Эарнур

Келебриан Элронда страстно желала, Свет погасила, лишь свечка мерцала. Вот он, прекрасный интима момент! Сделала все, ну, а муж импотент. Народное творчество Наместник Мардил долго размышлять не стал: сразу же после разговора с Белдис он написал Элронду письмо, в котором подробно обрисовал всю историю и попросил у эльфийского владыки помощи — без него выручить Эарнура из беды не представлялось возможным. Ни свет ни заря он отправил гонца в Имладрис, поскольку понимал, что с каждым днем, а то и часом промедления вероятность увидеть короля живым и тем более здоровым и не покалеченным уменьшается. За завтраком он не переставал сокрушаться из-за собственной глупости. — Как я мог так поступить! — сказал он жене. — Надо было не потворствовать этой безумной прихоти короля, а остановить его любой ценой, хоть и в самом деле на ключ запереть, пока не одумается! Что там с ним сделать могут — представить себе страшно! — Честно говоря, я вообще сомневаюсь, что мы еще когда-нибудь его увидим, — покачала головой Белдис. — Однако в любом случае попытаться его оттуда вытащить стоит, пусть он и действительно попал в беду по собственному недомыслию, но не бросать же несчастного на произвол судьбы врагам на потеху. — Правильно говоришь, жена, — с надеждой ответил Мардил, в душе продолжая терзаться угрызениями совести: сначала сам же поспособствовал тому, что Эарнур уехал во вражью крепость, более того — страстно желал этого, а теперь искренне сожалеет, что так все вышло! Впрочем, может, еще и в самом деле не поздно все исправить? Наместник отправил к Элронду в Имладрис одного из своих приближенных по имени Ангрим, который, осознавая серьезность положения, торопился как мог: вся надежда была на эльфийского владыку, поскольку он один мог хоть как-то справиться со страшной нежитью из Мордора. Гондорец добрался до места даже раньше, чем рассчитывал. — Приветствуем вас, дорогой гость, — встретил Ангрима на пороге дворца Линдир, один из подручных Элронда. — Что привело вас к нам из далекого Гондора? — Я должен срочно видеть владыку Элронда, — ответил тот. — Меня прислал к вам наместник Мардил, потому что наш король попал в беду и нам очень нужна ваша помощь. Нам одним не справиться, вы — наша последняя надежда. — К сожалению, вам придется подождать, — медовым голоском пропел эльф, изображая на лице искреннюю улыбку, которая на деле вышла довольно слащавой. — Владыка Элронд сейчас очень занят, он примет вас немного позднее. Ангрим, тяжело вздохнув, поплелся отдыхать и обедать в отведенные ему покои — Мардил велел ему не медлить и как можно скорее возвращаться с помощью, но эльфийский владыка все-таки не водонос или подметальщик, чтоб его поторапливать. На деле Элронд был занят тем, что приходил в себя с похмелья, а перебрал он после очередной ссоры со своей супругой Келебриан, которая опять угрожала ему уехать жить к матери и забрать с собой Арвен. В личной жизни у славного эльфийского владыки все было не слишком гладко, вернее сказать — совсем не гладко. Незадолго до войны Последнего Союза он свел знакомство с Келебриан, дочерью Келеборна и Галадриэль; прекрасная эльфийка влюбилась в него по уши, и Элронд сразу после окончания войны предложил ей руку и сердце. По правде говоря, родители невесты были не слишком довольны выбором дочери — бывший герольд Гил-Галада им ох как не нравился, однако Келебриан так упорно твердила: «Хочу замуж за Элронда», что владыки Лориэна сочли за лучшее смириться. Семейная жизнь показала, что отец с матерью не зря отговаривали дочь от опрометчивого решения. Оставшись без бдительного надзора несчастного Гил-Галада, которого зверски убил Саурон, его герольд, по всей видимости, в тоске по погибшему боевому товарищу принялся злоупотреблять горячительными напитками, вследствие чего в первую брачную ночь у него с молодой женой ничего не вышло. — Ну сколько я еще буду сидеть тут голая, я замерзла и хочу спать! — возмутилась расстроенная и злая Келебриан, глядя на то, как вялая морковь ее новоиспеченного супруга никак не приходит в боевую готовность. — Ну не стоит у меня, — разводил руками явно перебравший на собственной свадьбе молодой муж. — Ладно, встанет — разбудишь, — Келебриан закуталась в одеяло и отвернулась к стене. Впоследствии молодая супруга владыки Имладриса убедилась в том, что ее муж мало на что способен как мужчина, что, впрочем, не помешало им кое-как состряпать троих детей. Келебриан сильно пожалела о том, что не послушалась родителей и вышла замуж за Элронда, а тот в свою очередь злился на себя и весь белый свет из-за того, что с женой у него получается мало, редко и плохо, и принялся ревновать ее едва ли не к каждому более-менее симпатичному мужчине любой расы, включая Эарнура и Аранарта. На днях к Элронду по торговым делам приехал с посольством молодой наследник короля гномов. Наин был молод и по меркам своего народа очень даже недурен собой — у него были густые соболиные брови, пока еще короткая черная борода и довольно красивое лицо. Элронд вообразил, что его супруга якобы строила Наину глазки, и принялся вопреки всем законам и обычаям эльдар обвинять Келебриан в покушении на супружескую измену с ни в чем не повинным гномом. — Да ты на себя-то посмотри! — не осталась в долгу Келебриан. — Поначалу, когда мы с тобой только поженились, ты еще что-то мог, а сейчас так вообще ничего и никак! Я еще детей хочу, и кроме того — я же все-таки женщина! Лучше бы я и в самом деле вышла замуж за гнома, чем за тебя! Извини, но в этом смысле ты напоминаешь даже не бревно, а труп! Будь Келебриан жительницей Мордора, Харада или какой-нибудь иной страны, населенной нечестивыми поклонниками тьмы и зла, для нее бы не составило труда решить проблему в личной жизни — она просто пошла бы к местному чиновнику либо жрецу, ведающему семейными вопросами, и расторгла брак по собственному волеизъявлению в связи с постоянным пьянством мужа и его неспособностью к регулярному и качественному исполнению супружеского долга, а потом при желании безо всяких препятствий со стороны власть имущих вступила бы в новый, однако законы и обычаи Светлых людей и эльфов не допускали разводы и добрачную близость; даже к повторным бракам в случае безвременной смерти одного из супругов отношение в их обществе было крайне неодобрительным, и овдовевший Финвэ стал единственным счастливчиком, которому эрупоклонники в качестве исключения дозволили жениться второй раз. Поэтому теперь злосчастная эльфийка была обречена всю жизнь мучиться в несчастливом замужестве и постоянно ссорилась со своим благоверным, хотя толку от ее упреков, конечно, было ноль. Поругавшись со своей несчастной женой, Элронд пошел и напился в компании Линдира и Глорфиндейла, и если к моменту приезда Ангрима Линдир уже успел привести свою тушку в рабочее состояние и встретить гостя во вполне приличном виде, то владыка Имладриса оклемался только к вечеру. Выпив свежего рассола, он узнал от подручного, что к ним прибыл гонец из Гондора с важными вестями, и предложил обсудить все за ужином. В это время у Элронда в Имладрисе как раз гостил Аранарт, вождь арнорских дунэдайн, родич и хороший друг Эарнура. Узнав о приезде Ангрима, он сильно встревожился, сразу поняв, что в Гондоре наверняка что-то случилось. К ужину Элронд вышел в своем обычном наряде, застиранном и потерявшем цвет от времени; жадность эльфийского владыки была еще одним поводом для его постоянных ссор с Келебриан, которая с трудом могла выцарапать у мужа себе ткани или денег на новое платье. Сама его жена так и не появилась перед гостем, а Элладан, Элрохир и Арвен сидели за столом недовольные и надутые — им уже давно были поперек горла перебранки родителей. — Приветствую вас, любезный Ангрим из Гондора, — произнес эльфийский владыка, дыша перегаром и приглаживая свои жиденькие волосенки. — Линдир сообщил мне, что вы пожаловали к нам по очень срочному делу, не терпящему отлагательств. Дрожащим от волнения голосом гондорец принялся в подробностях рассказывать, как бедный Эарнур принял вызов Верховного Назгула и поехал во вражью крепость, но с тех пор от него не было ни слуху ни духу и наместник предполагает самое худшее. Дети Элронда испуганно переговаривались шепотом, Аранарт с круглыми от ужаса глазами вцепился побелевшими пальцами в край стола. С его родичем наверняка случилось что-то страшное, и в этот раз Мардил не смог его остановить. — Сам виноват, — неожиданно процедил Элронд, когда Ангрим закончил свое повествование. — Отец, как ты можешь такое говорить? — возмутилась Арвен. — Он надеялся… Она не договорила: папочка смерил ее таким взглядом, что девушка осеклась на полуслове и снова уставилась в тарелку. — Король Эарнур поступил глупо, — глубокомысленно заключил эльф. — Отважно, но глупо. Прошу меня простить, любезный Ангрим, но я вынужден отказать наместнику Мардилу в какой бы то ни было помощи. — Что?! — в один голос воскликнули его дети, которые всегда очень хорошо относились к гондорскому королю, но Элронд благополучно проигнорировал их слова. — Поэтому передайте господину наместнику, — продолжил он, — что я не вижу никакого смысла в том, чтобы посылать кого-то из своих на заведомо гибельное дело. Не так давно мы участвовали в большой войне, где погибло очень много людей и эльфов, поэтому я не пошлю в Гондор на выручку вашему королю никого из своих и уж тем более не советую лорду Мардилу самому соваться в Минас Моргул. Ни у кого из нас не хватит сил взять эту крепость, да и просто пробраться в нее — дело очень рискованное. — Но владыка Элронд! — не выдержал Аранарт, с мольбой глядя на эльфа. — Подумайте, что… простите, — срывающимся голосом проговорил он. — Я понимаю, что Эарнур поступил очень глупо и опрометчиво, здесь вы совершенно правы, у врагов есть много способов так или иначе заманить человека или эльфа в ловушку, всем известно, что произошло с лордом Маэдросом на заре времен. Я не отрицаю того, что мой родич повел себя как настоящий глупец, но мы не можем вот так вот взять и бросить его на произвол судьбы. Только дурак будет класть руку волку в зубы или ходить весной по тонкому льду, но это же не повод оставить его на съедение зверю или позволить ему утонуть! Эарнур — наш родич, мы с ним сражались бок о бок, а теперь оставим его Ангмарцу на расправу? Вы хоть представляете себе, что с ним могут сотворить наши враги просто от собственного бессилия и злости? Не смогли одолеть нас на войне, так хоть на нем отыграются! Пожалейте его! В глубине серых глаз Элронда вспыхнул зловещий огонь; он наклонился вперед, с явной злостью уставившись на Аранарта. — Я сказал — нет, — произнес он с тихой угрозой. — Отец, послушай… — снова вставила Арвен. — Мне кажется, вы все меня не поняли, — скосил глаза Элронд. Его сыновья смотрели на родителя с явным неодобрением. — Аранарт и Арвен правы, — наконец произнес Элладан. — На мой взгляд, идти штурмовать Минас Моргул действительно глупо, однако лорда Маэдроса, о котором тут только что говорили, и не выручала из беды целая армия — незачем привлекать к себе лишнее внимание. Его родич, Фингон Отважный… — И? — нетерпеливо спросил Элронд. — Мы с моим братом Элрохиром, да тот же Аранарт, в конце концов — опытные следопыты. Мы вполне могли бы пробраться в Минас Моргул и… — Хватит! — возмутился Элронд. — Я запрещаю вам обоим даже думать об этом! Если Аранарт желает вслед за своим родичем совершить очередной самоубийственный поступок, это его дело — пусть отправляется во вражью крепость и пытается выяснить, что сделали с Эарнуром. Если его не схватят слуги Ангмарца, то в лучшем случае он найдет изувеченную оболочку, которая когда-то была его родичем и другом, а теперь не помнит собственного имени и не узнает близких. В худшем — не найдет никого, потому что сейчас, когда я с вами разговариваю, Эарнур наверняка уже мертв, а тело его погребено в безымянной могиле либо брошено на съедение варгам. Если господин наместник Гондора захочет составить в этом безумном деле компанию Аранарту, я не стану его отговаривать. Что же до вас, то ступайте к себе и прекратите плести чушь. Арвен, тебя это тоже касается. Разговор окончен. Рад был вас видеть, любезный Ангрим, передавайте от меня лорду Мардилу большой привет с пожеланием долгих лет жизни. Гондорец, поняв, что аудиенция окончена, вежливо поблагодарил Элронда за теплый прием и засобирался домой несолоно хлебавши. Дети владыки Имладриса медленно вылезли из-за стола и побрели в свои комнаты. Несчастный Аранарт, с трудом сдерживая слезы, тоже поднялся и вышел из обеденного зала, понимая, что для его родича все наверняка уже кончено — или скоро будет кончено. Где он сейчас, что с ним? Убит? В плену? Сидит на цепи в тесной, сырой, холодной камере, где со стен капает вода, а пол покрывает слой грязи, и, возможно, ждет спасения? А если это не просто камера, а камера пыток? Кто знает, что могут сделать с ним озлобленные враги! Тяжело вздохнув, он подошел к окну в коридоре. На улице уже успело стемнеть. В самом Имладрисе и за его пределами текла обычная жизнь — люди заканчивали свои повседневные дела, ужинали, ложились спать. Жизнь, которой теперь лишен его злосчастный родич. * Аранарт чувствовал себя совершенно опустошенным — словно вся жизнь ушла из него вместе с известием о несчастье с Эарнуром. Конечно, он знал, что характер у Элронда отнюдь не сахар, но даже и представить себе не мог, что тот вот так вот возьмет и, не моргнув глазом, обречет короля Гондора на верную смерть от рук врагов — и к тому же наверняка еще и мучительную. Словно во сне, он все-таки сходил попрощаться с Ангримом, пообещав тому придумать хоть что-то для спасения своего родича, хотя, говоря по правде, слабо верил в то, что у него хоть что-то выйдет. Без чужой помощи — точно ничего не выйдет. Элронд в ней отказал, оставалось только ехать к Мардилу и искать какое-то решение вместе с ним. Проводив гондорского посланника, потерянный и расстроенный Аранарт не стал ложиться спать, потому что понимал, что заснуть все равно не сможет. Стоя в одном из залов Ривенделла, он снова вглядывался в темноту за окном, рисуя себе в воображении ужасающие картины мучений и смерти Эарнура, как вдруг почувствовал чью-то маленькую легкую руку у себя на плече и обернулся. — Арвен? В ранней юности предводитель арнорских дунэдайн заглядывался на прекрасную дочь Элронда, но любящий родитель весьма недвусмысленно намекнул Аранарту на то, что жалкому смертному, пусть и королевского рода, следует рубить сук по себе. Тот понял все правильно и решил не навлекать на себя гнев владыки Имладриса, женившись на простой дунаданэт, которая родила ему сына; с Арвен же они остались добрыми друзьями — она и ее братья, в отличие от Элронда, не были высокомерными. — Не думала, что мой отец так поступит, — горестно покачала головой эльфийка. — Если бы я была в состоянии чем-нибудь помочь и тебе, и Эарнуру! Однако я могу только разделить с тобой твою боль. — Арвен, мне страшно, — поделился с ней Аранарт. — Я постоянно, каждое мгновение думаю о том, где Эарнур и что с ним. Может быть, сейчас его жестоко пытают, бьют, держат в цепях в страшной ледяной сырой камере, куда не проникает ни единого луча света, не дают спать, есть и пить — слуги Врага очень изобретательны в том, что касается всяких отвратительных истязаний! Если он еще жив и понимает, что происходит, то наверняка ждет, что свои придут за ним и спасут. Или его уже убили… Арвен, я не хочу в это верить, возможно, что Эарнура уже и в самом деле нет на свете, и я не могу больше выносить эту страшную неизвестность! — Я тебя понимаю, — поддержала его дочь Элронда. — Эарнур тоже дорог моему сердцу, он всегда был нашим другом, и у меня в голове не укладывается, почему отец отказался помочь. Однако мы не должны отчаиваться. Всегда есть какой-то выход, и мы найдем его. — Спасибо тебе, — тихо ответил Аранарт. — Благодаря твоим словам мне хочется верить, что нам удастся вызволить Эарнура. — Мы обязаны найти выход, — продолжала Арвен, — обязаны, потому что иначе наше бездействие будет стоить жизни нашему другу и родичу. Ты говорил верные вещи: да, Эарнур поступил опрометчиво и глупо, но это не повод оставлять его врагам на расправу! В этот миг к ним подошли сыновья Элронда — Элладан и Элрохир. Оба они тоже были очень неприятно удивлены тем, что услышали сегодня от отца, потому что хорошо относились к Эарнуру и вслед за сестрой считали, что бросать кого-то на произвол судьбы бесчестно и что нужно найти какой-то способ вызволить короля Гондора из вражеского плена. — Отец ведет себя… я понимаю, что нехорошо говорить так о своем отце, но не покривлю душой, если скажу — как свинья, — сказал Элладан. — Да еще и нас в Мордор не пускает, хотя мы с братом можем прокрасться в черную крепость и узнать, что стало с Эарнуром. — Я не понимаю, как он мог! — возмутился его брат. — Это же союзник отца и, в конце концов, наш родич! Как с Ангмаром воевать — так да, союзники, а как Эарнур в беду попал — пусть выпутывается сам, как знает! Это несправедливо! — И очень нехорошо со стороны нашего отца, — согласилась с братьями Арвен. — Ты правильно говоришь: нужно найти какой-то выход, — произнес Элладан. — Давайте вместе подумаем: что можно сделать? В Мордор нас отец не пускает. Штурмовать вражескую крепость — бесполезно и глупо. В одиночку Аранарту отправляться туда опасно… и тоже бесполезно. — А если попробовать договориться? — предложила дочь Элронда. — Не смотрите на меня сразу как на безумную, лучше дослушайте до конца, что я придумала. Ведь в войске Врага служит много жадных до денег людей и орков. Если найти такого, который за некоторое вознаграждение согласится сообщить нам, что именно случилось с Эарнуром, выдать нам его тело, если он убит, а то и его самого — если повезет! Отец не пускает вас в Мордор, но Аранарт и Мардил могут туда отправиться, а деньги у нас есть! Немного поспорив, сыновья Элронда и Аранарт согласились с идеей Арвен: в конце концов, попытка — не пытка, а вдруг получится? Утром следующего дня предводитель арнорских дунэдайн, простившись со своими родичами и друзьями в Ривенделле, отправился к наместнику Гондора, чтобы сообщить ему о своей задумке. * Когда предводитель арнорских дунэдайн добрался до Гондора, Мардил принял его очень тепло. Отказ Элронда хоть чем-то помочь неприятно удивил наместника, но тем не менее он думал, что не все еще потеряно — несмотря на то, что с момента исчезновения Эарнура прошло уже достаточно много времени. — Я не верю в то, что короля просто так вот взяли и убили, — поделился он своими соображениями с Аранартом. — Он слишком ценный пленник для того, чтобы прикончить его ради забавы или за ненадобностью. — Согласен с вами, господин наместник, — ответил тот. — Мордорцы выдвигали какие-либо требования? Вам хоть что-то известно? — Никаких, — бессильно развел руками Мардил. — И ничего. Эарнур как в воду канул. Я отправлял разведчиков к Минас Моргулу и Черным Вратам — они не смогли ничего разузнать. Говорят, там только стража и больше никаких признаков жизни. — Это плохо, — сказал Аранарт. — Если бы они отправили нам послание со своими требованиями, мы бы хоть знали, что Эарнур жив. Предводитель арнорских дунэдайн посвятил наместника в план, который придумал вместе с детьми Элронда. Мардил согласился с ним в том, что это вполне может сработать, однако не хотел отпускать его одного в Мордор и настаивал на том, чтобы дать ему в качестве сопровождения хотя бы небольшой отряд. Аранарт, впрочем, наотрез отказался. — Вот уж чего не надо, господин наместник, того не надо, — возразил он. — Если я отправлюсь к мордорцам в одиночку и с белым флагом, быть может, они и согласятся на переговоры, а появление вооруженного отряда они могут счесть попыткой нападения и всех перебьют. — Ну хорошо, поступайте как знаете, — согласился Мардил. Медлить Аранарт не стал и сразу после разговора с наместником покинул Минас Тирит. Он поехал не в Минас Моргул, а сразу к Черным Вратам. Орки-стражники, увидев человека с белым флагом, стрелять не стали и спросили, что ему нужно и зачем он к ним пожаловал. — Я… близкий друг короля Эарнура, — сказал Аранарт начальнику стражи. — Насколько мне известно, вы держите его в плену. Я готов предложить вам за него большой выкуп. Назовите вашу цену. Я заплачу даже за сведения о нем или за его тело, если вдруг он уже мертв. Ответ орка сильно его разочаровал. — Э, мужик, знаешь, ты тут немного не по адресу обратился, — пожал плечами тот. — Я этого твоего дружка в плен не брал и вообще в глаза не видел, и не надо тут ни мне, ни моим ребятам деньги совать. Мы все равно ничего не знаем. Ты тут подожди, я позову кого-нибудь из начальства, если твой приятель все-таки у нас, то мы такие вопросы не решаем, отпустить, не отпустить — мы простые солдаты, ты с главными беседуй. — Ну ладно, подожду, — тяжело вздохнул Аранарт. Где-то через час к нему вышел собственно представитель начальства — высокий молодой морадан с черными волосами до пояса, собранными сзади в длинный хвост. — Добрый день, мое имя Фаразхил, и начальник стражи доложил мне, что вы прибыли к нам по очень важному делу, — сказал он совершенно ровным спокойным тоном. — Говорите, что вам нужно. Аранарт принялся взволнованно излагать морадану всю историю. Тот слушал предводителя дунэдайн с идеально бесстрастным видом, словно речь шла о чем-то неважном, а не о жизни другого человека. — Эарнур, говорите? — наконец ответил он. — Знаю такого. — Он… жив? — неуверенно спросил Аранарт. — Да, — холодно бросил Фаразхил. — И… что вы скажете по поводу нашего предложения? Отдайте его мне. Умоляю. Не надо его убивать и калечить. Любые деньги, сколько скажете. — Вы меня простите, но я не решаю такие вопросы, — бесстрастно проронил морадан. — Этим занимаются мой отец и повелитель и его приближенные. Мне он доверил охрану западной границы страны. — Да у вас хоть кто-то за что-то отвечает? — в отчаянии выкрикнул Аранарт. — Я уже к которому… — Не надо так волноваться, — успокоил его Фаразхил. — Дослушайте до конца. Предводитель дунэдайн сделал глубокий вдох. Так, выдержать, выдержать, не сорваться, от этого зависит жизнь и свобода Эарнура. — Как ваше имя? — Аранарт, — ответил он, уже потом успев подумать, что зря представился вражьему прислужнику. — Так вот, Аранарт, я не могу решать такие важные вопросы без ведома отца. Сейчас я пойду к нему и передам ему вашу просьбу. Да, я действительно сын Властелина, не смотрите на меня с таким удивлением. Приходите сюда снова через два дня, и я сообщу вам его решение. Не отчаивайтесь, ваш друг и родич точно жив, — он протянул предводителю дунэдайн руку на прощание. — Хорошо, — арнорец нашел в себе силы ее пожать, краем сознания в то же время думая о том, как его вообще угораздило припереться в Мордор и разговаривать с орками и вражьими отродьями. — Я вернусь через два дня в это же время. Только, пожалуйста, не надо убивать или увечить моего друга. Я уже пообещал вам, что заплачу за его жизнь, здоровье и свободу любые деньги. — Если его до сих пор не убили, думаю, вам не о чем волноваться, — холодно произнес Фаразхил. — Идите. Два дня, в течение которых Аранарт ждал ответа врагов, показались ему вечностью — он не находил себе места, постоянно думая, где сейчас Эарнур и что с ним. Когда он снова вышел к Черным Вратам, Фаразхил не заставил себя долго ждать: появился почти сразу. — Здравствуйте, — предводитель дунэдайн решил не терять времени. — Вы говорили с вашим… отцом? Что с Эарнуром? — С вашим родичем все хорошо, — успокоил его Фаразхил. — Более того, отец согласен вам его отдать и предлагает равноценный обмен. — Сколько? — вздрогнул Аранарт. — Назовите цену! — Нам не нужны ваши деньги, золота и ценностей у нас и без того предостаточно, да и мастеров своих тоже хватает. Выполните его небольшую простую просьбу, и ваш родич свободен. Можете забирать его и идти куда угодно. — Какую? — спросил предводитель дунэдайн, уже ожидая какого-нибудь подвоха. — Убейте Элронда и привезите моему отцу его голову. Он в тот же день отдаст вам живого и здорового Эарнура. — Да вы что… с ума сошли? — Аранарт сжал кулаки, задыхаясь от негодования. — Отец так и знал, что вы сразу не согласитесь, — со спокойной равнодушной улыбкой произнес Фаразхил. — Дело ваше. У вас есть время передумать. — Да ваш… почтенный родитель наверняка лжет, что Эарнур еще жив, и ждет, что я на это куплюсь! — прокричал арнорец. — И предлагать мне такое — он решил, что я соглашусь? — Думайте, как хотите, — с безразличным видом ответил Фаразхил. — Да, ваш родич действительно жив. Вам мало слова Властелина? Как по мне, так хорошее предложение: вы нам — голову Элронда, а мы отдаем вам Эарнура. — Мерзавцы! — воскликнул Аранарт, вскочил в седло и поехал прочь, не оглядываясь.