Madara number two

      Белый потолок. Запах лекарств. Ветер…холодный. И нет приевшегося вопроса. Тишина. Сердце стучит звонко и отчетливо. Слышны голоса… незнакомые. Неужели?       Поднимаюсь с постели. Я в больничной пижаме. Пол холодный, но такой приятный. За окном белым-бело. Зима? Сколько прошло времени? Ладонь оставляет запотевший след на стекле. А слабое отражение пугает: длинные, нечесаные, черные волосы паклями свисают с головы, закрывая исхудавшее тело от посторонних глаз словно плащ. Черные глаза, некогда красивые, впали, яблоко приобрело алый оттенок. Кожа тонкая, сухая, просвечивающаяся. Кости выпирают отовсюду. От прежнего Кеншина остались лишь воспоминания.       По коридору раздался неторопливый звук шагов. Обернулся. Дверь тихо открылась, а на пороге обнаружился давний знакомый. Выронив букет цветов, он сделал пару шагов и резко дернулся в мою сторону. Испугался, забыл, не привык. Ушел в сторону, потерял равновесие и упал, больно ударившись боком о деревянную тумбочку. — Кеншин! — громко, как всегда эмоционально. Сажусь, потирая синяк непривычно костлявыми конечностями. — Хаширама… постарел? — тихо, мягко, слегка вопросительно. Тот прикрывает глаза, кивает, быстро вытирает скатившуюся слезу и улыбается. — Ты очнулся! Мы ждали этого семь лет! — плачет… от радости. — Так долго… — утвердительно и холодно. — Много пропустил… Важно?! — Я расскажу. Все расскажу. Но сначала тебя обследуют. Хочу убедиться, что все хорошо! — брюнет подорвался и исчез за дверью, чтобы через минуту появиться в компании двух девушек с повязками меднинов. Проверка длилась всего ничего: какой-то час. Но облапать успели везде, и поправить внешность, чтобы на зомби похож не был, тоже. — Хокаге? — вертя в руке палочки, спросил я. После проверки друг потащил меня в ресторан — откармливать. — Идея Мадары. Теперь мы одна из шести столиц. Еще есть камень, песок, водоворот, молния и туман. И там тоже есть каге. Ох, дружище, ты столько пропустил! — Не по своей воле. — Да. Изанами, мне рассказали. А еще опасный редкий смертельный яд из Суны. Чудо, что ты жив. Я так и не понял: то ли у тебя иммунитет, то ли что-то еще помешало яду, — Хаширама отвел взгляд, но явно хотел спросить что-то еще. — Ну? Я слушаю, — взмахнув рукой, я намекнул на свою осведомленность. — Эх… Шаринган, да? — улыбнулся мужчина, опустив голову. — Нет. Твое лицо и эмоции, — перебил его я. — И? Удиви меня. — Что ж, я понимаю, это, скорее всего, не вежливо, но… Что ты видел? — он склонил голову, внимательно всматриваясь в меня. Я поджал губы и сильнее сжал палочки, из-за чего те хрустнули и переломились. — Повторяющиеся тридцать минут, оканчивающиеся моей смертью. И как бы я не старался, выхода не было. Время незначительно… ничего незначительно… — голос затих, а зрение против воли стало четче. Я вздохнул и деактивировал додзюцу. — Ками… Я бы не выдержал… Семь лет этого ужаса. Как ты не сломался? — А я сломался. Боролся, пытался найти решение, но в конце концов просто сдался, и вот он я. Здесь, сейчас, сижу, — опустил голову. Волосы закрыли лицо, превращая меня в свернувшегося кольцом ежика. — М-да, засада… — мы замолчали. Каждый думал о своем. Эмоции Хаширамы были бурными и сильными, как и всегда. Но как непривычно и незнакомо выглядел он печальным и… убитым? — А как так вышло, что Хокаге сидит в ресторане? — решил сменить тему и немного повеселить друга. Тот охотно принялся рассказывать, как бедного его злой Тобирама заставляет разбирать горы бумаг, и вот он, повод, сбежать — сидит напротив. Конечно, замученный Хаши рванул из кабинета, попутно запихнув туда брата. — А что же Цуна? Не помогает тебе? — с улыбкой спросил я. Зная эту женщину можно точно сказать, что Хаши частенько достается на орехи. Но вот помочь она никогда не откажется. — Кхм… Кеншин, она погибла, — ошарашил меня шатен, пододвигая к себе принесенный заказ. — Как? Когда? — Да через полгода после… ну, твоего исчезновения, скажем так. Отправилась с миссией в страну Волн и не вернулась. На них напали какие-то фанатики, в живых остались лишь нинкен Цуны и один из ее учеников. Они-то нам все и рассказали. Инузука тут же отправили «на помощь» отряд, но было поздно. Не нашли ни нападавших, ни тел убитых, даже следов. Только кровь, — откусывая от пирожка, ответил Хаширама. Я вздохнул. Как бы то ни было, Цуна мне нравилась, как человек. Надо будет выразить свои соболезнования, хоть и припозднившиеся на шесть с половиной лет. — Это неприятные новости… Что еще случилось такого, из-за чего мне стоит винить себя за неосмотрительность? — Я не знаю как тебе это сказать… — понуро опустил голову Сенджу, прикусив губу. Я заинтересованно склонил голову к плечу. Сожаление и вина — вот какие эмоции сейчас витали в воздухе. — Что там? Говори, я ведь все равно узнаю, — внутренне я сжал кулаки, но все равно не был готов к такой новости. — Изуна пропал шесть лет назад. Никаких зацепок, ничего. Он просто вышел из дома и исчез. Никто не видел как и куда. Его жена тут устроила обыск вместе с Мадарой, а потом тоже исчезла. Но Мадара сказал, что знает куда, и о ней не стоит волноваться, — ответил мне друг. Но это было явно не то, что так сильно его волновало. А мне уже не хватало воздуха. Сжав кулаки и стиснув зубы, через которые все же прорвался рык, я подскочил, но тут же был остановлен шатеном, что тоже подпрыгнул и схватил меня за плечи. — Как… Мадара… не доглядел! — прокричал я. Остальные посетители сразу обернулись в нашу сторону, но благоразумно не вмешивались. — Он не виноват! Его не было тогда в Конохе. Мы ловили девятихвостого Кьюби! — И как? Поймали? — зло перебил я его, ломая в руках остатки палочек. Хаширама сглотнул, смотря на это. — Ты зол, я понимаю… — Нет, Хаши, я не зол. Я в ЯРОСТИ! — стукнув ладонями по столу, прорычал я. Столешница покрылась тонкой сеткой трещинок. — Пойдем… Пойдем на полигон, Кеншин, я прошу, — схватив меня за локоть, мужчина потянул меня на выход. Я позволил привести себя на кусочек огороженной земли. Слева была река, а вокруг лес. — Говори! Ты не только это хотел сказать! — я уже не скрывал горящий шаринган, что был готов перекинуться в мангеке. Хаширама сделал пару шагов назад, сглотнул, встал в боевую стойку и быстро выпалил: — Я убил Мадару! — Ч-что ты сделал? Я не расслышал… — спокойно спросил я, внутренне закипая. И хоть чакры у меня сейчас было мало, но вот про запасы в хвостах забывать не стоит. — Я убил Мадару! — прокричал Хаширама и тут же был вынужден уклоняться от десятка огненных шаров. Прыгая по полигону, он не нападал, лишь уклонялся от моих атак, распаляя меня все сильнее. Может, он думал, что я быстро выдохнусь, а может считал, что справится со мной, но я явно его удивил. Сенин-мод вышел из-под контроля, хвосты начали носиться за спиной, взметая пыль и листья. Уши беспорядочно двигались, а глаза резко обожгло, как при пробуждении мангеке, но я не обратил должного внимания, а время замедлилось для меня. Я видел, как Хокаге достает кунай, готовый защищаться от моих отросших когтей и клыков. А еще я почувствовал поток ненависти, что стремительно приближался. Стиснув зубы, я рванул на Сенджу, зигзагообразно перемещаясь по земле и мешая прицелиться. — Зря ты это сделал! — прорычал я ему в лицо и клацнул зубами прямо перед носом. В его глазах отразился страх, как и в эмоциях. А потом мне в бок прилетел кулак. Но его хозяин точно не ожидал, что я его остановлю. Древесный клон сгорел от одного моего взгляда черным пламенем. Хаширама отпрыгнул, разрывая дистанцию между нами. Секунда и уже четыре шатена скрываются в лесу. Я оскалился. Запах как у клона, так и у оригинала почти одинаков. Но тут главное «почти». Та же чехарда с эмоциями.       Сиганув в подлесок, я одновременно всеми девятью хвостами ударил по земле. Куски почвы взметнулись вверх, обнажая гигантские трещины и выпрыгивающего оригинала, что рванул к воде. Я хмыкнул и не спеша вышел к нему. — Хочешь небольшой урок? Так я тебя немного просвещу. Клоны эмоций не испытывают, а лишь неумело копируют. Для меня это очевидно. И шаринган не обязателен, чтобы найти тебя, — оскалился я, шустро складывая печати. Вода за спиной противника пошла рябью, рождая огромного водяного дракона. Хокаге ловко ушел от потока воды, наконец начиная контратаковать. Из земли подо мной вылетели древесные лианы, с кулак толщиной. Отлично. Взмахнув хвостами, я легко разбил их, переходя в лобовую. Жаль со мной нет катаны, но ведь можно обойтись и подручными средствами! В руках появляются два толстых каменных кола, что я всаживаю в плечи врага, который оказывается вовремя выпрыгнувшим клоном. — Хаширама! — сбоку раздался женский голос. А вот и носитель ненависти пожаловал. Я ухмыльнулся, отпрыгивая на другой край полигона. — Двое на одного? — удивленно спросил я, склоняя голову к плечу, когда красноволосая женщина в белом кимоно спокойно заняла место рядом с запыленным Хокаге. — Кеншин, успокойся! — вскрикнул Хаширама и начал уклоняться от моих кулаков, стремительно метящих в лицо. Я чувствовал, что мое тело не выдерживает напора чакры, все могло закончиться как в тот день, когда Изуну ранили. — Заткнись! — зарычал я. Поглощенный ненавистью от прибывшей Узумаки, я все увеличивал напор, и вот уже Сенджу даже не пытается достать меня, он ушел в глухую оборону. — Посмотри на что ты стал похож! Ты монстр! — услышал я его и затормозил. Тут же меня спеленали золотые цепи, но я уже не сопротивлялся. Закрыв глаза, я вышел из сенин-мода и тут же упал на колени. Все силы, что у меня были, уходили на то, чтобы оставаться в сознании. — После исчезновения Изуны, Мадара сошел с ума за какие-то месяцы… Он хотел уничтожить всю Коноху! Убить всех! Кеншин, у меня не было другого выбора! Я пытался его вразумить, но у меня ничего не вышло. Это был единственный способ спасти то, что от него осталось! Кеншин, мне нет прощения… но я прошу тебя… Успокойся, не становись сумасшедшим, — просил Хаширама, сидя передо мной на коленях. Я отвернулся и зажмурился. — Попытка не пытка, Хаширама. Я никогда не прощу тебя. Но если все так, как ты говоришь… То и мне стоит извиниться. Будь я рядом, этого бы не случилось. Оставьте меня… — последнее я прошептал тихо-тихо, но меня услышали. Поджав губы, шатен кивнул и поднялся. Цепи пропали, а все эмоции покинули мое окружение. Я ударил кулаком по земле, по щекам текли слезы. Не уберег. Остался один. Ками, что вы, биджу вас дери, творите?