Наше долго и счастливо

Начало июля 1981

      Лили Поттер с наслаждением рухнула на кровать и зарылась в пуховое одеяло. Джеймс, свернувшийся на своей половине, сонно вытянул руку и, не открывая глаз, притянул жену ближе к себе. Она ощутила еле уловимый запах полироля для рукоятки метлы и почувствовала его горячее дыхание на шее.       - Уснул? - спросил Джеймс хриплым голосом.       Лили пробормотала нечто утвердительное. Ноги гудели, спина болела, шея отваливалась. И спать хотелось просто неимоверно.       Дождик, который накрапывал с самого утра усиливался. Ветки соседнего дерева бились о стену коттеджа, царапая оконное стекло. Сквозь наступающую дрёму Лили улыбнулась и подумала, как приятно засыпать под звуки дождя, и поплотнее прижалась к мужу. Кажется, никогда ещё собственный дом не казался ей настолько уютным.       УуУуУуУуУуУуУуУуУуУ!!!!!!!       Пронзительный оглушающий вой наполнил дом, заставив Поттеров подпрыгнуть и синхронно сесть в кровати. Сердце Лили пропустило несколько ударов, когда она машинально взмахнула палочкой, зажигая в комнате свет. Ей вдруг стало трудно дышать, неужели началось?       Джеймс, как был, в пижамных штанах выбежал в коридор, на ходу пытаясь надеть очки. Лили кинулась вслед за ним, но побежала не вниз по лестнице, а в детскую, откуда уже доносился протестующий детский плач.       Маленькая комнатка была тускло освещена волшебными фонариками, парящими под потолком. Гарри сидел с запрокинутой головой и широко открытым ртом и громко плакал, цепляясь одной рукой за прутья детской кроватки, а второй - за ярко-зеленые ползунки, которые были ему слегка великоваты. Увидев маму, мальчик сделал глубокий вдох и заплакал ещё громче, протягивая руки к ней. Лили подняла ребёнка и прижала к своему стремительно колотящемуся сердцу. Она начала покачивать его, пытаясь успокоить, но какое там! Чувствуя, что мама нервничает, Гарри плакал только сильнее, мёртвой хваткой вцепившись в ворот махрового халата.       И тут вдруг вой прекратился. В доме повисла плотная тишина, нарушаемая только тихими всхлипами испуганного ребёнка, который от неожиданности вдруг перестал реветь. Кажется, даже маленький Гарри боялся нарушить это тревожное молчание.       Лили не знала, что думать. Она боялась даже предположить, что могло случиться, боялась поспешно надеяться, что всё обошлось. А что если... Что если Джеймс... Но нет. Даже сама мысль об этом была ей невыносима.       Наконец, спустя несколько бесконечных мгновений неизвестности, дверь отворилась, и в детскую просунулась взъерошенная голова Джеймса.       - Всё хорошо, - поспешно произнёс он, глядя в испуганные глаза жены. - Это профессор Дамблдор. Идём, он хочет с нами поговорить.       Ужас Лили моментально сменился сначала облегчением, а потом недоумением. Что понадобилось величайшему волшебнику всех времён у них дома?       Бережно прижимая к себе притихшего сына, девушка вышла из детской и спустилась по лестнице, стараясь не отставать от мужа. В гостиной горел подаренный миссис Эванс тёмно-бордовый торшер, от которого по стенам разбегались размытые полоски света. Директор Хогвартса стоял у окна, такой же спокойный и задумчивый, как и всегда, но между бровей у него залегла глубокая складка. Помнится, Лили казалось странным видеть великого волшебника на пыльном чердаке. Так вот, в гостиной их дома он казался ещё более странным явлением.       Не разводя церемоний, Дамблдор предложил молодым волшебникам присесть и сам опустился в кресло с высокой спинкой. Поттерам осталось пристроиться на диване, при этом Лили пыталась незаметно затолкать под него ногой скомканный плед. Гарри, сидящий на коленях у матери, смотрел на гостя сонными глазами. Профессор простодушно улыбнулся ему, но, подняв глаза на его родителей, сразу стал серьёзным.       Директор был краток. Говорил спокойно и по существу, но что он говорил! До Лили не сразу дошла вся суть. А когда она поняла...       - Нет! Нет, не может быть! - с громким возгласом Лили вскочила на ноги. Она похолодела, её пробил пот, она задыхалась. Казалось бы, ей было страшно пятнадцать минут назад, но то чувство не шло ни в какое сравнение с ледяным ужасом, который сковал её сейчас.       Оставленный на диване Гарри от испуга снова захныкал, угрожая разразиться новой трелью. Джеймс, взяв ребёнка на руки и покачивая его, стиснул руку жены, но девушка этого даже не почувствовала. Она не отрывала взгляда от лица профессора, словно надеялась, что он сейчас испарится подобно побеждённому боггарту. Дамблдор смотрел на неё с сожалением, но без жалости.       - Лили, прошу тебя... Я обещаю, мы сделаем всё, чтобы защитить Гарри.       Как ни странно, эти слова её не успокоили. Напротив, она вдруг обмякла, обессиленно опустилась обратно на диван и закрыла лицо руками. Лили казалось, что она очутилась в вакууме. Ни чувств, ни эмоций, ничего. Она почти не слышала директора, который продолжал что-то говорить, не ощущала, как Джеймс гладит её по спине. Она не могла ухватить за хвост ни одну вменяемую мысль. Все они ускользали от неё, оставляя только отчаяние, которое росло и сжирало её изнутри.       Оцепенение растаяло, когда из потока монотонной речи Лили выхватила одно единственное слово: "Фиделиус". Она подняла голову и внимательно посмотрела на директора.       - Ещё его называют Заклятьем Доверия. Вы знаете, что то такое?       Лили и Джеймс синхронно кивнули.       - Вы считаете, это может нам помочь? - серьёзно спросил Джеймс бесцветным голосом.       - Я уверен, - директор поправил свои очки-половинки. - Более того, я готов предложить себя в Хранители Тайны.       Поттеры переглянулись. Им не нужно было обсуждать этот вопрос вслух, чтобы прийти к единогласному решению. Почему-то так сложились их отношения ещё со студенческих времён, что, ругаясь из-за мелочей, в серьёзных вещах они всегда были заодно.       Спасибо, профессор Дамблдор, - произнёс Джеймс решительно, - но при всём уважении к вам, мы знаем, кто может взять на себя эту роль. Дело в том, что мы уже обсуждали возможность применения Фиделиуса к нашему дому, когда переезжали сюда, но в тот раз мы решили, что причин для этого нет. Теперь же...       - Джеймс, ты можешь мне сказать, кто этот человек? - директор вопросительно наклонил голову.       - Сириус Блэк, - Лили сама не узнала свой голос. - Он самый близкий друг нашей семьи и мы доверяем ему. Он крёстный Гарри. Мы считаем, он сможет нас защитить как никто другой.       Несколько мгновений директор помолчал, а затем поднялся на ноги. Вслед за ним встали Поттеры.       - Что ж, я надеюсь, это правильное решение, - он порылся в складках мантии и достал свиток пергамента, перевязанный тугой тёмной лентой. - Здесь вы найдёте подробные инструкции.       Предоставив мужу возможность самому проводить ночного гостя, Лили забрала у него из рук ребёнка, убаюканного разговором взрослых, и вернулась наверх.       Только опустив малыша в кровать, девушка наконец дала волю своим слезам. Она отступила к окну и вцепилась в подоконник так, что побелели костяшки пальцев. Лили давилась беззвучными рыданиями, по её лицу текли горячие слёзы. Мерлин, за что?! Почему именно Гарри, почему именно её мальчик?!       Буря за окном не утихала. Почти не размышляя, девушка взмахнула палочкой, накладывая на комнату заглушающие чары. В детской стало так тихо, что она слышала только тихое дыхание ребёнка и оглушительный стук своего рвущегося от горя сердца. Она вдруг почувствовала, что больше не в силах стоять на ногах, и сползла по стене, попутно обрывая с крючков шторы, которые мягкой грудой осели вокруг неё. Спрятав лицо в коленях, чтобы заглушить собственный плач, она вцепилась руками в волосы, безмолвно задавая один и тот же вопрос.       Сколько Лили просидела в таком положении, она не знала. Из беззвучной агонии ее выдернул негромкий звук открывающейся двери. Вошедший замер на пороге. Лили подняла голову и встретилась взглядом с горящими глазами Сириуса. Друг был одет по маггловской моде и, казалось, ещё даже не ложился спать, несмотря на поздний час. С его длинных волос капала вода, на мокром лице застыло странное выражение.       Девушка снова опустила голову. Она слышала, как Сириус подошёл к кроватке, что-то прошептал, а затем, к её удивлению, опустился рядом прямо на оборванные шторы, прислонившись к ней мокрым рукавом куртки. В другое время она бы обругала друга и за мокрую куртку, и за следы на ковре, но сейчас ей было наплевать на всё на свете.       - Я не буду спрашивать, как ты, - нарушил молчание Сириус, - потому что всё и так написано на твоём лице. Выглядишь хуже некуда, Эванс.       Ей было совсем на смешно, но она непроизвольно улыбнулась:       - Знаешь ли, когда Волан де Морт выбирает твоего ребёнка своей главной жертвой...       В голосе Лили не было ни злобы, ни даже отчаяния. Ничего не было. Они замолчали.       - Лилс, перестань паниковать, ради Мерлина, - с несвойственной ему осторожностью произнёс Сириус. - Ещё ничего не случилось. Пока все живы.       - Пока. Ещё. Хорошие слова, не находишь?.. Разве кому-нибудь удавалось выжить, если его решил убить он? Нет...       - Значит, Гарри будет первым, - решительно прервал её Сириус. - Перестань хоронить его раньше времени. Вот он, живой и здоровый кряхтит во сне. Может прямо сейчас ему снятся башни Хогвартса? А его мама тут нервничает. У тебя ещё будет повод, когда МакГонаглл будет строчить тебе гневные письма о его поведении.       Конечно, это была всего лишь бравада, но перед внутренним взором Лили вдруг предстал её взрослый мальчик, который отправляется в своё первое путешествие на Хогвартс-Экспрессе.       Наблюдая за изменениями на её лице, Сириус вдруг сделал то, чего не делал никогда до этого: обнял её. Лили прильнула к нему, не обращая внимание, что её халат промок насквозь и к нему приклеилось несколько листочков.       Дверь снова отворилась, и вошёл Джеймс. Он всё так же был в футболке и пижамных штанах, а в руках у него была зажата волшебная палочка и свиток Дамблдора. Сириус и Лили синхронно повернули на него головы.       - Всё готово, - произнёс он отрывисто, с лихорадочным блеском в глазах. - Мы можем начинать.       - Подожди, Сохатый, - остановил его Блэк. - У меня есть идея.       Джеймс удивлённо вскинул брови, но прислонился к косяку и внимательно уставился на друга, готовый слушать. Лили тоже обратила всё своё внимание на Бродягу, который помолчал ещё несколько мгновений, собираясь с мыслями.       - Я не должен быть вашим хранителем, - наконец произнёс он и, увидев выражение разочарования, которое появилось на лицах обоих друзей, поспешно продолжил. - Я не отказываюсь. Просто каждый, кто нас с вами знает, будет думать на меня. Оно и хорошо. Пусть все вокруг думают, что это так, но мы сделаем по-другому.       - Бродяга, я ничего не понял, - Джеймс снял очки и устало зажмурился, сжав длинными пальцами переносицу.       Сириус явно хотел сострить, но удержался:       - После того, как мы вас спрячем, поползут слухи. И первый, на кого подумают, - это...       - Это ты, - Лили сузила глаза, пытаясь поспеть за ходом мысли Сириуса.       - Вот именно, - Сириус перевёл взгляд на Лили. - Начнётся охота. И тогда вернее будет спрятать вашу тайну в другом месте. То есть сделать Хранителем другого человека. А я уведу Пожирателей на себя. На кого никто не подумает?       Лили и Джеймс переглянулись, пытаясь переварить услышанное.       - На Хвоста! - Сириус нетерпеливо заёрзал на полу. - Ну кому придёт в голову, что вы доверили свои жизни такому... - Блэк запнулся, - ненадёжному человеку. Он спрячется, он ничем рисковать не будет.       - А ты-то почему не можешь спрятаться? - Джеймс уставился на друга тяжёлым серьёзным взглядом. - Бродяга, меня смущает фраза "уведу на себя". Ты хочешь, чтобы Гарри лишился единственного крёстного?       - Я хочу, чтобы Гарри остался жив и здоров. Равно как и его родители.       После этих слов повисла давящая тишина. Лили нервно сглотнула подступающие слёзы, глядя, как Гарри шевелит во сне ножками.       - Почему Питер, а не Ремус? - наконец спросила девушка, зная заранее, что услышит.       - Во-первых, Питер менее заметная фигура. Во-вторых, Лунатик сейчас готовится к заданию. И вообще, чем меньше народу будет в курсе, тем лучше.       Лили коротко вскинула брови, понимая, что самое веское в словах Блэка именно брошенное вскользь "и вообще", и снова посмотрела на Джеймса. Она видела, что он напуган не меньше неё, но не хочет этого показывать. Глядя друг другу в глаза, они без слов сошлись на едином решении.       - Ладно, - наконец кивнул Поттер. - Если Хвост сам согласится, пусть будет так.       Излишне возбуждённый решением Джеймса, Сириус понёсся вниз, отправлять патронуса Петтигрю. Лили тоже вскочила на ноги, боясь, что Блэк мог разбудить ребёнка, но мальчик даже бровью не повёл. Девушка облокотилась на кроватку, наблюдая за спящим сыном.       - Думаешь, это правильно? - Джеймс облокотился на спинку кроватки рядом с ней и поправил задравшееся одеяльце, которое Гарри тут же снова откинул ногой.       - Я не знаю... - девушка спрятала лицо в ладонях. - Но если это спасёт Гарри...       Они снова замолчали. Оба могли сколько угодно храбриться перед другими, но здесь и сейчас они прекрасно понимали, что "Фиделиус" - просто соломинка, за которую, однако, они будут держаться до последнего.       - Лилс, прости меня, - Поттер произнёс это ещё тише, чем раньше, не открывая глаз. - Я должен был вас защитить, я должен был...       Девушка подняла голову. Лицо Джеймса было абсолютно спокойным, но он сжал перекладины кроватки так сильно, словно хотел их сломать. Лили протянула руку и положила подрагивающую ладонь ему на плечо, но говорить ничего не стала. А что тут скажешь?       А Гарри продолжал спокойно посапывать во сне, даже не представляя, в какой тревоге находятся сейчас его родители. Одни из самых лучших волшебников своего поколения, Лили и Джеймс чувствовали, что оказались просто-напросто неспособны защитить сына от беды, которая повисла над их семьёй. Казалось, что это каменное отчаяние, которое они оба испытывали из-за собственной беспомощности, придавливает их к полу.       Дверь приоткрылась, и лохматая голова Сириуса возбуждённо прошептала, что Хвост уже внизу. Оставив сына, Поттеры снова спустились в свою гостиную. После принесённых Дамблдором новостей она впервые показалась Лили чужой и холодной. Кроме того, Сириус тут уже потрудился: диваны были сдвинуты к стене, стол переместился в угол. Питер стоял посередине комнаты и смотрел себе под ноги.       - Хвостик, ты уверен? - спросила Лили после того, как Мародёры пожали друг другу руки. - Это очень опасно, мы поймём, если...       - Да ничего с ним не случится, - Сириус отодвинул кресло к окну, продолжая расчищать центр комнаты. - Никто на него даже и не подумает!       Питер поднял глаза и посмотрел на Сириуса прямым ничего не выражающим взглядом. Казалось, он пытается сжаться, еле удерживается от того, чтобы принять свою анимагическую форму.       - Да, я готов, - произнёс он тихим, подрагивающим от волнения голосом, почему-то не глядя Лили в глаза.       - Спасибо тебе, Хвост! Мы никогда этого не забудем, - Джеймс похлопал друга по плечу, протянув ему пергамент.       Джеймс и Сириус отступили к стене, Лили присела на подлокотник кресла, обхватив себя руками.       И Питер Петтигрю поднял волшебную палочку.