Грейнджер, ну почему же ты Грейнджер?!

      Малфой всем своим существом уже ощущал его Величество «эпик фейл», как любит выражаться Гоэл, который должен был настигнуть его в считанные минуты. Ощущал, как сейчас раскроют его истинную сущность, раскроют замыслы и обвинят в помешательстве. Он уже видел это изумленное лицо лохматой противницы, на данный момент стоящей к нему спиной. Ему был стыдно. Очень, дико, весьма. Одним словом — чертовски. Он скривился от досады, уже придумывая кару причине его негодования. Уж заимев такие знания она точно не должна покинуть помещение живой.       — Это… Шекспир? — вдруг спросила она несколько удивленно, постаравшись наклонить книгу под разными углами и внимательно глядя на текст.       Ответом послужило непродолжительное молчание, однако, вскоре прервавшееся раздраженным:       — Завались! И немедленно отдай мне книгу!       Повертев книгу в руках, Грейнджер помотала головой и постаралась внимательнее вглядеться в каждую буковку, затем переворачивая страницы одну за другой. Но ничего, кроме давно известных ей строк любимой классики она не нашла. Староста была уверена, что ей вполне хватит тех десяти-пятнадцати секунд, что её враг будет в парализованном состоянии, чтобы изучить предмет, предположительно представляющий собой огромную опасность для всех окружающих людей. Но как же она ошибалась. Ничего, ничего. Только ровные ряды текста, написанные рукой самого писателя, вдыхающего жизнь в своё детище. Ну, или его удачная копия.       — Кто-то проникся к маггловской литературе? — изумилась и хмыкнула молодая волшебница, но затем вновь помотала головой, посчитав свои слова слишком бредовыми. — Это обычный Король Лир. Ты наложил на книгу заклятье!       Перевернув и тряхнув книгу несколько раз, девушка постаралась открыть её выборочно, но и этот маневр не увенчался успехом. Далее следовал «Ромео и Джульетта». Обвинив слизеринца в преступлении против святыни библиотеки, Гермиона захлопнула её, оборачиваясь и глянув на то, как волшебник пытается подняться с места. Его реакция не заставила себя долго ждать:       — Я не… Ничего я на нее не накладывал, уйми свой синдром поиска скрытого смысла! — рыкнул он, собираясь опереться рукой об пол, но потерпел неудачу.       В библиотеке повисла драматическая пауза. Внутренне Драко рвал и метал, обзывал эту наглую девчонку всеми последними словами, по очереди примеряя на своё лицо маски всех известных демонов. Внезапно тишина разрушилась. И совсем не так, как того хотел парень. Нарушилась она именно тихим девчачьим хихиканьем, стремительно перерастающим в звонкий, но сдержанный смех. Вот так новость. Она готова была увидеть в руках его Высокомерия всё, что угодно, начиная от правильного использования всяких темных заклинаний и заканчивая какой-нибудь квантовой физикой, но вот увидеть что-то такое, нежное и литературное, для неё почему-то было немыслимо. Ей даже не было смешно, однако, смех вырывался из её рта, скорее, от самого осознания того, что волей случая стала счастливчиком, узнавшим о самом Мистере Белоручке такую позорную для него правду.       — Так все-таки это Шекспир? — произнесла надежда Хогвартса сквозь смех, нагибаясь из-за него и упираясь ладонями в колени. — Ого, сам сын Люциуса Малфоя начал читать Ромео и Джульетту? С чего бы это, а? Грядет апокалипсис?! Нострадамус был прав?!       Нет, конечно же, она не удивилась бы так сильно, увидев в его руках какую-нибудь маггловскую литературу с глубоким высоко философским содержанием. Она бы просто удивилась и отдала книгу обратно, конечно же, хорошо её перед этим изучив. Но что-то любовное и романтическое… Помнится, он воротил нос даже от «фонтан феи Фортуны», что уж говорить о книге, которую держали в руках простые смертные. С другой стороны, что он, не человек, что ли? Но нет, её аргумент вновь отбил её внутренний голос, просто произнеся его имя.       — Хватит уже, а! Это что, такая тонкая маггловская шутка? Знаешь, там, где тонко, там и рвется! Так что верни мне то, что взяла!       Наконец, действие заклятья кончилось и молодому человеку удалось подняться на ноги, требовательно вытянув вперед правую руку и одновременно пытаясь найти взглядом свою палочку, что в кромешной темноте, где видно только очертание грязнокровки напротив него, к его несчастью, практически не представлялось возможным.       — Или что?       — Или…       — Ну?       — Иначе я сообщу о наличии у тебя карты мародеров!       Палочки не было видно нигде. Сейчас он окончательно решил, что сделает с этой девчонкой, как только его оружие вновь попадет к нему в руки. Сначала, конечно, он отберет у неё палочку и воспользуется хотя бы люмосом, (ну, или заставит сделать это её саму, зависит от дальнейшего поведения), а затем испробует на ней одно из самых гадких заклинаний, которое только вспомнит.       — И где ты её видел?       — В коридоре. И… И мантию тоже!       Он сделал несколько шагов вперед, достигая девушки и требовательно заглядывая ей в глаза. Пара лунных камней и ярких осколков янтаря встретились, и, улыбнувшись настолько гаденько, насколько было возможно, Гермиона вернула книгу её несчастному владельцу, впечатав оную ему в грудь. Прикрыв глаза, парень кивнул, после вновь глядя на девушку, отведшую взгляд в сторону. Она почему-то улыбалась.       — А что ты делал в коридоре темной ночью?       — Слушай, ты…       — Я вообще удивлена, что ты умеешь читать! — Когда конфликт казался разрешенным, Грейнджер вдруг начала поливать масла в огонь, сама не зная, зачем. Хм, а что он думал? Оскорблять и мы умеем! — Ну да, папочка бы не купил тебе такую игрушку, верно? Маааглы. Низшее сословие, но ты стал интересоваться ими. С чего вдруг? Решил взять отсюда «тонких маггловских шуток»? Или пригласил кого-то на свидание и теперь хочешь удивить ими? Сомневаюсь, что на Вас кто-то клюнет, Ваше Бледнопоганочное Высокомерие.       — Еще как клюнет, мисс «дай-ка влезу не в свои дела».       Зуб за зуб, ага.       — Из-за состояния?       — Хотя бы. На меня могут клюнуть хотя бы из-за денег моего отца, а вот ты… Про тебя даже говорить не стоит.       Внезапно улыбка сошла с красивого лица. Почему-то поверившая в то, что этот ледяной принц на самом деле обычный живой человек, она сильно разочаровалась, услышав от него подобные слова. А чего она ожидала? На грубость отвечают грубостью. В этом и заключались все их отношения с самого первого года обучения в магической школе. Похожие, сказать честно, на отношения двух первоклашек, которые, чтобы обратить на себя внимание, обзывали или дергали за косички. Впрочем. Так оно и было. А «ледяной принц», к её великому разочарованию, после сегодняшнего разговора вовсе не оттаял и не стал чем-то теплым и живым, потому как сугроб — он и в Косом переулке, — сугроб!       — Я немедленно пробуждаю мадам Пинс и сдаю эту книгу, — вздохнула она, не в силах выносить этот взгляд, не оправдавший её ожиданий. — Или нет, лучше устроить переполох и показать всем, что темными ночами в одиночестве почитывает наша королевна?       — Давай договоримся так: никто не узнает об этом разговоре, и…       — Ну, уж нет, опозорить тебя — моя самая большая мечта! И ты думаешь, я её упущу?       — Тогда мы вылетим, — в этот раз Драко уже сам поднял лицо девушки на себя, стараясь действовать не слишком грубо.       Превратить бы в жабу, да что-то мешает.       — И да, особенно то, чтобы ты вылетел! — буркнула она, шлепая его по руке и, откинув волосы назад, направилась к выходу, но её тут же затормозили, быстро догнав и выставив руку перед ней.       — Дамы вперед, конечно, ведь мы оба вылетим. Так что не выпендривайся и просто идем отсюда, пока нас никто не заметил.       — Я не понимаю, чего ты боишься? Сомневаюсь, что мадам Пинс кому-то расскажет о твоих пристрастиях.       — Не пристрастие. Если ты не заметила, я человек. И тоже могу интересоваться подобной литературой.       — С чего бы ради? — настроившись скептически, девушка скрестила руки на груди, выжидающе уставившись на противника, отчего-то отведшего взгляд в сторону и заметно смутившегося.       — Ну… Тебе ведь это было интересно.       Да, она читала Ромео и Джульетту намедни, когда, выведенная из себя очередной нелестной фразой кого-то из своих врагов, утирала с лица текущие слезы. Малфой тогда захаживал сюда, отбывая наказание за какую-то провинность, о которой уже и не помнил. Проснулась наблюдательность? Ха.       — С каких пор ты уважаешь мои интересы?       — Это не уважение… — проговорил парень, но, заметив, как Грейнджер нахмурилась, постарался изменить цепочку слов, которую планировал произнести. — Мне просто стало интересно. И, признаться, у тебя неплохой вкус…       Не то чтобы он врал. Скорее, слегка недоговаривал. Он просто искал момент, когда сможет разговаривать с Гермионой на одной волне. И поэтому в течение недели выискивал ту самую книгу, которой так увлеклась та, к которой он проникся какой-никакой, но симпатией. Именно той книги в библиотеке не оказалось. Посему его поиски затянулись еще на очень долгое время, и он даже подумал, что зря пропадает здесь многие часы, на самом деле, не имея ни малейшего понятия, как можно обратить на себя именно её внимание. Поинтересоваться о ее увлечениях было не у кого. Да и сам он, хоть и обучался с ней в одной школе уже добрых пять лет, узнать не удосужился. Приходилось принимать крайние меры. А теперь вот он стоит перед ней и всеми силами старается одновременно и удержать ее в комнате, и соответствовать создавшемуся циничному образу. Он встречался со многими девушками, но ни один из всех известных ему способов по расположению к себе приглянувшейся дамы сердца, для данного случая не подходил. К ней нужен был особый подход, как-то: разделить с ней ее интересы, заиметь похожую точку зрения. Все остальное, вроде комплиментов и прочего были обречены на громкий провал. Хоть он и пытался сделать это, получалось от слова никак, посему Драко принял решение действовать радикально. Ну, за что боролся, как говорится.       — Или ты просто наложил на нее заклятие, а на самом деле это книга с черной магией? — прервала его тщедушные самокопания староста Гриффиндора.       — Если бы я что-то наложил на нее, эта тварь, в смысле книга, — услышав оскорбление, девушка почему-то применила его в сторону хозяйки данной комнаты, приподняв брови вверх, однако, услышав, кому именно решили дать такое прозвище, решила промолчать. — Давно бы начала прыгать на людей, точно как Уизли при упоминании его семьи. Сама знаешь эту психопатку-библиотекаря, которая сейчас дрыхнет вместо выполнения своих обязанностей. Для полноты образа ей не хватает сорока кошек!       — Кошка.       Произнеся название этого животного, Гермиона вдруг замерла, уставившись куда-то перед собой. Молодой человек непонимающе посмотрел на нее, затем обернулся, пытаясь понять, что же привлекло внимание его собеседницы и вызвало такое большое желание произнести название домашнего питомца.       Драко отступил от спятившей по его мнению, волшебницы, на один шаг. И услышал легкий шорох, доносящийся откуда-то из-за спины. Он улавливался с большим трудом, и создавалось ощущение, что исходит от мыши или кого-то схожего с ней по размерам. Прислушавшись, парень вдруг осознал, что всё это время он слышал шаги. Чьи-то невесомые, спокойные шаги, стремительно двигающиеся в их сторону. Создавалось ощущение, что ноги двигающегося существа были обрамлены подобием шерстяных носков, или еще чего-то мягкого, сглаживающего звук. Возможно, это даже были лапы. Лапы… Как только до него дошёл смысл создавшейся ситуации, его мысли немедленно оказались озвучены вслух:       — Миссис Норис! — произнесла Гермиона испуганным шепотом, дернув Малфоя на себя и погружаясь в тьму.       Решив не возмущаться рукоприкладству, молодой волшебник двинулся за отличницей, утопая в темноте и быстро перемещаясь в пространстве библиотеки. Вскоре к легким шагам добавились еще одни, тяжелые, неравномерные. Отлично, и мистер Филч тут как тут, пришел по их души. С каждой минутой становится всё опасней. Бежать было некуда, это понимали оба. Они и не заметили, как взялись за руки, скрываясь за стеллажами и отмечая, что благодаря Гермионе отошли от места встречи на достаточно большое расстояние. Это означало, что они смогут скрываться чуть больше времени, но это когда-нибудь должно было закончиться. Дрожь пробирала тело Грейнджер, никогда до этого не попадающейся за свои редкие шалости. Студент слизерина реагировал немного спокойнее, однако, попасться в лапы злобному завхозу ему хотелось в последнюю очередь. Перемещаясь на носочках, они изо всех сил старались не нарываться на препятствия и не издавать особо громких звуков. Конечно, это была дурацкая затея. Им ни за что не скрыться от стража коридоров. Но попробовать всё же хотелось.       Внезапно Гермиона дернулась в сторону, заходя в угол между стеной и книжным шкафом, прижимая Малфоя к последнему и зачем-то накидывая внезапно материализовавшуюся мантию-невидимку на голову и заставляя невольного товарища по несчастью сделать то же самое.       — Подсвети! — потребовала она, пихнув парня в бок, реакция которого не заставила себя долго ждать.       Пространство мантии залилось светом, освещая карту мародеров, оказавшуюся в руках студентки Гриффиндора. Произнеся заветное заклинание, девушка во все глаза уставилась на карту, где немедленно проявились следы мистера Филча и их в частности. Шаги приближались именно в ту сторону, где сейчас стояли эти двое. Потянув девушку на себя, молодой человек повёл её в противоположную сторону. Двигаться вслепую было рискованно, как и раскрывать себя, поэтому Малфой, так как являлся джентльменом (!), слегка высунул голову из укрытия, уводя их «змея Горыныча» от всяких препятствий, чтобы не создавать шум. «Детский сад, да и только!» — подумал он, вновь закатив глаза, однако продолжил танцевать по пространству между мебелью, ведомый ей, милой сердцу грязнокровкой, Гермионой Грейнджер. Их движения и вправду были похожи на танец, такой неуклюжий, но спасительный, жизненно важный. Назло Аргус настигал их с разницей в полсекунды, а когда двигаться было уже некуда, а сквозь ткань мантии не стал проглядываться свет от фонаря, их укрытие вдруг исчезло. Юная колдунья зажмурилась, отворачиваясь ни столько от света, сколько от жгучего чувства стыда. Парень же просто прищурился, заглядывая в лицо Филча самым первым.       — Вы что тут забыли?! — как всегда грубо произнес мужчина, как всегда угрюмо и злобно глядя на учеников.       Молодые люди и не заметили, как в комнате возникла Миссис Норрис, усаживаясь рядом с ногами своего извечного спутника и разглядывая детей своим внимательным взглядом ярких алых глаз, сейчас горящих точно два сияющих рубина. На секунду, ребятам даже показалось, что она усмехалась.       — Мисс Грейнджер? — изумился завхоз, поднося фонарь поближе к лицу упомянутой студентки.       — Мы репетировали, мистер Филч, — отозвалась она, отмечая, как же стыдно ей лгать, пусть даже и во благо, при этом пряча карту мародеров между их с Драко телами.       — Я видел. Истанцевали всё помещение, думая, что я вас не замечу? Конечно, не заметишь такую огромную и шумную махину! Я поражаюсь вашей наивности.       — Скоро день Святого Валентина, поэтому втайне от учителей мы ставим Ромео и Джульетту. Шекспир. Вам известен такой писатель?       Мужчина фыркнул, покачав головой.       — Известен. Я хоть и старый, но еще в своём уме.       «Конееечно», — усмехнулся парень, отчего тут же стал улыбаться.       — Чего ты улыбаешься? Я тебя чем-то рассмешил?       — Нет, — улыбка вмиг исчезла с бледного лица, как только появилась явная угроза получить клюкой по голове. Насчёт Шекспира я серьёзно.       — А другого времени и места для репетиций у вас не нашлось?       — Мы не успели днём. Да и это пока что сюрприз, поэтому для начала мы решили взять инициативу в свои руки, как старосты факультетов…       Ложь била из Малфоя ключом.       — С трудом верится, — проворчал Аргус, разворачиваясь и направляясь к выходу. — Ладно, это первый и последний раз, когда я вас простил. Но чтобы больше я вас тут не видел, иначе сдам директору и даже не посмотрю на то, что вы старосты! За месяц нарепетируетесь еще!       Гермиона подняла голову, смотря на Драко и слабо улыбаясь ему уголками губ.       — А сейчас… Брысь отсюда! Немедленно!       Молодые люди вздрогнули, однако, проследовали вслед за сторожем. По дороге юный волшебник споткнулся об собственную палочку, тут же взяв её в руки. Сегодня ему довелось подержать палочку самой Кудрявой. Книгу было принято решение оставить на своём законном месте. Когда ребята покинули помещение, останавливаясь за дверью, они заметили, как мадам Пинс пробудилась, как только к ней подошёл Аргус. Он что-то рассказал ей, отчего та пришла в ужас и вскоре поспешила собрать свои вещи, после чего прошла в свою комнату, даже не заметив детей, что было очень на неё не похоже. Дождавшись, пока взрослые уйдут, волшебники также проследовали в свои спальни. Напоследок сторож окинул их фигуры задумчивым взглядом. Но этого уже никто не заметил. Конечно, он должен был проводить их до комнат, но решил сопроводить библиотекаря, который почему-то брёл пошатываясь, решив, что с этой парочкой ничего не случится.       Когда пришла пора расставаться, Драко остановился, несколько грубо хватая свою спутницу за предплечье. Она посмотрела на его физиономию, но тут же опустила взгляд, впервые за сегодняшний вечер вспомнив, кто он есть на самом деле. Студент слизерина слегка наклонился, чтобы лишний раз не распускать руки и заглянуть в лицо без лишних манипуляций.       — Давай договоримся. Наш разговор навсегда останется в той библиотеке. Я никому не расскажу о том, что ты имеешь страсть к разгуливанию по ночам и сквернословию, а ты… О том, что я интересуюсь творчеством Шекспира. Идёт?       Гермиона поджала губы, глядя в сторону. Действительно ли стоит упускать такой шанс опозорить неприятеля?       — Ладно, — вздохнула она, все еще не смотря на парня напротив. — Если я не расскажу, что будет?       Малфой призадумался. Он предполагал, что это существо может потребовать что-либо взамен, однако так и не потрудился подумать, что же предложит в создавшейся ситуации.       — Я не буду называть тебя грязнокровкой. — Усмехнувшись, выпалил он. — Неделю.       Заметив, что девушка нисколько не воодушевилась сделанным ей предложением, он ухмыльнулся и понимающе закивал.       — Месяц.       Но и на этот раз ему ответили только молчанием, продолжая смотреть куда-то в сторону и хмуро делая вид, что его и не существует.       — Месяц… и две недели.       Это было последней каплей, и слова вылетали с трудом, будто им что-то мешало. Драко уставился на Гермиону как можно пристальнее, будто бы заставляя подать голос. Заметив это, она вдруг улыбнулась, отметив, что в кой-то веке может им манипулировать. Ну ладно, будет с него.       — Идет. — Произнесла она, всё же встречаясь с ним взглядом. — Через месяц и две недели увидимся на том самом месте.       Зачем она это произнесла? А, да неважно. С этого момента она начинает следить за этим «привидением», чтобы выявлять его ошибки и тем самым «зарабатывая бонусы», глядишь, во всем скоро противное «Грязнокровка» и вовсе выйдет из оборота. Ей хотелось верить в это.       — Умница, Грейнджер, — хохотнул парень, вызвав на лице его спутницы специально натянутую улыбку и прищур ясных карих глаз.       Секунду спустя, выдохнув, он зачем-то приблизился, хоть между их лицами и оставалось всего ничего, пугая Гермиону. Когда она уже хотела отвесить ему известный «кулак любви», её губ вдруг коснулись чужие. Она опешила, замерев и даже перестав дышать. Не закрывая глаз, молодой человек усмехнулся в импровизированный поцелуй, затем отстранившись и нагнувшись к её уху, тихо прошептал следующее:       — Месяц и две недели. Время пошло.       А затем, как ни в чём не бывало, проследовал по направлению к спальне Слизерина. Очнулась «статуя» не сразу. Как только она пришла в себя, то поспешила последовать примеру выбившего её из колеи, поганца, скрываясь в тусклом свете настенных факелов. Всю дорогу она старалась думать о чём угодно, лишь бы забыть события последних секунд сегодняшнего дня, проведенных наедине с её врагом. Она думала о том, что сегодня не выспится, возможно, будет неважно себя чувствовать. Думала, как будет смотреть в глаза Рону.       Еще она думала о том, что её ледяной принц не такой уж и сугроб, как ей казалось. Если он и был чем-то связанным с холодом, то, пожалуй, являлся слегка заносчивым снеговиком. Да, пожалуй, именно на этом прозвище она и остановится. Затем она провалилась в сон, только дойдя до собственной кровати. Наутро ей и вправду хотелось спать настолько, что она хотела даже пропустить занятия. Но это было выше её сил, и она всё-таки пришла в класс, всё же стараясь не разворачивать особо бурную деятельность. И даже предоставила шанс блеснуть знаниями своим «боевым» товарищам, что неприятно удивило многих из них, однако, импонировало профессору Снейпу. Взятую «для изучения» карту и мантию, пропажи которой Гарри даже не заметил, студентка вернула рано утром. Но на этом интересное не закончилось. Воодушевленная до предела, на перемене в класс вошла профессор Макгонагалл.       …Полностью поддержавшая «решение старост Слизерина и Гриффиндора» о том, чтобы поставить маленькую пьесу по мотивам, как оказалось, волшебника Уильяма Шекспира, когда-то обучавшегося здесь на факультете Когтевран. Подняв голову от парты, девушка почувствовала, как на неё смотрела явно не одна пара глаз. Это было провалом. Но ведь это и означало, что она и Драко смогут чаще видеться и разговаривать? Особенно, если их поставят руководить постановкой.       — Драко, Гермиона, как инициаторы, вы будете исполнять главные роли! — радостно заявила Минерва и, сообщив уже не слушающим её ошеломленным ученикам, о том, что скоро ей понадобится список всех остальных ролей, скрылась из кабинета, при этом надев обратно свою маску расчетливости и некоторой холодности.       Стремительно краснеющая Грейнджер смотрела в одну точку перед собой. Она боялась даже глянуть в сторону, страшась наткнуться на удивленные взгляды одноклассников, особенно, на взгляд Рона. Уронив голову на собственные руки, Малфой, находящийся неподалеку от неё самой, выражал крайнее негодование, при этом, начиная тихо посмеиваться. И никто не заметит, как из дальнего угла в кабинет глядел обладатель рубиновых глаз. Ох, и натворили они дел. Осознав это, парню не оставалось больше ничего, как смеясь произнести обреченную фразу в ответ на просьбу друзей объяснить создавшуюся ситуацию, явно пародируя будущую героиню его соратницы:       — О, Грейнджер, ну почему же ты… Грейнджер?!..       … Означающую, что их отношения переходят на новый, более безобидный и, не побоюсь этого слова, несколько романтический уровень.

THE END.