***
История Достижений: «Поздравляем! Вас прокляли более 15000 игроков. Достижение «Проклятый» теперь 15 уровня! Уязвимость к святой магии +50% (150%) Урон проклятий +50% (150%) Уязвимость проклятиям -50% (-150%) Привлекательность для противоположного пола от 13 до 22 лет +50% (150%) Привлекательность для того же пола -50% (-150%)
Существует в литературе такая штука, как «переход» — простое, незатейливое игнорирование события, позволяющее переместиться из пункта А в пункт Б. Вот был персонаж в Аэропорту, и вдруг раз — и он уже в Амстердаме, пьет игристое, курит веселое, выкрикивает нецензурное. Наш, вроде как, главный герой, которого мы оставили размахивающим импровизированным детородным органом перед обалдевшими подчинённым не в Амстердаме. Он всё там же, в ста метрах от входа в Назарик, выпятив бедра и всё что в них засунуто, стоит под ночным небом нового мира и внушает ужас в нелюдей и монстров. — Все это видят?! — дьявольский концерт продолжался, а дирижерская «палочка» по-прежнему ходит из стороны в сторону, невзирая на полуобморочное состояние зрителей. — Все?! Стражи не ответили — сказать «Нет», значит соврать, сказать «Да», значит стать соучастниками в чем-то очень нехорошем. Аура подумала ещё раз. Оскалилась. — Прекрасно видим, Великий Владыка! Вам очень идёт! Момонга замер. Покосился на торчащую из паха «палку», посмотрел на абсолютно счастливого ребенка с улыбкой до самых длиннющих ушей. Закашлялся. Вместе с ним закашляли Себастиан и Коцит. Демиург, сидя на траве, старался просто не дышать. Во избежание. — По большим праздникам надевать буду, — заявил не очень решительно Гильдмастер, отзывая посох. — А так как праздник кончился, — Момонга подошел и легонько пнул развалившуюся в обморочном состоянии даму в белом. — НАСТУПИЛИ ТРУДОВЫЕ БУДНИ! ПОДЪЁМ! Альбедо и Шалтир застонали, заворочались, с трудом разлепляя глаза. Узрев, наконец, своего Повелителя, они взвыли и бросились тому в ноги, так и не поднявшись на свои. — Вы живы, господин?! Вы живы! — Вы с нами, Повелитель?! Вы с нами! Момонга задумчиво почесал срастающийся череп — вид плачущих горючими слезами прекрасных дев его не радовал, скорее, смущал, а как успокаивать от свалившихся на подчиненных «счастья» в виде себя любимого он не знал. — Хватит вам. Поднимайтесь. Девушки его не слышали. — Ваша голова… она взорвалась! — Вы говорили, что оставите нас! Момонге только и оставалось, что неумело поглаживать растрепавшиеся прически «чувствительных» Альбедо и Шалтир, бросая по сторонам взгляды, полные мольбы и просьбы. Демиург предусмотрительно не двигался. Себастиан был хмур и расстроен — ему не нравилось, что его господин ведет себя подобным образом, хотя больше всех остальных знал о его заскоках. Коцит… Коцит всё ещё был в ужасе. Первая нашлась Аура. Не теряя своего веселого настроения и лучезарной улыбки, она с фразой «Позвольте мне!» бросилась к плачущим девам и прежде чем, кто-либо успел хоть что-то предпринять, обняла обеих со спины за плечи и с голосом полным вдохновения, зашептала: — Девки, у вас тушь потекла. — Дев...ки? — Тушь… потекла? Каждая, и Хранительница, и Страж второго Этажа, медленно, вытирая слезы и отпуская Повелителя, обернулись в сторону мелкой нахалки. Та по-прежнему была счастлива. И активно двигала бровями. — Аура… ты… — Что ты… В полной мере осознать происходящее девчонкам не дали. — Вставайте, надо работать. Альбедо, Шалтир вскочили тут же, выравниваясь и выпрямляясь, словно и не было слез и истерик, как и у них, так и у господина. Аура благоразумно ушла перекатом назад. — Если честно, мне не нравится видеть ваши слезы, — признался Момонга, аккуратно обнимая стоящих перед ним дам. — В Назарике будет одна истеричка, и это буду я, хорошо? А то, даже Великий Назарик не выдержит ещё двоих. Не уверен даже, что он меня выдержит, так что не надо плакать. И злиться тоже не надо, ладно? Альбедо и Шалтир молчали. Судя по их округлившимся глазам, ещё чуть-чуть и у них начнется эмоциональное выгорание вне зависимости от размеров характеристик Воли и параметров сопротивления психическим атакам. Демиург же был на грани того, чтобы вскочить и, ткнув во Владыку пальцем, закричать не заклинание чистого разума, а банальное «ЧТО ЗА ХЕРНЯ?!», выражая общее недоумение перепадами в настроении и поведении Момонги. К счастью, он сдержался. После чего широко улыбнувшись, до чего-то додумавшись, приставил указательные пальцы к вискам. — [Пуритус Анимус][Пуритус Анимус][Пуритус Анимус][Пуритус Анимус][Пуритус Анимус]! — остервенело зашептал он, кастуя на себя с двух рук то, что должно было успокоить и вернуть трезвость рассудка. Помогало. Себастиан завистливо глянул на своего извечного оппонента, но не проронил ни слова, продолжая стоять, внимательно наблюдая за господином — ему такие выходки Владыки были не впервой. А Коцит по-прежнему был в ужасе. — Ну, успокоились? — тихо поинтересовался Владыка, осторожно похлопывая по точёным спинам, — можете продолжать? — Нам нет прощения, Влады… — Шалтир осеклась, стоило Момонге отстраниться и приложить костяной палец к «губам». — Не надо, — шепотом попросил Владыка и посмотрел на маленькую эльфийку. — Аура, ты потрясающе свободолюбива и еще более непонятна, чем я. Я ошибся, говоря, что вы не ведаете свободы. Ты личное доказательство обратного. Почему ты здесь? Что-то случилось? — Да по сравнению с тем, что творится тут, сущие мелочи, — развела руками Повелительница Зверей, — Маре просто от натуги позеленел, только и всего. Пытается в одиночку создать вентиляцию между тропиками и лавовыми полями. С нашим вулканом проблем нет, весь ЦеО Два жрёт лес, но на седьмом зелени нет, вот он и старается. Я боюсь, что у него пупок развяжется от старания, пока мы тут болтаем. Поднялся Демиург. Прежний и величавый образ к нему вернулся — волосы больше не топорщились в разные стороны, очки не висели на кончике носа косой линией, а руки и хвост не ходили ходуном. Всё-таки магия великая вещь. — Я должен сообщить, еще об одной… проблеме. Гильдмастер хмыкнул — разумеется, образовывались проблемы, они должны были появиться. Какими бы монстрами присутствующие создания не являлись, всем им исполнилось не более десяти минут отроду, и специальных знаний о Назарике они не имели, а что знали, скорее всего, запомнили из сторонних и случайных разговоров. — Вы персонал в МОИ лифты загнали? — Да… — смущенно отвечала Альбедо. — Помимо этого, — спешно добавлял Демиург, — коридоры десятого этажа не был рассчитан на то, что в нём сразу окажутся все подданные Назарика одновременно. Есть потери — некоторые были раздавлены, некоторые задохнулись. Момонга замер. — Это как? — выдавил из себя он. — Чтобы наносить урон союзникам, нужны проклятые предметы! Насколько я помню, они есть у только меня и у основных чле… Игроков Гильдии. — Да, это странно, но подобное имело место быть, — склонив голову, согласился Демиург. — А те, кто не раздавлен и не задохнулся, сейчас в забитом под завязку лифте наслаждаются поездкой по 9 кругам ада? Тут же подала голос Шалтир. — Я взяла на себя смелость нарушить запрет на дальность телепортации, после того как поняла, для чего эти… — вампирица сглотнула, — устройства нужны. Но, я… все мы незамедлительно отправилась сюда, как только узнала что вы… — милая среброволосая девочка замялась. — Не в себе? — услужливо подсказал Гильдмастер. — Нет! — выпалила Шалтир. — Мы не смеем так думать! — отрезала Альбедо. — Воз…можно, — неуверенно отозвался Демиург. Обе девушки вперились во франта полными гнева глазами, моргнули, и отвернулись. Гильдмастер смутился — наблюдать за незнающими как себя вести ожившими монстрами было сродни подглядыванию в женскую раздевалку — они сами не всегда знали, как именно они должны относиться к тому или иному вопросу, а потому с трудом соответствовали собственному образу. То, что у них было — верность и чувства заданные программой, и осознание разума, что это всё искусственно. Потому, как бы они не расшаркивались, в их глазах нет-нет, да и проскакивал вопрос свежеобретенного сознания: «Что я делаю?» — Шалтир, — Гильдмастер мягко обратился к "полногрудой" девочке. — Секретка лифта это узор на потолке — набирается в последовательности уменьшения углов в строчке номером, с которой был запущен лифт минус один. Это нормализует скорость и отключит светомузыку. Немедленно отправляйся. Черная вспышка — и Шалтир исчезла. — Господин Момонга, — несколько страшась последствий начал Демиург, — может, отменим макрос, это вернуло бы персонал на места, и это… — Уверен? — развернувшись на каблуках, поинтересовался гильдмастер. — Думаешь, я так запросто дам тебе знать работают ли здесь макросы, и дам понять могу ли я убить всю гильдию одной командой? Министру обороны не оставалось ничего кроме как поджать губы. — Вы нам… — в этом голосе было столько скорби, что бешеный скелет невольно содрогнулся, — не доверяете? Красавица Альбедо, потупив взор, готова была разрыдаться. Зрелище было душераздирающим — когда писанная, буквально, красавица готова плакать из-за тебя, это всегда сильный удар по психике. Особенно, когда это происходит во второй раз. — Эм… — Момонга замялся. — Для вас же будет лучше. Не в силах совладать с собой, Альбедо вцепилась в господина — Но мы верны вам! — из прекрасных золотых глаз брызнули слезы. — Верны! Я верна вам! Демиург взялся за лицо и глубоко вздохнул, Момонга же только огоньками в глазницах мигал. — Давай… — гильдмастер аккуратно перехватил точеные ручки главного «танка» Назарика, — не будем устраивать истерик. Снова. Говорю же, пока решим вопрос с существованием гильдии, Себастиан разведку проведёт… Дворецкий вздрогнул, поклонился и скачком унесся вдаль. — Наладим вентиляцию, канализацию прокопаем, поставки продовольствия наладим, туалетную бумагу подвезём. Там, гляди, и время появится обсудить, кто вы, живые и полноценные или вымышленные и имитированные. Как с этим разберемся, я обязательно, обязательно, решу, можно вам доверять или нет, а пока… не будем спешить с этим вопросом, хорошо? Подействовало — едва слышно хныкая, Альбедо разжала хватку, приставляя руки к внушительной груди. Слава богу, никакого макияжа ей не требовалось, иначе вид растекшейся туши Момонгу бы свалил окончательно. — Вот, — гильдмастер закопался под мантией, выуживая оттуда отобранный предмет. — Держи. Как отнял, так возвращаю, считай авансом наших долгосрочных партнерских отношений. Сказать, что реакция была мгновенной не сказать ничего — даже снаряды, выпущенные зенитной системой, не были столь быстры, как быстро протянутый жезл был схвачен и спрятан в роскошном декольте. Кажется, инвентарь Альбедо размещался именно там. После чего девушка стала выглядеть куда более живой и радостной. — Можно мне тоже… — Не наглей. — Прошу прощения, — моментально извинился Демиург. Наконец подал голос Коцит, едва отошедший от происходящего, снова грозился выпасть из реальности. — Я. Не ПоНяЛ. ЖиВые. ИЛи. ИМиТиРоВаННые? Все присутствующие дружно глянули на насекомого-воина — и вид у них был ошарашенный. — Коцит, ты не понимаешь, почему Владыка сказал… то, что сказал? — как можно деликатно поинтересовался Демиург. — НеТ. Я Не ПоНяЛ. — Испугано признался Коцит, — Я ПРаКТиЧеСКи. НиЧеГо. Не ПоНяЛ. С СаМоГо НаЧаЛа. ПРоиСХоДяЩеГо. Теперь, все кроме Коцита переглянулись. — Только этого нам не хватало, — протянул министр. — Будет бунт. — БуНТ? ПоЧеМу? — несчастный Коцит, явно не мог вникнуть в текущую ситуацию и клял про себя собственную недогадливость. — НаЗаРиК. ЛуЧШее. МеСТо. МоМоНГа-СаМа. ВеЛиЧайШий. Аура едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Альбедо смотрела откровенно с жалостью на честного воина. Министр же громадного ледяного жука уже не слушал, потирая переносицу — он думал, как предотвратить разрушение гильдии, и при этом не быть убитым собственным же гильдмастером. Сам гильдмастер тоже выглядел задумчивым. — Значится, у нас есть те, кто знает, кем был, и те, кто не знает. И пока тут хаос и информация не распространилась, у нас есть время сообразить, как дать землю под ногами тем, кто её потеряет. — Момонга постучал костяным пальцем по подбородку. — Давай всех наверх. Первыми пускай идут скелеты и зомби. Остальные следом. Пусть шагают от центра во все стороны. Как можно дальше друг от друга. Запрет на переговоры и сообщения, для всех, кроме присутствующих. Как только последнее создание отойдет от Мавзолея на метров пятсот, пусть роют личные окопы. А сейчас устроим прикрытие… — Курганы? — предложил Демиург. — Мало, — замахал рукой скелет, — Метеоритный дождь кастанём на максимум. Он подожжет поля, что даст необходимую дымовую завесу, и мы сможем разыграть легенду инопланетного вторжения. — Инопланетного вторжения? — опешила Альбедо. — Господин, вы думаете, кто-то поверит в скелетов-инопланетян? Высший лич демонстративно и осторожно постучал пальцем красавице по лбу. — Нас рано или поздно обнаружат. Так пусть обнаружат то, что мы хотим. Пускай думают, что это не гильдия мертвецов явилась из ниоткуда, а некровирус, принесённый из космоса метеоритом. — Я не совсем понимаю, как это связано с сокрытием информации о происхождении видов от самого персонала. — Никак. Пока этими мерами только тянем время и прикрываем свои спины, если на нас ещё не смотрят, но посмотрят «Взором РА» или спутником каким. — Метеоритный дождь привлечет внимание, — как можно более учтиво заметил Демиург. — На то и расчет, он станет тригером для стороннего наблюдателя. Сможем использовать как обманку, на всех, кто свяжет появление метеорита, зомби и скелетов воедино. — Я очень извиняюсь! — Аура аж расшаркалась от переполняющих её эмоций. — Но моему братику уже очень ХРЕНОВО! Может ему кто поможет, а? — Аура, мелкая, блин, Мар при всём желании не пробьёт межэтажный разделитель. Он системный. Если пробьёт, нам всё подземелье перестраивать придётся, и в его работе тогда все равно не будет смысла, — отрезал Момонга. От счастья на лице Ауры не осталось ничего — её ушки опустились, бровки сдвинулись, ноздри вздулись, а маленькие губки сжались в тонкую ровную линию. Всё её лицо, без каких-либо слов выражало ровно одну мысль: «Еб твою мать!» — А я думала, я здесь тролль… — процедила она. Демиург взорвался, осмелев. — Аура, твоя беспардонность и хамство переходит все границы! Это Повелитель! Повелитель же не оскорбился ни на секунду. По-прежнему расчесывая отросший заново громадный подбородок, он размышлял. И наразмышлял — опять призвав гильдейский посох, он совершенно спокойно, не напрягаясь, кинул его насупившейся до этого момента девчонке. После этого момента, её рот и глаза раскрылись широко-широко. Из глотки маленькой девочки вылетел сдавленный писк. — И-и-и… — запищала она, сжимая в руках артефакт невиданной мощи. С Демиурга «сползло» лицо. Он снова приложил указательные пальцы в вискам. — [Пуритус Анимус][Пуритус Анимус][Пуритус Анимус]… Гильдмастер хмыкнул и посмотрел на стоящую в непосредственной близости Хранительницу стражей. — [Пуритус Анимус Максима] — повторил Момонга, кастуя аналогичное заклинание уже на Альбедо. Просто он увидел, как именно меняется уже её лицо и это ему очень не понравилось. Если быть честным, он струхнул немного. — Господи-ин… — зашипела она. — Это были мои эмоции… — Да иди ты, клуша старая! — от Ауры хлестануло безумием и радостью. — Я здесь ВЛАСТЬ! Я теперь всех вертеть буду! ХАХАХАХА! Аура расхохоталась. Именно безумно. Именно радостно. Подняв золотой посох над головой, она счастливо заливалась детским невинным смехом, потрясла могущественным артефактом. Для полноты картины «Рождение Злодея» не хватало картины лишь грома и молний. — Я, конечно, слышал, что власть развращает, но чтобы с такой скоростью? — заинтересованно протянул Повелитель. — Господин, зачем было… — Демиург едва заметно подрагивал, запинаясь. — Вы говорили, что праздник подошел концу… Но всё равно опять начали бала… Зачем издеваться над ребенком? Последняя фраза от Ауры мимо не прошла — мелкая девчонка в одно мгновенье оказалась рядом, миленько заведя посох за спину, одновременно наклоняясь. — Ребенком? Деми, ты такой напыщенный-напыщенный сноб, что я чисто принципиально хочу сесть тебе на лицо. Вот правда! Министр замер. Все замерли, раскрыв рты. Демиург посмотрел на Ауру. Аура демонстративно поиграла бровями. У неё это хорошо получалось. — Маленькая дрянь, — зашипел Демиург, — ты бы сначала проверила уровни допуска, прежде чем делать то, что заставит тебя сожалеть! Теперь замерла напуганная девочка. — И если ты забыла… Тебя ждёт твой брат! Больше напоминаний не потребовалось — Аура перекатом ушла назад, где провалилась в собственную тень и исчезла. — ПоСоХ. ГиЛЬДии ПРоКЛяТ?! КаЖДый КоСНуВШийСя СХоДиТ С уМа?! Бедняга Коцит — он всё ещё ни черта не понимал. В его представлении Великие и Могущественные, те, кому он поклялся служить всем сердцем и всей душой, от начала и до конца времён, в реальности творили невообразимые, чудовищные дикости. Его сознание отчаянно корчилось в осколках порванных шаблонов, изредка выкрикивая хоть немного, хоть самую малость, оправдывающие теории происходящий п**дец. И это ещё при том, что он не знал значение словосочетания «сесть на лицо». И, слава всем святым, потому как в противном случае его шаблоны просто бы взорвались, разметав остатки сознания по самым дальним и темным углам души. Владыка сжалился над несчастным, потому что именно так выглядел Великий Многорукий Воин. Приблизившись, Момонга заговорил: — Коцит, ты тот, кто хранит покой Назарика, неустанно неся бремя вечного поста и стража. Но как ты можешь сохранить наш покой, если не можешь сохранить свой? — Демиург схватился за лицо. Снова. — Смятение и ужас знамя слабой души и разума. Ты ослаб, ибо в смятении. В смятении ты потому, что не приучен видеть вглубь вещей, ожидая внешнего блеска чужих масок. Ожидай и запоминай, Коцит, чтобы не произошло, ожидай и запоминай, таково твоё задание, научиться видеть вглубь вещей, принимая мир таковым, каков он есть, а не таковым, каким он тебе лишь воображается. Затрепетал усталый разум, выстраиваясь вокруг знакомых ориентиров. «Сила» зашивала дыры, «Испытание» сшивала прорехи, «Долг» скреплял каркас. Выровнялся Коцит, обретая под ногами новую почву. Многорукий Воин не мог моргнуть — на его синих фасеточных глазах не было век. Он не мог выдохнуть, боялся — его дыхание было столь ледяным, что замораживало всё, чего касалось. Вместо всего этого, он бухнул правыми руками по панцирю и упал на одно колено, преклоняясь. — КЛяНуСь. Не БуДеТ. МНе ВеЩи. ЧТо СМуТиТ. И оСЛаБиТ. МеНя. Я уЗРею МиР. Я ПоЗНаю МиР. Я ПРиМу МиР. КЛяНуСЬ. — Любой? — коротко и просто спросил Владыка. — ЛюБоЙ. — Буэно… — с придыханием сообщил Гильдмастер. Демиургу показалось, что он слышит, как Момонга заурчал, словно кот, предчувствуя вкусную и обильную пищу. Даже ему, «сертифицированному» садисту и маньяку стало не по себе от того, через что именно придётся пройти несчастному честному воину. — Господин, не надо, — прошептал министр. — Не надо что? — весело поинтересовался Гильдмастер, оборачиваясь. Демиург смотрел на своего странного господина. Он всё еще не мог привыкнуть к его резким сменам настроения и стиля. Он догадывался, почему его Повелитель так себя ведёт — Черная комната не то место, где обретают покой, как раз наоборот, но всё равно, привыкнуть к такому «Высшему Существу» чертовски сложно. — Мой господин, не стоит более откладывать необходимые маскировочные мероприятия. Наложенные мной заклинания тишины и изоляции скоро подойдут к концу. — Сколько осталось? — Минута, мой Владыка. — Успею. — Момонга махнул рукой, отворачиваясь обратно к Коциту, всё еще пребывающим на одном колене, так как команды подняться не было. — Коцит, скажи мне, что узрел ты в новом мире. — СоМНеНия, — ровным голосом отвечал воин. — То были разум и его амбиции, требования найти новые пути, презревшего страх покинуть уже найденный. Альбедо и Демиург поперхнулись. — Что ещё узрел ты? — БеЗуМие. — То было лишь юность и страсть, не скованное ужасом опыта. Коцит помолчал. — Мой Повелитель юн? — прошептал едва слышно он. Демиург криво усмехнулся. Альбедо же, вся обратившись в слух, внимала. — Взрослеет разумный из раза в раз обламывая зубы, срывая ногти, обретая знания предела своих сил и возможностей. Всякий видящий себя всесильным и всезнающим всегда юн. — Всесильный, тот, кто не ведает своих пределов. Тот, кто не ведает своих пределов, не может быть всезнающим. — Усомнился Демиург, не теряя усмешки. — Ебало завалил нах*й. — мгновенно отреагировал Гильдмастер. Демиург вздрогнул и замолчал. — Что ещё узрел ты, Коцит, Воин и Страж мой? — ХаМСТВо. БеСПаРДоННоСТь. БесТаКТНосТь. ПРеЗРеНие. Голос Момонги «потеплел». — То лишь смелость была, да всё та же юность и плохое чувство юмора, что всё же в мире есть, как снег и небо сущее. Было ли что-нибудь ещё, что узрел ты в новом мире, Коцит? Воин и Страж поднялся. Без команды, без разрешения. В его руках появилось оружие. И тут же, он стал не единственным вооруженным под ночным небом. Альбедо в мгновение одно облачившись полную броню, сжала ростовой щит и булаву. Демиург выпустил когти с метровым размером. — Я уЗРеЛ оПРаВДаНия, НеДоСТоЙНые ВыСШеГо СуЩеСТВа. — Ты дал клятву. Коцит замер. — Ты нарушил её. Коцит задрожал. — Ты отказался от меня, оставив одного на вершине, на которую никогда не посягнешь, надев на меня маску «Высшего существа». Коцит попытался проморгаться, так как не совсем понял. — Мир, что я желаю — велик. Мир, что я имею — убог. Ибо вершина всегда мала. На ней нет места друзьям. На ней нет места соратникам. На ней нет места семье. Я сделал шаг вниз. Ты толкаешь меня вверх, обзывая «Высшим существом». Никто не смел сказать и слова — и Альбедо и Демиург и Коцит слушали, раскрыв рот. Каждый по своим мотивам. — Ты так сильно ненавидишь меня, Коцит, отказывая мне даже в попытке равенства с вами? Несчастный воин содрогнулся и пал. Не на колено. На колени, уперев каждую из четырех рук и широкий лоб в сырую землю. — Я. ДуРаК. СТаВШиЙ. КЛяТВоПРеСТуПНиКоМ. Я Не зНаю. Не ВеДаю. ИСКуПЛеНия МоиМ ДейСТВияМ. Не СМею МоЛиТЬ о ПРоЩеНии. Не СМею ДаЖе ДуМаТЬ о… Теперь задрожал Гильдмастер. От гнева, от абсолютной черной и жгучей ненависти в миг наполнившей его до краёв. — ХВАТИТ! ВСТАНЬ! Один большой клок нервов — вот что собой представлял поднявшийся ледяной воин. — ТЫ! ПРЕКРАТИ УНИЖАТЬСЯ! Я устал слышать извинения за то, о чём понятия не имеют! Я ненавижу подобное! Сомнения священны! ТЫ сомневался! Ты поступал правильно, сомневаясь! Запомнил?! Повтори! — СоМНеНия… СВяЩеННы. — Пророкотал неуверенно Коцит. — Но ты поступал неверно, отказавшись от познания! Не видеть мир — МЕРЗОСТЬ! Повтори! — Не ВиДеТЬ МиР — МеРЗоСТЬ, — уже более отчетливо и ясно заявил Коцит. — У дьявола есть ПРАВИЛА! Повтори! — У ДЬяВоЛа еСТЬ ПРаВиЛа, — уверенно заявил воин. — И НИЧЕГО кроме них! Повтори! — И НиЧеГо КРоМе НиХ! — Коцит начинал расходится. Он любил речёвки и короткие понятные высказывания. — Правило первое: Уважай своих врагов! — ПРаВиЛо ПеРВое: УВаЖай СВоиХ ВРаГоВ! — Коцит и мысли не допускал иной. — УВАЖАТЬ, значит признать ЦЕННЫМ! — УВаЖаТЬ, ЗНаЧиТ ПРиЗНаТЬ ЦеННыМ! — вторил громогласным голосом воин. — ЦЕНЯТСЯ не поступки, а их ПРИЧИНЫ! — ЦеНяТСя Не ПоСТуПКи, а иХ ПРиЧиНы! — снова соглашался он, чувствуя, небывалый подъем и уверенность не только в сказанном до этого, но уже и после. — УВАЖАТЬ врагов ЗНАЧИТ признавать ЦЕННЫМИ их ПРИЧИНЫ! — кричал Момонга. — УВаЖать ВРаГоВ ЗНаЧиТ ПРиЗНаВаТЬ ЦеННыМи иХ ПРиЧиНы! — кричал Коцит. — ЦЕННЫ лишь те ПРИЧИНЫ, что к себе ПРИМЕНИМЫ! — декларировал Момонга. — ЦеННы ЛиШЬ Те ПРиЧиНы, ЧТо К СеБе ПРиМеНиМы! — Потому «ВРАГ», это «Я», а «Я» это «ВРАГ»! — ПоТоМу «ВРаГ», эТо «я», а «я» эТо «ВРаГ»! — Убивающий ВРАГА, убивает СЕБЯ! — УБиВаюЩий ВРаГа, уБиВаеТ СеБя! — Наслаждайся, — коротко и просто прошептал Гильдмастер в одно мгновение, сменив тон и настроение. Больше он не говорил ничего, давая Коциту успокоится и осознать им же сказанное. Воин не двигался, едва слышно проговаривая слово за словом. — УБиВая ВРаГа… уБиВаю СеБя. ИБо ВСяКий ВРаГ… Моё оТРаЖеНие. СоЗДаННое ПРиЧиНаМи… МНой ПРиМеНиМыМи… — Коцит схватился за голову всеми четырьмя руками. — МаМа… — Я увидел причины, применимые к себе, в которые сам готов был поверить. Я дал их тебе, протянул, сделав твою работу за тебя же! Ты же отверг их, назвав «оправданием», отказавшись видеть то, что вижу я. Таков твой грех, такова твоя вина! Коцит заверещал. — АААААААААААААААААААА! Громко, пронзительно. И, развернувшись, побежал прочь, не переставая кричать, не разбирая дороги. Через пару мгновений он скрылся в лесу, попутно свернув пару деревьев. Вдалеке взметнулись потревоженные птицы. — Что со временем? — задал вопрос Момонга. — Каким временем? — спросил ошалевший в который раз Демиург. — Ты говорил, что у меня минута, прежде чем спадёт малая маска на зону. — Да-да, — затараторил демон, пытаясь собрать глаза в кучу, — я прошу прощ-ИИИ! — Министр аж вздрогнул от осознания, что он чуть не извинился. — Я забыл. Мне жаль, но я забыл. Мой господин был так… убедителен, что я обо всем забыл. — И что по времени вышло, что могли увидеть? — Как без единой вспышки магии двухметровый невооруженный скелет маг дальнего боя обратил в паническое бегство стоуровневого трехметрового бойца ближнего боя, при этом находясь на сверхблизкой дистанции. Крайне… пугающее и неоднозначное зрелище. Момонга кивнул. — Пойдёт. Да, как только Коцит начнёт откликаться на весть, отпоите его, потом в баню отмокать отправьте. А потом я докончу с ним разговор. — Господин, может… не надо? — Надо-надо, — не согласился Гильдмастер, и присмотрелся на стоящую перед ним и потерявшую дар речи Альбедо. — Кстати, чтоб вопросов не было, смотри сюда. Альбедо, парадная форма. Девушка повиновалась мгновенно, сменив глухой доспех на белое роскошное платье. Момонга спокойно, коротким и плавным движением взял девушку за грудь. Правую. Потихоньку, аккуратно, и немного, сжал. Раз-два. Раз-два. Лицо Альбедо начало медленно менять свой оттенок из смертельно белого в миловато-красный. Вплоть до кончиков ушей. — Сомнения в моей ориентации до этого были? — задал простой вопрос Гильдмастер. Красавица медленно кивнула. — А сейчас есть? Красавица также медленно поводила головой из стороны в сторону. — Вот и славно. Я пока к Ауре наведаюсь. А ты, Альбедо, закончи с метеоритным дождём. Демиург, «Весть» Юри Альфа, — Момонга раздраженно пнул оставленную под ногами практически пустую бутылку амасека, — шампанского советского полусладкого, водки «Ултимейт Рашша», маринованных огурцов. — Будет исполнено, — отозвался демон. — «Весть» Завскладу Михалычу, — продолжал Гильдмастер, старательно разминая шею, хотя затекать у него было явно нечем, — бумаги стопку, ручек десяток, блокноты, если есть, десяток. Всё в Зал. Будем проводить уроки политкорректности. Демиург замялся. — Господин… вы ведь совсем не умеете заводить друзей, да? — для уточнения спросил он. — Я похож на фиолетовую единорожку, Демиург? — Не-ет… — Ну и завали ебало, тогда, Деми.