***
Локи стоял рядом с воронкой, испускающей белый свет, и прислушивался к звукам. Тропу открыли с той стороны и он ждал. — Взрывай, — скомандовал Один. — Что ты ждёшь? Секунда и воронка покрылась рябью, Локи бесшумно отошёл назад и зло усмехнулся. В облаке света проступили очертания фигуры, сначала размытые, но с каждой секундой они становились всё четче. Навстречу вышел некто, облачённый в традиционную одежду Альвхейма. — Смертник пожаловал, — поприветствовал его Лофт. Не теряя времени, смертник с отчаянным рычанием бросился на Локи, но был остановлен ударом в затылок и рухнул к его ногам. — Благодарю, братец, — Лофт поднял равнодушный взгляд на Одина. — Надеюсь, ты не убил его. — Взрывай, Лодур, хватит болтать. Локи вернулся к воронке и коснулся двумя пальцами искрящейся поверхности, раздался треск. Белый свет, испускаемый воронкой, сделался кроваво-красным. Лофт обернулся на Одина, спешащего отойти на безопасное расстояние и, взяв пленника за капюшон, медленно пошёл прочь, волоча его за собой. Взрывная волна огненным вихрем прокатилась на несколько десятков метров. Когда всё стихло и рассеялся дым, Локи злобно взглянул на Одина и принялся его пародировать: — Взрывай, взрывай. Если бы я взорвал сразу, то мы бы прикончили его. — Туда ему и дорога. Лофт склонился над пленным и перерывал его одежду. — Он не альв, — прокомментировал Один. — Маскируются, знают, что альвы нам не враги, на него бы поначалу никто не обратил внимания, — Локи протянул побратиму конверт, — смотри, что у него, печать даже имеется. Оружия при нём нет, зато есть пропавший ключ, это посланник. Скажи, что там есть имена. Всеотец, читая содержимое письма, мрачнел на глазах и, казалось не слышал вопроса. — Докуда он бы дошёл в таком наряде? — продолжал Лофт. — До городской стены в лёгкую, я полагаю, там он мог встретиться с тем, кому письмо предназначено и уйти незамеченным. В твоём окружении предатель, тебя хотят спихнуть. — Они планировали осенью впустить армию Йотунхейма в Асгард и захватить власть. Имён тут нет, — ответил Один и отошёл в сторону. — Если мы не узнаем кто это, нам всем конец, — Локи толкнул пленного, тот застонал и открыл глаза. — Доброе утро, просыпайся, клоун. — Ты можешь меня убить, я, — начал мужчина. — Я учту твою просьбу, — перебил его Лофт. — Письмо отправил мой брат? — Ты грязный предатель. — Значит он, так я и думал, — Локи упёрся ладонями в грудь пленного. — Кому предназначено письмо? — Ты будешь предан суду. — Ты должен назвать имя, — подсказал ему бог огня, от груди пленного пошёл дым, послышался запах гари. — Ты знаешь имя? Молчание. — Ты не знаешь, — догадался Локи, вглядываясь в его глаза. — Ладно, куда ты должен был доставить письмо? Как ты должен был его передать? — Он ничего не знает? — Один подошёл и остановился у изголовья пленного. — Может быть он должен был передать письмо кому-то вроде Кьётви или оставить в условленном месте, — Локи разочарованно вздохнул. — В любом случае, он мелкая сошка, нам нужен кто-нибудь покрупнее. Можно… Но он не успел закончить свою мысль, Один пронзил грудь мужчины копьём. Лофт прикрыл лицо рукой и поднялся на ноги. — Приберись тут, Лодур. — Зачем было это делать? — Локи щёлкнул пальцами, тело на земле вспыхнуло. — Можно было использовать его. — И показать, что мы знаем о их планах? — перебил его Всеотец. — Они и так поймут, если гонец не доставит письмо. Если только, ты что-то не задумал, — бог огня хитро прищурился. — Что ты задумал? — Тебя это не касается, Лодур. — Тебя это не касается, Лодур, — повторил Локи слова побратима. — Только потом опять будет — ой, Локи, помоги.***
Начался дождь, Бергдис ушла, оставив Хельгу в полном одиночестве. Вот так странно, вроде никто не ограничивал, но ощущение чуждости всё равно было. При всём желании ведьмы адаптироваться и влиться в ритм жизни, её тормозил страх. Фригг и Бальдр были к ней добры, Тор не выказывал неприязни и, даже можно было назвать его дружелюбным. Но это не отменяло того факта, что она чужая. В какой-то момент Хельга думала, что сможет подружиться с Бергдис, но отмела эти мысли. Целительница общалась с ней, была готова помочь, но ведьма чувствовала за всем этим невидимую стену. Бергдис была расположена к Локи, это чувствовалось особенно ярко, когда она произносила его имя — её голос менял интонацию, в глазах появлялся блеск. Сегодня Хельга поняла, что испытывает странное чувство, похожее на ревность. Бергдис знает его лучше. Бергдис знает его дольше. Дождь пошёл сильнее и Хельга закрыла окно. Проклятый ливень нарушил все планы и вместо того, чтобы погулять по саду, она отправилась на прогулку по сумрачным коридорам дворца. Трудно сказать, что удивляло её больше, сумрачность, а местами и темнота, или же тишина и пустынность. Казалось бы, в таком месте должно быть оживлённо. Даже на веранде первого этажа, откуда постоянно доносились голоса, в этот день никого не было. Ведьма подошла к большому панорамному окну, выходящему в сад и с ногами устроилась на подоконнике. — Одину стоит поставить его на место, — донесся до неё незнакомый мужской голос. — Влезать в отношения отца и Лофта — весьма глупая затея, — отвечал Тор. — Я не могу запретить тебе, но за последствия отвечать будешь сам. — Вы тут ослепли все за время моего отсутствия? — сокрушался незнакомец. — Меня не было всего два года, а тут уже заговор, готов поспорить, что это плод фантазии Лофта, Один слушает его, отбросив критическое мышление. А на десерт, Лофт притащил девицу, взял её в жёны и теперь мы сидим на вулкане. — Расслабься, — усмехнулся громовержец, — ты нагнетаешь. — Нет, дорогой братец, это вы тут все слишком расслабились. Благодаря этой девице у нас есть все шансы получить как минимум второго Лофта, а худший вариант и представлять неохота. Голоса стихли. Хельга сидела, едва ли не разинув рот, её считали опасной. На смену удивлению пришёл страх за ребёнка. Он ещё не родился, а его уже боялись, наверняка ведь это не просто частное мнение. Ведьма напряглась, услышав шаги, к веранде кто-то шёл. По мере приближения она узнала Тора и, облегчённо вздохнув, отвернулась к окну. — Рад тебя видеть, — поприветствовал её громовержец. — Почему ты тут? — Надоело сидеть в четырёх стенах, — ответила ведьма. — Тебе скучно? — Ужасно, — Хельга повернулась к нему и закатила глаза. — Ненавижу этот жест, — Тор поморщился, — Лофт постоянно так делает. — Что именно? — Закатывает глаза, — громовержец подошёл ближе и устроился на подоконнике напротив неё. — Я идиотом себя чувствую при этом. Хельга вежливо улыбнулась. Тор, полагая, что это знак, продолжал: — Я видел, как от тебя выходила Бергдис, ты заболела? — Всё хорошо, — заверила его ведьма. — Точно? — Не говори, что волнуешься. — А даже если и так? — Ты? Волнуешься? За меня? — усмехнулась Хельга, но Тор был вполне серьёзен. — У меня было лёгкое недомогание, я переутомилась, но ничего страшного. Он сидел напротив и смотрел в упор. От этого взгляда ведьме было некомфортно. — Тебе никуда не надо? — почти с мольбой в голосе спросила она. — Нет, — Тор улыбнулся ей, — я могу посидеть с тобой. «А хочу ли я этого ты спросил?» — подумала Хельга, но вместо этого задала вопрос: — Кто-то приехал? Я слышала разговор. — Да, брат вернулся, — улыбка тут же сошла с его лица. — Что ты слышала? — Достаточно. — Он вспыльчивый, но безобидный, — громовержец поспешил её успокоить. — Он только говорит и возмущается, почти всегда без повода. Тебе не о чем волноваться. Он подался немного вперёд, чтобы дружески сжать её руку, но передумал, сообразив, что жест этот будет явно неуместен. — Эта девица, — тихо произнесла Хельга, — из-за которой вы сидите на вулкане. Наверно, так думают почти все здесь. — Неправда, — ответил Тор, — не все. — И ты так думаешь, — грустно заметила ведьма. — Вы боитесь, что у нас могут быть дети. — Хельга… — Дети, когда они рождаются, просто дети, — продолжала она, — то, какими они будут зависит от их родителей и среды, в которой они растут. Я не хочу, чтобы мой ребёнок, когда он родится, жил среди ненависти. Хельга понимала, что выговаривать это всё Тору не имело никакого смысла. Ну что он сделает? Изменит чужое мнение? Нет, конечно. Вообще не стоило с ним говорить, надо было сразу уйти, сославшись на плохое самочувствие или планы. При мысли о планах ведьма усмехнулась. — Когда? — спросил её Тор и Хельга не сразу сообразила, что он имеет ввиду. — Что? Ты о чём? — переспросила она. — Ты сказала «когда», а не «если». Про ребёнка. — Сказала и сказала, — раздражённо ответила ведьма. — Мне пора. Она встала, поправила платье и, стараясь скрыть спешку, вышла в коридор.***
Ночь была тёмной, ни звёзд, ни луны. Локи, желая побыть в одиночестве, ушёл подальше от костра. Один что-то ворчал ему вслед про благополучие Асгарда, так хотелось ему ответить, что он желает мира не ради благополучия Асгарда, а ради безопасности тех, кого любит. Обстоятельства складывались так, что для этого необходимо было необходимо защитить Асгард и из Асгарда сделать это было проще. Уходя, бог огня сдержался и ничего не ответил. Ветер совсем стих, воздух был по летнему душным, так бывает перед грозой, но её приближения Локи не чувствовал. Странно. Набрав в грудь побольше воздуха, он развернулся и пошёл обратно на мерцающий огонёк костра. — Не думай, что я не благодарен тебе за то, что ты рядом, — услышал он голос Одина. — Ты не обязан, более того, ты был вправе желать моей смерти. Кто дал команду «Взять», тот и виноват. Тут дело не в прощении, а в искуплении. Локи подошёл к костру. — Ты всегда любил пафосные речи, — он нехотя сел рядом с Одином. — Судьба, искупление, коварство и честь. Лофт картинно закатил глаза и протянул руку к огню. Пламя, которое уже стало тускнеть, разгорелось ярче. — Прошлое не воротишь и не поступишь по совести, но есть будущее, — игнорируя его раздражение, ответил Всеотец. — Сентиментальность тебе не идёт, — Локи скривился и отвёл взгляд в сторону. — Да, Лодур, я не сдаюсь в отличие от тебя, — Один повысил голос. — Мало ли, что там наплели Норны. В самом крайнем случае, можно обменять жизнь на жизнь. — Выехать за чужой счёт, — бог огня усмехнулся. — Вот это на тебя похоже. — У тебя кровь, — заботливо заметил Всеотец. Реакции собственного организма раздражали своей неуместностью. Локи поднёс к носу рукав и наклонил голову. Он уже заметил закономерность, кровь от любых перегрузок — эмоциональных или физических, что с этим делать непонятно, оградить себя от них невозможно. — Ты не посмеешь убить какого-нибудь несчастного, чтобы вернуть мне жизнь, — тихо ответил он. — Это несправедливо. — Смотря кого, — Один опустил руку на его затылок, — если такого, как Кьётви, то… Нет, где ты и где такие, как Кьётви. Под тяжестью руки Локи замер и задержал дыхание. Пульс участился. Он склонился ещё ниже, будто это была не рука, а каменная глыба. — Что? — проследив за его реакцией, спросил Один и тут же сам ответил. — Рефлексы. Он убрал руку и тяжесть тут же исчезла. Локи вздохнул и медленно поднял голову. Кровотечение ослабло. — Ты ещё долго будешь так реагировать на прикосновения? — Не знаю, — мрачно ответил Лофт. — С этим нужно что-то делать, Лодур, иначе при нападении… Бог огня не мог решить, что больше его раздражает, то, что побратим постоянно называет его этим именем или то, что постоянно находит болезненные и неприятные темы. Говорить об этом не хотелось и Лофт только отмахнулся: — Ты говорил, я помню. Но Один продолжил, как ни в чём не бывало, его голос звучал монотонно и безжалостно: — При нападении ты можешь растеряться, секунда промедления и тебя убьют. Бальдр мне рассказал, что они с Тором сделали. Ты не можешь контролировать это состояние? — Ты уже спрашивал, могу, но не всегда, — злился Локи. — Чем дольше я это подавляю, тем оно сильнее. Показались первые лучи солнца. Наконец наступила тишина, кровотечение прекратилось, Лофт прикрыл глаза. Внешне он был спокоен, но внутри бурлили эмоции. При воспоминании о том, что произошло на чердаке, ему сделалось стыдно за собственную, как он считал, слабость. — Лодур, я не знаю, как убрать то, что тебя сжирает, тут я бессилен, — нарушил тишину Один. — Прекрати, — ответил Локи. — Прекрати меня так называть. — Это твоё имя, — возразил Всеотец. — Оно звучит как издевательство, — бог огня повернулся к нему и его глаза сверкнули. — Та жизнь в прошлом. Посмотри, что со мной стало и больше не называй меня так. Один поднялся и, несколько раз обойдя вокруг него, остановился за его спиной. Лофт вскочил на ноги и резко обернулся. В глазах побратима чётко угадывалась злость. Локи не сразу понял, что происходит, а когда понял, Один тащил его вниз к реке, ухватив за ворот рубашки. — Отпусти меня, — бог огня дёрнулся в сторону. — Нет, — Один потянул его на себя, а затем резко швырнул вперёд, к воде. Не удержавшись на ногах, Локи упал на колени, а руки его упёрлись в мокрую глину. На затылок снова легла тяжёлая рука. — Ты стыдишься того, что чувствуешь и отказываешься от собственного имени. Посмотри на себя, — Один почти перешёл на крик, — кто ты есть. Лофт замер, глядя на собственное отражение в воде — злые жёлтые глаза, спутанные волосы, губы и подбородок перепачканы кровью. Вид жуткий, таким бы пугать маленьких детей, да и не только детей. Локи долго смотрел на себя, его взгляд прояснялся, теперь он был не злым, а спокойным, почти отрешённым. — Верни себе своё имя, — услышал он голос Одина.