Гарри, Драко и Кубок Огня

5. На следующее утро Гарри очень не хотелось идти на завтрак, он с ужасом думал о том пристальном и наверняка недоброжелательном внимании, которое теперь будет к нему приковано. Но показывать своей слабости тоже не хотелось и потому пришлось вслед за Драко зашагать в Большой зал. В принципе, все оказалось не так страшно, как подросток себе представлял. Могло быть и хуже. Так получилось, что весь «удар», так сказать, взял на себя Диггори. Поттер видел его издали в коридоре на первом этаже и мог наблюдать, как девчонки, затаив дыхание, с дурацкой улыбкой на лице провожают взглядом парня, а когда он удаляется достаточно далеко, начинают хихикать, Мерлин знает, по какому поводу. А вот четверокурсника из Слизерина эти фанаты Седрика явно решили просто игнорировать. Большая часть учеников трех других факультетов, увидев Поттера и Малфоя, тут же отворачивали лицо в сторону, и это в данной ситуации было только к лучшему. Наигранное равнодушие перенести легче, чем откровенную злобу или беспричинное обожание. Гостевой ряд столов в зале остался на месте, но он в это утро пустовал. За преподавательским же столом из гостей остался только Людо Бэгмен. Он увидел двух участников Турнира от Хогвартса, замахал им руками, жестами показав, что хочет поговорить с ними после того, как оба позавтракают. Гарри вздохнул, но выбора у него не было. Судя по всему, чиновник хотел поделиться с ними какой-то важной информацией. Поттер оказался прав. Когда они с Малфоем вслед за Седриком подошли к вышедшему из-за преподавательского стола Бэгмену, тот, по своей привычке радостно потирая руки, сообщил: – У меня есть для вас – Чемпионы – новость. Чиновник покосился на Драко, но все же стал рассказывать всем троим: – Вчера я забыл вам рассказать о процедуре, через которую вы в рамках Турнира уже сегодня должны пройти. Вспомнил об этом, когда вы оба уже были на полпути к выходу. Но я правильно рассудил, что никуда из школы вы не денетесь. А вот двух других Чемпионов я предупредил сразу. – А где они, кстати? – Поинтересовался Диггори, покосившись на пустые столы, за которыми два предыдущих дня сидели школьники французской и немецкой школы, а также чиновники Министерства и журналисты. – Отбыли к себе домой еще вчера. Эти заносчивые иностранцы заявили, что им не нравится наша английская кухня. Ну и, к тому же – тем юношам и девушкам, которые не прошли отбор, надо ведь учиться. Это у вас еще один день каникул. У них же уже сегодня начинаются занятия. – А Делакур и Крам разве не должны учиться? – Уточнил Малфой. Бэгмен махнул рукой: – Я слышал, что у них будет что-то вроде свободного посещения уроков. В любом случае вы частенько их обоих будете видеть в Хогвартсе, точно так же, как и этих двух нервных директоров. Якобы для того, чтобы лучше приспособиться к разнице часовых поясов. Подумаешь – всего один-то час! Мы то понимаем, что их целью станут попытки что-то разнюхать – заполучить информацию о содержании очередного тура соревнования. Если вы выйдете из замка, то увидите, что корабль Дурмштранга и карета Бобатона находятся на прежних местах. Эта одна из договоренностей, на которую нам пришлось пойти. Там внутри находятся временные порталы, которые на протяжении месяцев, пока идет Турнир, позволят представителям этих школ перемещаться в любой момент к нам. Вот как раз сегодня они воспользуются этой возможностью. Жду вас обоих в десять часов в зале наград. Приходите без опозданий, а еще лучше минут за пятнадцать до этого времени. – А в чем суть процедуры? – Седрик решил узнать и это. Мужчина засмеялся: – Ничего серьезного. Не стоит беспокоиться. Якобы проверят ваши волшебные палочки. Словно с ними может быть что-то не так. Я не говорю уже о том, что до первого тура еще почти три недели. Эту проверенную палочку за это время можно сломать, потерять, обменять на новую… Обычное мозгое… хм… Короче – еще один повод собраться всем вместе в присутствии прессы. Мне, кстати, пора подготовиться к этому мероприятию. На этом, парни, все. До встречи. Как и просил Бэгмен, Гарри подошел к залу наград за пятнадцать минут до назначенного времени. Драко внутрь не пустили, и ему пришлось ждать друга за дверью. Поттер вошел в зал и понял, что все уже готово к процедуре. За старинным дубовым столом сидели Крауч старший, Перси Уизли, который что-то строчил на листе пергамента, и старичок, в котором подросток узнал Олливандера – мастера, у которого Гарри в свое время покупал волшебную палочку. Светловолосая француженка беседовала с Седриком, раз за разом мило ему улыбаясь, она явно напрашивалась на флирт. Парень хоть и улыбался в ответ, но не заметно было, что он находится под воздействием вейловских чар. Поттер помнил, что по школе ходили слухи, что у хаффлпаффца роман с ловцом из Рейвенкло – Чанг. В этом, наверное, и была причина такой его устойчивости. Виктор Крам со своим директором стояли у стенда с колдографиями лучших учеников Хогвартса прошлых лет, победителями Турнира Трех Волшебников начала и середины века. Они не столько разглядывали экспонаты, сколько о чем-то тихо беседовали. Мадам Максим развлекал Людо Бэгмен, как всегда находящийся в отличном настроении. Мужчина о чем-то спрашивал даму-директора, эмоционально жестикулируя при этом руками. Еще две особы стояли рядом с ними. Их Гарри, кажется, раньше не видел. Плохо выбритый полноватый мужчина, судя по висевшему у него на груди колдоаппарату, являлся фотографом какой-то волшебной газеты. Он сейчас ничем занят не был и откровенно скучал. Его спутница, надо полагать, была журналисткой. Она держала в руках огромный блокнот, над которым без видимого ее участия порхало перо. Выглядела журналистка довольно экстравагантно. Уже немолодая женщина напялила на себя настолько яркую алого цвета мантию, что глаза начинали болеть буквально через минуту пристального ее разглядывания. Неестественно желтые волосы она скрутила в настолько тугие локоны, что они от этого выглядели нелепо – в особенности в сочетании с просто выдающимся подбородком. Дополняли образ огромные очки, чью оправу украшала россыпь драгоценных камней, и сумочка из кожи крокодила или какого-то похожего животного. Увидев подростка, журналистка хищно оскалилась, быстро окончила разговор с директором французской школы и, как собачку, жестом позвав своего фотографа, подбежала к Гарри. – О, знаменитый Гарри Поттер! Не согласитесь ли вы, молодой человек, дать эксклюзивное интервью газете «Ежедневный пророк»? Меня зовут Рита Скиттер, вы должно быть слышали обо мне. Вы могли регулярно читать мои статьи в нашей газете. – Не дожидаясь согласия, она стала засыпать подростка вопросами. – Что побудило вас стать участником Турнира? Вы ведь сирота? Как думаете, ваши родители одобрили бы этот ваш шаг? Нервничаете ли вы, юноша, перед столь опасными соревнованиями? Рита на какое-то время прервалась, и, хотя Поттер пока не произнес ни слова, ее перо уже что-то строчило в блокноте, наверное, улавливая отголоски мыслей своей хозяйки. Вся эта картина напомнила подростку нечто, почти забытое. Там тоже присутствовала нахальная журналистка и какой-то парень или девушка, у которой пытались вот так же нахрапом взять интервью. Только это происходило на экране телевизора в доме у Дурслей. Слегка перефразировав несколько лет назад услышанную фразу, Гарри заявил: – Я несовершеннолетний. Мне всего четырнадцать лет. Поэтому я буду отвечать на любые вопросы только в присутствии моего опекуна. Это Нарцисса Малфой, если вы не знаете. Поттер не удержался и все же высказал свое раздражение: – Вам вообще-то должны были рассказать, что я не бросал свое имя в Кубок Огня. Меня кто-то подставил. Так что абсолютно все ваши вопросы нелепы. Скиттер опешила от такого отпора. Она явно не ожидала подобного от какого-то малолетки. Спасло ее то, что именно в этот момент в зал вошел Дамблдор, и журналистка, не потеряв лица, смогла переключить внимание на новую жертву. Директор, впрочем, сразу отшил ее, заявив, что никаких комментариев давать не намерен. – После того, как вы, анализируя, подумать только, научную конференцию с моим участием, изобразили меня впавшим в маразм болтуном! Вы слишком много от меня хотите! У меня не настолько крепкие нервы, чтобы читать впоследствии ваши выдумки. Дамблдор подошел к своим коллегам, и церемония началась. Собственно говоря, ничего особенного в ней не было. Крауч представил всем собравшимся Олливандера, после чего мастер стал приглашать участников Турнира по одному к столу, чтобы они продемонстрировали свои волшебные палочки. Первой предложили пройти процедуру Флёр Делакур. Старик внимательно рассмотрел палочку француженки, после чего озвучил результаты обследования для протокола, который вел, как было понятно сразу, Перси Уизли: – Розовое дерево, волос вейлы, отданный добровольно. Большая редкость! – Да, это моя бабушка дала его. – Как ни странно, девушка при этом не кокетничала, просто заявила об этом, как о данности. Значит, слухи о ней были достоверными. Как бы проверяя работу палочки, Олливандер наколдовал букетик цветов, вручив их девушке. Следующим к мастеру подошел Диггори. Олливандер узнал свое изделие – ясень с волосом из хвоста единорога. У Виктора Крама палочка была работы восточногерманского или даже славянского мастера – какого-то Греговича. Основой служила древесина саксаула, сердцевину сделали из жилы дракона. Последним к столу пошел Гарри. Его палочку Олливандер тоже отлично помнил. – Остролист, перо феникса. – Объявил мастер для протокола. Хорошо хоть старик не стал упоминать при всех, что у Темного Лорда когда-то была сестра этой палочки. Вот бы Рита Скиттер обрадовалась возможности посмаковать еще и эту новость. На этом мучения только начались. Журналистка потребовала позволить ей сделать снимки. Вначале по несколько вариантов колдографий каждого из четырех Чемпионов, затем они должны были сняться все вместе. Причем, низкорослому Виктору пришлось стоять рядом с Гарри в центре композиции. Более высокие Седрик и Флёр стали по бокам. Еще один снимок объединил всех присутствующих на церемонии. Рита буквально замучила их пока не выбрала нужную ей композицию. Думать о том, что в итоге она напишет в газете не хотелось. На следующее утро история с нежеланием идти на завтрак повторилась, но на этот раз основания для опасения были серьезнее. Именно по утрам многие старшекурсники получали вместе с почтой ежедневную газету, так что измышления Скиттер сразу станут известны всей школе. Но Поттер подумал, что все-таки лучше избавиться от этого сразу, еще до начала уроков. Гарри с Драко уже почти оканчивали завтрак, когда над столами факультетов закружили совы, бросая адресатам почту. Уоррингтон, который сидел неподалеку от мужской половины четвертого курса, развернул свежий номер газеты, хмыкнул и тотчас передал «Пророк» Поттеру – мол, смотри сам, о чем сегодня все будут болтать. На первой странице газеты помимо группового снимка участников и судей Турнира имелось только одно персональное фото. И это был, конечно, Гарри. Выбор пал на тот снимок, где подросток выглядел наиболее раздраженным. Заголовок был красноречивым: «Мальчик, Который Выжил и Загордился». Журналистка отыгралась по полной на том Чемпионе, который отказался отвечать на ее вопросы. Читать сам материал не хотелось, да и нужды в этом не было. Достаточно было пробежать глазами по выделенным жирным шрифтом самым убойным, по мнению автора материала, фразам. «Нашего «героя» окружают чистокровные гордецы Слизерина». «Пребывание на факультете амбициозных колдунов явно вскружило Гарри Поттеру голову». «Можно только гадать, что бы сказали по этому поводу Джеймс и Лили Поттер, которые трагически погибли тринадцать лет назад, защищая его жизнь». «Личная жизнь самопровозглашенного Чемпиона покрыта мраком тайны». Особенно возмутило Гарри последнее утверждение. Какая может быть личная жизнь у подростка четырнадцати лет? Или Рита хотела бы знать, какой именно рукой Гарри предпочитает вечерами «передергивать» свой член? Начались уроки, и уже к концу недели стало предельно ясным отношение учеников всех факультетов к участнику Турнира из Слизерина. Сами слизеринцы наблюдали за событиями с бесстрастностью сфинксов. Типа – «Пусть все идет своим чередом, а мы посмотрим, чем все это окончится, как все это на нас отразится». Наиболее яростно и демонстративно ненавидели Поттера хаффлпаффцы. Они, казалось, всерьез думали, что несовершеннолетний слизеринец все это задумал только для того, чтобы унизить их Седрика. Студенты Рейвенкло, конечно, в подобное не верили, но, по их мнению, Диггори являлся все же более предпочтительной кандидатурой, поэтому стоило в любых смыслах поддерживать именно его. У гриффиндорцев была примерно та же линия поведения, только более эмоциональная из-за застарелой ненависти к «змеям». Кстати на четвертом курсе Гриффиндора самым главным ненавистником Гарри стал Рон Уизли. Попутно вспомнились все прежние надуманные обиды и недоразумения. Как предположил Драко, когда они в один из вечеров обсуждали эту ситуацию: – В данном случае, скорее всего, сплелись воедино обида за братьев, которые не смогли обмануть директора, и явно что-то свое личное. Как бы сам Уизли шестой в глубине души не мечтал участвовать в Турнире. А тут ты – его ровесник, ничем, по его мнению, не примечательный – вдруг воплощаешь его тайную мечту в жизнь! Друзья по их межфакультетской команде, конечно, не разделяли предрассудков своих сокурсников, слишком хорошо они знали Поттера. Джастин на их первой после Хеллоуина тренировке посчитал нужным сказать: – Извини, Гарри, что я не могу в открытую поддержать тебя. Захария Смит и так на меня сердится, что я не присоединяюсь активно к его проклятиям в твой адрес. Если же я скажу что-либо в твою защиту, меня просто заклюют, заклеймят, как предателя факультета. Грейнджер и близнецы отличились тем, что на своем факультете в процессе обсуждения ситуации высказались в том плане, что есть вероятность того, что Поттер не лжет, и он на самом деле не собирался участвовать в Турнире, что в таком случае он жертва, а не злодей. Но на мнение Гермионы очень часто никто из гриффиндорцев не обращал внимания. Многие считали девушку слишком правильной, не вполне адекватной защитницей всех несправедливо обиженных. Что касается Фреда и Джорджа, то их соученики посчитали, что братья, говоря так, просто прикалываются. Репутация шутов имеет свои преимущества и недостатки. Бут, Корнер и Лавгуд учились на факультете Рейвенкло, где им не пришлось делать моральный выбор. Майкл и Терри просто держали свое мнение при себе. А когда Луна заявила, что будет болеть за Поттера, все, кто ее слышал, только пожали плечами. Преподаватели в своем большинстве никак не выражали свое мнение по поводу неожиданного решения Кубка Огня допустить к Турниру в качестве участника от выдуманной школы подростка с четвертого курса Слизерина. Исключений было мало. Во-первых, стоит сказать, что преподаватель Защиты на первом же уроке после окончания промежуточных каникул почти дословно повторил свое высказывание, сделанное в Большом зале в день выбора Чемпионов. – Как вы все знаете, вашего соученика подставили. Какой-то могущественный волшебник, преследуя свои тайные цели, воздействовал на Кубок Огня. Я со своей стороны обещаю помочь ему пройти эти испытания до конца. Ведь ему по объективным причинам сложнее других. Нет, я не стану ему ничего подсказывать, нарушая правила Турнира, но успешное изучение обычной школьной программы тоже может помочь. Вторым, кто высказался по тому же поводу, был Хагрид. Еще в начале урока он отозвал в сторону Гарри и Драко и, сильно смущаясь, заявил: – Я все знаю. Я ведь тоже был в зале. Ты, Гарри, главное – не боись. Ты сможешь, я верю. Пусть не победить… Хотя… как знать… Ты неглупый, сильный волшебник. Первый тур… будет очень интересным… хм… Добродушный великан явно что-то знал о первом туре и изо всех сил старался не проболтаться. Кстати, в связи с Турниром у Хагрида работы стало больше. Та шестерка пегасов, которая «везла» карету из Бобаттона, временно перешла под опеку лесника. Хотя хлопот с ними было немного. Умные животные большую часть дня мирно паслись на опушке Запретного леса. Нужно было только иногда принести им воды и что-то для подкормки. Уже начался ноябрь и травы, пригодной для их питания, осталось мало. Пользуясь выпавшим случаем, преподаватель Ухода за магическими животными провел для всех курсов и факультетов занятия, посвященные этим красивым крылатым коням, которые разительно отличались от уродцев – соплохвостов, уже порядком надоевших всем школьникам Хогвартса. Еще один человек обязан был высказать свое мнение о ситуации со своим учеником в силу своей должности – декана Слизерина. Однако Снейп был человеком своеобразным, потому действовал так, как считал нужным сам, не обращая внимания на то, что от него ожидали другие. Возможно, если бы ситуация на факультете требовала бы его вмешательства, профессор что-то предпринял бы, сделал какое-то заявление. Но все выглядело спокойно, поэтому он просто промолчал. И на тренировке их команды он никаких длинных речей не произносил, только еще раз напомнил свое старое обещание: – Если будет нужна какая-то помощь, мистер Поттер, обращайтесь – помогу, чем смогу. Вот, собственно говоря, и все, что можно назвать его реакцией. Кроме того, можно было ожидать, что Снейп обговаривал ситуацию, как минимум, с Люциусом. Поэтому знал больше, чем это демонстрировал. Время летело очень быстро. До испытаний первого тура оставалось всего несколько дней, когда по окончанию своего урока (как раз посвященного пегасам) Хагрид, который находился в весьма загадочном настроении, сильно смущаясь, обратился к Гарри: – Приходи ко мне в хижину сегодня вечером. Ну, за час где-то до ужина… Дело к тебе есть… Ну и, ты, Малфой, тоже можешь прийти. Ну, вроде как по-дружески загляните. У Поттера сразу возникло подозрение, что именно за этим приглашением может скрываться. Как оказалось, он не ошибся. Хотя поначалу все выглядело обычно. Хагрид предложил им чаю и своих фирменных твердокаменных пряников, завел разговор об уроках. Но выдавало его то, что он постоянно косился на окно и дверь, словно ждал кого-то еще. И гость пришел. Им оказался… Чарли Уизли. – Чарли! Что ты тут делаешь? – Гарри не сдержал изумления. И тут в голове у подростка со скоростью молнии пронеслись воспоминания. Загадочная фраза Чарли о командировке, которую он произнес в конце июля во время визита в Нору. А еще что-то о тайне, которую они потом узнают. Затем намеки лесника, показывающие его информированность. А еще странное поведение Хагрида, который явно организовал эту встречу. – Стой! Ничего не говори! Драконы! Ты здесь с драконами? Это они будут в первом туре, не так ли? Уизли засмеялся: – Вот хитрый старик! Вроде и помог своему любимчику, но как бы сам ничего ему не говорил. Ведь ты, Гарри, сам догадался. Хагрид, общаясь с вами, сам стал немного слизеринцем. Все верно. Мы переместили порталом буквально вчера четырех красавиц. Ну, чтобы они немного обвыклись, не так нервничали. Их загон неподалеку, в лесу. Старый лесничий довольно улыбался, радуясь тому, что его замысел удался. Но, кажется, ему от Чарли еще что-то было нужно. Потому что почти сразу он смутился и начал невнятно бормотать: – Я эта, Чарли тебя еще вот чего… Значит, есть одна дама. Знаешь ли ух… Так я, значит, хочу с ней прогуляться… – А я-то тут при чем? – Парень сделал вид, что ничего не понимает. В эту минуту из-за дверей раздался голос: – Мсье 'Агрид, вы здесь? Что вы хотели? – Вот незадача! Пришла слишком рано! – На лице великана было написано явное огорчение. Он обратился к подросткам. – Ну, давайте быстро в ту комнату, она не должна вас видеть. Потом выйдете, как мы уйдем. И ты, Чарли, сейчас выйдешь, как будто заходил ко мне по делу. А уже мы потом медленно… Ведь я же могу?.. – Ну, куда тебя деть? – Чарли едва сдерживался, чтобы в голос не рассмеяться. – Надо же! Романтическая прогулка к драконам… Когда голоса Хагрида, Уизли и мадам Максим окончательно стихли, удалившись от хижины, Гарри и Драко потихоньку выбрались из своего убежища. Было уже достаточно темно, но в лунном свете можно было разглядеть две высокие фигуры, заходившие под сень деревьев Запретного леса. Подростки неспешно побрели в сторону школьного замка. У них еще оставалось некоторое время до ужина. Где-то на половине дороги они услышали звук чьих-то поспешных шагов. Гарри и Драко остановились, замерли, вглядываясь в ночь. Фигура явно принадлежала какому-то взрослому человеку. Но он шел не к замку, иначе догнал бы слизеринцев. Его путь вел к кораблю, который все еще стоял на мелководье Черного озера. – Каркаров! – Малфой не выдержал и тихонько засмеялся. – Явно вернулся после прогулки по Запретному лесу. Получается, теперь только Диггори не будет знать, с чем ему придется столкнуться в первом туре. Эта фраза приятеля засела в голове у Гарри. Поэтому, когда на следующий день в промежутке между уроками он вместе с Драко случайно наткнулся на Седрика в коридоре, то, не задумываясь о последствиях, он тут же обратился к парню: –У тебя найдется пара минут? Есть небольшой разговор. Диггори немного удивился, но только пожал плечами. Отойдя к окну, где их не могли подслушать стоявшие неподалеку поклонницы хаффлпаффца, Поттер сразу сообщил главное: – В первом туре будут драконы? – Что? – Переспросил Седрик. – В первом туре будут драконы. Мне… Не важно, откуда я это знаю. Но только этой информацией уже располагают и Делакур, и Крам. Так что я посчитал, что будет справедливым, если ты тоже будешь это знать. – Спасибо. Несколько неожиданно услышать такое от слизеринцев… – Парень явно немного растерялся. – Много ты знаешь о слизеринцах! – Не удержался от комментария Малфой, до этого момента молчавший. – Ну ладно, у нас сейчас урок. Надо торопиться, а то опоздаем. Аластор Муди, возможно, видел этот их разговор, оставшись незамеченным, или же кто-то донес ему, что двух претендентов на победу в Турнире видели мирно беседующими. Так или иначе, он узнал об этом. Преподаватель Защиты остановил двух слизеринцев в тот же день в пустынном коридоре вечером, когда они после посещения библиотеки шли в общежитие. Мужчина скривился при взгляде на Драко, но начал говорить в его присутствии, при этом сразу же безапелляционно заявив: – Ты, Поттер, узнал о первом задании и рассказал о нем Диггори. – Что? – Недоверчиво переспросил Поттер, не ожидавшей такой осведомленности от бывшего аврора или того человека, которые себя за него выдавал. – Не отпирайся. Впрочем, я не виню тебя. В сложившейся ситуации… любые средства хороши. Что касается Диггори… ты поступил благородно. Но я не об этом хотел поговорить. Подсказывать что-либо я тебе не намерен. Просто скажу довольно банальную вещь, которая тем не менее тебе поможет. Справиться можно с любым заданием, с любой проблемой. Но только если использовать свои сильные стороны. Если суметь справиться со своими слабостями. – Сильные стороны? – Гарри лихорадочно соображал, что может быть известно профессору о его способностях. И его магия огненной стихии, и парная магия с Драко, и тем более тренировки в беспалочковом волшебстве для посторонних вроде бы должны оставаться секретом. – Ну, мне говорили, что ты неплохо летаешь… – Вроде бы да… – Так вот что имелось в виду. – Но мне говорили, что во время испытаний можно использовать только волшебную палочку. – Ты лучше подключи мозги! И не говори о том, что плохо знаешь. – Глаз Муди сделал полный оборот на 360 градусов. – Если быть точным, в правилах сказано, что в начале испытания каждый Чемпион школы может взять с собой только волшебную палочку. А уж потом, что он с ее помощью сделает… И последняя банальность на сегодня. Помни такую вещь. Внешне безобидное заклинание может в решительный момент помочь тебе лучше, чем самое убийственное проклятие. В тот же вечер Гарри и Драко вновь провели коллективное обсуждение ситуации со взрослыми. О том, что Поттеру предстоит сразиться с драконами, они сообщили накануне, в течение дня Малфои и Сириус должны были поискать информацию о методах борьбы с драконами, наметить план действий. Но прежде, чем взрослые начали говорить, подростки рассказали о последних новостях. После минутной паузы, во время которой все молчали, Люциус начал медленно, все еще размышляя, говорить: – В принципе, ваша информация не противоречит той гипотезе, которую я высказал в вечер Хеллоуина. Тебе Гарри явно помогают, чтобы ты смог дойти, как минимум, до финала. Кстати, Хагрида могли подвести к мысли о том, что тебе следует рассказать о драконах в Запретном лесу. Что касается сути задания… Мои соображения даже с учетом сегодняшней информации все равно остаются актуальными. Я так полагаю, что от вас не станут требовать убийства драконов. Это было бы и трудно осуществить, и слишком жестоко. Скорее всего, потребуется что-то, охраняемое этой волшебной рептилией, отнять, забрать, унести с собой. Для этого, надо думать, и нужна метла по совету… гм… твоего преподавателя. Хотя о ней я, честно говоря, не думал. Но стоит все-таки использовать ее. Пусть считают, что ты доверяешь этим непрошенным советам. То, что ты принимаешь помощь от меня и своего крестного отца, они все равно догадаются. С этим ничего не поделаешь. Надеюсь только, что наши противники все еще не осведомлены о том, как много мы о них знаем. Малфой старший вздохнул. – Но это уже детали. Возвращаясь непосредственно к твоему заданию… Мы сегодня с Нарциссой и Лордом Блэком провели мозговой штурм и пришли к выводу, что тебе лучше всего использовать ослепляющее заклинание. У драконов все прочие органы чувств плохо развиты. С потерей зрения они буквально становятся похожими на слепых котят. Правда, надо иметь в виду, что драконы быстрее избавляются от последствий любых, направленных на них заклинаний, чем волшебники. Имеется еще вариант ментального воздействия на дракона, но этот метод подходит только сильному магу водной стихии. Кстати, таких магов обычно охотно берут в драконологи. Уверен, они обязательно есть в команде, которая доставила драконов в Хогвартс. Одаренные ментальные маги способны успокоить разбушевавшегося дракона и даже усыпить его. Кстати, в таком случае спать они будут очень долго. – Но я маг огня. – Вот именно. – Люциус спокойно отнесся к тому, что его перебили. – В итоге, план у нас такой. Драко прячет где-нибудь поблизости от стадиона твою метлу. Когда тебя вызовут на арену, ты призываешь ее. Кстати, потренируйся завтра и послезавтра в манящих и ослепляющих заклинаниях. Под рев трибун ты взлетаешь на метле, пытаешься выманить дракона подальше от того объекта, который он станет охранять. Когда дракон это сделает, незаметно для зрителей и судей ослепляешь его, потом хватаешь искомый предмет и улетаешь подальше. Возможно, план выглядит слишком примитивно, но ничего лучшего за это время мы не придумаем. Опять же, пусть пока наши противники не принимают тебя – да и нас тоже – всерьез. Тренироваться в призыве метлы пришлось после уроков, уже в сумерках в том лесу, что находился за теплицами мадам Спраут. Но это было даже к лучшему. Никто их не видел, и заодно они с Малфоем проверили, что преграды в виде зарослей деревьев для заклинания не помеха. А еще в эти дни в Тайной комнате Поттер отрабатывал слепящее заклинание, добиваясь того, чтобы занудный голос раз за разом констатировал на очередной мишени: – Полностью потеряна возможность видеть. Зрение восстановится через полчаса… Через двадцать девять минут… В сложившейся ситуации они сделали все, что могли.