Madara number two

      Пробуждать шаринган — это больно. Для меня — морально и физически. Глаза постоянно режет, голова болит, слёзы текут, мысли путаются, а учитель говорит, что это нормальная реакция, и гоняет меня раза в три больше обычного. Чувствую, домой я приду чуть живой и страшный. Зеркала здесь нет, что печально. Даже не знаю, может мне плащ нужен с капюшоном, чтоб людей не пугать.       За эти два месяца я научился координировать свои движения в лесу и пробудил родовое додзюцу, что оочеень даже хорошо. А глаза от света ещё больше болят! Чертово солнце, почему такое яркое? Надо будет очки солнечные купить, если таковые здесь есть, конечно.       Солнце медленно опускалось за горизонт, а я из последних сил сделал сальто назад и рухнул без сил. Амачи-сан даже внимания не обратил, но мне как-то побоку. Пробурчав что-то о сборах, старик вполз в шалаш, предоставив меня самому себе.       Я лежал на спине и пялился в небо, сил уже не было ни на что, даже на размышления. Ах, как хочется вернуться в городок! Вопрос: в какой? В воспоминаниях, тягуче всплывающих в голове, я ходил по небольшому посёлку рядом с лесом, в котором было красивое озеро. Люди с улыбкой здоровались со мной, спешили задать вопрос про самочувствие, из чего я сделал вывод, что это мои знакомые, возможно друзья и близкие. На периферии что-то хрустнуло, но я продолжал погружаться в это воспоминание. Оно дарило тепло… и тоску.       Хруст продолжился, становясь всё громче. Стиснув зубы, я распахнул глаза, неосознанно активируя шаринган. Мир сразу стал более чётким, а в уголках глаз начали скапливаться слёзы. Тут до меня стали доходить чужие эмоции — удивление и любопытство, а кусты напротив подозрительно зашевелились. Приподнявшись на локтях, я стал сканировать местность с помощью шарингана. В кустах было что-то маленькое и…пушистое? Из-под нижних веток выполз лисенок. Рыженькая шёрстка стояла дыбом, правая передняя лапка была поджата к белому животику, глазки-бусинки лучились страхом и любопытством.       Я удивлённо сморгнул, развеивая технику, и протянул руку к малышу. Как ни удивительно, но этот малый сразу, без колебаний, поковылял к моей ладони. Дотронувшись мокрым носом до пальцев, он как-то разочарованно посмотрел прямо мне в глаза. Губы дрогнули и рот растянулся в дружелюбной и весёлой полуулыбке. Лисенок махнул хвостом и подобрался к моим коленям, кладя голову на вторую руку. Аккуратно, не спеша, пригладив рыжую шерстку, я оглянулся. Учителя ещё не было, но его недовольство от «пропажи» какой-то вещицы ощущалось. И что мне делать? Оставлять малыша не было никакого желания, но и взять его с собой я не мог. — Где твоя мама? — шепотом спросил я у него, не надеясь на ответ. Это же не призывной зверь, говорить не умеет.       Лисёнок дернул головой и направился к кустам, из которых пришел. Я похлопал глазами, провожая его взглядом. Достигнув веток, малыш обернулся, призывая меня следовать за ним. Какого…салата тут происходит? Встав на четвереньки, я пополз за ним. Голова отдавалась лёгким помутнением сознания, поэтому вставать в рост я побаивался. Грохнусь еще в обморок, вот здорово будет!       Пока я размышлял, куда же меня ведут, лисёнок вылез из зарослей этих чертовых кустов и сел возле норы. Как только я, весь испачканный, с красными щеками и расцарапанными ладонями, выполз к моему провожатому из норы показалась ещё одна мордочка. Кто бы мог подумать? Этот мелкий привел меня к брату…или сестре. Не знаю, как у них отличия найти. Оба рыжие, пушистые и хитроглазые. И зачем меня сюда притащил?       Сзади послышалось недовольное ворчание, и моя эмпатия уловила любопытство и недоверие. Обернувшись, я смог лицезреть достаточно большую лисицу. Если сравнивать со мной на четвереньках, то я мог прямо счас тыкаться в её грудь, а мордочка зверя легла бы на мою голову. Мда…хреново описал. Скажем так, если я встану, то она будет мне по грудь, а мой рост в половину метра. Лисица обошла меня по кругу и уселась рядом с детьми, наклонив голову к плечу. Я повторил её жест, очень уж он близок мне. — Кто ты? — тихий шепот женского голоса послышался в голове. Я дернулся и начал оглядываться, напрягая эмпатию и выискивая источник. — Я здесь. — повторил голос и я, к своему удивлению, осознал, что это говорит лиса. Моя челюсть познакомилась с землёй, а глаза были готовы выпрыгнуть из орбит. От удивления я аж сел на пятую точку. Твою ж мать! Что тут происходит? — Не понимаю твоего удивления, брат! — продолжила тем временем лиса. — Как твое имя? Как тебя называть? — Кеншин. — подбирая челюсть и вправляя ее обратно, промямлил я. — А почему брат? — Я чувствую в тебе силу. Ты из рода Кицуне? Но почему ты один? В таком возрасте? Или это просто образ? — завалила меня вопросами рыжая. Я продолжал удивлённо таращится на неё, не понимая, откуда я могу знать и понимать язык зверья. И ещё Кицуне. Это же девятихвостые духи, они же демоны-лисы. При чём тут они? Или? — Вы Кицуне? — спросил я, всё ещё пытаясь справиться с эмоциями. — Я? Нет, что ты, брат. Это ты. Я просто лиса. Моё имя, кстати, Аум. — удивленно моргнула зверек. — Что значит я — Кицуне? Это шутка такая? Я сплю сейчас, да? — нервно оглядываясь, спросил я. Лисица моргнула и тоже осмотрелась, но не найдя ничего примечательного, она снова уставилась на меня. — Кицуне — демон-лис. Дух. Один из многих. Но вас давно не видно в нашем лесу и это все из-за людей. Ты же пришел отомстить за братьев и сестер, погибших, защищая нас? — доверительно спросила Аум, махнув хвостом. Лисята тем временем начали игру, борясь друг с другом и тихо попискивая. — Н-нет. Я вообще не понимаю, о чем вы! Простите, мне нужно идти. — быстро вскочив, я бросился обратно к шалашу. POV Аум       Как только мальчик исчез из моего поля зрения, я приподнялась и потянулась. Этот ребёнок определённо Кицуне, но очень странный. Он и вправду не понимает ничего, однако я чувствую в нем силу и большую: минимум пять хвостов, а это значит, он древняя душа. И ему нужна помощь, определенно.       Я обернулась к детям, что резвились у меня за спиной и не обращали внимания на мир. Они еще слишком малы и не выдержат долгий поход. Что же делать? Оставлять их одних я тоже не могу. А может? Да, так и поступим.       Я поднялась и, приказав детям сидеть и ждать меня у норы, отправилась к сестре. Говорили, что у нее тоже скоро будут лисята. Возможно, она согласится присмотреть за моими пару деньков. END POV       Я принёсся к нашему лагерю как раз в тот момент, когда учитель вылезал из шалаша с огромной заплечной сумкой. Выдохнув, я нацепил на лицо маску безразличия, старательно пряча страх, удивление и не понимая ситуации с Кицуне.       Кинув в меня мой портфель, учитель запечатал в свиток свою сумищу и палатку. Поднявшись и потянувшись, он побрел по тропинке к селению, призывая меня за собой. Бодро встряхнувшись (откуда только силы взялись?) я пошагал за ним.       Селение встретило нас тишиной и скорбью. Я крутил головой, выискивая дом с похоронными эмоциями, но найти ни как не мог. — Надеюсь, своё жилище найдешь сам. — отрапортовал учитель и исчез в кабачке. Фыркнув, я продолжил шагать по улице.       Учихи, встреченные мною, скорбно опускали головы, сожалели и называли Мадарой. Ах, да. Нас же вместе не видели за пределами клана и многие знают, что я учусь у старика Амачи, поэтому считают меня Мадарой. Хм…смешно.       Приоткрыв дверь резиденции главы, я юркнул внутрь. С кухни слышались голоса матери и отца: тихие и печальные. Где-то на периферии слышался плач Изуны. Нет! Ну кто там за ребёнком следит, м? Счас получит у меня! С грозными мыслями я пошлепал на поиски люльки младшего брата.       Какого же было мое удивление, когда я обнаружил малыша одного в дальней комнате. Едва слышно ругнувшись себе под нос, скинул портфель у двери и подошел к люльке. Младший сразу потянулся ко мне, не переставая плакать. Взяв младенца на руки, я начал его покачивать, напевая пришедшие на ум колыбельные из прошлой жизни. Изуна перестал плакать, заинтересованно слушая мои завывания, а я свое пение по-другому назвать не могу.       Занятый братишкой, я не сразу заметил наблюдения. Батя стоял у дверного косяка и наблюдал за мной. Кстати, зеркало я так и не встретил, так что пока даже не представляю как выгляжу. — Я думал ты на полигоне, Мадара. Но это хорошо, что ты уже вернулся. Уложи Изуну, я вижу у тебя начало получаться. — сказав это, он ушёл, а я продолжил стоять и недоумевать. Всмысля? Это что же? Мы с братом на столько похожи? Что-то я не замечал такого.       Изуна дотянулся и дёрнул меня за отросшую волосню, привлекая к себе внимание. Непроизвольно мурлыкнув, я снова начал подвывать. Но, пусть мелкому и нравилось мое пение, спать он не собирался. Весело смеясь, он смотрел, как я морщусь от боли, но не прекращаю его качать, когда он дергает за волосы. Так, я, кажется, начал понимать, почему его тут оставляют одного. Он же спокойно вести себя не может! Очуметь! Хотя…я похоже себя вел в таком возрасте, только мне всё встать, сесть, говорить хотелось пораньше. Ну ничего, зато я смогу вырастить второго себя. Хе-хе-хе. А что? Я занят тренировками, а тут некому шалить! — Изуна, милый мой братик, будешь моим наследником! — кивнув, гордо сказал я, вытянув ребенка на руках. Моргнув, мелкий залился громким смехом. — Кенши-кун? Ты вернулся? — знакомый голос вывел меня из великих планов. Я обернулся и лучезарно улыбнулся. — Мада-кун! Рад тебя видеть! Я на недельку, а потом снова в лес… — на последних словах я скорчил рожицу, а близнец обнял меня и прижался к боку, бурча о том, как он соскучился.       Собрав некоторые вещички, мы с Мадарой и с Изуной, по моей просьбе, рванули в сад к прудику устраивать пикник. Мелкий не переставал меня дёргать, а я к этому уже начал привыкать. Мадара смеялся и говорил, что у него братишка так не сидит, и что только я смог его успокоить одним своим видом. С последнего посмеялся уже я. Мы просидели у воды до самого вечера, делясь воспоминаниями о прошедших двух месяцах. По наставлению Амачи-сана я ничего не рассказал об активации шарингана, хотя очень хотелось. Нет, я не думал хвастаться! Просто нужно вдохновить близнеца. Но раз нельзя, значит будем по другому играть. — А ты еще не активировал красные глазки? — между делом спросил я, покачивая сосущего мои волосы Изуну. Они ж грязные! Дитё! Не трогай, бацилу подхватишь! Но кто меня слушает? — Красные глазки? Ото-сан еще не слышал, как ты родовое додзюцу зовешь? — хмыкнул Мадара, кидая камешек в воду. — Нет, ещё нет. Для этого нужны сильные эмоции, а их у меня… Даже смерть ни-сана не пробудила его. Хотя мы мало общались, да и смерти его я не видел! — опустив голову, огорошил меня брат. Смерть ни-сана? Так вот почему все скорбят, и мне еще соболезновали на улице! Вот я даунок! — Как? Когда? — округлив глаза, я пару раз моргнул, ощущая резь. Нет, нельзя показывать его брату! — Неделю назад. Я свожу тебя на могилу. Его убили эти проклятые Сенджу, с которыми у нас война! — злобно бросил близнец, со всей силы швыряя камень. Громко всплеснула вода, а я потерянно осмотрелся. Война? Я знал о стычках, но не… Сенджу... Я слышал о них пару раз, но... — Ото-сан сказал, что назначит одного из нас наследником клана. Скоро. Он боится не дожить до нашего десятилетия. Стычки становятся всё ожесточеннее. Боюсь, скоро и мы будем сражаться. Не зря же меня муштруют. — поделился Мадара, смотря на моё лицо. — Я отдам эту честь тебе. Из меня глава не получится! — мотнул головой я, прикрывая спящего Изуну кусочком своего кимоно. - Сражаться? Я не сторонник битв, но если надо будет - пойду. — Почему не получится? — тихо спросил брат. Я печально улыбнулся и хмыкнул, опуская взгляд. — Просто не получится. Я не лидер и не смогу вести народ. — оправдался я и поднялся. Мадара кивнул и быстро стал собирать вещи.       Мы вернулись в дом на закате. Уложив младшего в люльку, я схватил свой портфель и шмыгнул в ванну. С наслаждением почистив зубы, я наконец-то взглянул в зеркало. Хм…и вправду похожи. Отросшие волосы торчали в разные стороны, как у ежа…и Мадары, черные глаза стали более серьёзными. Мда… Тренировки берут своё. Тело стало немного крепче, ловчее и быстрее.       Приоткрыв дверь, я огляделся в поисках живых. Никого не обнаружив, удовлетворенно хмыкнул и активировал красные глазки. Мать честная! Чтоб меня Амачи расцеловал! Быть не может! Сразу три? Охиреть! Кто бы мог подумать? На красной радужке вокруг зрачка каждого глаза красовались три запятые — томоэ. Теперь понятно, почему так глаза режет и чего мне запретили говорить об активации. Просто у любого Учихи сначала появляется одна томоэ, максимум две. Но ни как не три! Как так вышло-то? Чувствую, хорошо мне от этого не будет! Скажется на здоровье? Или может ещё хуже!