. – Я знаю. Но ничто еще не кончено, – упрямо возразила Лиенна. – Монастырь... и что? Знаете, сколько всего мне еще предстоит вынести? – Последняя фраза прозвучала с патетическим отчаянием, словно вырвалась из глубины души. – Знаю. Но со всем вы не справитесь. Я взял часть ваших проблем на себя, но впредь вы не будете меня отвлекать. Разве я много прошу? Просто оставайтесь здесь, в замке. Когда будет нужна ваша помощь, я к вам обращусь. На слове «отвлекать» лицо Лиенны исказила мимолетная гримаса. – Нет, всего вы точно не знаете. – И Лиенна поджала губы. – Расскажете? – предложил Эмилиан, вовсе не уверенный, что хочет это услышать. – Может, вам полегчает. Или я смогу помочь. Лиенна тяжко вздохнула, глядя в сторону. Затем положила руки на стол и повернула голову к Эмилиану. Яркие, с дрожащими бликами, глаза поймали его взгляд и удержали его. Лиенна набрала воздуха в грудь и сбивчиво промолвила: – Спасибо вам. За помощь, за участие. За вчерашнее... И знаете, что... нет, не то чтобы... ничего такого... просто... я хочу сказать, что... вы... мне нравитесь. Да. Она сказала это – и сразу опустила глаза, не решившись продолжать, хоть, кажется, и собиралась добавить что-то еще. Эмилиану стало неуютно в собственном кресле. Луна не ошиблась, и его худшие ожидания оправдались. – Да, я знаю, – только и смог сказать он, тщетно ища, как бы непринужденно продолжить фразу. Но не пришлось: – Правда? – тотчас спросила Лиенна, вскинув голову. Ее глаза сверкали, как звезды. Она дрожала. Порыв обнять ее, чтобы усмирить дрожь, стал для Эмилиана сюрпризом. Ему стало интересно, насколько далеко она может зайти, на сколько еще хватит ее смелости. Говорят, что девушке проще в одиночку сразиться с чудовищем, чем признаться в своих чувствах. Но с чудовищем – надо же, какое лестное определение только что заполучил его величество король – она уже сразилась. – Я многим нравлюсь. Думаю, вы заметили. Людям приятно со мной общаться. – А... Да, разумеется. Нет! Нет, я не об этом. Знали бы вы, как трудно об этом говорить... но когда вы пришли за мной... вчера я поняла, что не смогу больше молчать. Молчать еще труднее. Ах... наверное, это ужасно видно со стороны. Или нет? – быстро добавила Лиенна, вглядевшись в его лицо. – Я же при вас все время краснею, так неловко... Вы бы давно заметили сами, если бы чаще говорили со мной, а не с этой... Мелиндой. Лиенна смолкла и вновь покраснела. Эмилиан с едва ощутимым раздражением вспомнил недавние слова Луны. Слишком часто она в последние дни оказывается права. – А вы что... ревнуете меня к ней? – как мог осторожно спросил он. Лиенна вскочила так резко, будто ее пнули сзади. – Что?! К кому? Нет! Нет, конечно! – громко бросила она; опомнившись, Лиенна резко смолкла и сжала ладонями горящие щеки. Ее глаза расширились в нешуточном испуге. Губы побелели. – Простите... Мне срочно нужно на воздух. – Не выходите из замка! – повысив голос, напомнил Эмилиан ей вслед, но дверь уже открылась и захлопнулась. Бумаги, приподнятые порывом ветра, опустились обратно на столешницу. Вздохнув, Эмилиан не стал догонять Лиенну. Он занялся упорядочиванием своих многочисленных бумаг, то и дело вытирая платком взмокшие, горячие ладони. Жгло и за воротом, и в груди, где торопливо, отдаваясь в висках, стучало сердце. Мелькнула и сразу пропала шальная мысль: вылить из кувшина себе на голову весь лимонад со льдом. Заманчиво, и сразу отрезвило бы. Но Эмилиан сдержался, как всегда: он лишь ограничился парой глотков из кубка и поморщился от мимолетной боли в челюсти и скулах. Затем он положил бумаги, сцепил пальцы в замок и рассеянно взглянул на дверь. Как хорошо, что Лиенна не спросила его о взаимности. Как ей ответить после такого откровения? Еще утром он знал, как... но совсем не рассчитывал, что Лиенна откроется так скоро. И это случилось так смело и так... искренне, что ли. Эмилиан вздохнул, крепко, до искр, зажмурился и поморгал. А ведь ей всего шестнадцать, и для нее это наверняка впервые. В первый раз всегда страшно. Он помнил, насколько, и поэтому отчасти ей сочувствовал. Но не более того. Не повезло же вам, Лиенна... Эмилиан громко хмыкнул, выкинул из головы нежный мнимо-беспомощный образ в синем и вернулся к работе, чтобы закончить все запланированное до ежедневных упражнений в фехтовании. Наступивший в середине дня обед прошел без Луны и в полном молчании. Лиенна то и дело восторженно-тоскливо поглядывала на Эмилиана, но заговорить не решалась. Похоже, она израсходовала всю смелость за их единственный разговор наедине. Или мешала Мелинда, тихо сидевшая с ними, но за противоположной стороной стола. Она тоже молчала, но не могла не услышать разговор, если тот все же начнется. Поймав один из таких взглядов, Эмилиан опять почувствовал себя неловко. Но Лиенна сумела даже больше, она почти вывела его из равновесия: нахмурив брови, королевна чуть наклонилась вперед и решительно протянула правую руку через столешницу. Убрать ладонь он не успел. Отдернуть – покажется крайне грубо. Эмилиан чудом нашел выход: он согнул пальцы и тихонько постучал ногтем по дереву, чтобы сгладить внезапный жест. Лиенна прижала левую руку с платком к губам, задержала взгляд на их почти соприкоснувшихся пальцах, затем на его лице – и только потом опустила погрустневшие глаза. Правую руку она убрала, сделав вид, что ей понадобилось вино, стоящее поблизости. Мелинда ничего не заметила. После трапезы, так и не заговорив, Лиенна ушла, прихватив несколько кусков сахара. Видимо, в конюшню, навестить позабытую Северину. Эмилиан послал за ней следом Юстину с плащом, чтобы королевна не привлекла внимания дворовой прислуги, а сам отправился на задний двор и с наслаждением, какого давно не ощущал, несколько раз поразил наземь своего наставника по фехтованию. За час до заката прибыл Вивиан. Эмилиан встретил его на мосту и самолично придержал коня под уздцы, помогая герцогу спешиться. – Надеюсь, я успел, – молвил Вивиан, пристально вглядевшись в лицо Эмилиана, точно в поисках вчерашнего макияжа. – Да, Лиенна еще не спит, – спокойно ответил Эмилиан. Вивиан громко фыркнул, но от комментариев воздержался и, препоручив коня подоспевшему слуге, зашагал ко входу в замок. В прихожей Эмилиана, как обычно, встретила Юстина. Ее вездесущее услужливое всезнайство часто выручало его, так вышло и на этот раз: – Лиенна у себя, читает. Она обещала вернуть все на место, – предупредительно сообщила она. Кивком поблагодарив Юстину, Эмилиан проводил герцога к покоям Лиенны. Дождавшись кивка на свой вопросительный взгляд, Вивиан взялся за ручку двери и сделал первый шаг за порог, когда вопрос Эмилиана заставил его остановиться: – Если бы вам пришлось раз и навсегда выбрать между вашей дочерью и ее дядей, кого бы вы выбрали? Вивиан поглядел на него долгим раздраженным взглядом, раскрыл рот, но ответить не решился и молча шагнул в комнату. Дверь за ним закрылась, на полуслове обрезав удивленный возглас: «Отец!». Эмилиан заставил себя не напрягать слух, накрыл ладонью виолит, разогревшийся под одеждой, и вернулся к себе. Вскоре после ухода герцога Эмилиан забрал в магистрате копию нового распорядка стражи и комендантских часов, вручил вернувшейся ни с чем Луне десять золотых тисов – стандартную цену заказа у Сестер Амаранта – и две статуэтки, янтарного жнеца с серпом и гранатовую овечку. Луна поблагодарила, бережно завернула их в тряпицы и пообещала обойти еще парочку интересных мест в поисках Тамхаса. Эмилиан не стал возражать: с возвращением Лиенны и время от времени вспыхивающим в городе ропотом у него совсем не осталось времени заниматься поисками. В тот день он лег спать за полночь, на три часа позже комендантского часа, радуясь, что Лиенна не подбросила ему новых проблем. Ее разговор с отцом, по-видимому, прошел нормально. Но вернуть ее домой, родителям, пока нельзя. Никто, даже Вивиан, не защитит единственную в своем роде королевну-проводника лучше, чем он. Следующим утром прибыла медь от Имонна. Эмилиан рассчитался с обозом и отправился к наружной стороне городской стены, захватив с собой дневник Тамхаса. К его приходу там уже соорудили леса и приготовили ящики с гвоздями и веревками. Поднявшись, Эмилиан осмотрел каменную кладку и объяснил, как следует располагать листы меди, чтобы надежно защитить всю стену, но израсходовать как можно меньше материала. Видавший виды старший каменщик выслушал его скептично, с ненамного большим уважением заглянул в схему Тамхаса, но все равно поклонился и пообещал сделать все как следует. Эмилиан пообещал, что проверит лично. Мужчина усмехнулся в бороду и заверил, что зацепиться взгляду будет не за что. Спускаясь, Эмилиан заметил среди глазеющей толпы человека во всем фиолетовом и в глубоком капюшоне. Он стоял и смотрел прямо на Эмилиана, не отрываясь; из-под капюшона белел лишь твердый подбородок. Но разве мало таких, любопытных? Эмилиан отмахнулся от неприятного ощущения наблюдения, вернулся на землю и только затем взглянул в толпу еще раз. Человек в фиолетовом никуда не исчез, только опустил голову. Тень от капюшона полностью скрыла его лицо. Затем все шло привычным чередом примерно до полудня. Трапеза, работа, перерыв. Эмилиан отдыхал, полулежа в расслабленных раздумьях на диванчике у окна, когда за дверью кабинета зазвучали приглушенные голоса. Эмилиан сел, склонил голову и прислушался. – Прошу прощения. Вам, безусловно, важнее. Проходите, – голос незнакомый: низкий, мелодичный, сильный. – Да, парень прав. Лиенна... правильно? – а это начальник стражи. Стоп. Лиенна?! – Этот голос... Я вас знаю! А вот и она. Здесь, с посторонними, наплевав на инкогнито. – Т-с-с-с! – прошипел незнакомый голос. Эмилиан выглянул в коридор – и его сердце пропустило удар. Лиенна стояла рядом с начальником стражи, который тотчас с неподдельным интересом взглянул на графа, а третьим, незнакомым голосом обладал тот самый человек во всем фиолетовом. И они оба, похоже, знали, что за девушка перед ними стоит. Если так продолжится, к концу недели вся страна будет знать, где находится королевна! Эмилиан шагнул к Лиенне, склонился над ней и как мог сдержанно молвил: – Ваше высочество, вы разве забыли, что иногда здесь бывают гости? – И что же мне, сидеть взаперти? – гордо вскинув подбородок, выдохнула она. – Носите хотя бы накидку, чтобы успеть уйти, пока вас не узнали. Покосившись на свидетелей их беседы, Лиенна поднялась на носочки и отчаянно шепнула: – Я же не просто так... У меня проблемы. После монастыря что-то стало с моей магией. Она не пропала, но... это очень странно и совсем мне не нравится. Я думала, что просто устала, но... сегодня это так и не прошло. Помогите. В памяти всплыл гримуар и рядом с ним – поверженная наземь испарениями Гвиневра; перед глазами на миг встала дымная душная пелена обрядового зала монастыря, в ушах раздалось далекое хоровое пение. Если они все же успели навредить Лиенне, это может стать проблемой. Моргнув, Эмилиан выразительно глянул в сторону незнакомца. – Мы знакомы, – быстро добавила Лиенна, – я все объясню. И все равно мне уже поздно уходить... Можно? Эмилиан со вздохом кивнул, и Лиенна проскользнула в кабинет мимо него. – Кто это? – спросил он, жестами показывая офицеру, что тот ничего не видел. Стражник понимающе кивнул. – Говорит, что старейшина из Ари. Это мелкая деревня на западе Исы. Я взял на себя смелость лично сопроводить его к вам. Уж очень он настаивал. Говорит, это связано с Походом и вам будет интересно. Я подумал, вдруг это действительно важно. Все-таки Поход не та тема, на которую стоит шутить. – С Походом? Хорошо. Я разберусь. Можете быть свободны. – Спасибо, – молвил посетитель, проводив взглядом уходящего стражника. – Тогда не буду тратить ваше время понапрасну. Я принес вам кое-что. Но о таких вещах не рассказывают кому попало. Закрыв за собой дверь, мужчина скинул капюшон и достал из сумки большой продолговатый сверток – судя по всему, для упаковки использовали чей-то плащ. Он развязал узел, развернул ткань. По его лицу скользнул лиловый блик. Эмилиан не сумел сдержать вздох: на шерстяной материи лежал кинжал из виолита. Точно такой, как тот, что хранился у Тамхаса. Тот, шкатулку от которого нашла Майя в заброшенной шахте. Пропавший из дворцового музея двадцать лет назад. О подделке не могло быть и речи: в руках людей виолит не поддавался обработке в более или менее сложную форму. Слишком хрупкий, хоть и твердый, как горный хрусталь. – Вот так. Вижу, вы знаете, что это. – Откуда это у вас? – Эмилиан встретился взглядом с голубыми глазами незнакомца. Они остро сверкали, точно их обладатель был глубоко простужен. Но в остальном он казался здоровым. Не иначе, что-то замыслил. – Поутру нашли в тайнике в нашем лесу. О, это та еще история! Никогда раньше не видел, чтоб леди в платье скакала по веткам, как белка. Только это не леди была, на самом деле. Ну, не совсем. Лицо у нее в блестящих фиолетовых полосах, и шея, и руки... и даже лук фиолетовый. Без тетивы. Один чистый виолит. И она пыталась обойти нашу засаду. Мы ее в лосиную яму загнали и там завалили сучьями, но... Мужчина смолк, переводя дух. Эмилиан вгляделся в него при ярком дневном свете повнимательней. Фиолетовыми на госте оказались только плащ, штаны и рубаха-поддоспешник. Грудь и бедра закрывала крепкая с виду кольчуга, на поясе висели добротный меч и охотничий нож. К сапогам пристала лесная мшистая грязь. Старейшина ли он? Уж больно веселое у него лицо. Скорее, охотник, наемник... или разбойник. – Но я пришел не просто так, – продолжил гость. – Леди из Похода пыталась смести нас со своего пути и забрать это. Мы ей не дали. Теперь два десятка моих молодцов ранены ее виолитовыми стрелами, и, как бы мы ни заботились о них, они скоро погибнут. Поэтому я пришел, чтобы предложить эту вещицу в обмен на ваше зелье. – Зелье? – Не притворяйтесь, что это тайна, – усмехнулся гость, приблизился и положил кинжал вместе с плащом на край стола. – Слухи расходятся быстро. Вы давно работаете над зельем, которое выводит испарения из организма. Оно уже готово, но вам не на ком его испытать, а обрекать на возможную смерть невинных людей вы не станете, равно как и преступников, впрочем. Но теперь у вас есть целых двадцать подопытных, которых не жалко! Дайте его мне, прошу. Я напишу вам письмо с ответом, как все прошло, ваша светлость. По спине Эмилиана пробежал холодок: этот человек говорил чистую правду. Но никто не знает, что зелье готово; более того, Эмилиан никому и никогда не рассказывал, почему оттягивает его испытание. Так откуда же он?.. Эмилиан сощурился и уставился в сверкающие, лихорадочные глаза незнакомца. Но лоб и виски неожиданно опалило болью. Что-то не просто его не пустило, а отразило магию, как зеркальное стекло. – Как тебя зовут? И почему мне не будет жалко моих подданных? Они все разбойники, верно? – Я мог бы оскорбиться на такое обвинение, но ее высочество меня посрамит, – усмехнулся гость, быстро глянув в сторону. – Вы правы. Они, как и я, вольные стрелки. Но большинство из них действительно родом из Ари. – Это Сокол, – подала голос Лиенна. Она сидела в кресле, которое любила Майя. – Мы виделись пару раз с тех пор, как я покинула столицу. Он помог мне не заблудиться в лесу. Думаю, пришел час вернуть ему долг. Эмилиан скрестил руки на груди. Сокол из окрестностей Ари, из Арвудского леса. Легендарная личность. Преступник, ускользающий, как вода сквозь пальцы. «Благородный», зовут его люди, – но интересно, в чем именно? И как попирание закона дарует благородство? – Так ты Сокол? Тогда почему ты уверен, что сможешь спокойно отсюда уйти? – Что? Но, Эмилиан... – пораженно выдохнула Лиенна, не дав Соколу возразить. – Так нельзя! Я же сказала, что он помог мне! Он же... не просто так пришел! Эмилиан взглянул на нее и покачал головой. Разве дело в деньгах или в артефакте? Дело в принципе. Преступления должны быть искуплены наказанием. Лиенна ведь свои, с тюрьмой и с побегом на бал, условно выражаясь, уже искупила. Что там стало с ее магией? – Ваш дядя заходил на днях и тоже просил помощи... А вот стараниями Сокола вы угодили в тюрьму, и хорошо, что в мою, а не в вашу, Гела. Лиенна не нашлась, что ответить. Оно и правильно: с ней случай особый. Но тут, поймав паузу, заговорил Сокол: – Я наслышан, что вы человек чести. Не крадете, не обманываете и ничего не скрываете. И готовы оказать услугу за услугу, не глядя на то, что перед вами за человек. Моя лежит перед вами. И снова этот странный человек как будто подглядел что-то в его душе. Но каким образом? Эмилиан стиснул зубы и вновь попытался заглянуть в сознание разбойника. Не вышло. Здесь и вправду что-то нечисто. Может, он маг? – В самом деле! Я ведь не такая уж особенная. Но мне вы помогаете. А ведь и я тоже... Никто не безгрешен. Прозвучало как провокация. Неплохо. Эмилиан не стал спорить, а предпочел сохранить лицо. – Это так. Хорошо... будь по-вашему. Следуй за мной. Лиенна, а вы ступайте в свою комнату. – Я пойду с вами. Что вы намереваетесь устроить? – подозрительно спросила Лиенна. – Пожалуйста, ждите меня там, – с нажимом сказал Эмилиан. – Все в порядке. Я уже определился и решение не изменю. Лиенна вздернула подбородок и гордо вышла. Проводив ее взглядом, Эмилиан выждал с полминуты, пока стихнут шаги, а затем отвел Сокола в свою лабораторию и достал из глубины шкафа большую темную бутыль с ярко-фиолетовым ярлычком. Сокол подал ему кожаную флягу. – Сюда. В стекле я не донесу. Вдруг придется перемахивать через стену, – усмехнулся он. – В моей городской стене есть слабые места? – без тени шутки спросил Эмилиан. – Слабые места есть везде... и у всех, – туманно возразил Сокол. Переливая зелье через воронку с фильтром, Эмилиан будто невзначай дотронулся до его рук – теплые, не лихорадочно горячие, – и снова заглянул в глаза. На этот раз преодолеть укол боли было легче, и, прежде чем накатила новая волна, Эмилиан обнаружил немного интересной информации. Например, его настоящее имя. Что же толкнуло барона, благородного человека, переметнуться из своей страны в соседнюю, через половину континента, и стать лесным разбойником? – Ты маг? – Скорее, неудачник, – усмехнулся тот, наблюдая за все понижающимся уровнем жидкости в опрокинутой бутыли. – А вот вы – проводник, который осознает, на что способен. Эмилиан стиснул пальцы на горлышке фляги. Большего проявления чувств он не мог себе позволить, как бы ни старались Майя и Лиенна. Нигде и ни при ком более. – И давно ты это знаешь? – ровно спросил он, как будто интересовался о пустяке. – Как только вас увидел. «Увидел». Блестящие, как в лихорадке, глаза. Сопротивление телепатии, встретившееся ему едва ли не впервые. Эмилиан без труда сложил все вместе. – Что у тебя с глазами? – То, о чем я не хочу говорить. Но мысли я не читаю, нет. Я просто... понимаю людей. Вижу, какие они. Кто они на самом деле. Как это... насквозь. – Значит, в твоем отряде нет предателей? – Нет, конечно. Это обходится слишком дорого. Эмилиан убрал руки с его пальцев и вернул почти опустевшую бутылку в шкаф. Сокол закупорил налитую до краев фляжку, перевязал пробку веревкой и осторожно разместил ее на дне сумки. – Надеюсь, всем хватит, – пробормотал он. – Удачи с зельем. Но встретимся еще раз – арестую лично. – Спасибо за понимание, – блеснул невозмутимой улыбкой легендарный разбойник. – И берегите королевну. Она станет самой лучшей королевой. Уж я-то знаю. Проводив Сокола к выходу, чтобы тот ничего не украл и не испортил – так уж он привык думать о преступниках, – Эмилиан вернулся к Лиенне, сдавшейся после четвертого стука в дверь. Она сидела вполоборота, одну ногу поставив на коврик у кровати, и читала. На Эмилиана она даже не взглянула. – Сокол ушел. С зельем. На этот раз. Можете быть спокойны. Лиенна кивнула. Ее плечи под тонкой материей платья вновь напряглись. – Что еще прикажете? Похоже, она давно мечтала высказаться. Потому лишь и впустила его. – Что? – Я ведь тут все равно что пленница, – ответила Лиенна и кашлянула, выравнивая голос. – Почему вы меня в тюрьме не оставили? Вам же было бы проще. Можно не беспокоиться ни о чем. Тем более, о такой мелочи. В тюрьме? Эмилиана захлестнуло негодование. – Что вы такое говорите? Я пытаюсь вас защитить. Не моя вина, что это так трудно. – Спрятать от всех, вы хотите сказать. Чуть что – ступайте в комнату, пожалуйста, и спрячьтесь, ведь это для вашего же блага. Да? Но тайное всегда становится явным. И мое время тоже скоро придет. Лиенна взглянула на него, и стало понятно: та встреча у кабинета состоялась не случайно. Она набрала воздуха в грудь, захлопнула книгу и повернулась к нему, выпрямив спину. Узел шнуровки сбился, растянулся, и узелок на одном из концов спустился почти до пояса. Эмилиан взглянул ей в лицо – решительное, напряженное. – Так вы это нарочно сделали? Зачем? – Я человек. Понимаете? Я человек, я живая! – взорвалась она. Плотно сжав губы после вскрика, Лиенна задрожала и обняла себя, ссутулившись. Ее плечи затряслись, дыхание сбилось. Она отвернулась, как смогла, но Эмилиан все равно видел, как налились цветом ее скула и ухо. – Я не хочу так. Не могу! Мне здесь так одиноко... – Но я с вами. – Нет, вы не со мной, – хрипло бросила Лиенна и махнула рукой. – Вы там. Вам все равно, что я чувствую. И вообще, и... – ее голос сорвался. Замотав головой, Лиенна закрыла лицо руками и громко всхлипнула. Слезы полились из нее ручьем, давно сдерживаемые, не иначе, и прозрачные полоски пролегли по запястьям. Слезы то и дело срывались с предплечий и капали ей на колени и постель. Лопатки проступили на согнувшейся спине, как крылья. Эмилиан тихо подошел, сел поблизости и стал ждать, пока Лиенна перестанет рыдать, размышляя, чтобы вытеснить этим желание обнять ее и успокоить. Почему-то это действие казалось неправильным. А с Майей всегда так естественно... Но он имеет право любить сестру и получать от нее взаимность. А тут... за что ему это? Эмилиан тихо-тихо выдохнул в сомкнутые ладони и смахнул со лба непослушные прядки челки. Мало кому хватало духу с ним пререкаться. Практически любой напор, кроме самого бесцеремонного, разбивался о его внешнюю невозмутимость, а грубость часто рассыпалась перед безукоризненной вежливостью. Но Лиенна спорила с ним, абсолютно осознавая, что делает. И у нее есть определенная цель, пока не слишком ему ясная. Сокол прав: Лиенна будет хорошей королевой. Если, конечно, доживет – с такими-то необдуманными поступками. – Я работаю так быстро, как могу, но вам еще не время показываться на людях, – успокаивающе молвил Эмилиан, поймав длительную паузу в ее судорожных вздохах. – Я... постараюсь находить для вас больше времени. – В своем расписании? – вдруг зло бросила Лиенна, вскинув раскрасневшееся лицо. – Я бы вас слушала, если бы вы слушали меня. Разве это непонятно? Я просто хочу диалога на равных. Приказов, думаете, мне дома было мало? Вас я бы слушалась... – она прервалась и опустила глаза. Слушалась бы взамен на определенную покорность от него. Истинное коварство женского рода. Впрочем, многие пытались подчинить его, и ни одной еще не удалось. Все они хотели лишь брать, не отдавая взамен. Притворяться, ни секунды не будучи в его реальной власти. – Я не стану с вами спорить. Во многом вы правы, – согласился Эмилиан. Часто проще согласиться. Не встречая сопротивления, собеседник обычно теряется, а у него появляется время все обдумать. Лиенна стерла слезы и внимательно на него поглядела. – Что-то не верится. – Давайте поговорим и вместе решим, как будет лучше для вас. Мы заключим соглашение. Только, пожалуйста, не плачьте. Эмилиан подал ей платок. Лиенна промокнула глаза, как можно тише шмыгнула носом и судорожно выдохнула. – Ох. Простите. Лиенна покачала головой, как бы не в силах сразу выразить все, о чем думает. Эмилиан пожал плечами, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри у него было более чем неуютно. А когда она заговорила, он с трудом разобрал отдельные слова, то и дело переходящие в свистящий шепот: – Простите... я сорвалась. Так нельзя, я знаю. Вы хотите, как лучше... Я не должна была так поступать... Но я повторю, если так нужно: вы мне нравитесь. И это так... мучает меня, что я делаю неприятные вещи, просто чтобы... Делаю, а потом... так стыдно за то, что это нельзя исправить... Простите меня. Лиенна, путаясь в подоле платья, начала вставать, намереваясь уйти. Эмилиан положил руку ей на плечо прежде, чем понял, что сделал. Реакция последовала тотчас: Лиенна ее сбросила и отсела. – Не надо со мной играть! – дрожащим голосом вскрикнула она. – Мне и без этого тошно. Я больше не могу так. Если... если я вам не нужна, если весь смысл только в моем титуле, так и скажите. Я пойму... постараюсь понять. Просто мне нужно знать. Но я все равно сделаю то, что должна. Все остальное – мусор, – добавила она едва слышно. – Я не хочу напрасно обнадеживать. Но и отказать значит обмануть вас. Это сложнее, чем кажется. Правда. Вам пока не понять. Лиенна глянула на него печально, но в ее глазах блеснула надежда. – Но вы же можете попытаться... быть рядом, как и я. Прошу, только не искажайте... Вы меня, конечно же, поняли. Он не сдержал мимолетной усмешки краешком губ – и сразу вновь посерьезнел. – Я уже слишком взрослый для того, чтобы пытаться. И тут Эмилиана озадачил собственный выбор слова – но и помог понять кое-что. Так вот в чем проблема. Он считает Лиенну не слишком взрослой, но и только. Но во многом она давно уже не юна, хоть и ведет себя порой совсем как дитя. – Но вы можете, – возразила Лиенна. Ее мокрые розовые щеки посветлели, а сверкающие глаза наполнились убежденностью, граничащей с одухотворением. – Вы и правда такой, каким кажетесь. Вы еще верите, что найдете то, что ищете. Я вижу по вашим глазам. Они сияют... Может быть, вы искали меня? Я же все-таки стану королевой. Если вы поможете мне. Я вам отплачу. Я дам, что захотите. Эмилиан невольно отвел взгляд. Столько решимости в ее глазах – светящихся, как она и сказала. Это все, чего она хочет за свое послушание? Разглядеть в ней девушку? Все вокруг думают, что он использует ее – а в итоге выходит буквально наоборот. Какая ирония. Только как бы ему, увлекшись, не переступить шаткую грань между сопереживанием и ложью... – Я понимаю. Но вам по-прежнему нельзя выходить из замка. Без меня. Вечером я за вами зайду. Лиенна просияла, кивнула, широко улыбаясь, и даже не стала спорить. Вот как! Действует. Приободренный проблеском ее радости, Эмилиан решил воспользоваться моментом: откровеннее, чем сейчас, Лиенна вряд ли захочет говорить в ближайшее время. – Так что у вас случилось с магией? Расскажите подробнее. Важно все.

***

Лиенна потянулась под одеялом и беззвучно зевнула. Сон к ней не шел, несмотря на то, что луна уже поднялась высоко над замком. Хотелось смеяться и кружиться, танцевать и петь, но только не спать. Лиенна обняла себя за плечи, повернулась на бок и улыбнулась, довольно жмурясь. Мыслями она вновь и вновь возвращалась к минувшему вечеру. Интересной прогулки по городу не вышло: не давая даже оглядеться, Эмилиан настойчиво тянул ее сквозь толпу, уклоняясь от горожан, возвращающихся с работы. Никто и не думал расступаться перед ними: пряча лица, граф и королевна пересекали людской поток, до глаз укутавшись в накидки, словно жители торанской Бесконечной пустыни. Лиенну это забавляло, но лишь до тех пор, пока ей в третий раз подряд не наступили на ногу. Тогда она покрепче сжала руку Эмилиана и, отдуваясь от вечерней духоты, поспешила за ним, сведя плечи. А вот внутри театра, куда они и направлялись, оказалось прохладно и совсем пусто. Здесь, как и везде в королевстве, действовало правило: полный перерыв в пьесах от Свадьбы Солнца до праздника жатвы. Конечно, урожай слишком важен, чтобы хоть кто-то оставался в стороне от его уборки. «Сколько ему лет?» – спросила Лиенна, рассматривая громоздкие колонны и сводчатые потолки. Тяжелые толстые стены напоминали крепостные, но потолок театра стремился ввысь, и острые линии свода сходились в вершине купола – золотисто-зеленоватом четырехугольном витраже. Свет из него, расширяясь, падал так, что в час зенита освещал всю сцену. «Театру? Намного больше, чем мне», – улыбаясь на ее искренний восторг, ответил Эмилиан. Глядя на него, было легко вообразить, что он позвал ее погулять по собственной воле. Но это было не так: они пришли, только чтобы поговорить наедине. Лиенна отвела взгляд и неохотно выпустила его ладонь. Она подошла к пьедесталу для музыкантов и стянула чехол с большой арфы. Вопросительно оглянувшись, Лиенна села за арфу и принялась тихонько перебирать знакомые с детства струны. Вопреки ее ожиданиям, Эмилиан не стал заводить разговор о ней или об их будущем соглашении. Он сел у сцены, на расстоянии ведения диалога, и принялся рассказывать о театре, затем о роде Иса, о городе – и постепенно перешел к себе. Его ровный голос, оттененный мягким эхом, звучал ненамного громче арфы, словно странная песня. Заслушавшись, Лиенна не сразу поняла, что он смолк и настал ее черед рассказывать о себе. В этот вечер они много говорили, и от обоюдной беззаботной искренности Лиенна ощущала себя воздушной, как облако, и невесомой, как свет, проходящий сквозь витражи в стенах. Даже проблемы с магией отошли на задний план. Может, их и не станет после такого прекрасного вечера, который еще сильнее размыл в памяти обрывки воспоминаний о монастыре. Они вернулись в замок ровно в начало комендантского часа, так и не раскрыв никому свое инкогнито. Но Лиенне не спалось до сих пор: она лежала, глядела в потолок, думала о прошедшем и мечтала о будущем. Конечно, нельзя заставить кого-то полюбить, но, может быть... может быть, она ему все-таки понравится? Жаль, нет Майи... Она бы подсказала что-нибудь о своем брате. Внезапно Лиенна услышала шорох. Она затаила дыхание и взглянула в потолок. Воображение живо нарисовало ей мотылька, бьющегося в углу, затянутом паутиной. Но в замке не водилось ни паутины, ни мотыльков, ни даже мышей. Во всяком случае, Лиенна ни разу с ними не встречалась. Но, едва Лиенна выдохнула, как шорох повторился. Он исходил от двери и подозрительно напоминал чьи-то шаги. Осторожные, медленные… или то и дело соскальзывающий башмак, постукивающий пяточной набойкой по каменному полу. Лиенна встала с постели, обняв плечи, окунувшиеся в неприятный холодок, и подкралась к двери. Осторожно выглянув в коридор, она совсем не тихо ахнула и, похолодев, зажала рот. Но поздно – человек в черном плаще с капюшоном обернулся и быстро приблизился к ней. Он протянул руку, коснулся ее лба, и Лиенна провалилась в черноту, напоследок царапнув ногтями по косяку. А когда она проснулась в своей постели, из-за штор пробивался розоватый рассвет. Лиенна подозрительно уставилась на дверь, затем потерла между пальцами краешек одеяла. Похоже, она не спит. А что было до этого? В голове все путалось, как после тревожного сновидения. Неохотно выбравшись из постели в утреннюю прохладу покоев, Лиенна умылась холодной водой из кадки, похлопала себя по щекам и по шее и даже, осмелев, осторожно выглянула за дверь. Но увы! Ничего необычного. Наверное, вчера ее просто слишком впечатлила прогулка в накидке, вот она и увидела то самое во сне. Не о чем беспокоиться. Уверив себя в этом, Лиенна оделась в темно-зеленое хлопковое платье, принесенное, судя по всему, Юстиной взамен вчерашнего, съела ломоть вишневого пирога, который, не удержавшись, припрятала во время ужина, и села за чтение. Но не успела она прочесть и трех страниц, как в дверь постучали. Конечно, это пришел Эмилиан, и он выглядел… несколько озадаченным. – Доброе утро. Мой вопрос покажется вам странным, но... вы не брали кинжал, который вчера принес Сокол? – Доброе утро, – встав, с улыбкой ответила Лиенна. – Нет, зачем он мне... А что такое? – Он исчез. Но я не мог его потерять, я уверен. Дело в том, что о нем известно лишь нам троим, и… Прервав его, Лиенна громко ахнула. Веселость как рукой сняло. Так ей не приснилось! Человек все же был… и вот зачем он приходил! Она бросила книгу на стол, боясь, что разорвет ее от избытка чувств, и схватилась за спинку стула позади себя. Эмилиан зашагал к ней, но она едва это заметила. Ее передернуло, а по спине пронесся тошнотворный холод. – Что такое? – Это был не сон! – воскликнула Лиенна и зажала руками рот, точно собственные слова испугали ее. – О чем вы? Лиенна со страхом взглянула на дверь. – Ночью я услышала шум в коридоре и увидела там человека в черном плаще с капюшоном. Он подошел ко мне и ткнул пальцем прямо в лоб. Вот сюда. Лиенна изумленно выдохнула и села, припомнив, что стояла у стула. Эмилиан потянулся к ее рукам, прижатым к голове, но не прикоснулся: лишь обозначил намерение. – Человек в черном. Хм. Вы позволите? – сказал он, взглянув ей в глаза. Тяжело дыша, но с каждой секундой все лучше овладевая собой, Лиенна опустила взгляд. Позволить ему опять творить над ней свою магию? В прошлый раз это было довольно неприятно. А в самый первый – невыносимо больно. Определенно, у нее уже начала болеть голова. – Я больше ничего не помню, правда. Не стоит внимания, – прерывающимся голосом ответила она. – Мне нужно взглянуть на одно ваше воспоминание, ничего больше. Остальное останется при вас, обещаю, – возразил Эмилиан на ее изменившееся лицо, неверно растолковав перемену. Лиенна медленно вдохнула. Все остальное… вот и еще одна, нет, еще десяток причин ничего ему не показывать. Это слишком личное, слишком свое. – Не в этом дело. Но и в этом тоже… Мне опять будет больно. И… я не хотела бы открывать то, о чем думаю… простите. Эмилиан сел перед ней на одно колено, точно взрослый перед упрямым ребенком, и подал руку. – Нет, больно не будет, если вы расслабитесь… и позволите мне посмотреть в себя. Его ладонь прикоснулась к ее, приятно теплая у основания и прохладная на кончиках пальцев. – Я и так знаю, о чем вы думаете. Вы ведь сами об этом сказали. – Вы считаете, мне больше не о чем думать? – возмутилась Лиенна. Эмилиан чуть усмехнулся и едва заметно покачал головой, но его глаза хитро блеснули. – Когда какое-то событие впечатляет нас, мы думаем только о нем и ни о чем больше. Оно полностью занимает сознание. И, прежде чем Лиенна успела возразить, добавил: – Вы испугались, когда я сказал о пропаже и вы поняли, что видели похитителя. Если вы думаете о нем сейчас, пока свежо впечатление, я не смогу увидеть ничего, помимо него. Лиенна смутилась и быстро отвела взгляд. Так он об этом! А она все о своем… – И вы узнаете, кто это был? – Я попытаюсь. Ваша память – единственное, что у нас есть. Лиенна недоверчиво на него посмотрела. Эмилиан выпрямился и сделал полшага назад. – Вам нужно только расслабиться. Лучше лечь. Пожалуйста. Это недолго. Судя по его настрою, спорить бессмысленно. «И вы даже меня не заставите?» – пронеслось в голове, но она себя одернула. Не нужно так говорить. Это и правда важно. Не просто так же ей стало страшно? Кивнув в знак согласия, Лиенна добралась до постели и легла, скинув туфли. Эмилиан сел рядом на стул, лицом к ней, положил пальцы ей на виски, и Лиенна накрыла их своими ладонями. Его пальцы были приятно прохладными. Может, поэтому он так часто надевает перчатки даже летом? Лиенна разомкнула губы, чтобы задать вопрос, но почему-то у нее пропал голос. Она беспомощно взглянула на Эмилиана. – Вспомните, что вы видели, только не пытайтесь ничего додумывать, – вполголоса сказал он. – Вспомните, как если бы разглядывали картину. Эмилиан подался вперед, заглянул Лиенне в глаза, буквально нависнув сверху, и она увидела прямо над собой сосредоточенное, четко очерченное лицо, увенчанное огненной пружинкой посреди высокого лба. Расфокусированные, отрешенные глаза со зрачками-колодцами заставили ее замереть. Но порыв обнять его за шею и увлечь вниз, к себе, вдруг нахлынул с такой силой, что Лиенна, пытаясь сдержаться, впилась в его руки ногтями. Без единого звука Эмилиан вытащил ладони из-под ее пальцев и отстранился. Лиенна тут же накрыла пальцами свои виски. Они ожидаемо заныли, но далеко не так сильно, как в первую встречу, в тюрьме Исы. Возможно, и не от магии вовсе, а от недавнего потрясения – и от непрошеного порыва, который испугал даже ее саму. – Что скажете? Помогло? – шепнула Лиенна, села и откашлялась. – Скорее всего, это был Тамхас. Но зачем ему это? И как он узнал? Взглянув на Лиенну, у которой от внезапной новости из головы начисто вышибло все мысли, Эмилиан уточнил: – Тамхас единственный, кто может пройти мимо моих рун незамеченным. О других людях, способных на это, мне неизвестно. Силуэт из ваших воспоминаний тоже очень похож на его. И у меня не пропало ничего, кроме кинжала. Других вариантов нет. – Значит, Тамхас каким-то образом узнал о кинжале и пришел его забрать, – отстраненно подытожила Лиенна, потирая виски и мечтая о прохладных пальцах, а не горячих, как у нее: это убрало бы боль. – А почему он не заставил меня забыть о том, что я его видела? Магия ведь это позволяет? – Чем мельче воспоминание, тем сложнее его стереть, не задев все остальное. Наверняка он торопился и был уверен, что вы сочтете эту встречу за сон. – Я так и решила… если бы вы не пришли. Но зачем ему этот кинжал? Я думала, он на нашей стороне. – Тамхас всегда на стороне проводников. Не в этом дело. Тут нечто другое. Но что? Если бы я знал… – уклончиво ответил Эмилиан. Но Лиенна ни на миг не засомневалась: уж он-то знает. Ну, варианты точно уже есть. Просто не говорит. Ну и ладно. Она беззвучно зевнула в ладонь. – А что в нем особенного? В кинжале? – Вы не знаете? О. Верно, вы же не видели его в музее. Это один из двух кинжалов вассала Похода, того, который носил черное и был побежден Тамхасом. Этим же оружием были убиты предыдущие король и королева, родители ваших матери и дяди. С тех пор кинжал исчез и был найден только вчера. Увы, ненадолго. Но он еще найдется. Лиенна поежилась. – Хорошо. Вернее, не совсем. – Да, но вам не о чем беспокоиться. Благодарю за помощь. Увидимся позже. Эмилиан коснулся ее плеча, прощаясь, и удалился. Лиенна проводила его взглядом и пожала плечами. Странные кражи, недомолвки, надвигающийся Поход – может, один из вассалов и взял кинжал? Пришелец как раз был в черном этой ночью. Глупости, но кто знает? Лиенна вздрогнула. Ощущение безопасности от пребывания в замке Иса заметно ослабло. Они увиделись снова за ставшим привычным завтраком. Но сегодня Мелинда ее не тревожила. Луна тоже: она до сих пор не вернулась. Трапеза прошла тихо, но от сегодняшнего молчания никому, похоже, не было неуютно. Эмилиан не спешил делиться случившимся с Мелиндой, поэтому Лиенна позволила себе забыть о ночном происшествии и спокойно поела, а, уходя, прихватила с собою немного печенья. От занятий магией ей хотелось есть, особенно, когда ничего не получалось. Около полудня Эмилиан навестил Лиенну в зале для тренировок, застав ее за очередной бесплодной попыткой зажечь пламя. – Я должен уехать на время. Лиенна положила лучину и подошла к нему. – Что случилось? Эмилиан качнул перед ней сложенной вдвое плотной бумажкой, на краях которой поблескивала разломанная красная печать. Приглядевшись, Лиенна различила контуры меча и вереска. Меч был переломан ровно пополам. – Это вызов на военное собрание для правителей всех провинций. Сегодня в пять я должен быть на месте. Но я отправляюсь сейчас: собрание может затянуться надолго, а мне нужно сегодня же пообщаться с несколькими людьми в столице. Касаемо вас. Представив, что Эмилиан сейчас покинет замок, Лиенна поежилась. Здесь и без того стало неуютно, а в его отсутствие будет еще и страшно. А вдруг тот человек и вправду был не Тамхас? А вдруг он вернется, пока Лиенна беспомощна? Кто тогда ее защитит? – Это точно не опасно? – Это правильно. То, что происходит между вами, мной и королем, не должно повлечь за собой массовые жертвы среди мирного населения королевства. Военное собрание должно состояться. Он прав. Конечно же, он прав. – Как жаль, что мне нельзя с вами… – с искренней тоской в голосе протянула Лиенна. – Но я понимаю. Это очень важно. Позвольте хоть обнять вас на прощание. Не раздумывая, Эмилиан шагнул навстречу, тепло глядя на нее, и Лиенна потянулась к нему. На ее спине сомкнулись искренние, крепкие объятия. Лиенна тихонько вздохнула и уткнулась носом ему в плечо, укрытое дорогим тонким плащом, – теплое, пахнущее мятным маслом из платяного шкафа. Нельзя так прижимать к себе человека, который тебе безразличен. Так, может... Эмилиан медленно шагнул назад. Его объятия ослабли. – Не забывайте, о чем обещали. Храните тайну своей личности и не покидайте замок без меня. Я рассчитываю на вас, – услышала Лиенна. От тепла, коснувшегося с выдохом ее щеки, ее бросило в дрожь. Но вот объятия разомкнулись совсем, и Эмилиан ушел, а Лиенна осталась в замке одна. Именно так ей показалось. Даже появление Юстины с плащом не умерило наступившего холода. Лиенна вернулась к занятиям магией, но после очередной неудачной попытки бросила принесенный служанкой плащ на пол и села прямо на него, тяжело дыша от обиды и злости на саму себя. Ногтями она впилась в ладони, сжав кулаки, и уставилась в пустоту. Какая-то ледяная рука сдавливала ее грудь каждый раз, как Лиенна пыталась высвободить энергию. Из-за этого вся решимость терялась на полпути, и ничего в итоге не выходило. Ни искорки. Но до монастыря с ней такого не было. Это точно. Даже с Луной у нее получалось лучше. У нее хоть что-то получалось! Лиенна попыталась вспомнить, что произошло в монастыре, и внезапно перед ее внутренним взором встали лица родителей. Они глядели на нее холодно и с укором. Она не оправдала их ожиданий, когда родилась альбиносом. Они спрятали ее истинную внешность, потому что хотели притвориться, что этого нет. Лиенна поморгала и обняла колени, притянув их к груди. Откуда у нее такие мысли? Она станет лучше, если откажется от проклятия. Все будут любить ее… но только не сейчас. Пока что она проклята и никому не нужна. Разве не это читалось в глазах ее отца, когда он уходил? Эти мысли казались чужеродными, но обжигали своей злостью и меткостью. Они вынуждали в себя поверить. – Но меня любят! – бросила Лиенна, обращаясь непонятно к кому. Проклятые монахини! Что за чушь они ей наговорили? Что сделали? Откуда это у нее в голове? Лиенна сердито выдохнула, вскочила и резко отряхнула поднятый с пола плащ, представляя, что выбрасывает из своей головы все нежелательные мысли. Не вышло. Нет, так не пойдет. Закутавшись до глаз, точно, как вчера, Лиенна отправилась на поиски Мелинды. Она заглянула в библиотеку, спустилась на первый этаж, миновала нескольких слуг – и обнаружила церковницу в старой замковой часовне. Камни кладки поблескивали от воды, явно вымытые совсем недавно; образы богов на стенах потускнели и выгорели на солнце. Единственный желтый витраж наполнял комнатку тусклым золотым светом. Вместо цветов вербены и вереска алтарь украшали обрывки полотнищ паутины. – Здравствуй, Мелинда. Коленопреклоненная церковница обернулась и склонила перед ней голову. Лиенна сбросила капюшон и величественно выпрямилась. Ну, разве ее не уважают и с даром проводника? «Она уважает, потому что сама такая же». – Здравствуйте, ваше высочество. Лиенна кивнула и властно повела рукой, с наслаждением вспоминая, чему ее учила мать. – Встань. Нам нужно поговорить. Мелинда встала и сцепила пальцы в замок. Она не могла скрыть тревогу даже во взгляде. Как бесконечно далеки они друг от друга, несмотря на то, что обе проводники... Несмотря на это, Лиенна ощутила вдохновенное тепло и защищенность, точно за ее спиной стоял кто-то хорошо знакомый. – Чем я могу помочь? – Что ты знаешь о монастырях, как тот, где нас держали? – О таких... Не больше, чем вы, – покачала головой Мелинда, опустив глаза. Лиенна поджала губы и скрестила на груди руки. – Не нужно загадок. Я должна знать, что они со мной сделали. – А что с вами делали? Расскажите, – вскинулась Мелинда. – Может, по описанию я что-нибудь узнаю… Лиенна подавила гневный возглас, напряглась и прикрыла глаза. Она вызвала в памяти запахи, звуки, стараясь не цепляться за назойливые образы родителей. В горле колко запершило: курильницы были наполнены чем-то незнакомым, удушливо-дурманящим. Глаза слипались, мысли путались, но уснуть ей не давал голос настоятельницы, да еще эта резь в горле... Лиенна потрясла головой, выгоняя прилипчивое, тревожное воспоминание. – Что-то говорили… и жгли что-то неприятное. У меня была огромная слабость. А что делали с тобой? – Меня допрашивали. Кажется, трижды. Каждый день или даже чаще... Со мной не торопились. Меня ведь можно запереть там навечно, но не вас. Вас нужно... было вернуть королю поскорее. Лиенна согласно кивнула. – Они постарались. Из-за них я не могу колдовать. Я чувствую контакт, но не могу ничего сделать. Будто разучилась. Вот почему я спросила. Громко ахнув, Мелинда протянула к ней одну руку, а вторую сжала в кулак и прижала к груди. – Так они это сделали… – еле слышно молвила она, задрожав. Широкие рукава ее синего одеяния затрепетали, как волнующаяся река. Лиенна похолодела и заставила себя не смотреть на них, чтобы не вспоминать, как и почему два дня носила похожее. – Это хуже твоих браслетов. Меня душит изнутри, – бросила она и потерла плечо, борясь с желанием обнять себя. Мелинда взглянула на свои руки, все еще красноватые на месте оков. – Никому об этом не рассказывайте! – взволнованно шепнула она. – Пусть они думают, что не сумели. Иначе нам всем придется плохо. Но я… я не знаю, что это. Может, граф вам поможет? Он был там, он все видел. – Я с ним уже говорила. Он не знает. Советует не напрягаться и делать все естественно. А как я это сделаю? Я ведь должна помочь, когда придет Поход! Как мне не напрягаться? Мелинда развела руками и склонила голову в смиренном, без издевки, поклоне. – Вы точно сумеете. Я буду молиться за вас, королевна, и за всех нас. Но, боюсь, мне больше нечего вам предложить... Ну, было глупо всерьез считать, что Мелинда, такая же жертва, что-то знает об этих обрядах. Лиенна раздраженно махнула рукой и отправилась к Юстине, чтобы та раздобыла ей вишни. Затем она вернулась на жилой этаж замка, неспешно миновала коридор, разглядывая незнакомые двери, подавила желание сунуть нос в покои графа и вошла в его рабочий кабинет. Здесь встретиться с ним будет проще всего. Без Эмилиана кабинет казался холодным и маленьким. Переступая порог, Лиенна краем глаза заметила какой-то блеск, а ее грудь внезапно встретила упругое сопротивление: точно тугой порыв ветра ударил в лицо. Лиенна сощурилась, задержала дыхание и преодолела его. Тогда воздух вновь стал неощутимым и недвижимым, а, обернувшись, Лиенна увидела угловатые надписи вокруг дверного проема. Подойдя поближе, она разобрала пару знакомых букв и даже одно слово – «вода», – но остальные были искажены непривычным написанием. Старый анейский язык. В сравнении с современным – практически иностранный. До сих пор им пользовались разве что переписчики в церкви. И, видимо, маги. Повернувшись к окну, Лиенна окинула взглядом стул с высокой резной спинкой, придвинутый к столу. Почему-то ей казалось, что там будет висеть один из его плащей, но она ошиблась: стул был пуст, а столешницу, остро сверкающую на солнце, украшали лишь серебряный подсвечник да подставка для перьев. Лиенна подошла поближе. Столешница сияла из-за листа стекла, который наполовину, справа от стула, закрывал собой дерево. Под стеклом лежали какие-то списки и таблицы. Солнечный свет мешал различить надписи. Пройдясь мимо полок, заполненных книгами и папками, большой, на всю стену, карты и запертых шкафов, Лиенна опустилась в кресло в углу и сложила руки на коленях. Солнце падало ей на лодыжки. Как оказалось, оно светило не прямо в спинку стула, а чуть правее, так что, писать левой рукой за столом наверняка удобно. Лиенна откинулась на спинку кресла и глубоко вдохнула. Повеяло малиной. От кого-то из ее знакомых постоянно так пахнет… – Зачем вы здесь, ваше высочество? – спросила Юстина. Лиенна ахнула и обернулась, накрыв ладонью грудь: дверь отворилась совершенно бесшумно. – Вы меня испугали… О, Юстина… – Лиенна замялась и снова взглянула на пустой стол, явно подготовленный для ее визита, иначе почему Эмилиан не запер кабинет на ключ? – Расскажите мне о нем. О графе. – Простите. Зачем это вам, ваше высочество? Лиенна забрала у Юстины чашу с вишней и остановилась напротив нее. – Я хочу как-то его отблагодарить. – Будьте послушной. Этого достаточно. Лиенна вгляделась в ее гладкое вежливое лицо. Точный возраст по нему было не определить. Светлые песочные глаза навевали ассоциацию с сухим папоротником. Почему Эмилиан ей доверяет? Кто она такая? Она ведь еще так молода, лет двадцать пять, не более того… – Откуда вы родом, Юстина? Служанка улыбнулась, но ничего не ответила. – Нет? Тогда расскажите об Эмилиане. Я не собираюсь применять эти знания во вред. Правда. – Вы и не сможете, – возразила Юстина. – Почему? Она опять молча улыбнулась. Лиенна сердито выдохнула, прижимая к себе холодную чашу. – Вы не можете? Тогда кивайте, если я права. Ладно? Юстина с усмешкой покачала головой, но ее взгляд стал немного напряженным. – Он любит внимание? Ах, о чем это я… конечно же, любит, – забормотала Лиенна, внимательно следя за Юстиной. – У него руки холодные, ему часто бывает холодно? Юстина осторожно кивнула. – А ему это нравится? Не нравится? Нет, да? А он любит, скажем, чай? Юстина снова кивнула. Ее губы сжались в тонкую полоску, глаза чуть сузились. Лиенна прижала к себе вишню, вообразив невесть что, и шагнула назад, к креслу. – Спасибо! Можете идти. Наверное, у вас дела, продолжим позже… я тоже, кстати, люблю чай. С вишней. Да… – Да. И вам спасибо, – с облегчением откликнулась Юстина и торопливо вышла. Лиенна осталась в кабинете одна. Она взглянула на дверь, рассмеялась и бросила в рот сразу три ягоды. Вишня быстро вернула ей благостное расположение духа. Оценив объем чаши с ягодами, Лиенна подошла к полкам и протянула руку к первой попавшейся книге, но взять так и не решилась. Безукоризненный порядок Эмилиана показался ей едва ли не священным. Лиенна убрала руку, помялась на месте, затем сбегала в библиотеку и принесла оттуда сборник фольклора южных земель: начинала читать когда-то давно, еще дома, но так и не закончила. Отмахнувшись от мыслей об Эмилиане, по которому она уже начала тосковать, Лиенна раскрыла книгу и погрузилась в историю, стараясь не пачкать вишневым соком страницы. Так, в ожидании, и прошел весь остаток ее дня: по зову Юстины Лиенна вскоре отлучилась поесть, после навестила Северину, затем вернулась в кабинет и продолжила читать. Ожидание начало тяготить ее, только когда книга закончилась, а отлучиться за новой Лиенна не решилась. Солнце заходит, время идет к ночи, а значит, Эмилиан вот-вот вернется. Да. Эмилиан… Замечтавшись в нежных объятиях с книжкой, Лиенна едва не пропустила появление Тамхаса. Она услышала шорох ткани, затем – негромкий щелчок каблука и резко повернула голову. Фигура в черном на ее глазах вышла из зеркала, одернула плащ, остановилась и недоуменно огляделась по сторонам. – И зачем вы это сделали, господин Найрун? – подобравшись, молвила Лиенна решительно и четко. Он вздрогнул, обернулся и снял капюшон. Верно. Тамхас. Лиенна стиснула кулаки. – Его нет дома, – веско кашлянув, ответила она на немой вопрос. – Вы можете поговорить со мной. – Тогда вам придется подождать. Лиенна выдохнула через нос и постучала ногтем по подлокотнику. Это ей-то придется подождать? – Нет, вы мне ответите! Что это было ночью? Тамхас подошел к окну. С их последней встречи он заметно переменился: стал более суетливым в движениях, но и более осторожным. То, как опасливо он выглянул из-за шторы, напомнило Лиенне о ее собственном побеге из столицы. Напряжение в сведенных плечах, пружинящие стопы, короткие взгляды по сторонам. Да еще его странное исчезновение... Тамхас от кого-то бежит? Интересно, от кого может в страхе скрываться самый могучий проводник? – Ничего особенного. Расскажу потом, вам и графу. Но скажите: почему вы не защищались? – Что? Я не успела… Тамхас задернул штору, быстро вернулся к зеркалу, подышал на стекло и что-то на нем нарисовал. Затем он набросил на раму свой плащ, размял кисти рук с сухим потрескиванием и отпихнул тяжелую сумку с бока себе за спину. – Знаете, я мог бы с вами позаниматься. У меня как раз появилось время… Вы знаете о потоках энергии между проводником, виолитом и миром вокруг? О том, как это происходит в кристаллах и внутри вас? Очередные уроки. Лиенна взглянула на свои руки и покачала головой. Она бы и сама хотела, но… – Ничего не выйдет. С моей магией что-то стало. Я не могу колдовать. – Но это не совсем магия. Вам это очень пригодится. Нравится ему, что ли, наступать на больное? – Но, послушайте, я же сказала! – Это дисциплинирует и помогает понять природу энергии. Если вы этому научитесь, то сможете колдовать по наитию, в любой ситуации. Просто послушайте, хорошо? Лиенна вздохнула, глядя в сторону, чтобы опять не повысить голос. Ей никогда не следует терять контроль над собой. За те слезы перед Эмилианом до сих пор стыдно. Да и возражать Тамхасу, кажется, бессмысленно: он слышит только себя. Как и еще некоторые... чаще всего. Она взглянула Тамхасу в лицо, и резкий ответ замер на губах. Советник прежних королей выглядел на все свои двести с лишним лет. Его взгляд... морщины, в которых залегли четкие тени... опущенные уголки губ... Ему страшно. Может, боится, что знания пропадут вместе с ним, поэтому и хочет поделиться? – Хорошо, – вздохнула Лиенна и уселась поудобнее. – Давайте попробуем. Тамхас благодарно кивнул, взял стул, поставил перед креслом Лиенны и сел перед ней. – Энергия не статична. Она постоянно движется, как кровь по венам, как жизненная сила в ауре. Особенно хорошо это чувствуем мы, проводники. Но, если в своем теле мы можем управлять энергией, я научу вас как, то в кристаллах, как в закрытых сосудах, она течет по своим законам. Именно поэтому мы не можем совмещать любые кристаллы, а только те, чьи потоки очень похожи между собою. Но любой цельный виолит, даже самый большой и капризный, можно подчинить своей воле. Если дать его энергии путь к себе, к сердцу, и затем – прочь из тела в форме магии или ауры… она подчинится. Таков ее естественный путь – от источника и наружу. Лиенна кивнула, хотя мало что поняла. Тамхас это заметил и добавил: – Это не так сложно, как кажется. Вам знакомо чувство жара, исходящее на расстоянии от горячей чашки с чаем? Чай – источник энергии. В вашем теле она становится жизненной силой. А отношения с виолитом напоминают мне отношения с людьми. Разве что, с виолитами немного проще. Они крайне редко от тебя уходят, так и не выслушав, – он добродушно усмехнулся. – Вы сказали о жизненной силе, – заметила Лиенна. – А что, разве люди тоже могут быть источниками энергии? – Да, – неожиданно ответил Тамхас. – Люди – это очень, очень своенравные сосуды. Знаете, из их – из наших, Лиенна, – тел, при особых условиях, и рождаются новые виолиты. После смерти мы каменеем, чтобы давать силу тем, кто придет после нас... В телах простых людей, не таких, как мы, энергия постоянно течет по-разному, потому что они не способны ее контролировать. Подстроиться под этот хаос невозможно. Разве что, вы научитесь читать их мысли и, более того, угадывать, что они сделают в следующую секунду, минуту… Но даже не думайте об этом. Это опасная тропа. Я рассказываю вам лишь затем, что вы должны знать границы своих возможностей. Лиенна повела глазами. Теперь-то ясно, что именно так пугает людей в проводниках. Иллюзия всесилия. Но иллюзия неожиданно оказалась почти реальной. – Их нет? – Вы правы. Не забывайте об этом. – То есть, мы можем управлять энергией если не людей, то других проводников? – В теории, да. Поход это умеет. Я – нет. – Тамхас посерьезнел. – И не думаю, что хотел бы. – Если бы мы это могли, нас всех давно уничтожили бы, – заключила Лиенна. – Церкви необязательно видеть факты, чтобы о них утверждать. Много ли проводников портят жизнь остальному народу? Только те, кому не дает жизни все та же церковь. Остальные… знаете, преступники рождаются всюду. Это не зависит от способностей. Только от воспитания. Мой сын, Катэль, родом из Срединных земель, но он вырос таким же, как я. А вам, конечно же, известно, в каких отношениях я находился с королевским двором до воцарения вашего дяди. Тамхас смолк и пристально вгляделся ей в лицо. – Виолит при вас? – Да. – Лиенна потянула за шнурок и достала кристалл наружу. Взамен того виолита, что у нее отобрали в монастыре, Эмилиан дал ей другой: столбчатый, длинный, похожий на кусочек мела. – Тогда попробуйте почувствовать его силу внутри себя. Лиенна с тоской взглянула на кристалл. Энергию-то она ощущала, кажется, но выпустить не могла. – Это как? Есть какие-то правила? Боюсь, что иначе ничего не выйдет. Тамхас кивнул. – Я подскажу. Сядьте так, чтобы вы могли полностью расслабиться. Лиенна села на краешек кресла и откинулась на спину, но у нее тотчас напряглась шея; сердито выдохнув, она попыталась по наитию нашарить подходящее положение. После нескольких неудачных попыток Лиенна положила предплечья на бедра, свесив кисти, и склонила голову. Качнулась. Равновесие не пропало, и тело отклонилось обратно, словно чаши весов. – Хорошо! Вы точно не делали этого раньше?.. Теперь закройте глаза и ощутите тяжесть своих рук. Затем – плеч, спины, головы. Дышите носом. Не заставляйте себя чувствовать что-либо. Просто думайте о тяжести собственного тела. Подавив улыбку, Лиенна закрыла глаза и попыталась нашарить ощущение тяжести. Кисти рук качнулись, когда она неосознанно дернула пальцами. В голове постепенно опустело. Тяжесть охватила кисти и потянула их книзу. Затем расслабились руки. Опустились плечи. Под кожей, все усиливаясь, покатился ровный жар, колеблющийся, но мало похожий на сердечную пульсацию. В груди стало горячо. В ушах запел далекий тихий стеклянный звон. Словно голос... Тамхас накрыл ее правую руку ладонью. – Достаточно. Сожмите руки в кулаки… вдох… выдох… и открывайте глаза. Лиенна подняла голову и взглянула на Тамхаса, медленно, глубоко дыша. Ей давно не было так спокойно. Тем более странно перед ней выглядел Тамхас, научивший ее этому; настороженный, непривычно беспокойный пожилой мужчина в пыльной оранжевой куртке. Манжеты ее рукавов выглядели грязными, точно он не менял одежду несколько дней. – Мастер Тамхас? Не ожидал вас увидеть, – услышала Лиенна знакомый голос и повернула голову к двери. Эмилиан, стоявший там, глядел на них встревоженно. Меж бровей пролегла короткая складка. Глаза щурились. Губы плотно сжались. – Я могу вам помочь? – тотчас спросила Лиенна. Эмилиан взглянул на нее. От его непривычно пронзительного взгляда ей стало слегка не по себе. – Да, можете. Дайте мне свою печатку. Я должен написать несколько писем. Молча кивнув, Лиенна подошла к нему и положила печатку в подставленную ладонь. Эмилиан взглянул ей в лицо вблизи, снова, и задержал взгляд. Лиенна медленно, с усилием вдохнула. – Вас что-то тревожит? – Да. – Что же это? – Все то же, – признала Лиенна. – Тогда это может подождать. Отвернувшись, Эмилиан сел за стол и достал несколько чистых листов бумаги. – А как ваше собрание? – Все нормально, – ответил Эмилиан и сунул перо в чернильницу. Лиенна поняла и замолчала. Он ушел в работу с головой, ничего вокруг не замечая, а Лиенна сидела тихо, наблюдая за ним. Тут явно происходит что-то странное, необъяснимое, и, если она не вовремя обратит на себя внимание, то может ничего не узнать. А вот если сделать вид, что ее здесь нет... Лиенна подперла щеку рукой и стала наблюдать, как Эмилиан пишет. Пальцами другой руки она теребила шнурок с виолитом; он тихо позвякивал, иногда сталкиваясь с ее ногтями. Запечатав последний конверт, Эмилиан взглянул на Лиенну поверх бумаг. Затем он перевел взгляд чуть левее. – А теперь я закончил. Рассказывайте, мастер. Я вас слушаю. Как так вышло, что вы здесь? Тамхас встал, отнес стул на место и, опершись о него бедром, сцепил пальцы в замок. – Это я был у вас ночью, я забрал кинжал. Он у меня с собой. Оба. Поход ищет их. Но они их не получат. Тамхас снял сумку и бросил ее на стул. Внутри что-то гулко, протяжно зазвенело. – Все это время я скрывался в архиве, и я сам разбил зеркало, чтобы вы не последовали за мной. Когда все закончится, я отмечу это место на карте. Но сейчас там слишком опасно. Поход уже нашел его. Недавно они начали возводить ловушку, чтобы я не смог уйти. Но я успел сбежать, к моему огромному счастью. – Почему они ищут именно вас? – С тех пор, как я сразил одного из них, мы стали связаны. Они чувствуют меня. И я им нужен. – Зачем? Тамхас помедлил с ответом; его лицо неприятно исказилось. Лиенна впилась пальцами в подлокотники и подалась вперед. – Придется мне рассказать тебе. Дело в том, что я не сам понял, как победить Поход в прошлый раз. Виеллерель мне рассказала. А взамен она потребовала меня. Сказала, что когда я умру, то стану одним из них. Восьмым, которого я поразил. Мне пришлось согласиться. Иного выхода я не видел. – О, – удивленно выдохнул Эмилиан. – Так вы знаете, как их победить? – Она заставила меня забыть. Мне нужно вспомнить это. Поэтому я здесь. Я пытался сам, медитировал, рисовал рунные ставы, но... без толку. Ты сможешь помочь мне? Эмилиан задумался, потер пальцами подбородок. Затем он что-то спросил: Лиенна не уловила смысла вопроса, хотя, кажется, язык беседы не поменялся. Тамхас ему ответил – еще более странно. И их речь стала совершенно непонятной. Лиенна отрешилась от заумной беседы на явно магическую тему и посмотрела перед собой. Виеллерель реальна. Искаженный, изломанный образ из Книги Неба встал перед ее глазами. Виеллерель смеется, обратив руки к земле среди россыпи виолитов; смеется стеклянным голосом где-то у нее в голове. Неужели это она звучит в кристаллах? Настоящий, ее голос, а не обман восприятия? О чем же она так хочет поговорить? Или... просто смеется над участью своих детей? Разговор угас. Лиенна встряхнула головой и поморгала, приходя в себя. Тамхас кашлянул и глянул в сторону занавешенного зеркала. – Кхм… Так я могу остаться у тебя? – Да. Городская стена закрыта медными листами. Это должно защитить от Похода. – Да, я знаю, потому и пришел. Нигде больше не безопасно. Возможно, они и здесь меня найдут, но хотя бы не ворвутся внезапно. – Долго ли выдержат новые стены? – Неделю-две, если все сделано идеально. Время есть. Так ты поможешь мне вспомнить? – Я постараюсь. – Все серьезно, да? – спросила Лиенна. Эмилиан и Тамхас переглянулись. – Не волнуйтесь. С нами вам точно нечего бояться, – ответил Тамхас за обоих. Эмилиан улыбнулся. Следующие несколько дней прошли точно по расписанию, ничем друг от друга особенно не отличаясь. Единственным отклонением от графика стала беседа Тамхаса с Мелиндой. Церковница была рада его видеть, но после восторга от встречи, как и всегда, предпочла затаиться. Лиенна потом раз или два навещала ее в часовне, но больше не отвлекала от молитвы. Общаться с ней было вовсе не интересно. Поутру Тамхас учил Лиенну потокам магии; входить в особое состояние ей становилось все легче, энергия ощутимо текла через тело, касаясь каждой его части, и даже начинала повиноваться. Затем Тамхас и Эмилиан занимались, как поняла Лиенна, возвращением воспоминаний – пока, увы, тщетно. Наконец, вечером Эмилиан и Лиенна выходили на прогулку в город. Эти недолгие эпизоды Лиенна тщательно сохраняла в памяти и подолгу перебирала, точно бусы, по вечерам в постели, чтобы спокойно уснуть и не думать о приближающейся войне – с Походом и с ее дядей. Спустя три дня после появления Тамхаса Эмилиан преподнес Лиенне перед сном какое-то зелье. Он держал ее за руку, считая пульс, пока она засыпала, и предупредил, чтобы она не удивлялась возможным неожиданностям. А проснувшись поздним утром, Лиенна обнаружила себя в мокрой от пота постели. Разводы на подушках были темными, точно их облили травяным отваром. И этот запах... хоть и слабый. Лиенна с омерзением потрогала свои влажные волосы и побежала мыться. Омывшись, она почувствовала себя прекрасно, но не только из-за чистоты. Магия стала возвращаться; спал какой-то внутренний давящий барьер. По пальцам ее пробежало несколько искорок, когда Лиенна вытирала руки. Больше ничего ей вызвать не удалось, но острый запах грозы давал понять: ей не пригрезилось. Обрадовавшись, Лиенна разыскала Юстину и поручила ей ненадолго освободить кухню от посторонних. Там она порылась по шкафам и комодам, обнюхала, наверное, с сотню всевозможных банок и флаконов с чаем и специями, и в итоге самолично сделала и принесла чай Эмилиану в кабинет. – Как вы себя чувствуете? – спросил Эмилиан, увидев ее, и убрал одну из стопок бумаг в сторону, чтобы освободить место для подноса с чайником. – Мне уже намного лучше. Спасибо! Кажется, и с магией уже лучше... надеюсь. А как вы? Эмилиан быстро взглянул ей в лицо. Лиенна убрала руки от подноса, выпрямилась и отступила от стола. – Стараюсь держаться. Вам еще только предстоит понять, как это сложно. – Думаю, я уже понимаю. Лиенна обошла стол, встала позади и стала собирать волосы из хвоста, рассыпавшиеся по его плечам, и приглаживать их. Жесткие пружинки не слушались, но не это ее заботило: главное, он рядом. Это так умиротворяет... хоть в глубине души и ошивается червячок ускользающего сожаления об упущенных моментах. Вот и сейчас... что будет, если не сдерживать себя, а просто его обнять и прижаться щекой к затылку? Если... – Вы поймете, когда займете свое место, – Эмилиан отпил из чашки и удивленно спросил: – Вы сами его делали? – Да. Что-то не так? – встрепенулась Лиенна, задержав пальцы у его макушки. Его голос отдавался дрожью в кончиках пальцев: – Юстина не сказала, что люблю я, поэтому вы приготовили то, что любите вы. – Да… Как вы догадались? – Вы очень любите вишню. – А вы нет? – Чай – это всегда чай, – неопределенно ответил Эмилиан. – Я хочу сказать, что порой достаточно мелочи, чтобы восстановить внутреннее равновесие. Спасибо. Мне очень приятно. Лиенна зарделась, неудержимо улыбаясь, и положила руки Эмилиану на плечи. – О! Спасибо, что напомнили. Эмилиан достал из ящика стола ее печатку, взял Лиенну за руку и надел на большой палец. – Больше не нужно. Храните ее при себе. Он о чем-то задумался, задержав пальцы на ее ладони. Лиенна притаилась, боясь шевельнуться. Прошла будто бы вечность, прежде чем Эмилиан убрал руку. – Не буду вам мешать, – выдохнула Лиенна и поспешила выйти. Когда-нибудь ей хватит духу взять все в свои руки, как хватило признаться в чувствах. Когда-нибудь... Тремя часами позднее Эмилиан и Лиенна шли по первому этажу, направляясь в конюшни, когда сзади их окликнул смутно знакомый голос. Лиенна обернулась, одновременно натягивая на макушку капюшон. Позади них стояли четверо воинов в латах с королевским гербом на накидках, один в кольчуге под богатым одеянием и трое стражников Исы. Из-под шлемов последних выглядывали уж очень виноватые глаза. – Мы как раз вас ищем! – воскликнул человек в кольчуге. – Служанка, дура, чуть в подвалы нас не завела. – Идите, – сказал Эмилиан и легко подтолкнул Лиенну в спину. – Я здесь разберусь. Лиенна кивнула и зашагала прочь – но ее быстро нагнали и больно схватили за руку. Она вскрикнула и дернулась, внезапно вспомнив о печатке. – Постойте-ка! Не показалось ли мне?! – услышала она знакомый голос. – Эй! Капюшон спал с ее головы. Лиенна отвернулась, но было уже поздно. Тот человек рассмотрел ее. – Прибавим-ка к списку обвинений еще несколько! – довольно провозгласил он. Какой же знакомый голос... Нахмурившись, Лиенна уставилась визитеру в лицо. Черные длинные волосы, большие сине-зеленые глаза, родинка на левой щеке, нахальный изгиб полных губ. Виконт Нирр. Один из приближенных короля. Когда-то он казался ей красивым… ничего не изменилось, но, тут же мысленно сравнив его с графом Иса, Лиенна сделала неутешительный для виконта вывод: уход за лицом и неукоснительное следование даже самой дурацкой моде очевидно проигрывают перед учтивостью и самоконтролем. Виконт Нирр, между тем, хорошо известен при дворе своим обаятельным, но при этом развязным отношением к дамам. И вот сейчас… Морщась, Лиенна с трудом вывернулась из его хватки и потрясла кистью. Эмилиан встал рядом с ней. Запах мяты и кожи заполнил ее легкие. – Вы объяснитесь или мне сейчас же бросить вас в тюрьму? – Вы не посмеете. Эмилиан Иса, именем короля, вы арестованы! Эмилиан подхватил оступившуюся Лиенну под локоть. Она доверчиво прижалась к его плечу. – Здесь неподходящее место, – спокойно объявил он. – Идем. Они пришли в кабинет Эмилиана, и виконт тут же нагло занял его место за столом. Лиенна села в кресло, Эмилиан встал рядом с ней. Стражи Исы остановились у входа. – Не верите, да? Вот приказ. Слушайте! Виконт читал нарочито медленно, делая паузу на каждой запятой. Лиенна сперва слушала, но вскоре утомилась от многочисленных канцелярских оборотов. Как во сне, она нашарила руку Эмилиана и прикоснулась к ней пальцами. Он тихонько их сжал, не привлекая внимания. По ее ощущениям, прошло не меньше получаса, когда виконт закончил. – Ну что, вы все поняли? – снисходительно спросил он. Эмилиан подошел к нему и забрал приказ. – А что так мало? – с такой же снисходительностью спросил он, выйдя на середину комнаты с бумагой в руках. Эмилиан явно злился, и очень сильно, раз Лиенна это заметила, ведь обычно он куда более сдержан. – Проводник без отметок, предатель государства, лжец и вор. Обвинений всего-то на сто лет тюрьмы и две смертных казни. – Вы уже посчитали? Прекрасно. Добавьте-ка еще одну. Три смертных казни. Вы похитили королевну. – Я сама ушла! – с негодованием бросила Лиенна и вскочила. Ей не терпелось вышвырнуть виконта вон, если бы она только могла это сделать... – И вам советую! Мой дядя совсем с ума сошел! Как там Поход, а? Давно слышали про успехи в битвах? – Помолчите, дорогая. Не о вас речь ведем. – Когда я стану королевой, вы отправитесь сюда. В шахты. До самой смерти. – Вы – королева? Нет, это вряд ли. Лиенна подошла к Эмилиану и встала рядом с ним. – Я сказала свое слово. – Что он с вами сделал, что вы так боитесь от него отойти? – осклабился виконт Нирр. – Угрозы? Насилие? Вам нужна помощь? Кивните, если вам запрещено об этом говорить. Проводники, они такие… только и ищут таких прекрасных девочек, как вы. Лиенна стиснула кулаки. Эмилиан успокаивающе коснулся ее плеча. – Не надо. Просто он меня ненавидит. Хотите почитать приказ? Наш король все это всерьез, – тихо сказал он. – Там и доказательства есть, если вы внимательно слушали. Его советник, Сёрен, даже поднял архивы церкви. Всюду мои посещения отмечала лишь Мелинда. А о ней известно, кто она такая. Лиенна вскинула голову, кусая губы. Эмилиан был возмутительно спокоен. Неужели он не понимает, что с ним сделает ее дядя? Или он уже смирился? И что дядя сделает с ней? – Почему он это сделал? Почему сейчас? – Думаю, это из-за моих писем. Люди поднимаются на вашу сторону. Королю это не нравится. Он подозревает, что я связан с вами, но ваш отец, похоже, молчит. Я передам ему благодарность, если сумею. Лиенна судорожно вздохнула. Слишком безрадостно это звучит. Что же им делать? – И что будет? – Выхода у нас два. Либо согласиться с ним, либо нет. Вам какой больше нравится? Тут раздался грохот: снаружи что-то упало. Лиенна резко обернулась. В кабинет, спотыкаясь, ввалился перепуганный стражник, зажимая рукою бок. Сквозь его белые от напряжения пальцы текла темно-вишневая кровь. – Ваша светлость! Поход… Поход у стен! Их много! Никто не войдет и не выйдет! Он рухнул перед Лиенной на колени, повалился на спину. Его глаза закатились так, что Лиенна увидела испещренные сосудами белки. Затем ее взгляд приковала кровь, потекшая на ковер. Раздался стук. Замерев от страха, Лиенна беспомощно наблюдала, как Эмилиан открыл один из шкафов, достал темную бутыль, вытащил пробку и плеснул себе на руки. Лиенна ощутила резкий запах бренди. Эмилиан сел около солдата, решительно закатал свои рукава до локтей, достал кинжал и рассек одежду над раной. Белая кожа была заляпана пятнами какого-то гадкого сиреневого оттенка. Эмилиан сунул пальцы в рану. Стражник дернулся, не приходя в себя. Лиенна тоже. Спустя, как показалось ей, вечность Эмилиан встал и взглянул на людей короля. В его окровавленной темно-вишневой ладони поблескивал черно-фиолетовый осколок виолита. Лиенна заметила, как в уголках его губ мелькнула торжествующая улыбка. – Вы все слышали и все видели. Король через день узнает все то же: мой город в осаде. – Это вы и сделали! Кто знает, на что вы, проводники, еще способны! – Мой город в осаде, – невозмутимо продолжил Эмилиан, но Лиенна заметила, как проступили вены на бледных предплечьях. Она с трудом разжала пальцы, которыми впилась в свои же плечи, и беззвучно усмехнулась. – Кто знает, может, вы задержались в пути и не успели спрятаться за городскими стенами. А может, ушли, чтобы отнести королю мой протест против ареста. Повисло молчание. Люди короля переглянулись. Самый догадливый смертельно побледнел. – Вы… вы не посмеете. Эмилиан холодно улыбнулся и положил осколок виолита на стол, перед виконтом. Тот отодвигался все дальше, тогда как Эмилиан подводил осколок пальцем все ближе к нему. Наконец, виконт не выдержал и выскочил из-за стола. Лиенна зажала рот не то от страха, не то от истерического смеха, глядя на кровавую полосу на стекле. – Это вы не посмеете мешать мне в моем городе во время войны. Выбор за вами. Или вы присоединитесь к моему гарнизону на время осады, или не смею вас больше задерживать. Протест я сейчас напишу. Кто из вас его понесет? Люди короля снова переглянулись. – Вы ведь разумный человек, все это знают... – Именно поэтому я не позволю вам сеять смуту в моем городе. Это мои земли, и я здесь хозяин. Есть еще один выход, как вам остаться живыми, но не помогать мне против короля... но он вам не понравится. Тюрьма, конечно же. Лиенна с трудом сдержала торжествующий смешок, увидев, как виконт состроил надменное лицо. – Мы остаемся. Но король обо всем непременно узнает! – Мы будем за вами следить! – В гарнизон, – бросил Эмилиан своим стражникам. – Проводите их. И пригласите отряд помощи из лечебницы. Затем он повернулся к Лиенне: – Присмотрите за ним. Я принесу зелье. Лиенна кивнула, как могла спокойно выдохнула и присела рядом с раненым. Он часто, шумно дышал. Кровь из его раны медленно, но неумолимо растекалась по ковру, впитываясь в длинные шерстяные завитки. Но даже при всем этом Лиенна впервые за минувший месяц была счастлива услышать о Походе.