***
День обещал быть просто великолепным. Сначала, еще днем, встреча с родственниками, потом в ресторане с друзьями. Ну, а вечером — вокзал, поезд и теплые объятия одного любимого мной человека, с которым мы так давно мечтали побродить по северной столице. Ничего. Уже завтра будут и Невский во всем его великолепии, и Фонтанка, и тысячи впечатлений… «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Калужская». Это были последние слова, которые я услышала. Голова закружилась, и я начала медленно оседать на пол. Кто-то что-то кричал, просил улыбнуться и вытянуть вперёд руки, но я уже была не здесь.***
Первые две недели стали самыми сложными. Квартира в Лондоне, в которой я оказалась, находилась в ужасном состоянии. Складывалось ощущение, что хозяйка из принципа никогда не убиралась там. Но главным было не это. Сложнее всего было принять тот факт, что хозяйкой этой помойки, судя по всему, была я сама. Проснувшись вечером на продавленной кровати, я не сразу почувствовала, что нахожусь, мягко говоря, «не в себе». Лишь спустя несколько минут, разглядев непривычный силуэт в отражении на оконном стекле, я поняла, что произошло нечто страшное. Истерика и прочие радости эмоционального перенапряжения съели все время до следующего утра. Потом была «вылазка» в город, в процессе которой я и поняла, где, собственно, нахожусь. Но самое интересное началось потом. Разбор нашедшихся в квартире бумаг и документов привел к совершенно невероятным выводам. Судя по всему, выходило, что я — волшебница. Или не волшебница, о чем, в свою очередь, говорило заключение из некого госпиталя им. святого Мунго. Вероятно, из-за последнего факта хозяйка здорово расстраивалась. Это я смогла подтвердить чуть позже. После длительной подготовки решено было наведаться в магический мир. Ничего не скажу, визит оставил в памяти глубокое впечатление. Впрочем, главным сюрпризом стало не это. В ту же ночь мне впервые начала сниться жизнь девочки, девушки, женщины и старухи по имени Арабелла Фигг. Младшая в семье и единственная дочь, любимая и балованная. Изгнанная с позором и правом на небольшое пособие. Красивая, но совершенно не приспособленная к жизни, вышедшая замуж далеко не по любви. Старая, одинокая и почти сумасшедшая, бесцельно доживающая свой век. Этой информации было достаточно, чтобы понять, что образу миссис Фигг нужен основательный ребрендинг. Впрочем, последнее было не так просто. Моя молодая душа плохо ассоциировала себя с доставшимся мне дряхлым телом. Потому часто возникали всевозможные казусы, из-за которых чопорные английские «белые воротнички» смотрели на меня с подозрением. Хотя это был однозначно не повод для расстройства. Ведь всегда оставались английские же фрики, для которых бабушка на мотоцикле и в джинсе была вполне нормальным персонажем. Так или иначе, но скоро все эти проблемы резко перестали меня волновать. В то утро, как любят говорить всякие поэтические личности в своих бульварных романах, ничего не предвещало беды. Но вот за дверью раздался негромкий хлопок, и, неизвестно каким образом отперев входную дверь, на кухню проник старец в расшитой звездами рясе. Я, мягко говоря, не ожидавшая визита, забредшего на огонек господина таки припомнила. Альбус Дамблдор — в эпоху юности Арабеллы — профессор трансфигурации, а сейчас уже директор школы магии и волшебства Хогвартс. Некоторое время назад моя дражайшая предшественница принимала участие в неком его военном проекте. Тем не менее, незадолго до моего вселения она оттуда вышла по причине слабого здоровья. Потому о теме разговора я даже не подозревала. Как оказалось, не удивительно. Новости, которые пришел мне сообщить Альбус Дамблдор, были настолько свежими, что большая часть англичан о них и подозревать не могла. В кратком изложении получалось, что сегодня ночью полуторагодовалый мальчик по имени Гарри Поттер победил могучего Темного лорда, не первый год терроризировавшего Британию. История, мягко говоря, странная. Но моего мнения о ней никто не спрашивал. Все, что от меня, по словам того же Альбуса, требовалось — это за мальчонкой приглядеть. Якобы, он его отправит к родной тетке, магле. А я должна была проследить, чтобы та его не слишком избаловала. Да еще тому же Дамблдору отправить пару сов с сообщениями, что подопечный жив-здоров. И за все это мне полагалось по сорок галеонов в месяц. И вот тут во мне началась война. С одной стороны, понимание того, что слежка — дело грязное, неправильное и неблагодарное было во мне еще с детства. С другой стороны, разум настойчиво напоминал, что после моих экспериментов с имиджем в заначке Фигг осталось не так много денег, а постоянной работы я так и не нашла. Подумав про себя, что стань я сейчас внезапно волшебницей и отправься в Хогвартс, гриффиндоркой из мечтаний Арабеллы мне не быть, я согласилась. Какой-никакой, а постоянный заработок. А кто ж из нас не хочет быть уверен в завтрашнем дне? Выслушав мое согласие, директор немедленно велел мне собрать вещи. Подавив в себе возмущение, вызванное его приказным тоном, я покидала все свои пожитки в исполинский сундук, еще во время уборки найденный в прихожей. С тем я и отбыла на новое место жительства. Домик оказался милый. Не удобный или практичный, нет. Милый. Но после того ужаса, в котором я жила в Лондоне, и это казалось раем. На подготовку мне выделили целый день. Под конец предупредили, что особенное внимание надо обращать на домик с цифрой «4», и испарились. Не мудрствуя лукаво, я пошла знакомиться. В числе прочих и с хозяйкой того самого «дома номер 4 по Тисовой улице». Кажется, так ведь у англичан принято? Или не у англичан? До полудня я успела попить чаю с миссис Полкис и миссис Ричардс, а также похвалить газон мистера Оука. А после и мило с ним поболтать, дедок оказался Арабелле ровесником. Так что когда наступил час знакомства с Петуньей Дурсль, а именно так звали худую блондинку из упомянутого дома, я уже была до зубов вооружена сплетнями. В бытность свою еще в том мире считала, что дыма без огня не бывает, а значит, если соседи говорят, что дражайшая Петунья не любит говорить о своей семье и обожает сына, значит, некое рациональное зерно в этом точно есть. По пути к дому увидела кошку. Кошку, которую никогда не приняли бы в разведку. Ну ответьте мне, пожалуйста, какая нормальная кошка будет с таким задумчивым видом смотреть сквозь окно на висящие в гостиной часы? Петунья оказалась милой. И если вы еще не поняли, слово «милый» в этом случае, как и с домом, далеко не комплимент. Это какое-то такое определение, которое используют, когда нечего больше сказать. Потому как характер у Петти был — врагу не пожелаешь. Склочная, вредная, временами чересчур любопытная. Н-да… Сына своего она действительно баловала безбожно. Представив, что случится с малюткой Гарри, к которому из-за его непонятной судьбы у меня уже появилась какая-то иррациональная симпатия, я вздохнула. Мальчишке крупно не повезло. Потому как тут есть два пути: либо мамин принц, если у женщины хватит сил, времени и любви на обоих, либо озлобленный звереныш, если она решит, что племянник ей не так уж и важен. Я, не отрицаю, могла ошибаться. Взглянув еще раз, как эта горе-мамаша протягивает сыну леденец под его громогласное «дай-дай-дай», я лишь вздохнула. И очень надеялась, что ошибаюсь. Ночью прибыл директор. Погасил все фонари на улице, поболтал с упомянутой уже кошкой, дождался великана на мотоцикле и водрузил люльку с ребенком на порог. Я за всем этим подглядывала, тихо сидя в тени ограды у себя в саду. К счастью, волшебники меня не заметили. Впрочем, в один момент я чуть себя не выдала, уже вскочив со своего кресла, чтобы спросить этих обалдуев, действительно ли они собираются оставить маленького ребенка на пороге дома. Зимой. Именно зимой, ведь первое ноября в Англии — это первый день зимы. Стоило только фонарям заново включиться, как я не удержалась, решив взглянуть на мальчика да позвонить в дверь Дурслей, чтобы те побыстрее обнаружили ребенка, спасая его тем самым от воспаления легких. Но подойдя поближе, не смогла отвести взгляд. Гарри выглядел настолько жалобно и одиноко, что казалось просто кощунством не забрать его домой. Эта мысль: «Забрать домой», — вообще в тот миг будто прописалась у меня в голове. И я не стала противиться. Уже потом пришлось обдумывать, что именно врать соседям и, что главное, Дамблдору. Пока же я просто удобно пристраивала новоприобретенного внука на кресле.