Night, wrapped in a nightmare

Бледная кисть легко выскользнула из широкой ладони. Всё ещё сжимая в руке сырой воздух болота, он внимательно следил за ускользающей фигурой. Подолы плаща скользили за женщиной, дивным образом минуя воронки с бурлящей в них, непонятного цвета, жидкостью. — Тиш! — шёпот эхом отразился от деревьев, что призрачными стражами выросли по обе стороны от узкой тропы — единственного шанса выйти из этого места целым (за невредимость ручиться было трудно). Женщина даже не оглянулась, так же медленно двигаясь, будто паря над спасительными кочками. Казалось, она следовала в самую чащу топей, заманивая мужчину за собой. Он стремительно ринулся за ней, вырвавшись из на минуту охватившего оцепенения. Двигаться быстро казалось убийственным занятием, так как неровности поверхности скрывались густой дымкой вечернего тумана, кочевавшего из стороны в сторону в ночном сумраке. — Тиш! Ему казалось, что мир уходил из-под ног. Заросли, которые остались видимыми, плыли перед глазами, а кровь гулко стучала в висках, заглушая все внешние звуки. А может, вокруг и вправду царила абсолютно-оглушающая тишина? Женский силуэт, уже едва различимый в призрачной пелене, оставался его единственным ориентиром. Она огибала зыбкие участки, то скрываясь за деревьями, то снова появляясь на горизонте. Мужчина вышел на поляну, сменившею еловый коридор, оставляя за спиной сгустившиеся тени, что будто тянулись из бездны, открывая свои колючие объятия. Она остановилась в самом центре единственного освещённого «острова». Казалось прошла вечность, возможно, лишь несколько мгновений утонули в бесконечности, прежде чем она, наконец-то, повернулась. В гипнотическом взгляде её тёмных глазах чего-то не хватало. Исчезли те искорки страсти, смесь любви и таинственности скрылась за пустотой, а омуты, в которых ему всегда хотелось утонуть, сменили бездны, провалится в которые мужчина опасался. От этого взгляда тело свела судорога, а из лёгких вышел воздух, пронизанный дурманящим запахом тины в смеси с разными травами. Мужчина стоял будто парализованный, не в силах двинуться в невидимых путах. От хриплого прерывистого дыхания его грудь вздымалась всё быстрее. Слегка склонив голову к плечу, она маняще приоткрыла губы, которые уже не казались алыми, подобно лепесткам прекраснейших роз, лишь карминными, как свежая кровь. Наклонившись, она подняла с земли розу. Держа цветок в своих длинных пальцах, казавшихся ещё более бледными в холодном лунном свете, женщина плавным движением протянула ему цветок. Он с силой двинулся вперёд, вырываясь из невидимых пут, крепко связавших всё тело. Острые шипы вонзились в кожу, от чего мужчина судорожно вдохнул сквозь стиснутые зубы. Она улыбнулась, лишь слегка приподняв уголки губ. — Пусть это будет напоминанием обо мне, — её голос звучал словно сквозь непроницаемую стену. В привычном жесте, она скрестила руки на груди, делая шаг назад. Мужчина потянул к ней дрожащую от напряжения руку. — Тиш, cara mia, — он сорвался на крик. Женщина так же медленно отдалялась от него, растворяясь в теневой пелене. — Cara mia, нет! — его рука схватила лишь воздух, на месте которого мгновение назад стояла она. — Au revair, mon cheir…- тихие слова, прозвучавшие из пустоты, подобно опиуму, обволокли сознание мужчины, проникая в каждый его уголок. Пульс бешено стучал в висках, а сердце, казалось, пронзили сотни игл. В глазах начало темнеть, ноги подкашивались, отказываясь держать хозяина. Слова, всё ещё звучавшие в голове, смешивались с бурлящей кровью и разносились по телу, тем самым разрывая его на части. Последнее, что он заметил, это вновь сгущающийся туман, закрывающий ночное светило, а затем — темнота… *** Первое, что мужчина почувствовал, это холодные прикосновения к своему лицу. Глубоко вдыхая прохладный воздух, он боялся открыть глаза, не зная, какая картина предстанет перед его глазами. Глубоко вдохнув, окончательно успокаиваясь, он медленно потянул руку к собственной щеке, отметив мягкость поверхности, на которой лежал. Лишь почувствовав под собственной ладонью женскую руку, он стремительно распахнул глаза. Взгляд, полный нежности и беспокойства блуждал по его лицу, встречаясь глазами — заглядывая в душу. Всё ещё сомневаясь, он медленно тянется свободной рукой к женской щеке. — Cara mia? — Mon cheir, — тихий голос фанфарами прозвучал в голове, ворвался в его сознание. В следующую секунду, он встаёт и не отрывая своих глаз от её, притягивая всё ещё лежащую на его лице кисть к губам. Казалось, что её матовая кожа сияет в свете зажженных свечей. Он дорожкой из поцелуев поднимается вверх по руке, скрытой шелковой тканью сорочки, и припадает к шее. Прижимая женщину за талию к себе, он прерывисто касается её лица губами, пропуская волосы через пальцы свободной руки. Обняв его лицо руками, Мортиша мягко отстранила супруга, вглядываясь в его лицо с тем же беспокойством. Смотря прямо в лихорадочно сверкающие глаза, она спрашивает:  — О, mon cheir, ты так бледен. Что случилось? — Это был кошмар, любимая. — Дорогой, разве кошмары не убаюкивают? Мужчина, в знак отрицания, покачал головой. — Нет, cara mia, это был самый настоящий кошмар, грозившийся оказаться реальностью. Я не в силах передать тот ужас, который испытал. — Всё позади, mon cheir, я с тобой. — в следующую секунду она сама накрывает его губы своими, перемещая руки на шею, притягивая мужчину ближе к себе. А зажжённые свечи гаснут, оставляя влюблённых друг другу. И темнота уже не кажется пугающей, лишь волшебной и чарующей…

— Gomez… — Querida? — Last night you were unhinged. You were like some desperate howling demon. You frightened me. Do it again.