POV Шварцелла
Когда я проснулась, то заметила Рюука, читающего медицинскую книгу, паря где-то под потолком. Не думала, что Богам смерти так интересна медицина или это только Рюуку занимательно? — Доброе утро! — крикнула я, чтобы уж наверняка синигами меня услышал. Рюук отцепил взгляд от книги и перевёл на меня, переворачиваясь в воздухе и вставая на пол. — Не обязательно так кричать. Я прекрасно тебя слышу и вижу, между прочим. — Ха-ха, извини, пожалуйста. Ну, и много ты прочитал за ночь о болезнях? — отсмеявшись, спросила я, заправляя кровать и открывая дверь балкона, чтобы проветрить. — Достаточно. Много узнал о твоей болезни, так что буду знать, что делать во время твоих приступов, — усмехнулся Рюук своей зубастой пастью, от вида которой по моей коже пробежали мурашки: всё же я ещё не до конца к нему привыкла. — Ты же мне говорил, что ты мне не враг и не друг и помогать не будешь, а тут так сразу. Интересно, почему? — я отправилась на кухню, а Рюук полетел за мной. — Я решил исключить это правило, так как ты девушка, да к тому же, как мне стало известно, больная. — Я могу и сама о себе позаботиться. Я привыкла, что со всем справляться мне необходимо самостоятельно. Мне только с квартирой помогает тётя, а так я всё сама, — объяснила я Богу смерти, готовя себе завтрак. Прошло уже две недели, как я стала хозяйкой Тетради смерти, под бдительным надзором синигами Рюука. Вначале мне было тяжело жить с ним: кому захочется находиться постоянно с мифическим существом? Однако привязаться к нему было неожиданно легко: хоть Рюук не особо болтливый, но, если он захочет, будет поддерживать разговор. Было время, когда я изучала его, пользуясь его невнимательностью: у него была весьма оригинальная нечеловеческая внешность, может этим он меня и манил, в каком-то смысле этого слова. На нём была облегающая чёрная одежда, поэтому (как раз из-за её цвета) он хорошо выделялся из интерьера квартиры, так как в ней было больше белого, нежели чёрного оттенка. У Рюука было множество колец и браслетов на руках, большая часть с черепами. Также были цепи на ремне, которые с левой стороны держали его Тетрадь смерти, особенно мне нравилась большая пряжка на ремне. В левом ухе у него серьга в виде цепочки с сердцем на конце, мне всегда нравились такие парни. Что уж говорить о самом внешнем виде, то он специфичен, особенно большие на выкате глаза, которых я до сих пор боюсь. Бледная кожа, как у аристократа. И причёска в виде «ёжика», такое чувство будто его током шарахнуло. А самое главное: у него есть то, чего не будет у людей никогда, — огромные чёрные крылья. Всегда хотела иметь крылья и парить над городом в ночное время. Один раз я спросила у Рюука, сможет ли он «...когда-нибудь меня взять собой в полёт?». Однако на это он никак не ответил, а только одарил предвкушающим взглядом. — Шварц, у тебя еда горит! — кричал синигами, тряся меня за плечо. — А-а, ой! — ну вот еда сгорела. Вздохнув, я выбросила подгоревшую еду в мусорку, стараясь не встретиться с насмешливым взглядом Бога смерти. — О чём ты так задумалась, девочка? Теперь останешься без завтрака, а это вроде как плохо для человека — остаться голодным, — проговорил он, смачно поедая красное яблоко, которое, кстати говоря, осталось одно. — Значит, пойдём с тобой по магазинам! Был когда-нибудь на таких мероприятиях? — улыбнулась я, поворачиваясь к Богу смерти. — Нет, для меня это скучно, когда глупо ходишь возле прилавков и берёшь продукты, и эти хождения на два часа. — С моей болезнью много не купишь, поэтому бродить будем недолго, Рюук. Немного подумав, синигами всё-таки согласился на поход по магазинам. Ему было любопытно, что из этого выйдет и будет ли интересно.***
В магазине было немного народу, это было мне на руку — можно разговаривать с Рюуком и не бояться, что увидят, хотя мои действия были осторожны. Пока я ходила между прилавков, синигами парил над моим левым плечом и напевал какую-то песню. От большого любопытства, что же за песню он поёт, я решила остановиться, якобы выбирая продукт, и прислушаться к словам.— Две фишки от домино С тобою всё решено Она смотрела в окно.
Что-то очень знакомые слова, вроде эту песню я знаю. Никак не могу вспомнить, однако, услышав припев, я поняла.— Я, я яблоки ела Я, я просто сгорела Я, я просто сгорела мысленно Я, я снова скучала Я, я ждать обещала Я, я, я так хотела выстоять.
— Рюук, откуда ты знаешь эту песню? Разве в вашем мире существует радио? — усмехнувшись, поинтересовалась я. — Не-ет! У нас нет таких штук. Откуда мне известна песня, без понятия, может, слышал где-то, и запомнилась. — Мм, в твоём исполнении эта песня приобретает своеобразный характер, — проговорила я, продолжая выбирать следующие продукты. Когда мы подошли к отделу с фруктами, синигами смылся к яблокам, и мне оставалось надеяться, что он не станет брать что-то прямо перед кучей камер. Если охранники увидят парящие яблоки, то им придётся вызывать психиатрическую помощь. Рюук оказался не глупым — не стал брать яблоки, а просто ждал, когда я дойду до него. Я взяла себе три киви, зная, что синигами вряд ли будет их есть, ведь его жизнь только для яблочек. — Это что за «мохнатый» фрукт? — спросил Бог, заглядывая в корзинку, когда я подошла и стала набирать яблоки в пакет. — Это киви, очень вкусный фрукт и слаще яблок, — усмехнулась я и пошла к кассе. — Ты врёшь! — забуянил Рюук. — Ничто не сравнится с сладким соком яблок! Всю дорогу до метро Рюук мне всячески доказывал о сладком вкусе яблок, порой я отвечала, если знала, где можно ему ответить. Когда мы ехали на метро, синигами молча стоял напротив меня и буравил взглядом мою персону. Придя домой, я сразу разложила продукты в холодильник и пошла прилечь на кровать. Знаете, а жить с синигами очень даже интересно!