Ночь с некромагом

Разговор, судя по всему, шел довольно давно, но Глеб удивился, услышав, что голос Ягуна был нервным и совершенно не походил на его обычную речь, пересыпаемую веселыми шуточками и приколами. - Валялкин, ты псих! Что ты несешь? Не советую тебе попадаться ей на глаза, ты же знаешь Таньку! – комментатор явно нервничал. – Ну, зачем ты сейчас летишь туда, объясни? - Так надо! И если бы мне не нужен был твой пылесос, я бы вообще не стал тебе ничего говорить! – голос Ваньки звучал очень ровно, даже равнодушно, но что-то в нем очень насторожило Глеба. - Да разве ты не понимаешь, что после того, что ты ей наговорил, она тебя и видеть не захочет! И будет совершенно права! Нет, Валялкин, ты точно рехнулся! Сказать своей девушке, которая пошла на такое ради тебя, что она шлюха и грязная тварь – да как у тебя язык повернулся! – голос Ягуна задрожал от негодования. – Я понимаю, ты был вне себя, но… Глеб, услышав это, испытал ярость и боль за Таню. Как смеет эта скотина так говорить про неё?! Но он решил дослушать разговор, а уже потом убить Валялкина. - Ничего ты не понимаешь, - Валялкин сел на пылесос, готовясь к отбытию. – Она любит эту мразь. И спала с ним вовсе не из-за меня. Но скоро все закончится. Она принадлежит мне, и никакие трупы ходячие не смеют забирать у меня мою вещь. - Ты сошел с ума! – потрясенный голос комментатора понизился до шепота. – Что ты несешь, Валялкин, ты не в себе! Никуда ты не полетишь, оставь Таню в покое! Это её личное дело, кого любить, как ты не понимаешь? Если она выбрала некромага – то ты ничего уже не сможешь сделать! - Не переживай! – Валялкин усмехнулся. - У меня есть средство, чтобы заставить её пересмотреть свои чувства. А когда я увезу её в лес, уж там никто не посмеет посягать на мою собственность. Она свое получит. С этими словами Валялкин резко рванул с места, и потрясенный Ягун не успел схватить пылесос за трубу, чтобы удержать ветеринара. - Мамочка моя бабуся! - комментатор беспомощно смотрел вслед улетающему пылесосу. – Надо немедленно что-то делать, по-моему, Валялкин рехнулся! Не хотелось, конечно, но надо срочно искать некромага! - Его не надо искать! – из темноты коридора шагнул Глеб. – Я все слышал. Где Таня? Ягун даже не сильно удивился. - Она, скорее всего, у Гробыни, больше ей лететь некуда. Бейбарсов, раз ты все слышал, ты должен понимать, что Ванька что-то задумал! И слушай, некромаг, – Ягун смотрел Бейбарсову прямо в глаза, совершенно не обращая внимания на его гипнотическую способность, – я не знаю точно, что у вас там с Танькой произошло, но, надеюсь, ты не воспользовался ситуацией… совсем уж по-скотски! – уши Ягуна заалели. - Нет, - Глеб серьезно смотрел на комментатора. – Это не твое дело, Ягун, но тебе я скажу – мы были вместе, потому что она так захотела. Я никогда бы её не стал заставлять. Я люблю её. - Так что ты стоишь, некромаг! – завопил Ягун, облегченно вздыхая. – Валялкин забрал у меня пылесос! Надеюсь, твоя ступа в порядке? Летим! Глеб кивнул, мысленно призывая ступу. - Ягун, я лечу сейчас же. Только один. Не обижайся, но ты мне будешь только мешать. Я должен понять, что хочет сделать Валялкин, и помешать ему. И запомни – я умру сам, но не позволю, чтобы Тане было плохо. С этими словами Глеб запрыгнул в подлетевшую ступу, и быстро набравшее скорость полетное средство исчезло вдали. - Хоть бы у тебя получилось! – Ягун, не отрываясь, смотрел вслед крохотному пятнышку над океаном, которое вскоре совсем растворилось в лазурной дали. *** Прошло несколько часов. Таня крепко спала в комнате для гостей, а Гробыня занималась своими делами, подспудно пребывая в уверенности прихода одного из Таниных кавалеров. Собственно, еще раз все обдумав, она была совершенно уверена, кого увидит перед собой. Через несколько часов в дверь раздался звонок, и хозяйка дома, поправив уже идеально уложенные волосы, пошла открывать. Распахнув дверь, она удовлетворенно кивнула. Да, это она и предполагала. Ну что ж, посмотрим, как ты себя будешь вести! *** - Привет, Склепова! – голос Ваньки звучал натянуто. - И тебе того же, коли не шутишь! – Гробыня смотрела на бывшего сокурсника спокойно, но не могла избавиться от чувства удивления и неприязни к нему, вспоминая, какие слова он говорил в адрес своей девушки, пожертвовавшей собой ради его спасения. А, если бы они с Глебом не полюбили друг друга? Каково было бы Таньке? При этих мыслях Гробыню передернуло, и она еще более холодно смотрела на маечника. - Что случилось? – Гробыня хотела, чтобы Ванька первым сказал, зачем он здесь. - Таня у тебя, я знаю, - Ванька просительно смотрел на ведущую. - Допустим, - кивнула та. – Но ты, насколько я поняла, не имеешь к ней теперь никакого отношения! - Я погорячился, Гробыня, мне нужно с ней поговорить, - Ванька опустил глаза, избегая проницательного взгляда разноцветных глаз. – Я хочу извиниться… попросить прощения. Она моя девушка, а размолвки бывают у всех! - Ты называешь это «размолвкой»? – Гробыня не выдержала такого лицемерия, но тут же, напомнив себе, что надо быть спокойной, посторонилась. – Ладно, заходи, проходи на кухню. Таня отдыхает, я её как раз будить собиралась. Так что – подожди немного, она сейчас придет! Ванька, поздоровавшись с Гломовым, прошел на кухню. Гробыня же, взлетев по лестнице на второй этаж, ворвалась в комнату и затормошила спящую Таню: - Гроттерша, вставай! Хватит, наспишься еще! Он пришел! - Кто? – при этих словах с Тани мгновенно слетела вся сонливость, и она испуганно уставилась на Склепову. – Кто из них? Таня в этот момент молилась всем богам и демонам, чтобы этот кто-то был не Глеб, только не он, она не перенесет, если Бейбарсов опять её обманывает!!! - Ванька! – чуть усмехнувшись, успокоила её Гробыня. – Так что мне теперь почти все понятно, Гроттерша. Сейчас пойдешь с ним говорить – я его специально на кухню отправила. Если будет тебе что-то предлагать выпить - не пей, постарайся этот момент оттянуть как можно дальше! Ну, а я рядом буду, так что – не дрейфь, прорвемся! - Гробыня, не хочу я с ним разговаривать, хоть и придется, наверное, - Гроттер испытала страшную радость, что все-таки это Валялкин украл зелье. Значит, Глеб ни при чем, значит, все было по-настоящему! Таня ликовала, поняв, что Глеб не опаивал её многоглазкой, заставив выбрать его и отдаться ему! Это все правда, она любит его, сама… вот только… - Ну, что еще, Танька? – Гробыня заметила радость на лице Тани, сменившуюся печалью. – Что ты опять напридумывала? - Склеп, а… вдруг он меня не любит, а только хотел?.. - Таня смотрела на Гробыню, а в её глазах плескалась боль. - Гроттер! Не зли Гробби, у неё и так нервная работа! Разберемся с Валялкиным, а потом я за твоего коварного соблазнителя возьмусь! И успокойся! Любит – и сомнениям это не подлежит! – тон Склеповой отметал все возражения Тани. – А сейчас – думай только о том, чтобы не попасть на удочку Валялкина, и ничего не пей и не ешь из его рук! Поняла? Таня кивнула и решительно принялась спускаться вниз. *** Открыв дверь на кухню, Гробыня пропустила Таню внутрь, сама остановившись у выхода. - Ну, я думаю, вам надо поговорить, так что мешать не буду! – бодро заявила Склепова, не забыв бросить предупреждающий взгляд на Гроттер. – Чай, кофе – все здесь, на столе. - Хорошо, спасибо, Гробыня, - Ванька с нетерпением ждал, когда они с Таней останутся наедине. - Ладно, я пошла, - и хозяйка вышла, прикрыв за собой дверь, не забыв еще раз многозначительно посмотреть на бледную Гроттер. Несколько минут в кухне царило молчание. - Я хотел бы извиниться, - выдавил из себя Ванька, поняв, что молчать как-то странно, тем более, учитывая сказанное, вряд ли стоит рассчитывать на то, что она сама начнет разговор. Это в детстве её можно было поймать на подобных пафосных обидах, сделав вид, что ты оскорблен. Сейчас же Таня смотрела совершенно равнодушно, даже не собираясь начинать разговор. Ванька понял, что она думает вовсе не о нем, а о некромаге, от которого сбежала. Но не потому, что не любит, а совсем даже наоборот, просто боится своих чувств, которые оказались настолько сильными, что заставили её совершенно потерять голову! При этой мысли Валялкин почувствовал, как на него снова нахлынула злость! Как она могла спать с некромагом! Еще и сидит, на него внимания не обращает, а взгляд отсутствующий и мечтательный! Понятно, о чем она думает! Вот дрянь! Ну ничего, он это быстро прекратит! - Таня, ты слышишь меня? – он слегка повысил голос, и Таня вздрогнула, переводя на него равнодушный взгляд. - Да, слышу, я не глухая, - девушка повернулась к тому, кто столько лет был её другом, но так и не смог стать возлюбленным. – Ты хотел извиниться? Что ж, я выслушала тебя, теперь ты свободен. Вовсе не надо было лететь в такую даль, чтобы говорить то, без чего я вполне могу обойтись! При этих словах Валялкин опять испытал приступ ненависти к Тане. Ну уж нет, ты будешь моей, никакой некромаг пусть даже и не мечтает о том, что принадлежит мне! - Таня, я понимаю, что наговорил много плохого, но и ты пойми меня – когда я узнал, что этот мертвяк принудил тебя… - Валялкин, подавив в себе ненависть, сделал вид, что он очень переживает. - Не смей называть Глеба мертвяком! - перебила его Таня, побледнев от злости. – И он ни к чему меня не принуждал, я тебе уже говорила. Я сама этого хотела, потому что я люблю его! - А как же я? – Ванька изо всех сил старался не ударить эту дрянь, которая так поступила с ним. – Мы же так долго были вместе? Неужели ты принесешь в жертву наши многолетние отношения в угоду одной ночи, на которую ты решилась только ради моего спасения? Таня, мы должны уехать из этой проклятой школы ко мне, в лес, где ничто не будет напоминать тебе о твоем позоре! - Позоре? – Таня презрительно смотрела на Ваньку. – О каком позоре идет речь, Валялкин? Если у тебя плохо со слухом, повторю: я его люблю! Я была с тем, с кем мне хорошо, кто никогда не попрекает меня моим поведением и любит такой, какая я есть! - Хорошо, хорошо, - успокаивающе забормотал Валялкин. – Давай успокоимся, попьем чаю или кофе… ты что будешь? Таня замерла. Вот он – этот момент! Неужели?.. Она до последнего надеялась, что все обойдется, и ни Глеб, ни Ванька не окажутся причастны к краже этого зелья, а оно найдется на полочке у Ягге, просто задвинутое в дальний угол. Но… пока все так, как предполагала Гробыня. Надо быть внимательной! - Чаю, пожалуй! – Ванька не догадывается, что ей известно о пропаже настоя многоглазки. – Давай я налью! - Ну что ты, я сам! – Ванька поспешно отобрал у неё заварочный чайничек и унес на большой стол, где, стоя к ней спиной, принялся разливать чай в чашки. Таня внимательно следила за его движениями, хотя понимала, что видит только его спину. Не знай она, чего ей надо опасаться, она бы и не подумала, что Валялкин что-то подбавляет в чай. - Вот, выпей! – повозившись, Ванька поставил перед ней чашку. – Крепкий, черный, как ты любишь. Пей, Таня, и потом поговорим! Таня поднесла чашку к губам, внимательно наблюдая за Валялкиным из-под опущенных ресниц. Ванька смотрел прямо ей в глаза. Таня внезапно отставила чашку: - Да что-то мне чаю не хочется, Ванька! - И все же выпей! – Валялкин настойчиво пододвинул чашку к ней. – Тогда и разговор пойдет у нас, за чашкой чая-то! - Не пей, Танька, козленочком станешь, - раздался вдруг насмешливый голос Гробыни, выходящей из-за занавески в конце кухни. – Что, Валялкин, травкой девушку опоить захотел? Валялкин с бессильной злобой смотрел на девушек, понимая, что его провели. - Не лезь не в свое дело, Склепова! – прошипел он. – Это наш разговор! Не вмешивайся! Со своей девушкой я сам разберусь! - Я перестала быть «твоей девушкой» с тех пор, как поняла, как ты ко мне относишься, Валялкин, - тихо сказала Таня.- Это ты украл многоглазку у Ягге, чтобы опоить меня! И чай в этой чашке послужит самым убедительным доказательством! Глаза Валялкина бегали. Он смотрел то на Гробыню, то на Таню, не зная, что сказать. - Думаю, господин Валялкин освободит от своего присутствия мой дом! – Гробыня сделала шаг к нему, указывая на дверь. – Иначе хозяин дома будет очень недоволен. А свой Гломус Вломус он помнит очень даже хорошо! - Уходи, Ванька! Я люблю Глеба, слышишь! – Таня смотрела Ваньке прямо в глаза. – Ты зря сюда явился, хотя я снова рада! Рада, что это не Глеб взял многоглазку! - Ну, нет! – Ванька сделал неуловимое движение и схватил Склепову, которая стояла рядом, приставив к её горлу скальпель, который всегда носил с собой. – А вот теперь мы поговорим, Таня! Ты же не хочешь, чтобы твоя подруга потеряла работу из-за кошмарных шрамов? Или, еще того хуже, умерла от того, что я перережу ей сонную артерию? Таня, замерев, смотрела на Гробыню, которая умоляющим взглядом смотрела на Гроттер. - А теперь, Таня, выпей чаю, ты же добрая девочка, ты же даже с некромагом согласилась спать ради меня! Давай, быстрее, иначе…- Ванька слегка надавил острием скальпеля, и на шее Гробыни выступила капелька крови. – Я не шучу, Таня, пей! И все у нас будет хорошо, ты полетишь со мной в лес и больше никогда не увидишь этого проклятого Бейбарсова! Пей! Таня как в замедленном лопухоидном кино видела и расширенные от ужаса глаза Склеповой, и бессильно сжавшего кулаки Гломова в дверях, и холодный васильковый взгляд, полный неприязни и презрения. - Зачем? Отпусти её, Ванька! Зачем я тебе? Я же люблю Глеба! – Таня все еще надеялась переубедить Валялкина. - Меня это совершенно не волнует, Гроттер. Ты принадлежишь мне, а не какому-то некромагу. Впрочем, сейчас ты тоже так будешь думать! Пей быстрее! - Танька, не пей! – прохрипела Гробыня. – Даже и не думай! - Заткнись! – бросил Валялкин, и кровь потекла по шее Гробыни тонкой струйкой. Гломов заревел от ненависти, но не мог сдвинуться с места, боясь за жену. - Пей! – повторил Ванька, кивнув на чашку. Гроттер была в ужасе. Это она виновата во всем! И Гробыня может пострадать из-за неё! Таня молча взяла чашку, мысленно прощаясь с Глебом. Она нисколько не сомневалась, что столь мощное средство просто промоет ей мозги, стерев всю память о некромаге. «Я люблю тебя, Глеб!» - прошептала Таня в последний раз, думая о нем, о волшебной ночи, о его поцелуях… Она обреченно поднесла чашку к губам.