Самое страшное существо

Глава 2. «Боль и Страх» ***

История Достижений: «Поздравляем! Ваши пространные речи достаточно уникальны, чтобы удивлять! Вы успешно ввели в ступор своими рассуждениями более 15000 разумных созданий! Вы вели спор на протяжении 15 часов, не прерываясь на сон и еду! Достижение "Философ" теперь 15 уровня! Награды: Скорость роста бороды +50% Навык "Убеждение" +50% к успеху Уязвимость к ментальным атакам не магического типа -50% Урон ментальных атак +50% Добавлена вероятность наложить статус "Замешательство" при разговоре без увеличения агро. Особые правила: Ваши отношения с обладателями достижения "Философ" меньшего ранга автоматически улучшены, в зависимости от разности в уровнях достижения. "Философы" первого уровня "боготворят" вас. Урон от них по вам не засчитывается. Ваши отношения с обладателями достижения "Философ" равного уровня автоматически установлены на "Ненависть". Урон по обладателям равного достижения "Философ" не засчитывается – любой конфликт рекомендуется решать словесно. В случае если обозначенный конфликт не был урегулирован словесно в течении 24 часов – на участников конфликта будет наложен дебаф "Пустозвон" сроком на месяц. В случае проигрыша в споре с равным, вы теряете уровень данного достижения.

Щелчок – гильдмастер возник прямо из воздуха, но, к его удивлению, не там, где ожидал. Прямо перед ним нависли двери из резного мрамора, стали, мифрила и бог знает чего ещё. По теперь уже очевидной причине, он стоял перед входом в тронный зал, а не внутри. – А! Он же опечатан, – вспомнил Момонга, и, оглядев саму преграду, присвистнул. – И всё-таки могёт Люций, падла такая! Красиво вышло. Люций, он же Люци@фер, вызвавшийся воплотить идею Урбет Ален Одла о финальных и очень темных боссах постарался на славу – подобному самое место в башне какого-нибудь Темного Властелина. Массивные, внушающие трепет и уважение, двери. Левая часть представляла монструозного трехликого дьявола, правая часть – прекраснейшего ангела с, разумеется, огромной грудью. Выполнены эти мифические создания были столь искусно, что, казалось, они вот-вот сойдут со своих мест и вцепятся в незваного гостя. Момонга этого даже ожидал – падла Люци, как он называл старого "коллегу", вполне мог так пошутить перед своим уходом. Люци@фер уже так шутил, создав одного интересного и неадекватного голема. Было смешно. И даже немножко больно. Гильдмастер с шумом вдохнул. С шумом выдохнул. Перебросил магический посох из одной руки в другую. – Ха! – точный удар ноги по центру и двери распахиваются. Застыв в боевой позе, держа на изготовку оружие и мгновенное заклинание скачка, Момонга приготовился отражать атаку. И это оказалось совершенно лишним – никто на него так и не напал. Даже спустя минуту. Даже спустя две минуты. Даже спустя… Я бы написал "полчаса", но гильдмастер вспомнил, что времени осталось не так много и, поправив мантию, он просто вошел в Тронный зал. Последний из десяти подземных этажей, Тронный зал, он же Зал Последних Встреч, он же Логово Врага, он же "Хрен-Сюда-Дойдешь“ зал был громаден – в нём могли поместиться десятки тысяч человек, и еще место осталось бы, а потолок был столь высок, что приходилось задирать голову, чтобы на него посмотреть. Стены были белыми, увешанные различными золотыми украшениями. Сверху свисали ряды богатых люстр, созданных из радужных самоцветов, источавших просто фантастический блеск. С самого потолка до пола стены украшал сорок один гигантский флаг с разным узором. В самом центре зала находились щедро украшенные золотом и серебром высокие ступеньки, – около двадцати, – а вверху стоял величественный трон, который, казалось, был вырезан из гигантского кристалла. Со стены за троном висел большой темно-красный флаг с вышитым гербом гильдии. Момонга был убежден, что по размерам этот зал занимает первое или второе место в Иггдрасииле, а это что-то, да значило. Когда-то давно, тогда, когда ещё Гильдмастер заходил сюда, а не болтался по бесполезным для стоуровневых квестам, “прыгая" по разным мирам и континентам ради интереса. Это место было таким обширным, что, казалось, поглощает звук его шагов. И сделав пару таковых, ему пришлось остановиться – у трона стояла женщина. Столь роскошная и столь прекрасная, что немедленно отразилась в авто-фокусировке. Когда-то её создатель денно и нощно вырисовывал эскизы и наброски самой красивой, как ему казалось, особи женского пола. В некотором роде, он был одержим идеей расчета золотого сечения для женского лица и тела. К сожалению, Табула Смарагдина не был ни художником, ни математиком – потому за воплощением своей идеи и одержимости после продолжительных провалов ему пришлось обратиться к Перорончино, другому члену гильдии, обладающим нужными навыками. И лишь дружеские отношения между этими двумя не дали Перорончино взвыть в возмущении от бесконечных поправок и уточнений. Которые были лишь началом. Остальные члены Аинз Оун Гоун, обладающие не только художественными навыками, но и художественным вкусом, изъявили своё желание поучаствовать в создании первой красавицы Гильдии, и отказать им не было никакой возможности. "Война правок" самое точное и цензурное определение творящегося тогда пи**ца. Истина рождается в споре, а в сраче рождается г… Ничего хорошего. Так что Хранительнице Стражей несказанно повезло – вмешательство Гильдмастера определило правила совместной работы, позволяя появиться на свет практически совершенству. Именно Совершенство, которое имел удовольствие лицезреть Момонга потрясало и восхищало – даже в мире искусственных созданий Альбедо выделялась красотой и статью королевы. Одетая в белоснежное платье, молодая дева с лицом богини. В отличие от платья, волосы были иссиня-черными, длиной до талии, из-за которой нескромно выступали небольшие черные ангельские крылья. Хотя золотые глаза со зрачками с вертикальным разрезом были необычными, красота у неё оставалась безупречна, пускай даже на висках девы криво выступали толстые рога. Была ещё одна деталь, менее очевидная – ниспадающая тень, что скрывала большую часть лица и выделяла божественную улыбку, создавало ощущение, что эта самая улыбка не просто божественная, но еще и весьма, весьма опасная. Золотое паутинчатое ожерелье, охватывало плечи и внушительную грудь. Тонкая рука в шелковой перчатке держала странный объект – похоже, это был жезл. Он был сорок пять сантиметров в длину, а от наконечника вверх плавала в воздухе черная сфера. Момонга, что никогда не отличался хорошей памятью, не забыл её имя. Альбедо, так её звали, как и было сказано ранее, являлась "Смотрительницей Стражей" этажей Великого Склепа Назарик. Дева была искусственным, неживым созданием, НИПом, даже не ИИ, заводной говорящей кукушкой, пускай и красивой, пускай очень сложной, но ничем большим. Её статус, как и её красота, всегда оставались фикцией – обязанности контроля над основными боевыми единицами никто и никогда не поручит простому алгоритму, но в описании к ней значились именно эти обязанности, которые она так ни разу и не исполнила в виду собственной неполноценности. Высокий “статус“ наделял Хранительницу правом и обязанностью защищать Тронный Зал. Что не мешало Табуле, да и другим согильдийцам частенько вызывать девушку в личные покои. По каким-то причинам, о которых Гильдмастер не знал, почему-то. Момонга прищурился – дева смотрелась возле трона более чем неплохо. Как скажем… забытая секретарша. Только в её руках было кое-что лишнее. – Так-с, леди, не скажите, какого черта у вас предмет мирового уровня? Жезлик для любовных утех создатель подогнал? Альбедо не ответила – подобное было просто невозможно, вопрос был слишком сложным. Он не содержал персонального обращения, содержал просторечные выражения и потому подключенный к НИПу Назарика оптимизированный поисковик не справился с вопросом, а то, что справилось, не могло произнести ни слова без специального разрешения. Момонга цыкнул и махнул рукой, выражая, что сейчас собственно это уже не имеет значения, даже если решение о выдаче подобных сокровищ принимаются сообща. Ему прекрасно известно, что в большинстве топ-гильдий максимальное число таких вот предметов было максимум три, и, обладая этим жезлом, Альбедо могла, не напрягаясь, устроить неплохой геноцид на пару городов. В конце концов, у его гильдии предметов высшего уровня – одиннадцать. Вот это воспоминание точно согрело усталую душу гильдмастера – где-то далеко в реальном мире он сладко улыбнулся, потягиваясь. – Мы были офигенны… – протянул счастливо он и вальяжно расположился на кристаллическом троне, наконец, добравшись до царского ложа. Проверив внутренние часы – до отключения оставалось минут пять – Момонга взглянул на девушку еще раз. – Что же, давай посмотрим, что у тебя "под юбкой". [Раз!].[Командная консоль]. [Назарик]. [Стражи]. [Альбедо]. [Настройки]. Повинуясь команде хозяина, склеп тут же раскрыл перед ним полупрозрачный прямоугольник, процентов под тридцать пять, забитый до отказа текстом и с ползунком, с левой стороны. – Сколько лет прошло, а интерфейс как был [ерьмом], так и остался… – не упустил возможности пожаловаться Момонга, прокручивая золотистую полоску, из праздного любопытства желая посмотреть, сколько же всего намудрил создатель Альбедо и нарушитель правил Табула Смарагдина. Пока текст появлялся и исчезал в прямоугольной рамке, всё никак не демонстрируя свой конец, гильдмастер припоминал и остальные имена старого друга. – Он же Изумрудная скрижаль, он же Зеленый, он же МозгоСос, он же ОтакуТако… Опа. Конец текстовой колонки настроек Альбедо Момонгу не разочаровал – белым по-черному не маленькими буквами значилось: “А ещё она нимфоманка“. Гильдмастер перечитал. Текст не изменился. Еще раз перечитал. Текст снова не изменился и Момонге это даже понравилось. – Молодец какой… – забурчал себе под нос Гильдмастер, – сделал для гильдии бесплатную шлюху. Осталось нахимичить блэкджек и можно открывать Лунопарк имени Назарика. Снова. Момонга почесал подбородок и задумался: "Хотя вполне логично… для суккуба вполне удачная черта характера. Можно сказать, она у нас трудоголик… Только я же тебя, засранца, знаю, – усмехнувшись про себя подумал гильдмастер. – Опять решил генератор лулзов на контрастах построить. Ставлю сто тыщь юаней – в предыдущих настройках сказано, что воспитывалась в приходской школе и была образцовой послушницей, отчаянно пытающейся усмирить свою истинную природу…“ – А вот шиш волосатый тебе! – выкрикнул Момонга и одним движением стер провокационное предложение. – А то она нам ещё всех тут пингвинов снасильничает… Теперь в настройках оставалось пустое значение, которое нужно было заполнить. И Момонга заколебался. – А я вообще право имею, менять её настройки, Табула ведь в неё душу вложил… – колебание длилось очень недолго. – Хотя, – продолжил он, – так как он не поставил пароля на настройки, он не против изменений. "А также она любит тортики“ – набрал гильдмастер, но потом додумал: "И мы через некоторое время получим суккуба весом в полтора центнера… не, не пойдет“. Фраза с тортиками исчезла и появилась другая: "А также у неё синдром Туретта“– Хмм… ну, мне будет с кем поговорить. Хотя не, это я лишку хватил. "Она любит чай и молочный шоколад, без ума от зеленых глаз и добрых сказок.“ – Откуда у меня в голове ванильные статусы?! "Является сторонницей теории заговора и подозревает что Боги не настоящие!“ – М… Да мы и так их всех уже вырезали к чертовой матери. За двенадцать лет то было бы чудом если все фраги без респа не вымерли. "А также любит париться в бане, играя на балалайке и распевая песни группы Ленинград.“ – Что-то у меня творческий кризис походу… А нахрен это дерьмо. "А также любит Момонгу.“ – А что? - начал “оправдываться" перед самим собой непрошеный редактор. - Я парень видный. Практический насквозь. Не обижу. Ибо нечем. Пойдёт… Сохранить. Закончив с творческими изысканиями, Гильдмастер, щелкнув парой костяшек, скомандовал: – [Командная строка]! [Пользовательские Макросы]! [Парад]! То, что случилось дальше, иначе как "разверзся Ад“ описать было нельзя. Сотня люстр, что освещали зал, взорвались! БАМ! И тысячи хрустальных осколков летят во все стороны! Под звон бьющегося хрусталя белым пламенем вспыхнул мраморный пол. Теперь, кристальный трон стоял в центре бушующего моря сверкающего огня. C потолка, тысячами струй хлынула тьма – и огонь стал угасать, позволяя черным лужам обращаться в бесчисленное множество человеческих и не очень фигур. Из белого пламени и неуязвимой тени поднимались все новые и новые создания – статные и страшные, освещаемые тусклым пляшущим светом. Вот у лестницы распрямился немолодой главный дворецкий – Себастьян, облаченный в костюм тройку и белый галстук, являлся сильным, честным и самым надежным из слуг – сотый уровень. За ним, ровным рядом, поднимались его непосредственные подчиненные, боевые горничные – Семерка Плеяд, каждая из которых как в образе прекрасной девушки, так и в боевом назначении воплощали что-то уникальное. Автоматон, Дубль, Оборотень, Насекомое, Шоггот, и черт знает что еще – Общая сумма всех уровней 407. Вот распрямился Демиург – садист в безупречном клетчатом костюме и круглых очках, за которыми едва можно было рассмотреть всегда прищуренные глаза из безупречных бриллиантов. Заберите у него длинные уши и серебряный шипованный хвост в метр длинной, и на первый взгляд он всего лишь человек – "Министр обороны“ Назарика, сотый уровень. Детишки Близнецы, темные эльфы Аура и Мар – одна егоза в брюках и крепком сюртуке, другой скромняшка в юбке и плаще. Друид и Укротительница Зверей. Оба скребут потолок максимального уровня в значении сто. Элегантно, словно расцветая, поднималась Шалтир БладФаллен – вечное дитя и вечный вампир, Мать всех кровососов в красном старомодном платье. Милейшее создание Перорончино с серебряными волосами и красными глазами. Сотый уровень. А вот голубой глыбой поднялся Коцит – настоящий насекомоподобный монстр почти под три метра ростом. "Красавец“ со здоровенными жвалами, фасеточными глазами, ледяным дыханием и с четырьмя руками, что сжимали по отличному орудию. Лучший боец вооруженного боя – сотый уровень. Уже поднялись и Артист Пандоры – нацист в маске Роршарха, и Нейронист – палач и дознаватель, Нигредо – повзрослевшая девочка из звонка, и Эклея Эклеер Иклея – пингвин, и Шпинель, и Рубедо, Гурен, Грант, Коухукоу, Пульцинела, Титус Анеус Секундус и сотни, сотни других уникальных, и тысячи неуникальных созданий. Воистину, эти десять лет Гильдия Аинз Оан Гоун потратила продуктивно. Встали тысячи чудовищ, тысячи скелетов, тысячи монстров, тысячи полулюдей, искаженные оскалившейся и безумной фантазией. Встали, вытянувшись по струнке и запрокинули головы, в ожидании приказа. Грянул гром невидимого духового оркестра. – [Гимн Гильдии АИНЗ АИН ГОУН]! [ИСПОЛНИТЬ]! Команда была дана. И десятки тысяч глоток зашептали, отчего и без того безумная и страшная картина, стала еще страшнее. – Померкнет свет… – Устанет солнце… – Сгинет день – наступит… – ТЬМА! ТЬМА! ТЬМА! – Исчезнет радуга… – Цвета поблекнут… – Не станет мира – будет… – ТЬМА! ТЬМА! ТЬМА! – Мы и в этой тени будем Вечны! – Мы и в этой тени будем Жить! – АИНЗ АУН ГОУН – не сгинет никогда! – АИНЗ АУН ГОУН – БЫТИЕ НАВСЕГДА! – Каждый пусть услышит наш могильный клич! – НЕТ НАМ СМЕРТИ! – НЕТ! – НЕТ ЕЁ ДЛЯ НАС! А дальше было то, за что Гильдмастер незамедлительно ударил по лицу костлявой ладонью – он снова не перепроверил себя, написав Гимн после ухода остальных членов гильдии. – ПУСТЬ БЕГУТ! НЕУКЛЮЖЕ! ПЕШЕХОДЫ ПО ЛУЖАМ! – ПУСТЬ ГНИЮТ! ПУСТЬ СТАРЕЮТ! – МЫ БЕССМЕРТНЫЕ СУКИ – НАМ НАПЛЕВАТЬ! – МЫ САМИ ДЛЯ ВАС СМЕРТИЮ СТАНЕМ! – МЫ САМИ ЗА ВАМИ ПРИДЁМ! – АИНЗ АУН ГОУН – не сгинет никогда! – АИНЗ АУН ГОУН – БЫТИЕ НАВСЕГДА! – Каждый пусть услышит наш могильный клич! – НЕТ НАМ СМЕРТИ! – НЕТ! – НЕТ ЕЁ ДЛЯ НАС! "Песенка крокодила Гены»… Ну каким местом я думал? Мда… Как всегда, стоит мне разойтись, меня заносит… Дурацкие качели и их двенадцатый виток! Когда же я перерасту необходимость во внешнем наблюдателе?" Гильдмастер вздохнул и расстроился, а неживая толпа всё так же ревела идеальным хором. Стоял невыносимый гвалт и шум, что казался Момонге музыкой, тяжелой музыкой. И в каком-то роде он был прав – царившая атмосфера подавляла всякого постороннего, случись чудо и окажись такой здесь. Но время шло и его становилось всё меньше, вне зависимости, как неистово кричали неодушевлённые предметы о собственном бессмертии. Где-то, далеко не здесь, усталый гильдмастер улыбнулся – в голову пришла очередная шутка, и он собирался её исполнить. Под непрекращающийся декларацию, почесав могучий костяной подбородок, Момонга спустился к своим последним и верным программам подчиненным. Гильдмастер собирался сыграть в безумного кукольника, он собирался пошутить над самим собой. – Коцит, – обратился он к ледяному гиганту, похлопав того по плечу. Тот никак не отреагировал, по-прежнему выкрикивая басом куплеты неспособным к мимике лицом. – Здоровый ты жук, все-таки! Ты сослужил мне хорошую службу, извини уж за тавтологию. Пусть в другом мире ты и дальше будешь нести гордое знамя первого мечника! [Поклон]! Первый мечник НИП услужливо исполнил команду, бахнув обоими правыми по голубому панцирю-нагруднику, после чего выпрямился и продолжил исполнение гимна. Рядом стояли близнецы, и Момонга не забыл и о них. – Маре! Аура! – обратился он к темным эльфам, чьё контральто можно было различить даже на фоне подобной беснующейся толпы. – Вы наша отрада! Наши маленькие звезды! Сколь бы вам не было, вы прекрасно поработали и убили кучу разномастной сволочи! Где бы вы не оказались, – тут гильдмастер любовно потрепал обоих по головам, распушив белокурые волосы, – Счастья вам, ребята… [Поклон]! Аура и Мар незамедлительно склонились, приложив руки к сердцу. Следующей в очереди стоял еще один "ребёнок“. – Шалтир, – гильдмастер подошел к девочке в пышном платье, и, не изменив лица, ухмыльнулся. – Лоли-изращенка ты наша любимая! Черепов тебе побольше! Больших да Крепких! Чистых да Блестящих! Да соблаговолит тебе Кхорн! [КРОВИ КРОВАВОМУ БОГУ]! – пуще прежнего прогорланил Момонга. – ЧЕРЕПА ТРОНУ ЧЕРЕПОВ! – откликнулась Шалтир неистовым ором, но милейшим голоском. – [Поклон]! Истинный вампир элегантнейшим образом исполнила книксен и вернулась к декларированию гимна. Момонга сделал пару шагов – теперь перед ним стоял вытянувшись по струнке немолодой парень в строгом костюме. – Демиург! – Гильдмастер ласково потрепал "министра обороны" по плечу. – Чудовище ты наше ручное. Как все-таки хорошо что… таких...не? Момонга незаметно для себя перешел на полушепот – ему в глаза смотрели сверкающие белым кругляши очков вышеобозначенного министра. Момонга вдруг явственно почувствовал нечто, что крайне сложно игнорировать – внимание тысячи и тысячи глаз. И ещё тех, что перед ним. А потом до Гильдмастера дошло, что гимн меняется, ломается, голоса перестают попадать в такт, прерываются и начинают заново, и Демиург как-то не порывается петь, совсем. А стекла очков всё "горят" белым пламенем. Гильдмастер непроизвольно сглотнул несуществующую слюну. Демиург улыбнулся. Натурально, губы, что не должны были сдвинуться и на миллиметр, потому как не было никакой команды, расползлись, демонстрируя ровный ряд белоснежных клыков. Момонга сморгнул – улыбка министра никуда не делась, а взгляд белесых кругляшов стал насмешливее. Стало понятно – уже пропал интерфейс, привычная рамка показателей от карты до здоровья просто исчезли без предупреждения. Пропал чат. Отключилась почта. Мысленные команды экстренной связи не работали. Примерно поэтому Момонга сейчас выглядел очень удивленным – красные точки, что служили Личу глазами, медленно, но верно расширялись, обращаясь в два сверкающих красным бублика. Должно быть, подобное было слишком заметно, так как министр открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Гильдмастер оказался быстрее. – А-А-А! Если быть проще, он заорал. Первая гласная буква вылетала из его рта чуть ли не целыми эшелонами, как любили рисовать оные моменты в комиксах. Будь гильдмастер в своем реальном теле, выкрик был бы куда более истеричным, но в теле, дарованным программой, ор был куда более внушающим. Тишина рухнула в тронный зал. Ну как тишина, Гильдмастер орал, другие резко замолчали, а так да, тихо практически. Момонга, не прекращая орать, вызвал портативные часы простым пасом двух пальцем над запястьем (хоть что-то!) – полупрозрачный экран всплыл над белыми костями и показал время – 00:00:12. Наименее важным фактом, что узнал из этого паникующий Властитель гробницы было то, что он не успел, неверно рассчитал время, так что ещё четыре стража, включая Альбедо, остались без своих напутствий. А вот всё остальное, настоящая громада из странностей и небывальщины, нависло над внутренним взором гильдмастера, угрожая забить каждую извилину одной большой надписью "WTF?!" на продолжительный срок. Так что Момонга все еще выкрикивал первую гласную совершенно не зная что делать. Он просто стоял, смотрел на сконфуженного Демиурга и орал. – А-А-А! – вы же знаете, нежить не нуждается в легких, чтобы разговаривать, потому и крик у них может длится очень долго. Пока не надоест. Вот Гильдмастеру все еще не надоедало. - Прошу… – было начал Демиург, но тут же был прерван поднятым пальцем-костью Момонги. Так прошло еще секунд пятнадцать наверно. - И все же... – снова попытался прекратить поток гласных Высший демон, но опять же был прерван все тем же пальцем, и слава богу, пояснением. - Не мешай, – совершенно спокойно сказал Гильдмастер. – Я нервничаю. И снова принялся орать. Так прошло еще немного времени, за которые никто хоть и не пошевелился, но многие, достаточно старательно, принялись обдумывать себя и свое место в мире. Демиургу было сложнее всего. Ему-то орали в лицо. Наконец, Гильдмастер замолчал. Демиург облегченно выдохнул, ошибочно решив, что Хозяин успокоился. И резко вдохнул, когда Гильдмастер схватил его за яйца - действие необдуманное, спонтанное, и очень спорное, но действие, уровнявшее по уровню стресса один из величайших умов Назарика и Момонгу. – ТЫ ОХРЕНЕЛ, ЖОПА ХВОСТАТАЯ?! Рот Демиурга открылся, а зрачки расширились до максимально возможных размеров. – Ты Дышишь?! Задал вопрос не совсем уместный в данной ситуации Гильдмастер. – Д-да… Зрачки и рот хранителя седьмого этажа расширились ещё сильнее – Момонга начал сжимать кулак. – Ты Думаешь?! Еще один неуместный вопрос вряд ли мог сделать данную ситуацию более неловкой. – Д-да, – промямлил Дьявол, и тут же захлопнул пасть и зажмурился – Момонга начал… подкручивать. – А СРАТЬ ГДЕ БУДЕШЬ, ИНТЕЛЛИГЕНТ ТЫ ХРЕНОВ?! В НАЗАРИКЕ НЕТ КАНАЛИЗАЦИИ! Несчастный министр может и рад бы был ответить, но сейчас он был не в состоянии не то, чтобы отвечать на вопросы – он не был в состоянии просто слышать. В ушах якобы демона что-то звенело. А Момонга… и не думал успокаиваться – не давая министру опомниться, Гильдмастер наконец сменил хватку – он схватил размякшего министра за грудки и подтянул к себе. – Почему министр обороны, – Гильдмастер начинает бешено трясти несчастного, – что дышит, что думает, что ДУМАЕТ, тратит своё время на какие-то церемонии, когда Назарик уже через три месяца превратиться в зловонную выгребную яму?! БУКВАЛЬНО! И это если у нас будет продовольствие! А у нас не было расчета, что у нас персонал массово захочет ЖРАТЬ! – Я… Извиняюсь! Я…! Я… – Головка от гуя! Ты минуту как разумен, а уже долба*б! У нас, твою мать, ещё весь твой этаж чадит как паровоз! Тут все, кто дышать должен, задохнуться нахрен от углекислого газа! И это не считая того факта, что никто вентиляцию не рассчитывал! У нас каждая комната теперь газовая камера! А ты извинения просить вздумал, падла очкастая?! Если до этого тишину, в которой громыхал Момонга, можно было резать ножом, то теперь эту тишину можно было разбивать молотком. Не сильно, на самом деле, многочисленная не нежить, вмиг поняла, что у неё большие проблемы. Собственно, это они поняли, еще тогда когда Гильдмастер вцепился в пах своего подчиненного. – Я сделаю! Всё сделаю, владыка Момонга! – заверещал Демиург. – Составить списки всех живых! – Гильдмастер мгновенно выпустил министра из рук, но кричать не переставал. – Рассчитать дневную норму потребления продовольствия! Рассчитать объем поступающего углекислого газа! Открыть все двери! Провести разведку местности! Составить план перестройки склепа для проведения канализации и вентиляции! Доклады в Круглый зал! АЛЬБЕДО! Момонга молнией развернулся на каблуках – потрясающей красоты девушка ойкнула. Гильдмастер уже бежал к ней, и с каждым его шагом Хранительница Назарика делалась все бледнее. Когда закованная в черный балахон фигура нависла над ней, а это случилось очень быстро, девушка уже напоминала мел, прижимаясь спиной к кристальному трону. Момонга перевел взгляд на нежные молодые руки, что в нервном спазме стискивали весьма дорогой продолговатый предмет. Момонга вернул взгляд обратно. – АЛЬБЕДО! – и Иерехон мог пасть от такого рыка – Почему в руках какая-то херня вместо лопаты?! – Гильдмастер молниеносно выхватил из её рук жезл мирового класса и пренебрежительно швырнул за спину. – Почему в глазах нет решимости?! Или ты за сохранность Назарика больше отвечать не собираешься?! – Б-будет исполнено, господин Момонга! – реакция девушки была незамедлительно, и, как и хотел гильдмастер, в её глазах решимость таки зажглась. – Артист! – всё не унимался громыхающий басом скелет, – Переходишь в прямое подчинение Демиургу! Шалтир, переходишь в прямое подчинение Альбе… А сейчас Гильдмастер осёкся, соображая, что сказал что-то не то. – Хотя нет, наоборот – Артист к Альбедо! Шалтир к Демиургу! Оба отвечаете за транспортировку! -Так точно! – отозвались владельцы телепортационных способностей и предмета аналогичных свойств. Момонга шумно выдохнул и развернулся к Хранительнице Стражей. – БЕГОМ! И забегала, засуетилась, сбиваясь с ног многотысячная толпа. С округлившимися глазами, не менее круглыми, чем у Гильдмастера, носились Стражи Альбедо и Демиург. Мелькали в черных сполохах, то тут, то там Шалтир и Артист, бесцеремонно затаскивая в пустоту зазевавшееся чудовище или гуманоида. Зал потихоньку начинал пустеть. Правда, очень, очень медленно. Подскочил Демиург – вид у него был неважный. Взбудораженный слишком. – Смею предложить, – затараторил он, не дожидаясь разрешения, – Первоочередная задача – устранить поступление углекислого газа. Следует провести эвакуацию с седьмого этажа, если ваша догадка о потребности демонов в кислороде верна. Эвакуация не нужна, если не отменять макрос и… – Недопустимо! – Хранительница Назарика наконец пришла в себя. И оправившись, она сообразила, что лучше ей не отставать от первого министра, – Здесь не меньше пятидесяти тысяч созданий! И мы не можем гарантировать их лояльность! В целях безопасности гробницы, все без исключения подчинённые должны покинуть десятый этаж, и тем более Тронный зал! – Вы где застряли, Шалтир, Артист?! – прикрикнул в сторону лич. – Живо сюда! Отвечающие за транспортировку даже не побежали, они сразу очутились рядом, пропав и появившись во вспышках – телепортация штука мгновенная. Внимание Демиурга и Альбедо не менее мгновенно переключились на прибывших. – Шалтир – собирай всю нежить, что увидишь, налево! – Всех живых направо, Артист! Судя по молниеносным, но странным приказам, оба командующих приняли правила игры, навязанные им Гильдмастером – пока четко не разграничены полномочия между должностями первого министра и хранительницы Назарика, до этого являющиеся номинальными, им обоим лучше не падать в грязь лицом, – в этом соревновании будет решаться кто главнее. Наверно, Момонга хотел бы улыбнуться – он ввергнул всех в состояние паники, в котором пребывал он сам, вот только улыбка несколько невозможна в ввиду физиологических особенностей личей. Как бы уверенно его череп не выглядел, глаза-то Господина по-прежнему имели вид огромных сверкающих красным бубликов. Да он даже присесть не мог, зная и чувствуя, что тут же подскочит, не в силах удержаться на месте. Суматоха продолжалась. Переругиваясь, Альбедо и Демиург выкрикивали команды, носились по залу, тыкали перстами и посылали кого куда – Себастиана отправили на разведку, Артиста в сокровищницу на срочный поиск лопат и прочих артефактов земли и воды, Соус-шефа и Юри Альфу подрядили на инвентаризацию продовольствия. Оставшиеся же стражи достаточно громко обсуждали способы решения проблем. Высказывались самые разные: перекачать подземное озеро на седьмой этаж, перекрыть седьмой этаж, изменить ландшафт, превратив владения Демиурга в застывшее лавовое озеро, заморозить всех живых, обратить их же в нежить, назначить продовольственную норму не больше 14 грамм. По какой-то причине, ни в одном из планов использование Посоха Гильдии не предполагалось, и столь упорное игнорирование, возможно, мощнейшего инструмента в Гробнице Назарика наталкивало на определенные мысли, например, что Стражи до одури его боятся. Вот тогда у Момонги разболелась голова. Попытка слушать всех и одновременно, попытка собственных интеллектуальных изысканий при сильнейшем эмоциональном напряжении и неумелой игре стоили ему сильнейших мигрени. Под застилающий уши звон Гильдмастер взвыл. – ВОН! Все вон! Если вы думали, что заставить подчиненных двигаться еще быстрее просто невозможно – вы ошиблись. Если раньше, неудержимая толпа выбегала из зала, то теперь она из него выпрыгивала! Натурально, делая многометровые прыжки, сталкиваясь в воздухе, несясь по головам, сломя собственную – ошарашенные чудища пока бежали прочь. Последними скрылись Стражи, закрыв за собой громадные двери – Альбедо закрыла левую, Демиург – правую. Наконец, всё стало как было, словно ничего и не было. Уже не горел пол, уже восстановились хрустальные лампы и улеглось эхо гремящих ворот. Реакция Гильдмастера на всё вышеописанное проявилась просто – он упал. Осознанно, навзничь, лицом вниз, лбом вперед, с руками, разведенными в сторону. Только гильдмастер не по-думал, под ним располагались ступеньки. Потому "бум-с!" вышел хоть и множественный, но далеко не синхронный – каждая из двадцати ступенек вносила свой разлад в громыхающее звучание десятков костей. "Бум!", "Бум-к!", "Бум-с!", "Брык!", "Бдам!", "Тум-с!", "Бдык!", "Тук!", "Хресь!", "Бам-с!", "Хрясь!", "Дам!", "Тум!", "Бух!", и, наконец, "Шлеп!" – это гильдмастер достиг пола. Всякому другому созданию подобная круговерть стоила бы пары переломов в самых разнообразных местах – наш же герой отделался легким недомоганием в районе живота, которого не было и гудящим черепом по совсем другому вопросу. – Пол… холодненький… – прошептал Момонга, обнимая мрамор еще крепче. В его голове бушевали мысли, страхи, сомнения, идеи, что он никогда не любил. Он уже давно невзлюбил как свой, так и чужой мыслительный процесс, и лишь чудо все это время удерживало его от алкоголизма и прочей наркомании. Вставать точно не хотелось. Тихо постанывая, усталый гильдмастер лениво соображал, что всё происходящее поистине странно. Думалось ему, что ожившие цифровые кукушки, которыми, по сути, являлись НИПы, это странно. Странно, думалось ему, что ожившие ведут себя так, словно и не смотрели они все на протяжении нескольких лет в стены и полы. Странно, думалось ему, что он сам куда-то перенесся, потому как и кнопка выхода не работала, и период отклика стал абсолютно точно нулевым, потому как та вакханалия, что развернулась перед ним пару минут назад никак не отразилась на их отображении. И всё выходило намного нелепее, чем даже в многочисленных историях о попаданцах, потому как он, живой, вроде как был перенесён ровно точно также как и те, кто живыми и не были. В конце концов, думалось ему, перенос и оживление это два, несколько, разных, дела! И то, что произошло, конечно, теоретически, могло иметь два уникальных и параллельных процесса, но верилось в это в два раза хуже, чем в наличие такого же уникального, но одного. Некоторое время он продолжил лежать на холодном мраморном полу, не мигая глядя в потолок. Наконец, после того, как его мозг непроизвольно выдал пару адекватных идей, таких как "Надо Хайтир обвес забрать", "Надо Посох проверить", "Пи*дец какой-то!", "Валить надо-бы" Гильдмастер всё-таки призадумался основательнее, соображая мысли длиннее пары слов и междометий. "Как говорил один великий человек: "Других писателей у меня для товарища Поликарпова нет, а другого Поликарпова мы писателям найдем". Вот найдут они другого себе Поликарпова, и что тогда? А тогда – всё! Мы в ответе за тех, кого приручили, за тех, кого создали, и за место, где нагадили, да? И мне теперь, извините, дерьмецо подбирать, пока оно не расползлось?" Понимая, что за эту конкретную идею в ответе определенная часть личности, Владыка обратился непосредственно к ней: - "Совесть, я тебя ненавижу!" - после Момонга облегченно закашлялся. "Мда… Что-же, давайте тогда смотреть, чего у нас где, и как у нас чего." Как говорится, "делу время, потехе час" – Гильдмастер нехотя поднялся, отряхнулся, потянулся, чисто по привычке выругался, отметил парящий рядом Посох Гильдии, и наконец, огляделся. Удовлетворительно крякнув, заметив жезл Альбедо, Момонга достаточно проворно, в пару прыжков до него добрался и тут же спрятал в вызванном расчерченном окне. – Инвентарь действует… – задумчиво протянул он. – А вот цензура явно приказала долго жить. Наверно, можно начинать радоваться. Момонга не радовался совершенно. Гильдмастер дал команду: – [Раз! Портация!] Сокровищница!