handsome x loser

У Тэхена в голове одна мысль крутится на протяжении уже долгого времени. Это напрямую связано с Чонгуком. Но он почему-то не спешит спрашивать его об интересующем, боясь как-то его обидеть. Но ему не дает эта фигня покоя. Поэтому всё-таки решает спросить у Чона, пока есть замечательная возможность. — Меня интересует кое-что, — внезапно начинает он. — Что же? — Ты же… ты же ярый гомофоб, не так ли? Вот только не надо мне щас отрицать, — увидев попытку Чонгука возразить, перебил его Тэхен, — я же знаю. Так вот… А теперь ты с парнем целуешься, как дышишь. Что же, друг мой, заставило тебя пересмотреть свои приоритеты? — Ну, ты и зараза, Ким Тэхен, — сощурился Гук. — Тупые у тебя вопросы. — Не тупые вовсе, я говорю по факту. Ну? — Что «ну»? Откуда я знаю. Просто… Ты мне показался настолько замечательным человеком, что про твою ориентацию я даже забывать стал. Я считал тебя хорошим, а главное — честным, собеседником, мне было общаться с тобой легче, чем с другими людьми, даже с друзьями. И то, что ты гей почему-то совсем вылетало из головы. Я не знаю, короче. Вот так вот вышло. Не спрашивай больше. — Хорошо, — Тэхен удовлетворенно улыбнулся. Они, кстати, теперь частенько зависали и у Тэхена дома, валяясь на кровати, пожирая всякие вредности и опустошая холодильник, и смотря какой-нибудь фильм. Сейчас они точно так же лежат в обнимку на кровати Кима, укутавшись в одеялко, хотя в комнате вроде как тепло. Но Чонгук сказал, что пока он пёр до его дома, перемерз и, цитируем, «на улице пиздец какой холод собачий, думал, член отморожу». Кстати, тётя очень добродушно всегда Чонгука встречает, как сыночка своего. Да, Тэхен ей рассказал, что он тоже под голубую волну попал, и теперь они пара. Тётя, конечно, прифигела, но потом была довольно-таки рада за племянника. Ну, он же говорил, что она у него клёвая. Чонгук смотрит на Тэхена, расположившего свою голову на его груди, положив под нее ладошку. С такого ракурса ресницы Кима кажутся еще более длинными. Чон уже в который раз поражается, насколько прекрасен человек, в которого он влюблен без памяти. Он готов любоваться им вечно. Чон каждый раз проклинает себя за то, что не увидел его красоту сразу. Причем не только внешнюю, но и внутреннюю. Чонгук поглаживает большим пальцем правой руки, которой он обнимает Тэ, его плечо, и носом утыкается в макушку. Он вроде бы должен привыкнуть к запаху Тэхена, но при каждой такой близости с ним его круто ведет и голову кружит. — Я тут на досуге подумал… — начал Чонгук. — Тебя не смущает то, что мы скрываем наши… ну, отношения? Не напрягает? — Да не очень. В принципе, я тоже немного побаиваюсь насчет того, что кто-то узнает. Но не так сильно, как боишься ты. — Ну ты же знаешь… — Да, Чонгук, я всё знаю. И, кажется, я тебе уже тысячу раз говорил не переживать по этому поводу. Тэхен слишком офигенный. Офигенный во всем. Стоит ли говорить, что Чонгук иногда думает, что он как-то уж совсем его не достоин? «Спасибо», — думает он, но почему-то не говорит вслух. Но, кажется, Тэхен понимает благодарность в его взгляде. Он единственный человек в жизни Чонгука, который понимает его без всяких слов, они ему не требуются. — А теперь не порть мне настроение этим, окей? — Тэхен отворачивается в сторону экрана, хотя смысла смотреть этот фильм дальше нет — уже упустил всю суть. Но вникнуть в сюжет обратно он не смог, когда Чонгук очень неожиданно для него руками обхватил его лицо, поворачивая на себя, и буквально вжался в его губы своими. Вообще, поцелуи Чонгука очень внезапные, спонтанные, неожиданные. Никогда не предугадаешь заранее, хочет он поцеловать или нет. Поэтому каждому поцелую Тэхен удивляется, как в первый раз. А Чонгуку по кайфу. Для него целовать Тэхена (именно Тэхена) — как глоток свежего воздуха. Не сеульского, который предлагает акцию «вдохни и получи астму совершенно бесплатно», а настоящего свежего воздуха, дурманящего разум. Он просто не может целовать его медленно, спокойно, непринужденно. Ему это не под силу. Каждый раз он не может сдержать ту страсть, то обожание к этому человеку. Признаться честно, он бы хотел хотя бы раз поцеловать Тэхена тягуче и мучительно, но как только он касается его губ, он понимает, что это и правда мучительно. Чонгуку сейчас совсем херово. Он еле сдерживает себя, когда Тэхен, проявляя инициативу, проталкивает свой юркий язычок в рот Чонгуку. Гук немного в растерянности, потому что в последнее время ему плохо в сексуальном плане. А если быть точнее, он слишком уж Тэхена хочет. И когда тот вот так с ним поступает, ему хочется забить на всё и наброситься на него, заняться животным сексом, а после послать всех нахрен и скрыться с Тэхеном в тумане. Но он же смышленый и умный мальчик, золотой ребенок, который может абсолютно всё, поэтому с трудом, но всё-таки справляется с диким желанием этого несносного мальчишки с слишком уж притягательной задницей. Чонгук руками шарит по талии, не понимая где же лучше будет их оставить. Не понимает, потому что Тэхена очень хочется полапать. Именно поэтому, совершенно не стесняясь, он медленно, но верно спускает свои неугомонные руки к пятой точке парня. И когда он сжимает её ладонями, понимает, что это в какой-то степени тоже глоток свежего воздуха. А Тэхен охуевает. Настолько, что от неожиданности прикусывает нижнюю губу Чона, и не хиленько так прикусывает. Чонгук отстраняется и смотрит на Кима совсем уж растерянно, потерянно, удивленно. — Ты чего кусаешься? — Извини, — Тэхен смеется, — это от неожиданности. Ну… это, — кивает головой в сторону своих же ягодиц. — Помнится мне, что я уже лапал твою задницу, — Чонгук пошло ухмыляется, вспоминая тот раз, за что получает щелбан. — Ай! — Не путай, дружок. Тогда была совершенно другая ситуация. А сейчас… Ты вроде как должен понимать, что делаешь… И отвечать за эти действия тоже, кстати, должен. — Умный какой. Если тебя это успокоит, то я вполне понимаю, что делаю. Успокоило? — Да я и так был спокоен. Просто на всякий случай уточнил, чтобы потом не было твоего «я не знаю, как так получилось, я не гей, у тебя просто красивая задница». Улыбка исчезла с чонгукова лица. А ведь Тэхен прав: такое было не раз. Это всё — его слова, его мысли и его же ошибка. Конечно, сейчас он всё осознал: каким уродом он был (хотя таким до сих пор и является), как по-свински поступал с лапочкой Тэхеном, как его мозг отчаянно кричал: «Беги, долбоеб. Вляпаешься же», а несчастное сердечко умоляло украсть Кима и спрятаться с ним в подвале на всю оставшуюся жизнь. Он больше так не делает. Его смятения насчет этой чертовой ориентации и своих чертовых чувств прошли. И теперь он спокойно может обнимать, целовать и тискать Тэ с гордо поднятой головой и улыбочкой аля «привет, я педик». Да, если быть честным, как только он смотрит на Тэхена (не важно, где: хоть издалека, хоть близко, хоть на фотке, хоть из космоса), у него появляется острое ощущение того, что его спалят друзья в эту же секунду, даже если он один. Но это уже его тараканы в голове. — Так, ну, вот не надо этого, — с наигранной серьезностью говорит Чон. — Ты прекрасно знаешь, что ты мне безумно нравишься. Думаешь, стал бы я предлагать встречаться, если бы серьезно думал так? Мне было так тяжело осознать свои чувства, а ты меня вот так обижаешь. — Ты очень непредсказуемый, Чонгук. Я не знаю, о чем ты думаешь, поэтому от тебя можно ожидать, чего угодно. — Ну, Тэхен. — Ладно, я шучу, — Тэхен быстро чмокает Чона в губы, но тот даже не думает отпускать его. Чонгук снова со звериным желанием сжимает ягодицы парня, утягивая его в развратный поцелуй. Он с таким упоением посасывает губы Кима, что в его голове не укладывается, как Тэхен может быть таким сладким. Как вообще человек может быть таким сладким? Человек вообще может быть сладким? Он кусает нижнюю губу, оттягивая её, хозяйничает во рту Тэхена, будто это его рот. Тэхен еле слышно постанывает, и Гук не может не заметить, что он такой податливый, такой манящий и до боли в штанах сексуальный. Хочется целоваться с ним до потери пульса. И просто, Тэхена хочется. Ким пытается отстраниться, но Чон держит его голову за затылок, не давая этого сделать. Целует еще более страстно. — Чонгук-и, погоди. Я дышать не могу, — ему наконец удается вырваться. Тэхен на выдохе облизывает губы и смотрит Чонгуку в глаза с невероятным желанием. — Прошу, не отстраняйся, — снова припадает к губам. И через поцелуй шепчет: — Пожалуйста. Снова целуются, еще с большим рвением. Как можно испытывать такую страсть к человеку, Чонгук понятия не имеет. Он лапает его зад до такой степени по-зверски, что удивляется, как еще штаны по швам не разошлись. А Киму, кажется, нравится такая несдержанность. Чонгук уверен — Тэхен чувствует ту власть, что он имеет над ним. Бесспорно, это заводит, но очень уж хочется зажать его и просто… просто по-человечески трахнуть. Сил нет. Весь этот жгучий интим прерывает стук в дверь комнаты Тэхена, а потом и голос его тёти: — Тэхен, у вас всё в порядке? — Да. Конечно. Всё хорошо, тёть, — он отвечает рвано, пытаясь отдышаться. — Может вам что-нибудь принести? — Нет, не надо. Чонгук уже уходит. — Ну, хорошо. Тэхен поворачивает голову обратно к парню, и встречается с его полным непонимания и удивления взглядом. — В смысле «Чонгук уже уходит»? — В прямом. Уже поздно, — Тэхен отлипает от Чонгука и встает с кровати. — Прогоняешь меня, да? — он щурит глаза и цокает, мол, «ай-яй-яй, как не стыдно?» — Не прогоняю, — улыбается Тэ. — Просто я немного устал, да и спать хочу. — А я тебя хочу, и что с этим делать будем? Только восемь часов, как можно хотеть спать? — Если ты не забыл, то скоро у нас сессия, и я, в отличие от некоторых, готовлюсь к ней днями и ночами, — Ким подходит к рабочему столу и кладет руку на лежащую на нем стопку книг и пособий. — Видишь это? Это то, от чего у меня голова кругом идет в последние две недели. Чонгук вдруг тоже встает с кровати и подходит к Киму. Целует смазано в губы и тут же отстраняется. — Моя умничка. Я тогда пойду, — надевает куртку и направляется к двери, — отдыхай. — Я провожу до выхода, — уже собирается идти за Чоном, но он его останавливает: — Не надо, ложись спать, — он снова целует и отстраняется. Смотрит Тэхену в глаза и опять припадает к губам, приобнимая за талию одной рукой. Он так не хочет отрываться, так не хочет уходить, но понимает, что Тэ и правда выглядит уставшим в последнее время. Поэтому просто решает смириться со своей участью. — Пока, увидимся завтра.

***

Сессия — это, конечно, пиздец. Но Чонгук — на то и Чонгук, чтобы это не было пиздецом для него. Каждый раз он говорит: «Сдам как-нибудь». И да, он сдает. Правда раза со второго, ну, да пофиг. Ближайшая сессия — не исключение. И Хосока, и Чонгука она не волнует. Именно поэтому они могут позволить себе вечером не сидеть за скучными и быстро надоедающими книжками и конспектами (которых у них, кстати, нет), а спокойно посмотреть телик и пить пиво с друзьями. В принципе, что сейчас они и делают. Футбол, пиво и какая-нибудь хрень к нему, типа пожевать — всё, что нужно для простого мужского счастья. Чонгук, Хосок, Сокджин и Намджун собрались дома у самого адекватного из них. Ну, у Намджуна, короче. Чонгук сидит за барной стойкой вместе с Джуном, лениво пожевывая какие-то дерьмовые на вкус кальмары. Но, как сказал Сокджин, «они пиздец какие дорогие, чтобы всё сожрали», поэтому доесть надо всё. Хосок и Сокджин сидели впереди на диване, прямо перед телевизором, и уж как-то слишком бурно обсуждая кривоногих футболистов, «которым бы только коровьи лепешки пинать». — Чонгук, — Намджун отвлекает друга от «веселого» времяпрепровождения. — М? — Что «м»? Рассказывай. — Что? — Чонгук смотрит на Намджуна, как на тупого, совсем не втыкая, о чем он ему должен рассказать. — Балбес тупорылый. Про Тэхена. Чонгук давится кальмаром, а после ошарашенно смотрит на Джуна. — Ты больной? Тише будь, тут Хосок. Зачем поднимать эту тему при нем? — он шепчет так, что даже почти не слышно, что, но говорит. — Да он не слышит. Так что? — Что? Нормально Тэхен, чего рассказывать? — Ты тупой? Что с вашими отношениями? Всё окей? — Ну… да. — Я спрашиваю, потому что… Меня просто интересует кое-что… вы что… вы реально тем утром? … ну… — Дебил совсем? — Чонгук говорит это скорее всего не с презрением, а с удивлением. Ибо сейчас разговаривать о таком очень опасно. — Мы еще… У нас… Не трахались мы еще, короче. — Правда? — смеется Нам. — А что же это было тогда? Стояк мне показаться не мог. — Он тебе не показался. Мы хоть и не спали еще… но возбуждает он меня лихо. Я типа… типа хочу его, что-то в этом роде. — Ты очень бесстыдный, друг. Так чего медлите? — Это тебе за хлебом, что ли, сходить? Это не так просто. Тем более он... не девушка. — Разница? — ухмыляется Джун. А ведь действительно: по сути, разницы почти нет. — Я, блять, не знаю как с парнем сексом заниматься, ясно? Я в курсе, что член пихать в жопу надо, но это ж, твою мать, еще не всё. — Посмотри порнуху. Гейскую. Должно помочь. — Ужас какой-то. — Думай сам. Или хочешь, чтобы во время секса Тэхен тебе гидом был? Хотя я не уверен уже, что он захочет с таким эгоистом в одну постельку лечь. — Иди нахрен. Нашел, что обсуждать, — Чонгук цокнул и повернулся обратно к экрану телевизора. — Познакомь меня с ним. Чонгук с удивленными глазами размером с теннисный мяч повернулся снова к другу. Тут уже и кальмарчик в горло не полезет. — С хера ли? Тебе прошлого раза не хватило? — Хочу узнать, что это за человек такой, от которого мой друг так сильно страдает и с ума сходит. — Вот мудак. Зачем тебе это? — Просто пригласи его в гости ко мне. Посидим втроем, чай попьем. — Вечно ты со своим чаем лезешь. — Не тушуйся, Гуки, пригласи. — Отстань, придурок. Я сейчас уйду, если не прекратишь. — Какой ты бука. Жри свои вонючие морепродукты в одиночестве, а я на диван. И так, в принципе, всегда. Каждый разговор о Тэхене заканчивается тем, что Чонгук посылает Намджуна, а тот обижается. В шутку, конечно, но всё же. Чуть позже Чонгук подсел к ребятам, заняв кресло напротив кресла, на котором Намджун сидел. Кажется, что происходящее в телевизоре интересует только Хосока и Сокджина. Чонгук же вместе с Джуном, лениво расположившись на кресле, тупо смотрят на экран, не вникая. Хосок вдруг заржал (именно заржал, не засмеялся даже), давясь пивом. Никто даже не заметил этого, ибо это очень в его стиле. В принципе, понятно, что на него подействавало: один из футболистов упал. Но для футбола это обычное дело, чего тут смешного? Поэтому Сокджин не поленился спросить о причине такого неожиданного припадка: — Что смешного? — Да я вдруг вспомнил кое-что, — захлебываясь собственным смехом, кое-как выговорил Хосок, а потом повернулся к Чонгуку. — Помнишь, как Тэхен упал на лестнице? Прям как этот кривоногий. Боже, так смешно было. — Да… смешно. Чонгук случайно посмотрел на Намджуна. И знаете, лучше бы не смотрел. Ибо он тоже уставился на Гука, и взгляд его был не из самых приятных и ободряющих. В его глазах читалось: «И это всё, что ты можешь сказать?» Чонгук понимал, что тот ждал какой-то защиты в сторону Тэхена, пусть маленькой, незначительной совсем, но хоть какой-то защиты. Но, к сожалению, да — это всё, что он сейчас может сказать. Чонгук опускает взгляд вниз, потому что совсем не хочется смотреть Намджуну в глаза. Хотя заслужил, понимает. - Тэхен… — вдруг встрял Сокджин, — Тэхен, Тэхен, Тэхен… Что-то знакомое… А у Чонгука внутри всё оборвалось. Не ожидал он такой подставы от хёна. Сокджин вспомнит, он обязательно вспомнит, кто такой Тэхен и откуда ему о нем известно. Вспомнит и всем расскажет. Как Чонгук в истерике по телефону орал на хёна, чтобы тот быстрее искал адрес Кима, ибо Гук от переживания за него мог, наверное, коньки откинуть. — О, Чонгук, это случайно не тот Тэхен, которого… — Нет, хён, не тот, — оборвал его Гук. — Разве? Я подумал, что… — Нет, хён, ты не правильно подумал. — Ла-адно, — с подозрительным прищуром ответил старший. Даже Намджун немного напрягся, увидев, что Хосок немного оживился после заявления Сокджина. Он, конечно, не в курсе, откуда ему известно о нем, но он уверен, что старший вспомнил именно этого Тэхена. И он тоже беспокоится об этой ситуации, поэтому не хочет, чтобы Хосок узнал, что Чонгук сохнет по неудачнику именно таким способом, от Сокджина. Было бы намного лучше, если бы Чонгук сам всё объяснил и расставил по полочкам. Поэтому он тоже немного понервничал. Что касается Чонгука… Чонгук чуть не пересрался. Увидев любопытное лицо Хосока, когда Сокджин заикнулся о Тэхене, ему хотелось зашить старшему хёну рот, а потом убежать нахрен, лишь бы его с Тэхеном не трогали.

***

Вообще, Чонгука это всё раздражает: и то, что им с Тэхеном приходится скрываться, и то, что рядом полным полно придурков (да, это сейчас о Сокджине), которые могут рассказать о Тэ Хосоку. Но больше всего его бесит… он сам. Именно из-за самого Чонгука им приходиться и скрываться, и сдерживать этих самых придурков. Пусть Тэхен и говорит, что ему всё равно, что главное — это их общение, что неважно, когда он всё расскажет, и расскажет ли вообще. Ну, да. Чонгук почти на сто процентов уверен, что Тэхену всё-таки не приятно, что в глубине души он не хочет скрывать их так называемую дружбу, и хочет просто сходить вместе в кино, не заботясь и не переживая ни о чем. Ну, об этом можно говорить еще очень и очень долго, а есть вещи, от которых Чонгуку нужно избавиться как можно скорее. СаХи. Еб твою мать. Эта сучка знатно гадит ему на крыльцо (это образно, конечно). Вот что-что, а она Чонгуку не сдалась вообще. Нет, вот вроде бы всё решили, попрощались и забыли. Но, видимо, забыл только Чонгук. В принципе, ничего страшного она не делает. Просто… всячески намекает на то, что «оппа, давай снова встречаться?» Весь прикол в том, что сам Чон искренности не видит, он знает, что эта меркантильная овца просто снова хочет завоевать самого завидного парня в универе. Без него у нее нет такой «власти», как прежде. Да, слухи расползлись быстро, и кто-то настучал, что они не просто расстались, а Чонгук ее просто кинул. Откуда такие подробности — хер поймет, но что правда — то правда. Естественно, с брошенкой, да еще и стервозной, никто мутить не хочет. Поэтому ее «популярность» (а была ли она вообще?) сократилась в разы, а то и больше. И что же ей еще делать, кроме как восстанавливать доброе имя путем привлечения Гука назад? Она чуть ли не прыгала ему на шею, пыталась даже поцеловать. Вот как объяснить ей, что Чонгук даже видеть её не хочет, не то что начинать отношения с ней заново? Как объяснить, что в его жизни есть человек, за которого он душу продаст, и что она этим человеком не является? Ужасно тупая курица. Неужели так трудно понять, что назад Гука она не вернет? Звучит слишком драматично, но она потеряла его раз и навсегда. Только вот она даже не догадывается, что потеряла она его намного раньше их официального расставания. СаХи потеряла, а Тэхен нашел.

***

Наконец-то выходные. Как же Чонгук боготворит эти чудесные дни. Эта неделя для него была очень тяжелой и мучительной. Ну, как сказать, мучительной… он бездельничал, пинал хуи всю неделю (не только неделю, а все учебные дни). В принципе как и всегда. Но всё равно, каждый день в университете для него настоящая пытка. Ну, не любит он учиться, ничего не поделать. Вообще, поначалу Чонгук очень даже прилежно учился. Но не известно, что дало ему пинка под зад, чтобы он положил на эту треклятую учебу большой и толстый детородный орган. Поэтому приближающаяся сессия для него не имеет никакого значения. Чонгук спокойно разлегся на своей огромной кроватке, пригревшись на мягкой подушечке и смотря какое-то глупое тв-шоу по какому-то глупому тв-каналу, в ожидании ненаглядного Ким Тэ. Он вот-вот должен прийти, и они предварительно договорились, что входная дверь будет открыта и Тэхен сможет зайти без предупреждения, ибо Чонгуку будет крайне лень вставать и идти открывать. Он напрогнозировал свою лень наперед. И вот он уже слышит скрежет открывающейся двери, какое-то шорканье в прихожей, а после еле уловимый топот тэхеновских ножек, направляющихся к Чонгуку. Чон наблюдает за тем, как Тэхен, даже не поздаровавшись, мертвой тушкой падает на кровать, распластавшись на ней и наплевав, что Чонгук тоже как бы тут лежит, и надо бы вообще-то вести себя приличнее. Тэхен судорожно вздыхает, будто весь день вагоны разгружал, а потом поворачивает голову к Чонгуку, произнося: — Я затрахался. И Чонгук лыбится, потому что всё это выглядит по-милому смешно. — Выглядишь уставшим. — А то! Кто придумал сессию, скажи мне? Я хочу взглянуть этой паскуде в глаза и высказать всё, что я о нем думаю. У меня уже голова раскалывается, — Тэхен принимает сидячее положение, придвинувшись к Гуку поближе, — тело ломит, спина болит. Всё свое время за столом провожу. — Ну, ты и зубрила. И ты с таким рвением к знаниям еще и не отличник? — Почти отличник… Вот когда закончу университет, пошлю всех преподавателей к чертям собачьим. Кроме тётушки, которая уборщицей работает — она милая женщина. — Спина, говоришь, болит? — Ага, сильно. Мне кажется, мой рабочий стул немного… — Тэхен начал похлопывать себя по спине, — не подходит мне. Бред, но стоит часик там посидеть, как все косточки болеть будут. — Хочешь, массаж сделаю тебе, — мило улыбнулся Гук, наклонив голову набок. — А чего это ты вдруг? — Тэхен прищурился. — Правда сделаешь? — Ну, да. Поворачивайся. Тэхен, с подозрением, но всё же повернулся к Чону спиной. Просто как-то неожиданно, действительно. Чонгук немного ленив, поэтому предложить сделать массаж кому-то — это не для него, нет. Но на самом деле Чонгуку правда жаль Тэхена. Видеть его таким уставшим и загнанным — не самое приятное для него зрелище. А еще в последнее время преподаватели какие-то озверевшие: видимо, отчаянно ждут взяток за зачеты. И они как-то срываются на студентах. Чонгук вместо взятки дал бы им пиздюлей и смачного леща за то, что его Тэхена в покое не оставляют. — Ты совсем к сессии не готовишься? — послышался голос Кима. Он иногда постанывал, когда Чонгук давил на слишком больную часть спины. — Совсем. Понимаешь, — массируя чужие плечи, Чонгук одновременно сел более удобно, — учеба — это вообще не мое, поэтому мне нет смысла переживать о ней. — Ты разве не боишься, что тебя отчислят. — Эмм… ну, нет. — Ай-ай, больно, — Тэхен вдруг вскрикнул. — Что? Что такое? — Чонгук с беспокойством пытался заглянуть Тэ в глаза, пока тот медленно поворачивал голову в его сторону. И тот взгляд, с которым Тэхен посмотрел на него… Как бы сказать… Мягко говоря, у Чонгука мурашки пробегают от такого взгляда. — Ну, ты же не подушку мнешь, — прошипел Ким. — Поаккуратнее, пожалуйста. — Извини, — Чонгук чмокает Тэхена в позвонок на шее, продолжая массировать дальше. — Везет тебе: ни о чем не беспокоишься. — Тэхен, если бы только знал, что я каждый день кое о чем беспокоюсь, так что нечему тут завидовать. — Я понял, о чем ты говоришь, — усмехнулся Ким, — но я имею в виду учебу. — А-а-а, ну, да. Просто я не заморачиваюсь. Если бы ты не был таким ответственным, твоя жизнь была бы проще. — Если бы я не был геем, тогда моя жизнь уж точно была бы проще. Учеба тут не при чем. — Так, — Чон хватает правой ладонью лицо Тэхена, делая его губы трубочкой и поворачивая на себя, — хватит. Если бы ты не был геем, то… Начали бы мы общаться? А встречаться? Был бы я уверен, что нравлюсь тебе? Нет, конечно. По сути, твое признание дало мне толчок в это дерьмо, в которое я сейчас влип. Но, на самом деле, мне всё это до жути нравится. — Нравится ему… Ну, всё, прекращай. Думаю, теперь легче, спасибо, — Тэхен развернулся в обратную сторону. — Когда ты допрешь, что от тебя мне одного «спасибо» недостаточно? — Вот же засранец. Даже своему бедному другу не может помочь за просто так. Корыстный ты человек, Чон Чонгук. — В смысле «другу»? Я думал, что ты… мой парень, — наигранно удивляется Чонгук. — Это же я образно. Ну, ты понял, короче… Ну, чего тебе? Курсач написать? Рамёна купить? — Вот придурок. Просто поцелуй меня. Чонгук, даже не дождавшись, когда отреагирует Тэхен и ответит ему что-нибудь, схватил его за горловину свитера, притянув к себе. Но Чонгук по непонятной причине вдруг резко остановился, когда между их губами оставались жалкие миллиметры. Он просто посмотрел Тэхену в глаза. Глаза Тэхена — какой-то кладезь эмоций. Говорят, что глаза человека — это зеркало его души, что глаза никогда не врут. Раньше Чонгук считал это полной чушью и, честно говоря, думал об этом как «пиздеж, какой-то пиздабол это придумал». Он ни разу не мог понять по чьим-то глазам, врет этот человек или нет, не мог понять, что он чувствует. Ну, фигня это всё. Либо окружающие его люди — слишком хорошо врущие гады. Но когда Чонгук стал общаться с Тэхеном, все представления об этом бреде в миг перевернулись. Его взгляд настолько проникает в душу, что вообще всё переворачивается. Его глаза, а точнее то, что он там видел, стало для Чонгука чем-то интимным и сокровенным. В них можно увидеть всё, узнать о Тэхене через них тоже всё. Тэхена можно прочитать вдоль и поперёк, лишь посмотрев ему в глаза. Чонгук всегда понимает, когда ему больно, когда грустно, когда он чувствует себя подавленным. Тэхен всегда врет, говоря, что с ним всё в порядке, но он не догадывается, что Чонгука не провести — он всё равно всё поймет. Чонгук понимает, когда Киму по-настоящему хорошо и весело, когда он действительно счастлив. В его глазах читается искренность. Но почему-то Гуку всегда казалось, что только он может так понимать Тэхена лишь по его взгляду. И сейчас он видит в них лёгкий испуг, вызванный неожиданностью, и… неимоверное желание. Чонгук резко впивается в его губы. Он одной рукой притягивает его еще ближе за шею, а другая рука уже покоится на тэхеновской ноге. Тэхен тут же отвечает на поцелуй, страстно, с колоссальной податливостью, запуская свои пальчики в черную копну волос Чонгука, немного оттягивая их в порыве страсти. Они целуются пошло, жадно, как будто в первый раз пробуют друг друга. Это не может не возбуждать. Чонгук хватает Тэхена и притягивает к себе, усаживая на свои бедра. Он обнимает его за талию слишком крепко, прижимает к себе слишком тесно, и удивляется, как у него еще косточки не затрещали. Хоть убей, но Гук не может совладать с собой, всё это чересчур головокружительно. Тэхен отстраняется, но их лица всё так же близко находятся друг к другу. Они тяжело дышат, задыхаются просто, жадно глотая воздух. Смотрят друг на друга умопомрачительным взглядом, еле сдерживая себя. Тэхен смачно облизывает губы, и Чонгук молится всем богам, ибо «держите меня семеро, чтобы я не накинулся на этого засранца». — Знаешь, — Ким говорил тихо и с некой хрипотцой, — я заметил, что с каждым разом мы целуемся всё пошлее и пошлее. Чонгук смеется. Да, он тоже заметил, и не может сделать вид, что всё это ему не нравится. О, ему еще как нравится. Он готов на стену лезть, лишь бы становилось еще пошлее. Чонгук снова притягивает Тэхена для поцелуя. Кусает за нижнюю губу и оттягивает. Мажет губами по скуле, медленно спускаясь к шее, расцеловывая каждый миллиметр нежной кожи. Чонгук горловину свитера, который ужасно колется, оттягивает пальцами, обнажая выпирающие ключицы. Он смотрит на них, как волк на аппетитный кусок мяса. Надо просто представить, с какой страстью он выцеловывал чертову шею и чертовы ключицы этого чертова Ким Тэхена, оглаживал слишком гладкие изгибы тела под этим свитером. Чон не мог оставить без внимания, пожалуй, самою охуенную часть тела Тэхена. И это, конечно же, его задница. На этот раз Чонгук решил действовать по-взрослому, запустив свои руки ему в штаны, тут же сжимая аппетитные половинки. Реакции от Тэхена долго ждать не пришлось — он не оттолкнул, не убрал руки, а только простонал, вызывая у Гука, наверное, уже пятнадцатый табун мурашек. Ким слишком офигенно откликается на ласки Чонгука, прогибаясь в спине течной кошечкой, одобряя все его действия очередным «ах». Чонгук понять не может, когда. Когда он потерял свой разум? Обыкновенный мозг где оставил? Почему этот гаденыш на него таким образом действует? И когда он успел занять все его мысли? Он всегда думал, что девушки — самое сексуальное и прекрасное, что только могла создать природа. Однако сейчас он мысленно посылает родителям Тэхена искреннюю благодарность за него, такого сексуального и прекрасного. Он думал, что СаХи — секс-бомба, от которой встает нереально. А теперь Тэхен, этот милый мальчишка, выбрасывает в мусорку все его представления о СаХи и о женском поле вообще. Потому что у Чонгука встает с первых секунд типичных прелюдий. Но, сказать честно, прелюдии и ласки с Тэхеном вообще не типичные, а самые страстные в его жизни. Чонгук начинает убеждаться в этом еще больше, когда Тэхен начинает тереться задницей об его пах. Такого он вообще не ожидал. Но в голове что-то выключилось, и Чон снова припал к губам Тэ, в буквальном смысле засасывая. Язык не хочет слушаться, проталкиваясь в чужой ротик. Чонгук вдруг отстраняется и смотрит на Кима, дыша полной грудью, пытаясь восстановить размеренное дыхание, но всё так же тесно прижимая его к себе за талию. — Почему ты такой? — их губы в опасной близости друг от друга. Чонгук закрывает глаза, утыкаясь носом в щеку Тэхена. — Какой? — он тепло улыбается покрасневшими и припухшими от поцелуев губами. — С ума сводишь. И Тэхен обнимает Чонгука. Ему так хорошо. Он чувствует, что Чонгук обнимает в ответ, крепко сжимая в своих объятиях. И ему становится еще лучше, правда очень жарко, но это отходит на второй план. Он чувствует себя любимым, чувствует себя желанным. И это не может не льстить. Тэхен снова тянется к губам Чонгука, но как-то вот не получилось. Пронзительный звук тэхеновского телефона бьет по ушам, уже привыкшим к тишине в перемешку с тяжелым дыханием парней. — Нужно ответить, — оповещает Тэхен, когда Чонгук ласкал поцелуями его уже покрасневшую кожу на шее. Но Чонгука, видимо, это не беспокоит, потому что он продолжает свое дело. — Чонгук-и, подожди, — чуть постанывая, пытается выкрутиться он. — Это тётя, перестань. Чонгук раздраженно и одновременно обиженно выдыхает, но всё-таки прекращает, хотя всё равно продолжает поглаживать чужую талию под свитером. — Да, тёть? — Тэ отвечает на звонок, продолжая сидеть на Чонгуке. — Всё хорошо, тёть. — Да, тёть, я у Чонгука. — Мы не голодные, тёть. — Да, я смогу сам дойти до дома. — Пока, тёть. Как только Тэхен отложил телефон в сторону, Чонгук резко повалил его на кровать, нависая над ним. Он тут же принялся бродить руками под уже таким ненавистным свитером, целуя область около ключиц. Но не успел он толком пристроиться у него между ног, как Тэхен вдруг уперся руками в его грудь, пытаясь отстранить. — Чонгук. — Что такое? — пытаясь поцеловать его в губы, сумел выговорить он. — Подожди, остановись. — Почему? — всё же отстраняется, пытаясь отдышаться. — Ты что… ты… Что ты собираешься делать? — А не видно? — Ты серьезно собрался заняться со мной сексом? — Тэхен удивляется. Но при этом удивляется и Чонгук. Хера вопросы такие? — Зайчик, ты меня сильно возбудил. Что по-твоему я должен еще делать? — При всём уважении, Чонгук, но… Ты уверен, что готов? — Тэхен, я тебя хочу. Этого не достаточно? — Чонгук и так на взводе, в штанах неприятно болит, а гребанный стояк, кажется, сейчас ширинку порвет, так Тэхен решил его еще и этим добить. — Нет, подожди. Послушай меня. Ты точно уверен, что ты готов? Просто сейчас хорошенечко подумай и скажи, ты точно-точно уверен? А теперь Чонгук понять не может. Безусловно, он Тэхена безумно хочет. Но раз тот пытается его как-то усомнить, значит на то есть причины. Готов, не готов. Что за сомнения такие? Но по Тэхену видно, что он не ради интереса спрашивает, а реально беспокоится об этом. Ну, допустим. — Может быть и нет, — с сомнениями отвечает на поставленный вопрос Чонгук. — Я не знаю. Что-то внутри Чонгука обрывается: «Серьезно не готов? А как же твои «я тебя хочу»? Пиздабол.» Это пиздец, потому что Чонгук… он же, блять, еще как готов. -Видишь? Ты не уверен. Поэтому лучше пока не стоит… Я тогда пойду, — Тэхен очень быстро и совсем незаметно для Чонгука вылез из-под него, оказавшись уже стоящим на полу. — В смысле пойдешь? Почему? Ты же только пришел. — Думаю, сейчас не самый подходящий момент оставаться. Плюс, у нас с тобой образовалась кое-какая проблемка, которую надо бы поскорее решить. Тэхен под недоумевающий взгляд Гука направился к выходу. Через минуту послышался звук закрывающейся двери, уведомляющий о том, что Тэхен покинул квартиру. Не готов? Что это еще за херня? Откуда у Тэхена такие глупые мысли? Хотя… это вполне можно объяснить. Чонгук… Это же человек-сомнение. Он сомневался во всем: начиная от того, стоит ли предложить ему общаться, заканчивая тем, что он сомневался в своей ориентации и тому подобное. Тэхена можно понять. Чонгук опускает глаза вниз, уставившись на собственный пах. Да, а проблемка всё-таки имеется.