Сова

      «Но всю жизнь, неосознанно и хаотично, они искали друг друга… Как бы там ни было, они никогда не встретились. И, возможно, это даже к лучшему, потому что от их любви взорвалось бы Солнце…»       Чья-то аккуратная рука цепляет книгу.       — Что это ты читаешь? Снова сказки? Вечно любовь и вечно роковая! Ищут, не находят, рыдают, находят, кидаются под Аваду. Сколько тебе вообще лет?       Круглолицая девочка с нежно-вздернутым носом и густыми растрепанными волосами цвета спелого каштана задумывается… Как бы сбить маму с толку, чтобы она отвлеклась от книги, которой в доме быть не должно – магловская?       — Если в минутах, то это примерно… ну чуть меньше пяти миллионов, — наконец говорит она.       Мама морщится.       — Девочке твоего возраста и положения надо уже читать учебники и фамильные свитки. Завтра ведь в Хогвартс ехать! А у тебя все фантазии. И любовь… да подожди хоть до полных пяти миллионов. А сейчас пора спать!       — Да я уже, в общем, сплю, — признается Мари и, предусмотрительно положив под подушку книжку, ныряет под одеяло…       Мама выключает свет. Слышно, как она топчется в дверях, резво постукивают каблучки по дубовому полу, но все никак не уйдет.       — Знаешь, в чем дефект твоей логики, совенок? — внезапно спрашивает она, — Тебе кажется, что что-то хорошее может не произойти, если войти не в ту дверь, или чуть задержаться, или сказать «привет!» не тому человеку. Это ошибка. События вытекают из нас самих. На поезд судьбы нельзя опоздать.       — Можно пустить его под откос.       — Это запросто. Но опоздать нельзя. Так что эти твои два гномика просто сами хотели быть несчастными, — говорит Мама.       Дверь закрывается…       На поезд судьбы нельзя опоздать… А вот на Хогвартс Экспресс можно! Мари подскакивает как от кошмара. Все было сном. Мама умерла давно, а под подушкой был припрятан всего лишь «Хоббит», никакой не роман. А вот то, что ей сегодня в Хогвартс правда. Да! Сегодня она отправится в Хогвартс. Увидится там с Драко, дорогим другом раннего детства. Увидися в школе, а не за завтраком или на заднем дворе, подумать только!       Ее род Сарвон старый и аристократичный, так же как Малфои или, например, Нотты. Мари, Тео и Драко выросли вместе, а теперь вот будут и учиться вместе на Слизерине, лучшем волшебном факультете, как и все в семье. Мари даже зажмурилась от удовольствия. Эйдан в этом году будет на 5 курсе - тоже на Слизерине. А Марк учится в Дурмстанге по настоянию отца…       Гастон любил своих детей - старшего Эйдана, Марка и Мари, но никогда не отличался мягкостью и любвеобильностью. Добрый Отец или злой, Мари до сих пор не разобралась. Но одно она знала наверняка: он папа. Папа нервный, папа быстрый, папа стремительный. Выпаливает десять слов в секунду. Он может укачивать на руках всю ночь, пока ты болеешь, а может наказать так, что даже от гордости не сдержишь слезы.       Сейчас же Гастон что-то кричал, про то, что они уже опаздывают и что Мари пора бы встать и поскорее. Это правда, но проснуться Мари с утра всегда было сложно, впрочем так же сложно, как и лечь спать вечером. Девочка могла играть или читать до поздней ночи, а иногда и не ложиться до рассвета. За такой образ жизни в семье ее прозвали «Совой». Поэтому….       — Да-да! Уже! — говорит Мари бодрым голосом, она уже давно знала, чтобы тебе поверили, голос должен быть уверенным и, по возможности, ответственным — Выключите сон! Я его завтра досмотрю!       Но если Отца проведешь, то в дверях тут же появляется Эйдан.       — Мари, глаза! Ага! Отлично! Теперь встань и сделай три шага к двери.       Вместо трех шагов Мари пытается сделать два. После двух шагов еще можно опрокинуться назад и вновь рухнуть на одеяло.       — Три шага! — повторяет брат, он тоже знает эти ее фокусы.       Она делает еще шаг. Незримая пуповина, связывающая ее с кроватью, обрывается.       — Ждем тебя завтракать. Кстати, ты докси кормила? — ехидно спрашивает Эйдан.        живет у Мари в старинной вазе, прикрытой старой барахлящей мантией-невидимкой – это их секрет, ее и братьев. Мари так просила сову, кота или жабу, но отец никогда бы не позволил животное в родовом поместье. Тогда Эйдан и словил ей старого неповоротливого докси, тайком притянув его манящими чарами из шкафа на чердаке.       Мари качает головой.       — Докси страдает. Тоже хочет свободы от родительской опеки, — говорит она.       — Какая может быть свобода от родительской опеки, когда ты даже докси накормить не в состоянии? Эйдан исчезает. Мари кривит ему вслед гримасу номер восемь, которая отличается от гримасы номер семь более высоким поднятием бровей и «надувательством щек». И напрасно, ведь брат снова появляется в проеме.       — Сестренка, ты сегодня ты едешь в Хогвартс, так что, обещаю, все поменяется. А по поводу Отца... не вешай нос! — подмигивает он ей и победно заканчивает… — Но докси все же покорми! ***       От поезда шли клубы дыма и поднимались в небо, словно пар от гигантского чайника. На платформе 9 и ¾ всегда было много людей - родители прощались с детьми. От своего же отца Мари услышала только просьбу вести себя подобающе и не позорить семью.       — Не бойся, папа, я присмотрю за ней. – Эйдан сказал это строго и холодно, но подмигнул сестре.       — Я надеюсь. На Рождество останетесь в школе. Я уеду в Париж, возможно вместе с Люциусом (помните Люциуса?) по делу, которое может принести много пользы. И, если мне не придет ни одного сыча или, не дай Мерлин, громовещателя как в прошлом году, от профессора Снейпа, то как знать… Кажется я видел на витринах новые Нимбусы.       Мари чуть не запищала от счастья! Она, конечно, понимала, что Нимбус обещали не ей, ведь ей еще рано было летать, но от одной мысли о такой близкой заветной полированной красавице с витрин магазинов и обложек журналов, накатило воодушевление.       Гулкий протяжный звук свистка означал отправление поезда. Все заторопились в вагон, громко толкаясь и гремя своим багажом. Мари с братом нашли купе, где уже перешептывались два лучших друга Эйдана.       — Мари! – улыбнулся ей высокий мальчик с широкими глазами и словно литыми, блестящими волосами. Девочка сразу узнала Алекса Дюри. — Первый раз в Хогвартс. Как настроение? Теперь тебе придется терпеть неразумного братца еще и в школе.       — Заткнись, Ал! Это тебя она теперь будет видеть слишком часто — Эйдан пытался положить чехол с гитарой на полку. Со второй попытки получилось, на гитаре он играл неплохо, хотя и не замечательно, зато очень эмоционально - все его девушки влюблялись в него как минимум за это. Алекс засмеялся. Про слизеринцев обычно думают, что они злые и подлые. Конечно, попадаются и такие. Но брат и его друг были добрые и смешные. Хаффлпафец Седрик – второй лучший друг Эйдана, смотрел на них насмешливо, Мари про себя отметила, что он всегда так смотрит на друзей когда хочет назвать их «Идиоты». Алекса и Седрика Мари знала хорошо. Они часто приезжали погостить на каникулы.       Поезд приближался к Хогвартсу и все весело болтали.       — Мари, а Эйдан уже научил тебя играть на гитаре? – девочка всегда любила смотреть, как играет брат и просила его научить ее, но тот только обещал, о чем неустанно напоминали ему друзья. Вот и Седрик завадал свой вопрос серьезно, а глаза его задорно блестели.       — Нет… – раздался дружный хохот. – В этом году. Обещаю. Теперь-то время будет.. — Но друзья все равно смеялись.       После того, как проехала тележка с едой, в купе зашел Драко Малфой, крайне чем-то разозленный, словно нахохлившийся птенец. Мари не любила, когда у ее друга плохое настроение, но встретила его с улыбкой - далее последовал рассказ о неудачной попытке стать приятелями с Гарри Поттером, строгие расспросы и пожелания благ родственникам, которых требовал этикет, споры о преимуществах Нимбус 2000 и перетягивание Леденцов-тянучек, которые купила Мари. Так компания и добралась до замка.       Хогвартс был очень большим и красивым, как и рассказывал брат. Он величественно возвышался как будто из самой середины озера своими острыми башнями и по домашнему мило светился узкими прорезями окон. Внутри их встретила элегантная и сухая профессор МакГонагалл, декан Гриффиндора, она медленно и торжественно проводила первокурсников в большой зал и церемония началась.       — Сарвон, Мари. Девочка села на табурет. Шляпа была ей ужасно велика и упала до самого носа. Так и должно быть? Или нет? О боже, а если нет… Миллионы мыслей роились в голове Мари. Она не могла этого заметить, но Драко внимательно наблюдал за процессом. Шляпа заговорила, в голове заскрежетал неприятный голосок. Об этом брат не предупреждал! Сама идея разговаривать со шляпой казалась Мари абсурдной.       — Сарвон… Еще один представитель чистокровного рода, посмотрим-посмотрим. Для когтеврана импульсивная, да и старанием не отличаешься, для пуффендуя эгоистичная не в меру... Ну не смущайся, это ведь не плохо. Значит факультеты храбрецов. Только от чего ты храбришься, от амбиций или от отваги? Гриффиндор или Слизерин, а? Я бы отправила тебя в Слизерин, Мари Сарвон.… Но раз уж тебе не судьба, то не судьба... О, это будет нечто… ГРИФФИНДОР!       Тишина. В зале стояла глухая тишина. Слизеринский стол, уже готовый чинно аплодировать, застыл в недоумении, словно подавившись. МакГоногал сняла с нее шляпу. Вот чего, а таких огромных глаз у Драко Мари больше ни до этого не после не видела. Эта была высшая степень удивления, на которую видимо способен ее друг. Со стороны слизеринского стола еще на нее смотрел старший брат, у которого вообще приоткрылся от удивления рот, но он быстро взял себя в руки и улыбнулся сестре.       — Что ж, Гриффиндор! — нервно поторопила профессор Макгонагалл, одарив девочку мельком одобрительным взглядом из-под стеклышек очков.       Мари встала с табурета и ощутила, как ноги сами несут ее в сторону слизеринского стола – обнять брата, уткнуться в его широкую грудь, а там уже дальше разберутся, что случилось, какая ошибка произошла со шляпой (может, и правда, не должна была она падать до самого носа?)… Девочка уже сделала первый шаг, когда.       — Давай сюда, к нам! Не валяй дурака! Меня и так все валяют! – Тут весь стол ее факультета взорвался приветственным шумом.       И она поняла, что пути назад для нее не предусмотрели. Совершенно обескураженная Мари села рядом с какими-то одинаковыми рыжими, при этом споткнувшись и больно ударившись коленкой об скамейку.       — Привет первокурсникам. Я - Джордж Уизли, а это Фред – мой брат. Конфетку? – мальчики широко улыбались, во все свои зубы...       А вот ей было не до улыбок. Шляпа. Какая-то шляпа решила ее судьбу на ближайшие семь лет! А что скажет отец, подумать страшно…       Еще одного Уизли, кажется Рона, отправил на Гриффиндор. Это было нормально. Поттер. Гриффиндор. Тоже нормально.       А вот Сарвон на Гриффиндоре это совершенно ненормально. Отец рассказывал, что так было с одним из Блэков - Сириусом. Но так он и сидит за убийство, как и его Кузина Беллатриса...       Какая-то девочка напротив, с пышными торчащими во все стороны волосами уже пожимала ее руку, знакомясь и предлагая дружить, и параллельно обсуждала что-то со старостой. Который, Мари застонала, как на зло тоже оказался рыжим. «терпения мне...терпения» Это единственное, о чем сейчас думала Мари.       А ее брат тем временем думал о том, как бы отец не гневался. Сам он не думал что поступление его сестры на Гриффиндор - это катастрофа, скорее маленькая неурядица. А вот отцу этого не докажешь. Это была первая проблема. А вторая сложнее. Как думал Эйдан, на Слизерине он бы смог за ней присмотреть. Ну а что же теперь?