Дождь и пепел

Дождь чувствовал себя хозяином на опустевших улицах. Он бил по городу, словно пушки пристреливались струями воды, готовясь к залпу. Плащ давно промок насквозь, но какое это имеет значение? Вскоре все будет кончено. Ноги гудели – я уже не первый час бродил без цели и смысла, дергался на пальцах помешавшегося кукольника, который всё повторяет привычные движения, когда представление давным-давно окончено и все зрители ушли. Мне безразличен завтрашний рассвет. Будто и не было той уже засыпанной пластами мгновений минуты, когда я был счастлив. Дождь так же норовил промочить душу, но я не снисходил до него. Стоя на украшенной каменным цветком плите, спиной к лестнице, знал – я не такой, как все. Обычно прошлое прячется у людей за плечами, а грядущее колышется миражом впереди. У меня сейчас Будущее было за спиной, я видел его своими глазами! Странное, непонятное Будущее, в которое совершили прорыв два одурманенных до потери здравого смысла архитектора – и сотни детей. Как? Это еще предстояло понять. Изучить. Исследовать. Пока я знал не больше, чем дикарь, увидевший паровоз, но я не собирался бежать в страхе, закрывая уши руками от свистка. Прочная и такая хрупкая лестница в небывалое ждала. Надеялась. Она нуждалась в моей защите – и я стоял спиной к ней, готовый сражаться в одиночку, если понадобится. Сражаться за зеркальную башню хоть со всем городом. А сражался за него – в лабиринте улиц. Пистолетом, скальпелем и микроскопом, словно копьем, мечом и щитом. Бился в странном рыцарском турнире против судьбы, не зная, что ее нельзя одолеть. И каждая моя победа, теряя свое начало и коверкая смысл, становилась бедой. Игрушкой Закона. И окончательный триумф – самое страшное из поражений. Я сберег для тебя эту банку, Мария. Куколка сделала свое дело. Знаешь, я чуть не прошел мимо Собора, позабыв о Совете. Не знаешь? И не надо. Что жжет больше? То, что я увидел в тихом саду, пройдя гордо взметнувшееся на берегу Горхона Будущее, испив его до дна? Или то, что я сделал с этим нелепым, дремучим, чужим, грубо слепленным из песка... въевшимся в сердце городом?.. Отдал на заклание пациента. Почему ты не сказала мне, как хочешь сберечь все, Самозванка? Почему?! Впрочем, это привычка – задавать вопросы. Меня ничто не жжет сейчас. Сожгло. Это не чувства, мысли ворочаются в душе, пируя на ее пепелище, как крысы в вымершем районе. Я пуст и был бы рад даже опьянению и боли, но они бегут от меня, несмотря на выпитую бутылку твирина и разбитые в кровь костяшки пальцев. Пора к Станции. Я, наверное, еще приеду в новый город. Вот только научусь обманывать себя. Я обязательно научусь.