***
История Достижений: «Поздравляем! Вы успешно сбежали от более чем 15000 игроков. Достижение „Беглец“ теперь 15 уровня! Награды: Скорость безоружного бега +150% Пыль из-под сапог +150% Скорость износа ботинок +150% Скорость износа штанов +50% Добавлена вероятность оставить огненные следы при побеге. Особые правила: Запрещено получение любых титулов и достижений сферы "Храбрец". Над вами без штрафов могут смеяться носители достижений и титулов "Храбрец". Сопротивление провокациям носителей титулов "Храбрец" -30% к эффективности. Данное достижение будет трансформировано когда игрок догонит 15000 игроков, превосходящих или равных его по уровню.
Многие посчитали бы удивительным, что люди дожили до две тысячи сто тридцать восьмого года. Ещё более удивительным они посчитали бы то, что люди не просто дожили не меняя привычек, но и потратили кучу ресурсов на то, что не такие уж и далекие предки называли «всего лишь игрой». «Массовая многопользовательская онлайновая ролевая игра погружения» или ММОРГ-П – всего лишь игра, а если точнее, игровой жанр, появившийся не из мечты и надежд, безысходности или отчаяния, а из простого желания одних заработать , непростого желания работать других, и нездорового желания платить, чтобы не работать третьих. Ну ещё плюс минус пара факторов. Далеко не уникальные причины появления дали рождение как раз таки уникальному феномену полного погружения — состояния, при котором "пользователь" не может отличить виртуальную реальность от реальности обыкновенной. Обычно в литературе использующих подобные идеи говорится, что пользователь не может отличить виртуальность от реальности потому как пользователь видит лучшую из возможных имитаций, практически совершенную и неотличимую от оригинала. Да, такое вполне может быть. Когда-нибудь потом, спустя не один год развития технологий полного погружения, а вот на первых порах технология идет по пути не идеального исполнения, а наименьшего сопротивления. А что оказывает большее сопротивление? Что тверже – человеческое восприятие или гранит знаний? Вот и технология погружения изначально работала как дурман, сокращающий возможности человека по наблюдению и запоминанию, превращая игру в управляемый сон, не способный заменить реальную полноту ощущений по-честному, а потому, жульничающий уменьшением размера этой самой полноты, которую можно осознать. Но время идет, технологии развиваются, продажи должны расти — у человечества не было и шанса увернуться с пути локомотива прогресса и плановых показателей. Цифровой дурман работал всё изощреннее и тоньше, подаваемая по проводам реальность становилась всё точнее и больше, приводя к закономерному результату — из несущегося поезда будущего начинают выпадать старички, неспособные меняться дальше, не изменив своей сути. Иггдрасииль — как раз и был выпавшим на полном ходу стариканом, древним предком, выпущенным аж 12 лет назад. Если хорошие игры называют флагманом компании, то Игграсииль называли Колоссом. Почти минимальное сокращение восприятия, полная свобода и полная детализация в заданных, практически незаметных, рамках. На тот момент, двенадцать лет назад, никто даже близко не мог подобраться к уровню реальности, что предлагало Мировое древо. Целых десять процентов соответствия реальности и девяносто процентов соответствия человеческому восприятию это вам не хурум-бурум. А уникальная система развития персонажа через огромное количество, чуть ли не в две тысячи дискретных классов? Она тоже была тем, что крайне трудно скопировать и создать. Предел в 100 уровней, например, мог быть достигнут только с минимумом в семь основательно развитых профессий. С такой системой развития даже в условиях избыточного населения идентичные персонажи были практически исключены, а с донатом и длс так вообще, ваша фантазия могла воспарить и более никогда не приземляться. Громадный мир из девяти планов, бесчисленное множество профессий и полностью настраиваемая визуализация – вот что заставило эту игру сиять около десяти лет, сделав Мировое древо синонимом слову ММОРПГ-П. Но это было два года назад, а сейчас жемчужина уже тихо опустилась на морское дно, и скоро песок времён и отключение серверов должно было навсегда поглотить древний артефакт. Огромный Гилдхолл и не менее громадный круглый стол. Чёрный, обсидиановый и жутко дорогой стол и сорок одно не менее дорогое кресло вокруг, каждое напоминающее скорее трон, чем предмет повседневной фурнитуры. Сегодня лишь тридцать девять пусты, хотя вот уже год пусты были все сорок. Каждый из двоих присутствующих восседал на своём месте и ни расстояние, и ни отсутствие остальных членов гильдии не заставило их сесть поближе. И дело было вовсе не в неприятии или плохих отношениях, просто умирающей гильдии не оставалось практически ничего, кроме как рисоваться до самого конца, следуя надуманному протоколу, хотя бы пару секунд. Один был в замысловатой, угольно-чёрной мантии. Её края были украшены золотом и фиолетовыми вставками. На шее висело огромное украшение, которое, наверное, не подошло бы никому кроме него. Однако, под роскошным одеянием был лишь скелет без плоти и крови. В пустых глазницах алело бордовое пламя, а над головой мерцал тёмный нимб. Второй, сидевший на соседнем кресле, тоже не был человеком. Это был сгусток чёрной слизи. Он был похож на гигантский ком гудрона и дёгтя, постоянно дергающегося и меняющего форму. Первый был Властелин, попавший в топ даже среди Старших Личей — Заклинателей, которые в погоне за высшей магией превратились в нежить. Второй был Старшая Чёрная Тина — представитель расы с могущественными кислотными способностями, которая среди слизевых рас была ближе всех к сильнейшим. Однако они не были монстрами, они были игроками. Было бы глупо, имея необъятный функционал Иггдрасииля, воплотить его в исключительно гуманоидных расах, а потому игроки получили возможность стать как совершенно невозможными монстрами и нежитью, так и идеально красивыми человекоподобными. И, разумеется, каждая раса имела свои плюсы и минусы – необходимость баланса в играх никто не отменял. Властелин, он же Старший Лич, он же Совершенный Скелет, чья порода была далеко не для слабых волей и бедных временем сказал: – Поцелуй меня в крестец, кого я вижу?! Месье Меро-Меро! – Лич лихо перепрыгнул через стол, и, игнорируя удивлённое, но слабое сопротивление, стиснул в объятьях старого знакомца. – Не ожидал! Как же я рад, что ты нашёл время заскочить на наши похороны! Обнимашки! В некотором обалдевании Старшая Чёрная Тина обняла в ответ. – И я… И я… Но меня смущает, что я нашёл время только на траурное событие… Но увидеть нашего гильдмастера, по-прежнему несущего свой пост… – Чёрная переливающаяся фигура постучала Лича по наплечникам. – Спасибо, товарищ Момонга. – Издеваешься, да? – вопрошал Гильдмастер, не отпуская знакомца. – Троллим помаленьку, – тихо отвечала Старшая Чёрная Тина, и над ней появился подмигивающий смайлик. Ни Властелин, ни Чёрная Тина и не думали оскорбляться – они были привычны к такому общению, пусть даже немного попорченному автоматическим переводчиком-цензором. Иггдрасииль был игрой достаточно продвинутой, чтобы позволить себе лицевую анимацию, но даже с ней, смайлики, по-прежнему оставались необходимы. Для выразительности. Прямо как табличка «Сарказм», которая тоже использовалась более чем часто. Старые друзья раскланялись и сделали пару шагов назад, каждый в свою сторону. В случае с Меро-Меро, это было больше похоже на перекаты. – Я несколько удивлен, – вздохнуло чёрное месиво чернил. – Ты раньше был куда более пессимистичен. А щас прям цветёшь и пахнешь. Мне это кажется даже сквозь аватару. Что-то у тебя случилось? – Не обращай внимания, – отмахнулся Гильдмастер. – Просто сошел с ума. Такое бывает. Меро-Меро напрягся, а Гильдмастер упер руки в бока и не выказывал ни одной негативной эмоции ни голосом ни движением ни смайликом. – Ты же шутишь, да? – задал интересный вопрос бывший собрат по оружию. – Ты же раньше отыгрывал роль психа? – В каждой шутке доля шутки, так сказать! – показалось, что Владыка в образе скелета улыбается, хотя для скелета улыбка самое привычное состояние из всех. – Это долгая и неприятная история. А кто старое вспомнит, тому сам знаешь… – Гильдмастер просунул пальцы в глазницы и для наглядности пошурудил там. – Глаз вон и все такое. Ты лучше скажи, ты надолго? Встретишь со мной последний час? – Извини, не могу, – принял смену темы Меро-Меро. – Я буквально сказать спасибо и зашёл. – А че так? – удивился Гильдмастер. – Неушто жена заругает? – Да иди ты! – махнул щупальцем большая клякса. – Сам что, до сих пор не женился? – Неа, – скелет приподнял мантию. – Как видишь, мне незачем. – Я серьёзно, – попытался смутить Меро-Меро Момонгу. – Чего до сих пор холостой? – Мне не нужны подачки от государства за то, чтобы ещё одну душу проклянуть существованием в этом мире, – рубанул сплеча Гильдмастер. – Не могу никак решиться, потому как не представляю, что отвечу своему ребёнку на вопрос “За что?”. – Вот теперь я узнаю старину Момонгу Бобчинского. Как всегда излишне драматизируешь ситуацию. – Меро-Меро на том конце провода явно улыбался. – Дети сейчас таких вопросов не задают. – Тогда это неправильные дети и они делают неправильное будущее, – явно не собирался сходить со своей точки зрения Гильдмастер. – Дети должны быть любопытными, или это не дети, а личинки человека. – Ох, оставь! – махнул отростком Меро-Меро. – Я, вообще-то, думал пожаловаться тебе, но так понимаю, ты не тот слушатель, которому можно рассказывать про семейные неурядицы. – Вот как? Значит, лет семь ты рассказывал как тебя достала семья, но стоило тебе перестать играть, так я сразу “не тем человеком” стал, да? – Не драматизируй. Ты знаешь что я хотел сказать. – Что за семь лет так и не решился на развод? А, ну да. Это знаю! – кивнул Гильдмастер. – Ох, опять ты за старое. Старый ты Тролль Драмы. Ты лучше скажи, что за фигня про “сошёл с ума”. – решил в отместку вернуть странную тему Меро-Меро. – То и значит. Знаешь же нашего Демиурга? – Ещё бы. Как-никак – второе средоточие зла после тебя. Даром что заскриптованное. – Иди нахер! – отмахнулся Момонга. – Так вот, писал я фанфик, в котором наш Демиург как бы ожил. – Да не дай бог! – воскликнул в сердцах Меро-Меро. – Ты дальше слушай, и, в общем, пришлось мне по сюжету детские страдания описывать… Демиург же. И меня вставило так, что я возомнил себя богом. Круто? – Круто… – крайне медленно согласился Меро-Меро. – А каким конкретно богом ты себя возомнил? С тобой просто хрен угадаешь. – Богом Творцом, – выдохнул Момонга, судя по всему и сам не особо довольный своим ответом. Будь у ожившей кляксы брови, она бы их вскинула в изумлении. – Банальней не бывает! Никогда за тобой банальщины не водилось и вот те раз! Момоныч – Бог Творец! Вообще не твоё. Бог Тролль, это да, это может быть. А для Творца ты слишком раздолбай. – Ещё раз, – Гильдмастер наклонился вперед, чтобы быть поближе к жидкому хаму. – Иди нахер. Лучше колись давай, что у тебя за проблемы. – Я уже не хочу об этом говорить. В сравнении с твоими проблемами это будет несколько... неудобно. – Да какие у меня проблемы? – вздохнул Момонга. – Таблетками закинулся и всё – театр одного актера отменяется. А остальное с тобой обсудить не получиться – у тебя башка для такого не приспособлена. Так что давай, часть про жену пропусти и рассказывай. – Вот скотина же ты, Момоныч. – посетовал Меро-Меро. – Я сюда заглянул тебе спасибо сказать да пожаловаться немного, а ты весь настрой сбил! Нельзя быть чуточку добрее, ты же как-никак "бог"? Совершенный Скелет незамедлительно бросил в коллегу материализовавшийся розовый тапок – Меро-Меро также незамедлительно увернулся. – Сволочь! Вот нахрена я тебе рассказал, а?! – демонстративно задался вопросом Момонга. – Точно! Нахрена ты мне это рассказал, если не хотел жаловаться? – удивленно поинтересовалась черная клякса. Момонга фыркнул и отвернулся – он мог, конечно, ответить что сумасшествие результат его действий, его теорий и стыдиться и скрывать подобное перед знакомыми ему нельзя точно также, как нельзя скрывать собственное имя или факт женитьбы, но уверенности в том, что Меро-Меро поймет, что он не хочет отказываться от слишком большой части своего "Я" не было. – Сорева химицу дес, блять! Меро-Меро аж присвистнул. – Фига ты архаику вспомнил! Это ж сколько лет этой фразе? Устав от того, что у старого согильдиеца получаеться легко и непринужденно до*баться до него, Момонга вспылил: – Ты же жаловаться хотел?! Вот и жалуйся пока время есть! Давай, какие у тебя проблемы? Я готов тебя выслушать, вперед! Говори! – Вот и скажу! – вдруг согласилась клякса оставаясь на волне веселого настроения. – Деньги нужны! Много! – Фигня вопрос! – молниеносно рубанул Момонга. – Давай толкнём мою гробницу! Скачаем карту теней и источников света, по триангуляции прочертим по ней внутреннее пространство вместе со всем содержимым и толкнём, как скин к внешнему виду личного кабинета Экзонета. На Винамп же скины есть? Есть. Вот и у Экзонета появится. Тема? Меро-Меро ошарашенно замер. Во-первых, это было разумно – творения игроков созданные игровыми инструментами очень давно не рассматривались исключительно как принадлежащие владельцам игр. Пока правозащитным организациям удалось достигнуть показателя в "пятьдесят на пятьдесят", но даже необходимость договариваться с владельцами Иггдрасииля не делала этот план неосуществимым – он реально мог выгореть. В конце концов у них немаленький отдел специально для этого. Во-вторых, это было быстро, даже слишком быстро. Меро-Меро не мог припомнить за своим знакомым такой скорости мышления – он, правда, и раньше не был тугодумом, но сегодняшний случай явно ни в какие рамки не лез. Единственное объяснение, что мог придумать старший графический дизайнер – его коллега по играм уже обдумывал эту ситуацию раньше, прикидывая продать их совместное творение. И третий, последний момент – Момонга с неадекватной легкостью предлагал продать то, что создавалось совместными, в том числе и его усилиями на протяжении десяти лет, пускай и перешедшее в его право владения. Момонга Бобчински, который потратил одну треть своей жизни на игру с такой лёгкостью и простотой встречал её конец, что не заподозрить его в безумии было просто невозможно. “Ах да” – подумалось Меро-Меро. – “Он же говорил, что сошёл с ума. Может быть, он не врёт”. – после чего Старшая Тина чёрного цвета попыталась разглядеть в скелете ещё какие-нибудь подсказки, но увы и ах, потерпела в этом деле сокрушительное поражение. “Хотя вряд ли.” – опять же подумалось Меро-Меро. – “С ума сходят только из-за своих страданий, а не из-за чужих. Психов, что сошли с ума просто представив чужую боль просто нет в мире. Иначе этот мир был бы другим. Совсем другим”. "Интересно..." – задалась ещё одним вопросом Клякса. – "Он действительно так хочет мне помочь, или ему важнее просто увидеть действенность его идей?". Меро-Меро присмотрелся, но на костяном лице Момонги всё также сверкала улыбка скелета, широкая и радостная и только она. Лишь глаза, два кроваво красных огня пылали чуть сильнее обычного. Немного подумав, старший графический дизайнер принял решение: – Знаешь, я всё-таки от твоей помощи откажусь, – взял и огорошил как бы оптимиста старый знакомый. – Я не могу принять от тебя помощь, вернее, от Гильдии, ведь я уже года два не имею к ней никакого отношения. Это всё принадлежит тебе – мы все были согласны с тем, что тот, кто прекращает играть теряет свою долю, а принимать от тебя деньги, полученные подобным образом... Нет. Я такого не приму. – Не загоняйся! – приказал Момонга. – Это будет даже интересно, ну? – Нет, – чёрная клякса была непреклонна и замотала большим верхним отростком. – Всё равно. – Вот значит как… – Гильдмастер напрягся и вроде как даже разозлился. – Тогда спрашиваю – будешь со мной встречать конец игры? В ответ Чёрная жижа как-то набухла и сдулась, отражая тяжелые думы и сожаления. – Прости меня, но я и правда не могу. Моя же... – МероМеро недоговорил. – Мне не нужны извинения. Скажи прямо! "Да" или "Нет"? Твоё решение? – И всё-таки ты… – Твоё решение? – Гильдмастер явно потерял всякое терпение. – Нет. – [ГомоГея] ответ. – Момонга рывком рванул к выходу. – Спасибо что уделил мне… нам! – скелет приостановился и на полуобороте обвёл рукой пространство мраморного зала, где не было совершенно никого. – Своё время. Более у меня нет его – я уже должен быть в тронном зале. Гильдмастер уже развернулся и зашагал, ступая по холодному мраморному полу. Прочь. Не желая более ничего слышать, Момонга просто шёл, под мерный стук своих сапог. И добравшись до массивных дверей, не оглянувшись, вышел. Меро-Меро не оставалось ничего кроме как всплеснуть булькающими отростками и, немного попялившись на пустое кресло гильдмастера и закрывшиеся двери, пропасть, растворившись в воздухе. Всё шагая и шагая, с каждым разом всё громче втаптывая сапоги в блестящую поверхность мрамора, Момонга уверенно матерился. Сказывался многолетний опыт системного администратора и общения в интернете. Перемеживая нецензурные слова и междометия с несложными словосочетаниями и предложениями из него рвалось наружу возмущение, обида, негодование, и более всего, злость. Момонгу трясло. Он кричал о лени и безответственности, глупости и усталости, снова о глупости и конченой глупости, а потом о… бабах. За неполные пять минут он тезисно и весьма нелицеприятно охарактеризовал каждого из 41 члена своей гильдии, включая себя, даже не побрезговав обыграть значение слов «член гильдии». А потом он замер. – [ЯТЬ!]– вырвалось у Гильдмастера, хотя до этого он точно не особо сдерживался. – Посох забыл! Он мгновенно развернулся на каблуках и зашагал обратно. На этот раз он вспоминал только себя и был значительно, значительно тише, но на порядок злее. Так и шагал, громко побрякивая костяшками, костеря злобным шёпотом самого себя, полыхая алым костром сверкающих глазниц. К собственному сожалению, продержаться весь путь обратно у Момонги не вышло – надоело вспоминать только свои ошибки. Спустя где-то минуты две, он предался воспоминаниям уже другого толка, более светлого и приятного. И чем дальше он шёл, тем глубже он предавался прошлому и чем глубже он предавался прошлому, тем медленней становился его шаг. Перед самым залом Круглого стола он остановился. Остановился и завыл, привалившись к стене. Громко так, тяжко и очень, очень одиноко. Давящее щемящее чувство – было, чувство горечи и одиночество – присутствовало, ощущение опустошения и отчаяния нависало. Момонга поскуливая, тихонько сполз по стенке. – Суки…– он заплакал, – До чего же все суки… Через некоторое время, успокоившись, утерев несуществующие слёзы, он подобрался и встал, не забыв отряхнуть и без того чистейшую мантию. Времени оставалось совсем немного, а он потратил его на ерунду. – Что-то я слишком эмоционален для трупа, – недовольно пробурчал Момонга оправляясь. – К чёрту всё. И гильдмастер пошёл дальше, в гильдхолл, наконец, переступив порог, перед которым он так задержался. Впереди его ждал пустой круглый стол и опустевшее сорок одно кресло. Момонга даже взглядом не задержался на том месте, где совсем недавно сидел Меро-Меро – он смотрел строго вперёд, где над его собственным «троном» сверкал один из главных шедевров гильдии – посох Аинз Оал Гоун. Но как бы он ни был красив и совершенен, как бы он ни блистал роскошью золота и драгоценных камней, схвачен посох был грубо – его выдернули из стены вместе с поддерживающими штырями, породив два коротких значка урона и чуть запачкав осыпавшейся мраморной крошкой и пылью. Которая, кстати, тут же исчезла – поддерживать постоянный обсчёт столь мелких частиц как пыль невозможно даже для ультрасовременных компьютеров. Момонга выдохнул и перехватил оружие поудобнее – тут же где-то на краях его поля зрения вспыхнули значки повышения характеристик, а вместе с ними явились, и пурпурный туман десятков кричащих от боли и ужасов лиц. Забавно конечно, но этот эффект, что источал из себя посох, был не более чем визуальным улучшением и не значил ровным счётом ничего – Момонга просто развеял надоедливые и перекошенные хари помахав пальцем. – [ЙенМаеМаджикае!] Тронный зал, – Гильдмастер тут же, с тихим щелчком, исчез.