F... it all

— Вынужден сообщить вам, что попечительский совет настаивает на вашем исключении, — директор пристально посмотрел на нерадивого студента, пытаясь отыскать хотя бы тень раскаяния. Геллерт демонстративно зевнул и закатил глаза, дожидаясь окончания речи. Отличников, по его мнению, не могли исключить за невинные эксперименты с темной магией. Этой школе нужно было гордиться хоть кем-нибудь и директор не мог позволить себе такую роскошь — исключить единственного достойного студента. Вот только директор думал иначе: — я уважаю решение совета. Вы неоднократно подвергали учеников Дурмстранга опасности, вы убили студента, вы преступник! Ввиду вашего возраста наказание, конечно, будет слишком мягким, но в школе вы больше находиться не можете. Прошу вас отдать вашу палочку и немедленно покинуть замок.       Гриндевальд вскинулся, машинально доставая палочку. От наглости директора у него на несколько мгновений пропал дар речи. Он целых шесть лет делал одолжение, посещая тупые занятия, тратил время за бессмысленными эссе, терпел бессмысленные нотации кретинов, по ошибке напяливших преподавательские мантии— и что же вместо благодарности? Директор посмел его отчислить по первому писку родителей каких-то бездарей! — Как вы посмели потребовать мою палочку? Вы набираете в школу сквибов и поручаете полоумным старикам обучать их наравне со мной! — щеки Геллерта раскраснелись, непослушный юношеский голос сорвался от негодования, — и за это я должен быть наказан! Думаете, палочка сделает меня безопасным?       Впервые за все время Гриндевальд показал свой настоящий облик. Не слащавую маску приятеля всех и каждого, не вечно ссутулившийся от постоянного сидения в библиотеке образ прилежного студента. В тонких сильных пальцах затрещало дерево — он швырнул сломанную собственноручно палочку на стол и самодовольно ухмыльнулся: — Идите нахуй со своей школой.       Настоящему магу не нужны деревяшки, чтобы колдовать. Первым вспыхнул стол, со звоном осыпались окна, дубовая дверь разлетелась в щепки от властного взмаха руки. Машинально выставив щит, он нарочито медленно направился из кабинета директора к главным воротам Дурмстранга, поджигая и взрывая все на своем пути. Гриндевальд наслаждался, заставляя мраморные плиты взлетать к потолку и кружиться по залу в безумном вальсе под перепуганные крики глупых людишек. То, что еще ни одна из разноцветных вспышек, мотыльками бьющихся в щит, не достигла цели подтверждало его теорию — достойных соперников в Дурмстранге не было. Многократно усиленный сонорусом голос прогремел над замком и эхом прокатился по классам, не встретив на своем пути препятствий: — Ебал я ваши правила, неблагодарные! Выйдя за сорванные с петель ворота, Гриндевальд обернулся и помахал рукой на прощание, выжигая на каменной стене перечеркнутый круг, заключенный в треугольник — чтобы помнили.

***

      В какой-то степени в выигрыше оставались все. Директор сохранил свой пост и списал на неожиданно сильного ученика немало подозрительных расходов. Родители студентов успокоились, убежденные в безопасности детей. Больше всех, конечно, выиграли студенты, семестр которых закончился, едва начавшись. Самым виновным назначили декана факультета Геллерта — не обратил внимания на выдающиеся магические способности и не побеспокоился о надлежащем их развитии. Гриндевальд получил долгожданную свободу раньше положенного срока и мог всецело посвятить время поискам Даров Смерти. Впрочем, он посчитал первый шаг к мировому господству сделанным — никакой ремонт не мог стереть со стен Дурмстранга напоминания о нанесенном оскорблении.