it.

пережевывая, полдень пропускает бездну сквозь себя. затягивает крепко, разобравшись, впрочем, не до конца. темнота снаружи облепляет его, омывает бескрайние берега чертог, затравливая ночные сказки. гноящиеся прыщи у бровей, ржавые литиевые батарейки в почках, отросшие грязно-коричневые корни и сухое раскрошенное печенье с каплями рвоты. шмелю кажется, что нельзя сказать что-то, отсекая куски мрамора. хотя он вообще довольно простодушен – это полдень понимает, когда тот говорит, что переезд из флоренции в вену есть дело пустое. шмелю нравятся американские горки, лед в формочках и теория всемирного заговора. они встречаются дважды в ресторане 'romeo‘n‘rosie', куда полдень пошел из-за красивых раковин в туалетах, а шмель – из-за сносного суфле с мраморной ветчиной. а потом полдень обосновался на какое-то время в вене, и шмель решил, что он тоже может. просто так. потому что отец оплатит. и потому что здесь много классных интернет-кафе и хиппи. и вроде как визит венгерского дипломата. и восхитительные рассветы. и полдень. полдень всасывается в повседневный поток событий, его сосуды расплетаются, он разбухает, наполняется и на несколько мгновений забывает о внутренней отполированной пустоте. мрамор всегда четок и гладок, а жилы его – темны и тонки. полдень беспросветно влюблен в мрамор. он хочет стать мрамором, чтобы никогда не гореть. полдень рассказывает шмелю о разнице каркасов для контррельефа и барельефа, а шмель готов слушать бесконечно долго, если он сидит у деревянного окна в мастерской и пьет лимонную воду с корицей. шмель тучнеет от дикости и несостоятельности мозга и выделывает граненую обитель абсурда у себя в голове. зажевывает багетом с 'цезарем'. отстраивает прошлые мосты и поджигает под ними темные воды. а полдень пока горит, горит, горит. ловкач редко когда промахивается (разве что в сумерках), редко когда выпивает (и только 'блатной лемонграсс' или ягодный глинтвейн) и редко когда пытается объективизировать ситуацию. зато он часто танцует, забывает и лыбится. он убеждает, что из саудовской аравии до италии недалеко. он объясняет, что смысл агонии – контраст. он декларирует свободу прав плюшевых игрушек из игровых автоматов. он говорит, что даже самая прекрасная жемчужина рождается в ракушке из-за того, что моллюск отторгает попавшее в него инородное тело – песчинку, сор, грязь. но безумная гениальность – это не про него. 'он придурок', – думает шмель. 'он позер', – думает полдень, – 'мне такие нужны'. полдень токсичен. а ловкач – ловкач совершенно беспристрастен и в идеальной пропорции пустоголов. почти как лжец. лжец – самое банальное созвучие. самый скучный, правильный и искренне лгущий. он выявляет суть и слоняется целыми днями серой бациллой по выжженным гороховым полям. матушка его когда-то работала в санитарно-эпидемиологической станции и говорила, что справки об отсутствии инфекции в конкретном районе или городе действуют только три дня. лжец затыкал уши, лжецу в своей жизни было несколько некомфортно, словно в безразмерном шерстяном свитере, и каждый третий день он надеялся, что что-то изменится. лжец – длинный лейтмотив выцветшего парфюма. лжец считает, что шмель – это самое оно. что он постоянно жужжит и чавкает. что он слишком большой, громкий и гудящий. но так близко подобного в его жизни не хватало. пусть себе шипит в растворителе. лжец недавно лежал в больнице. в таком сухом, облупившемся, непримечательном госпитале – что-то с почками, похоже, он не вникал. когда ты в больнице, то ты привыкаешь к тому, что все вокруг тебя чем-то больны. потом ты выходишь и проецируешь свое знание на мир. и с ним – чуточку проще. когда ты в больнице, то ты привыкаешь к побаливающим изнутри венам, жидким подушкам, желтому свету и звездному небу над потолком. когда ты в больнице, ты привыкаешь высыпать всю приправу в лапшу быстрого приготовления, даже если недолюбливаешь соленое – чтобы не чувствовать больничную воду с привкусом половой тряпки и квасца. когда лжец был в больнице, он не надеялся ни одного дня. после выхода оказалось, что чума все еще не поглотила их город. что каждый из них все еще жил. каждый из них.