Обязательно к объяснению

— Сами себе горести создаем, да еще жалуемся. Фёдор Достоевский, «Униженные и оскорбленные».

- Никифоров, ты больной на голову конченный ублюдок, - Плисецкий свалился на мою персону, как снег летом. Как гром среди ясного неба. И скорей всего он утверждал тот факт, что я не в ладах с головой. Или сердцем. В данный момент меня волновало, как несовершеннолетнему спокойно отдали визу в ручки и отправили в другую страну. Я даже не сомневался, что Яков не в курсе того, что происходит. А отвечать на его звонки, заботливо подписанного в контактах как "каратель" я даже не думал. В Хасецу Юрочка приехал с кучей селфи и чемоданом леопардовой одежды, на каких рынках он все скупает, или ему из Бутова специальная доставка? Первым делом он отпиздил и наорал ни в чем неповинного Юри, а потом орал на меня трёхэтажным матом. Как бы стыдно это признать, но я даже узнал парочку новых слов, но за такие выражения, вам, молодой человек, рот с мылом промыть не помешает. Чисто в профилактических целях. Во всей ситуации Плисецкий стал последним недостающим звеном. Впервые за долгое время, я увидел хоть каплю решимости в глазах Юри. Я конечно мог ещё неделю просидеть на полу, моргая через раз как рыба повторяя "девушка, девушка, девушка". Но Плисецкий волшебным лещем вывел меня из зародившейся истерики на половину с депрессией. - Это отвратительный план, - сухо сказал Юрий, кутаясь в одеяло и стоя босиком на траве. Временами он вертел головой чуть ли не на все сто восемьдесят градусов, пытаясь своим радаром засечь подходивших людей. - Просто стой на шухере, - я осознал, что это был отвратительный план, когда только закинул ногу на дерево, что уже говорить о порванной футболке и акробатическим пируэтам по веткам. И почему я в цирк не пошёл, почти одна хуйня. Каюсь, любопытство было одной из моих самых отличительных черт, а когда Минако сказала про "алтарь поклонения", то все, пизда рулю. День терпел, два терпел, а потом меня конкретно бомбануло и я взяв в разведку так вовремя появившегося Плисецкого пошел исследовать запретные земли. Юрочка стоял злой, как черт, хотя других состояний у него просто не бывает, крутился волчком, реагируя на каждый звук резким разворотом и взглядом "глаза-лазеры". И скорей всего проклинал меня, желая мне свалиться с этого дерева жопой кверху. А я тем временем занимался альпинизмом, саморазвитие тебе в копилку, Никифоров.       Окошко было довольно маленькое, но если голова пролезла, то и все остальное пролезет. Ну подумаешь жопа застряла, худеть нужно, а то слишком я увлёкся местной кухней и баром, вот и поделом теперь. Все той же многострадальной жопой я чувствовал, как Плисецкий гаденько смеётся и делает селфи на фоне торчащих ног из окна. Я честно пытался показать ему фак на среднем пальце ноги, но через кроссовки было не заметно. Облокотившись руками на оконную раму и втянувшись как на подиуме я с грохотом свалился сначала на кровать, а потом на пол. С улицы послышался звук удара ладони об лицо.       В комнате темно, хоть глаз выколи, нихрена не видно, иди как по минному полю, авось застрянешь ещё где-то. Порывшись по карманом я нашёл телефон и включил фонарик. Отлично, теперь просто нужно найти где включается ебанный свет и закончить этот цирк. Где-то в глубине души я хотел увидеть доказательства слов Минако и подтверждения наличия девушки. Хоть одна фотография должна ж у него быть. Я развернулся предположительно к стене и заорал как девка, подпрыгнув до потолка и уронив свой айфон на ногу. Моментально закрыв рот руками, я поднял своё чудо техники и ещё раз посмотрел на подушку во весь рост с моим изображением. Глаз нервно дёрнулся, руки тряслись, а сердце бешено колотилось. Нужно валерьянку пропить, а лучше к психологу сходить, а то моя детская психика больше не выдержит.       Посветив на стены, я увидел множество фотографий и плакатов со мной, вырезки из газет и журналов. Чувствую себя как в логове маньяка-сталкера. Либо тебя тут убьют, либо я не вижу других вариантов. Допрыгался Никифоров, пизда тебе если Юри узнает. С улицы раздалось громкое и протяжное "мяу" от Плисецкого, означающие, что валить мне нужно срочно. За дверью послышались шаги. Господи Боже, прости мою душу грешную, почему я не написал завещание, на кого останется Маккачин или они его как свидетеля уберут. Шаги становились все громче, а я начинал панически скакать по всей комнате, пытаясь найти место чтобы спрятаться, авось прокатит. Обратно в окно лезть был не вариант, опять меня жопа подвела. - Да вы издеваетесь, - я прошипел себе же под нос, смотря на забитые полки в шкафу. Придётся лезть под кровать. Сгруппировавшись и выключив фонарик, я колбаской скатился по полу, стараясь не чихнуть от огромного количества пыли. Маньякам-сталкерам лень убраться под кроватью чтоль?       Дверь комнаты медленно и со скрипом открылась как в фильме ужасов, а по мне прошёлся табун мурашек с ног до головы. Я постарался сделать глубокий вдох и успокоится. Все хорошо, на крайняк есть Юрочка, который меня спасёт. Кого я обманываю, он бы первым делам сжёг меня на костре инквизиции, а ещё лично бензином облил бы и с факелом как угорелый по округе носился. Я точно тут кони двину. Раздался щелчок выключателя и загорелся мягкий желтый свет. Юри прошёл в комнату, бросая кофту на стул. Матрас под его весом продавился, Кацуки прямо в одежде лёг на кровать, поворачиваясь на бок в обнимку с подушкой. Он собирается спать при свете и в одежде? Странно и подозрительно, но через минуту я услышал тихое сопение. Серьёзно? Как он умудрился так быстро вырубится. Сейчас во мне орал Станиславский и инстинкт самосохранения, по этому ещё минут десять я пролежал на пыльном полу, зажимая в руках телефон и не моргая смотря на каркас кровати. Не первый раз я оказывался в подобной ситуации, да что со мной только не происходило. Как-то решили мы с однокурсниками сессию обмыть, так мало того, что завтра экзамен, так я очнулся в другом городе под церковные колокола, весь грязный и в чужой одежде. С одной стороны воспоминания хорошие, но как меня Яков отпиздил тогда, и смех и грех. Теперь мне осталось завершить операцию, незаметно капитулировав из помещения и чтоб ноги моей тут больше не было. Все той же колбаской я выкатится на середину комнаты и поднялся на ноги, бесшумность мое второе имя, правда же. При свете стены не казались такими жуткими, я даже начал рассматривать некоторые снимки, сделанные папарацци просто на улице. Вот тут я в обнимку с Маккачином выхожу из такси, здесь выхожу из аэропорта усталый и заспанный. Опа, даже статья про то, как я угнал лошадь. Юри знал обо мне, то, чего я сам порой не замечал. Это чудо спало в обнимку с подушкой, на которой был изображён я, а значит со мной лично спать он отказывался. Смотрит как на красивую куклу и играть с ней боится, скоро на полку поставит и любоваться будет. Что у тебя в голове, Юри.       Я аккуратно снял с него очки и положил на тумбочку. Он дёрнулся во сне, смешно поморщив нос и повернулся на другой бок. Когда же ты начнёшь ценить меня. Ты даже не спросил, зачем я приехал, думая, что все очевидно. Как будто я просто так из ебеней ехал, по лесам бродил, чуть не сдох по дороге, а ты такой шанс просираешь. Такие учителя на дороге не валяются, Юри. Ну может чуть-чуть валяются, не будем вдаваться в подробности. Я приехал сюда пустым, буквально внутри я не чувствовал ничего ровным счетом, до нашего танго. Я хватался за любые соломинки, чтобы не скулить от беспомощности. На словах я был такой охуенный и пиздатый, да только на словах. Я не хочу думать, что ошибся с выбором. Не сейчас. Я уже стою тут, рядом и только руку протяни.       Тихо уходя из комнаты мне бросилась в глаза маленькая, неприметная фотография. Юри обнимался с какой-то блондинкой и счастливо улыбался. Это же не может быть его девушка, или мне не хочется в это верить. Захотелось разбудить и спросить, за что ты так со мной, скажи что это шутка, просто скажи что нибудь пожалуйста. Ответь, почему ты боишься быть ближе ко мне. Жаль, что он меня не разыграл. Выключив свет, я бесшумно вышел из комнаты. Поздравляю, Никифоров, вы больны и на поправку даже не идете.