Звериная Душа

— Ау, здесь кто-нибудь есть? — спросил в пустоту я, непонятный сам себе зверь серого цвета. Я не помню, как я оказался здесь. Не помню, кто я, зачем я здесь, и вообще, какого вида зверь я. Или же не зверь вовсе… Или что я? Надеюсь, на этот вопрос я найду когда-нибудь ответ… Когда-нибудь… Вокруг темно. Я не понимаю, где я. Судя по стуку, я нахожусь в камне. Или в чем-то каменном. — Меня кто-нибудь слышит? Где я? Что со мной? Объясните! — вырвалось из моих губ подобно грозному ночному дождю. В ответ ничего. Лишь давящая пустота и темное замкнутое место, где я с трудом могу пошевелить своими передними и задними конечностями. Еще я чувствую хвост, который от боли трясется и машет туда-сюда, подобно загнанному в угол зверю. Зверь… Значит, я все же зверь. Только какой? Я прикоснулся к своей шерсти. Она была мокрая, липкая, временами отсутствовала, а в некоторых местах я и вовсе ощущал кость или гниль, которая медленно вытекала из меня. От страха и своей жалости я закричал. Сильно и безудержно, боясь того, кто я, что я, и что со мной творится. Меня охватила паника, из-за которой я начал вертеться внутри маленького и неуютного объекта, причиняя себе всё больше и больше боли. Я был в отчаянии, я не знал, как и что мне делать. Но в один момент сильная боль прорезала мою голову, и я остановился. Как по приказу. Но я никакого голоса не слышал… Будто… Что-то темное нашептало свое зловещее желание, и я ему в миг поддался. Тьма… Сладкая, манящая к себе всеми своими темными фибриллами… Я прямо-таки чувствовал, как она пронзает мое тело, становясь одним единым со мной. Я лежал и смотрел в Пустоту, Тьму, Бездну. Вдруг, тихий, как ветер посреди спокойной, летней ночи, нашептал мне: — Выходи на свет… И вдруг меня осенило: я, поджав задние лапы и передние, уперся ими в верхнюю часть камня и со всей силы толкнул вперед. Послышался скрежет, переходящий в грубый пугающий звук, после чего в мою морду со всей силы ударили лучи солнца. Но солнце не тёплое и мягкое, каким оно было в мелких обрывках моего воспоминания… А мрачное, холодное и такое… Враждебное… Чуждое мне. Прикрываясь своей лапой, я медленно поднялся, как я уже понял, из могилы. Посидев немного в таком положении, я привык к этому «злому» Солнцу и поднялся на задние лапы, осторожно вылезая из места своего заточения. Вокруг не было ничего, кроме могил. Разрытых, нетронутых, побитых, сгоревших… Но все же могил. Я не понимал, где я нахожусь, но странное, теплое чувство вело меня вперед, прямиком по единственной тропинке, какая мне была доступна. Я посмотрел на свою лапу… И с трудом сдержал позывы тошноты, которые так и норовили вырваться. Моя лапа… Она была изорвана, местами выступали кости, и на ней почти не было шерсти. Лишь местами был непонятный, кроваво-серый оттенок шерсти или просто красный… Я не мог определить. Вторая лапа была более нормальной. Хотя и на месте запястья не было почти ничего. кроме потресканной кости. Вся в крови, свисающем мясе… Я не понимаю, как я все еще жив. Мои задние лапы выглядели, на удивление хорошо, если считать порезанные, погнившие лапы, на которых отсутствует где-то половина когтей — нормой. Мой живот, плечи, таз… Мое лицо… Все было в ссадинах и хлестких, рваных порезах. На шее был отличительно глубокий порез, видимо мне в той жизни разрезали глотку, и я умер. Но эти переломы, выглядывающие ребра, кости… Это все навеивало ужас. Но я заметил кое-что, что не дало мне покоя: в том месте, где у меня находиться (или находилось) сердце, был небольшой белый комок шерсти, который не был грязным или запачканным гнилью, кровью. Он был абсолютно чистым и почему-то светился, давая моему телу странное и неправильное, но все же тепло. Мои уши были в порядке, но одно было напрочь сломано и теперь висело, как вареная сосиска. Но это была наименьшая из проблем. Я не понимал, кто я, и что я тут делаю. Я пытался вглядеться в могильный постамент рядом со мной, но все буквы истерлись, а половина камня раскрошилась напрочь. Оглядевшись, я нашел старый рыцарский доспех и ржавый, но всё же еще боеспособный прямой меч за своей могилой. И вот, спустя пол часа, я с трудом затянул все ремешки, чтобы эта груда металлических пластин хоть как-то держалась. Взяв в одну руку меч и, как оказалось, лежавший в заросшей траве неподалеку щит, я тяжело вздохнул и двинулся по тропинке: по неизвестному и доселе невиданному мною кладбищу…