**********
– Что? – МакКолл обомлел. Кажется, шок расползался в этой комнате по воздуху и заковывал своих жертв в нервный паралич. Скотту и Розе оставалось лишь благодарить свой мозг за то, что они всё ещё дышат и моргают, потому что если бы функционирование подобного не осуществлялось организмом автоматически, то они бы уже две минуты как были мертвы. – Это просто… невозможно. Миссис Лейхи была прекрасным человеком, она же не могла… Она не может быть… – Скотт, инициалы «В.Л.» совпадают, – очень тихо сказала Роза, всё ещё не уверенная в том, что Айзеку следует располагать подобной информацией. Скотт, кажется, думал так же. – Это первые буквы её имени и фамилии. Я видела эту женщину в тот день, когда… Ты же понимаешь, что это правда… Что мама Айзека… – …вампир, терроризирующий Бейкон-Хиллс? – закончил за девушку мысль оборотень, всё ещё отходя от пережитого удивления. – Что мы ему скажем? Как мы сейчас поедем спасать Диану, если её похитила его мать… – Я не знаю, – Роза отчаянно покачала головой. Все её мысли пребывали в хаосе. Целью её жизни было выследить убийцу своих родителей и отомстить ей, но теперь… Она оказалась матерью её друга. У Розы, конечно, не было близких друзей до Стаи, но почему-то ей казалось, что убийство мамы одного из приятелей – это не лучшее выражение тёплого доверительного отношения. – Я нашёл кое-что! – Айзек неожиданно вынырнул из чулана под лестницей. – Вам следует взглянуть… Дважды Лейхи повторять не пришлось, Скотт и Роза то ли от страха, что друг услышал что-то, что заставит его догадаться о кровавом секрете прошлого, то ли от желания избавиться от того же секрета самим, отвлекшись на другую проблему и сделав вид, что ничего не случилось, сорвались с мест и на ватных ногах спустились за Айзеком. Роза окинула подвал взглядом, полным ужаса, боясь остановить его на Айзеке. Нельзя было не заметить, что оборотень перевернул здесь всё, что можно было, и, кажется, ради того, чтобы выдвинуть на середину старый кованый сундук. ‒ Я не могу его открыть, ‒ нервно бросил Лейхи. ‒ Давай вместе, – предложил Скотт. Роза нахмурилась, глядя, как оборотни с трудом отодрали крышку сундука, в котором явно должно было лежать что-то ценное, спрятанное, запечатанное с таким усердием, что даже силы двух вервольфов едва ли хватило, чтобы отворить закоченелое дерево. Но внутри не было ничего, кроме истрепанных толстых рукописных тетрадок и пожелтевших листов, вероятно выпавших из тех же записных книжек. ‒ Дневники, ‒ констатировала Бэйкер. – Это их дневники. ‒ У нас нет времени читать их сейчас, ‒ ответил Скотт, замечая, как загорелись глаза охотницы, и вновь опуская взгляд на записи. – Их больше пяти дюжин… Надо забрать их после того, как мы… ‒ Что, если в одном из них есть их новый адрес? – теперь уже слабой надеждой загорелись глаза Айзека. ‒ Айзек, на это уйдёт вся ночь, ‒ возразил Скотт. – Даже если мы будем читать впятером. Может быть, сутки. У нас нет столько времени. ‒ Что ты тогда предлагаешь? – Лейхи еле сдерживал себя от срыва. Его чистые ярко-голубые глаза жгли альфе профиль, и Роза судорожно вздохнула, когда они на миг блеснули золотом. – Скажи, что у тебя есть план, Скотт. Иначе, я клянусь, я влезу в каждый подвал города вне зависимости от того, кому он принадлежит, но вытащу Диану из этой дыры. И вряд ли меня остановят их владельцы. Ты же знаешь, я не блефую… Айзека перебило оповещение СМС, пришедшее на телефон МакКолла: ‒ Это Стайлз, – пояснил Скотт, читая сообщение. – Айрис скажет адрес, очевидно, за какую-то услугу. Айзек, останься здесь, попробуй что-нибудь найти. Мы с Розой почти закончили муляж зеркала, вернёмся к ней, я договорюсь с Айрис и мы что-нибудь придумаем. ‒ Но вы ведь не просто так сюда приехали, ‒ опомнился Айзек. – Были новости? ‒ Нет, ‒ Скотт держался очень уверенно. Роза почти поверила. Айзек верил. – Ллойд выполнял свою часть – добавлял что-то в стекло, приказал держаться подальше – какой-то охотничий секрет… ‒ Ты ему доверяешь? ‒ Роза доверяет, ‒ ответил Скотт. – Я верю ей. ‒ Я всё ещё здесь, ‒ запоздало возмутилась Бэйкер. – Пора. Мы и так слишком много болтали.**********
‒ Скоро мы уже поедем? Айрис откровенно скучала в своей клетке в кабинете Розы, повиснув на решётке и испепеляя глазами медленно бродившего по цокольному этажу Эвана. Ждать своей участи всегда унизительно, а за решёткой – вообще жалко. Ллойд кинул на неё взгляд, смятенный скорее из-за нарушения тишины, а не из-за вопроса, усмехнулся и проговорил: ‒ Не терпится побыстрее оказаться в настоящей тюрьме? ‒ Боже… ‒ устало выдохнув, насмешливо протянула ведьма, выпрямляясь в своей камере. – Твои попытки запугать меня ещё жальче, чем всё твоё существование. ‒ Это не устрашения, ‒ Эван развернулся, и начал медленно приближаться к пленнице. – Ты хоть представляешь, что тебя ждёт дома? – его зелёно-карие глаза потемнели и, казалось, выворачивали Айрис наизнанку, от чего ей на секунду стало не по себе, но она мужественно сдержала дрожь, зная, что он это заметит. – Сначала тебя бросят в карцер, скорее всего, в неприбранный, говорят, в них иногда находят кости твоих «собратьев»… Дня три ты будешь обитать там, поверь мне, Совет сделает всё, чтобы эти 72 часа показались тебе вечностью. Затем тебя поведут на Допрос, думаю, ты знаешь, что там бывает, ‒ Айрис с ужасом смотрела в глаза уже впритык подошедшему охотнику и боялась отвести взгляд. Ллойд словно гипнотизировал. Да, она знала, что бывает на Допросе. – Да, ты знаешь. – удовлетворённо протянул Эван. Его голос стал тише и глубже. – Тогда ты знаешь, что его повторяют семь раз. – Айрис почувствовала, как воздух вокруг накаляется, и в лёгких его становится всё меньше. – И только потом, если ты переживёшь пятый Допрос, будет Суд. Ты ведь знаешь? Знаешь, что приговор един? ‒ Вы все. ‒ выдавила Айрис, не разрывая зрительного контакта. – Сгорите. В аду. Эван медленно скривился в усмешке, будто растягивая эмоциональное удовольствие: ‒ А вы все сгорите здесь.**********
‒ Почему ты ему не сказал?! – воскликнула Роза, как только завела машину. ‒ Он не готов, ‒ Скотт оставался невозмутимым. ‒ Что за бред?! – выплюнула охотница, резко выезжая на дорогу. – К такому нельзя быть готовым, Скотт. Он ведь всё равно узнает! Узнает самым худшим образом. И тогда ты будешь… ‒ Не узнает, ‒ спокойно ответил МакКолл. ‒ Что?! – нахмурилась Роза, бросая короткие, но пытливые взгляды с дороги на оборотня, вызывая его на зрительный контакт, но альфа упрямо смотрел на освещённый фарами асфальт. ‒ Айзек не узнает, если мы убьём Вирджинию Льюис до того, как он увидит её. ‒ Что за бред?! – нервно повторяла Бэйкер в полголоса. – Что ты несёшь? ‒ Роза, это единственный выход, ‒ выдохнул МакКолл. ‒ Нет! – громко возразила Роза. Разговор перешёл на повышенные тона. – Наш единственный выход – сказать ему правду! Его мать жива! Почти… Он должен знать! Что, если… ‒ Что, если это убьёт его морально?! – повысил голос Скотт, наконец встретившись с Розой глазами. Но теперь она избегала его взгляда. – Что, если после этой правды, от Айзека не останется ничего, кроме обезумевшего волка, разрывающего весь Бейкон-Хиллс на куски, потому что его мать – образ, который он боготворил после её якобы смерти, который помог ему выжить с сумасшедшим отцом, который, кстати, тоже ожесточился после того, как Вивьен не стало, который он пронёс через дюжину полнолуний в голове, оставаясь человеком… Что, если он узнает, кем стал этот образ? Вампиром – чудовищем, высосавшим жизни тысяч людей, похитившим Диану и шантажирующим его этим. Это ты хочешь ему сказать? Такую правду Айзек заслуживает? – Машина остановилась во дворе Бэйкер. – Ты думаешь, что знаешь его, поговорив с ним пару раз наедине, но это не так, Роза. Я знаю его лучше. Я чувствую его. И я знаю, что он не переживёт такой правды. И я думаю, он этого не заслуживает. Скотт резко вышел из машины. Роза сжала руль, судорожно вздохнула и, игнорируя то, что её сейчас отчитали как пятилетнего ребёнка, последовала примеру оборотня, попутно укладывая по полочкам всё, что высказал ей МакКолл. ‒ Он заслуживает правды, ‒ крикнула она вслед альфе. Он остановился и медленно повернулся. Они стояли на ярко-зелёной лужайке перед особняком, сверля друг друга глазами. Следующее Роза сказала уже спокойно: – Не тебе решать, что ему нужно знать, а что нет. Не когда это напрямую касается его. Даже если это сломит его, ты должен быть рядом, чтобы не дать этому случиться. Ты ведь сам понимаешь это. Что с тобой происходит? Бэйкер не ждала ответа. Наверное, потому что она знала, что у Скотта его нет. Поэтому она просто прошла мимо и вошла в дом, не закрывая за собой дверь. Через полторы минуты альфа в сопровождении Стайлза спустился к пленнице, явно не собирающегося оставлять пост охранника. Айрис обвела парней скучающим взглядом и, снова отвернувшись к окну, проговорила: ‒ Я же сказала. Только со Скоттом. Оборотень вздохнул и выжидающе повернулся к другу. ‒ Что? – возмутился Стайлз. – Эван сказал следить за ней. – Но МакКолл и бровью не повёл. Стайлз раздражённо втянул воздух. – Ты серьёзно? Я же всё равно всё узнаю. Эй, это я вывел её на сделку! Так не честно! Теперь на Стилински выжидающе смотрело уже две пары глаз, чего он выдержать не смог и, раздражённо выдохнув, зашагал вверх по лестнице, продолжив возмущаться теперь уже себе под нос. Как только тень Стилински скрылась за лестничным проёмом, Скотт попытался завязать разговор: ‒ Стайлз сказал, тебе есть, что рассказать мне… ‒ Я назову вам адрес, скажу с какой стороны дома подвал, в котором скорее всего держат Диану, ‒ решив не терять время, выложила Фрей. – А взамен я хочу свободу. По-моему, справедливо: Диана похищена из-за меня, я за решёткой из-за вас – я помогаю спасти её, вы вытаскиваете меня отсюда. Все довольны и счастливы. ‒ Кроме Эвана Ллойда, ‒ не согласился Скотт. ‒ А это лишь небольшой бонус, ‒ на секунду Айрис скривилась в лёгкой полу усмешке, будто задумавшись о чём-то своём, но сразу же безэмоционально продолжила: ‒ Брось, МакКолл, тебе ведь плевать на него, на то, чем он занимается, на меня и на наши с ним счёты. Мы оба знаем, что единственно важным для тебя сейчас является спасение члена твоей Стаи, и, я уверена, что это одна из немногих вещей, ради которой ты готов пойти по головам. Так что скажешь? Добудь свободу мне, и я помогу тебе.**********
‒ Откуда у тебя, чёрт возьми, этот адрес?! – Роза вылетела вслед за Скоттом и чуть не упала с собственного крыльца, но удержалась, отвлекаясь от спотыканий на свою главную задачу – не отстать от альфы, который уже садился на свой мотоцикл. – И что ты собираешься делать?! МакКолл, упёртый ты придурок! Ты не поедешь туда один! Что бы за место это ни было! Скотт казалось так и собирался её игнорировать, пока надевал шлем. Взревел мотор, и в следующую секунду Роза просто молча села позади друга. Оборотень замешкался на мгновение, повернулся к пассажирке и, встретившись с её невозмутимым взглядом, невольно усмехнулся: ‒ Ты неисправима.*********
Темнота сгущалась с каждой новой попыткой открыть глаза. Боль усиливалась при любом неудачном движении пальцев. Силы вытерпеть ещё хоть минуту почти не осталось. ‒ Зачем… вы это делаете? – Диана не узнавала свой тихий осипший голос. Вопрос прозвенел в подвальной комнате, обескураживая громкостью в установившейся всего мгновение назад, но уже оглушающей после криков тишине. Ответа не последовало. Мид вновь открыла глаза, надеясь разглядеть лицо Вирджинии, но очертания вокруг лишь плавали, а через секунду и вовсе погрузились во мрак. Сквозь шум бешено циркулирующей крови в голове девушка услышала, как вновь лязгнуло железо, что-то глухо треснуло (будто бы горело дерево), и еле различила шаги и какой-то странный очень тихий напев по правую сторону от себя. Вирджиния, мурлыча незамысловатую мелодию себе под нос, действительно стояла справа деревянного стула, к которому железными перехватами была прикована ведьма. Вампирша вдруг высвободила правую руку Дианы из оков и, чуть склонившись, провела неестественно длинным языком по всему предплечью, остановившись у запястья. Теми немногими клетками мозга, которые ещё способны были анализировать происходящее вокруг и держали Мид в сознании, она прекрасно понимала – это был единственный шанс вырваться. Лучше этого она сейчас знала только то, что она его упустила. Сил не было даже вздохнуть, не то что сотворить заклинание. Да и дышать уже не хотелось, лёгкие при каждом судорожном сокращении диафрагмы больно ударялись о рёбра, заставляя корчиться от ощущения внутреннего раздражения. Железо было повсюду. Теперь Диана это чувствовала. Она чувствовала всё: от огромных железных труб и балок под полом и в стенах, что держали каркас дома, до маленьких сплавных гвоздей в плинтусах здесь и в комнатах наверху… все они давили на ведьму, пронзали насквозь дух внутри неё, не давали дышать, шевелиться, видеть. Диана почти перестала осознавать происходящее, когда Вирджинии потребовалась её рука. Она уже не ощущала ни склизкий язык на ладонной поверхности своего предплечья, ни когти, впивающиеся в тыльную сторону, ни крови, стекающей по руке вниз. ‒ Знаешь, я никогда не пробовала кровь ведьмы, ‒ слова Вирджинии прямо над ухом больно резали слух. – Тем более такой… особенной, как ты. Клыков, пронзающих запястье, Диана тоже не почувствовала. Ей было всё равно. Пусть делает, что хочет с её кровью, только бы больше не пытала её железными пластинами и кочергами, прислоняя их к оголенным участкам кожи, животу и груди. Вампирша оторвалась от запястья Мид спустя две минуты, слизывая капли крови с губ и наблюдая сверху вниз за уже почти полумертвой девушкой. ‒ Говорят, что иногда между вампиром и другим сверхъестественным существом может развиться связь при кормешке… Но мы ведь этого не хотим… Она вдруг пропала из виду. Диана попыталась повернуть голову в сторону предполагаемого нахождения Вирджинии, но тут же оставила эту затею, буквально чувствуя, как подскочило артериальное давление, но не ощущая струйки крови, вытекающей из носа, только слабость. Однако Вирджиния не заставила себя долго ждать. Она появилась внезапно прямо перед Дианой, в руке у неё что-то загадочно искрилось, но из-за помутнения зрения, если не рассудка, ведьма не могла различить предмет. ‒ Ты же не хочешь, чтобы моя зараза проникла к тебе в кровь? ‒ вопрос явно был риторическим. Сегодня Вирджиния вообще была настроена на беседы только с самой собой. ‒ А знаешь, как нужно обрабатывать такие открытые раны? Лучше всего прижигать. Диана поняла, что произошло, слишком поздно. Жгучая ошеломляющая боль резко разгорелась у неё на запястье, переходя во всю руку, а потом и по всему телу. Раскалённое железо на открытой ране сводило ведьму с ума. Из зажмуренных глаз лились слёзы, безвольное шокированное тело извивалось на стуле, доставляя его обладательнице ещё больше боли. Тишину предрассветного часа на Мэйпл-стрит пронзили истошные крики. Скотт резко остановил мотоцикл, быстро сбрасывая с головы шлем. ‒ В чём дело? – Роза позади напряглась, сжимая по бокам куртку МакКолла, будто остерегаясь, как бы тот не вскочил и не бросился прочь. ‒ Т-с-с… ‒ оборотень предупреждающе поднял руку вверх, призывая к молчанию. – Я что-то слышу… Роза послушно затихла, и Скотт, прикрыв глаза, сосредоточился на то том, что ему мгновение назад послышалось. Сначала ничего, лишь утренний ветерок, шелест листьев на деревьях и пара неспящих животных, кажется, грызунов. Но вот оно! Примерно в 20 кварталах отсюда. Крик. Это была Диана. Только бы успеть. Айрис не соврала. Маленький двухэтажный коттедж на Мэйпл-стрит 10 действительно был источником утреннего шума. Скотт невольно поёжился, заметив, насколько дом похож на старый дом Лейхи. МакКолл не вовремя задумался от того ли это, что они с Розой теперь знали правду или Вирджиния Льюис сняла первый попавшийся коттедж в Бейкон-Хиллс, не обратив внимания на его сходство с родным когда-то домом? Роза не слышала криков, пока мотоцикл не остановился через дорогу от дома №10, она сказала об этом оборотню ещё в пути, помогая ему понять, что даже не чуткий слух волка, но связь с членом стаи позволили ему услышать неосознанный зов о помощи. ‒ Айрис сказала, что подвал с восточной стороны дома, ‒ на бегу бросил Скотт, хотя сейчас ему уже не нужны были столь точные координаты, чуткий слух остро реагировал на каждый вскрик Дианы. ‒ Тебе нельзя внутрь, ‒ предостерегла Роза, задержав МакКолла, на полпути к подвальной двери на заднем дворе. – Вирджиния почувствует волка в доме, как только ты переступишь порог, кроме того она там явно не одна, и в таком случае ты и шагу сделать не успеешь… ‒ Что ты предлагаешь? – Скотт непроизвольно бросил нервный взгляд на окно на восточной стене первого этажа, через портьеры которого сочился мягкий желтоватый свет; в других комнатах было темно и, если бы не крики Дианы, можно было бы подумать, что кто-то просто забыл выключить торшер. ‒ Я пойду первой, ‒ трезво рассуждала Роза. – Влезу через окно на другой стороне дома в противоположную от подвала комнату, постараюсь перебить всех её охранников и выманить её к себе, чтобы ты мог залезть в подвал и вынести Диану. План был прост и от того ужасен. Во-первых, они не знали, сколько именно Вирджиния (или Вивьен – Скотт пока что не определился, как стоит называть их нового противника) накусала себе «охранников», что представляло неопределённый риск для Бэйкер, во-вторых, если Розе удастся всё-таки добиться аудиенции с Вирджинией, то каковы шансы, что обе останутся живы? До третьего недостатка альфа не дошёл, так как его волчий слух вновь прорезал вскрик ведьмы. Поэтому он успел лишь коротко кивнуть прежде чем Роза сорвалась с места и побежала за дом. Оббежав половину коттеджа, охотница, недолго думая, ножом из сапога вскрыла первое к дороге окно и, подняв внутреннюю створку, влезла в комнату. В темноте при блёклом лунном освещении Роза поняла, что оказалась на кухне. Вокруг было тихо и темно. Девушка поспешила оценить положение. Открытая двустворчатая дверь напротив окна вела в узкий коридор, арочный проем справа вёл в столовую, откуда через такую же арку можно было попасть в тот же проход, как и со входа на кухню. Послышался отдалённый заглушённый крик, и Роза вздрогнула, узнав охрипший голос подруги. Бэйкер невольно отметила отсутствие признаков какого-либо кулинарного быта на тумбах и на столе: никаких кастрюль, сковород, приборов, стаканов или другой кухонной утвари, ни подставки с ножами, ни вазочки с фруктами или конфетами, никаких украшений или цветов, ничего не выдавало присутствия людей в этом доме. Хотя Роза была уверена, что если открыть холодильник, то глазам тут же станет больно не от белой лампочки внутри, а от обилия красного цвета в полипропиленовых упаковках. Проверять свою теорию девушка не собиралась и подумала, что следует спровоцировать вампиров своим присутствием. Однако не успела охотница достать кол из внутреннего кармана куртки, как по коридору мимо кухни проскользнула тень. Роза невольно напряглась всем телом, сжав оружие покрепче. Она знала: долго ждать не придётся – вампиры в таком состоянии глупы и слишком сильно жаждут крови, чтобы продумать тактику. Вот уже в темноте в дверном проёме зажглись два алых огонька. Бэйкер делает вдох. Три. Лица по-прежнему не видно, даже силуэт еле вырисовывается в такой тьме. Вампир не моргает, смотрит прямо перед собой, и на мгновение Розе кажется, что кровавый взгляд проходит сквозь неё, раздирая плоть на части. Два. Она сглатывает, на секунду расслабляясь, и снова ещё крепче сжимает кол. Она готова. В любую секунду, хоть прямо сейчас, хоть через полчаса смертельных гляделок – решимость зашкаливает и потихоньку внутри просыпается жестокость, кровожадность, но от чего же так жутко липнет страх где-то по рёбрам, выползая из сердца? Ведь она готова. Один. Он бросается. Вихрем вампир налетает на неё, выпуская мерзкий гортанный рык. Прямая атака – прямое поражение. Роза до сих пор сама порой удивляется своей реакции. Сейчас тоже. А вампир делает шаг назад, оседая на колени, так и не закрыв рот со звериными клыками, всё ещё издавая хриплые звуки и дёргаясь словно по инерции пытаясь схватить свою жертву руками. Теперь Роза видит его лицо – бледную маску, сморщившуюся от постоянного рычания, большие глаза, недавно потерявшие свой настоящий цвет, острый нос и тонкие губы. Роза успевает подумать лишь о том, что он, кажется, был совсем ещё юн при обращении, прежде чем кровожадный взгляд стекленеет, и тело с только что моментально иссохшей кожей падает навзничь. Ещё двое вампирш нападают одновременно. Роза успевает выстрелить отравленной слюной Скотта пулей только в одну, непроизвольно подумав, что это, пожалуй, не лучший способ проверить новое оружие, и тут же теряет мысль из-за пронзающей боли в плече. Зубы второй вампирши пронзают тонкую кожу, и Бэйкер шипит от боли, выронив пистолет, и не сразу вспоминает о перочинном ноже в кармане. Ловко выуживая холодное оружие, охотница со всей силой и ненавистью втыкает его в макушку своей пожирательницы, та отпускает жертву, взвывая о боли, и Роза вбивает нож до основания. Вампирша временно умирает. Роза почти расслабилась, воткнув в сердце своей мучительницы деревянный кол и увидев, как та иссохла, наконец умерев окончательно, но вовремя вспомнила об её подстреленной сестре. Бэйкер оглядывается и выдыхает, ей повезло – выпущенная почти наугад пуля угодила в голову вампирши. Охотница делает уверенный шаг к своей несостоявшейся убийце, и на секунду стушевывается. Она не представляет угрозы и очнётся не так быстро, как могла бы её названная сестра от ножа, всаженного в голову. Роза дергает плечом, будто бы не соглашаясь с собственным принятым решением и непроизвольно кривится, всаживая кол в спину рядом с сердцем вампирши, как когда-то Виктория всадила Энди деревянный брусок, чтобы, очнувшись та не смогла его вытащить самостоятельно. Мысль о том, что пуля, отравленная ядом оборотня, скорее всего, всё равно убьёт эту заблудшую душу, приходит к Розе поздно. ‒ Вирджиния! – крикнула Бэйкер, поднявшись с колен и убедившись, что вампиров было всего три. – Выйди и поговори со мной! – Роза непроизвольно обводит взглядом комнату, останавливая его на потолке, прислушиваясь нет ли движения наверху. Тихо. Игнорирование приводит Розу в бешенство, и она кричит яростнее: – Иди сюда, чёртова сука и поговори со мной! Вирджиния! Или Вивьен, как тебя называть?! Выползай из своего гроба и посмотри на своих дважды мёртвых падальщиков! Эффект от упоминания о смерти «детей» не заставляет себя долго ждать, и в одну секунду перед Розой оказывается Вирджиния, вихрем вылетевшая из подвала в комнате напротив кухни, которую Роза уже привыкшими к темноте глазами может разглядеть, отмечая про себя, что вампирша в порыве гнева ещё и оставляет дверь не запертой. Голубая, почти бесцветная радужка глаз вампирши неестественно светится в темноте, женщина слегка склоняет голову и её зрачки, словившие блик луны, угрожающе мерцают красным, совсем как у ночного зверя, затаившегося перед прыжком. ‒ Кто ты такая? Скотт снаружи наконец-то убеждается, что Вирджиния покинула свой пост. Он, наконец, слегка расслабляет свой острый слух, обострившийся после громогласных заявлений Розы, и вскрывает замок на подвальной двери. Преодолев лестницу почти в этаж, МакКолл оказался в немного влажном подвальном помещении, в центре которого на стуле сидела растрепанная и бессознательная Диана. Оборотень подбежал к ней, стараясь действовать как можно тише, и осторожно приподнял её лицо ладонями: ‒ Диана! – прошептал он. – Ди! Девушка еле приподняла веки и приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но альфа тут же поспешно приложил палец ей к губам и взглядом указал на открытую дверь, ведущую в дом, призывая её к молчанию. ‒ Всё будет хорошо, ‒ шепнул он. – Сейчас я тебя вытащу… Кинув взгляд на её руки и ноги, МакКолл решил, что целесообразнее будет вынести ведьму отсюда вместе со стулом и, не теряя времени, собрался поднять стул вместе с Мид на руки, как вдруг… ‒ Скотт! – громкий шёпот Айзека заставил Скотта вздрогнуть от неожиданности. Сосредоточившись на голосах сверху, на отсутствии шума у уличного прохода и на том, чтобы не издавать лишний раз ни звука самому, МакКолл пропустил появление своего беты, очевидно, по-звериному тихо подошедшего снаружи к подвальной лестнице. В голове альфы тут же запульсировала мысль о том, что Лейхи здесь быть нельзя. Если он увидит Вирджинию… ‒ Айзек! ‒ оживившись, еле слышно произнесла Диана сорванными голосовыми связками, за что Скотт был несказанно благодарен, иначе эти двое могли поставить всю спасательную операцию под удар. ‒ Диана! – всё-таки поставили. Услышав ведьму, Айзек, кажется, напрочь забыл о мерах предосторожности и поспешил спуститься в подвал. Скотту каждый его шаг казался громовым раскатом, поэтому, как только альфа оказался в поле зрения Лейхи, он сразу же поспешил жестами попросить того вести себя как можно тише. Айзек коротко кивнул и быстро бесшумно пересёк подвал, оказавшись на коленях перед девушкой. Он нежно коснулся её лица ладонями, Диана медленно подняла на него красные опухшие от слёз глаза, радостно выдохнув и слегка обмякая в его руках, и вымучено улыбнулась. Облегчение Айзека сменилось гневом, стоило ему перевести взгляд на руки и ноги ведьмы и, не успел Скотт возразить, его бета с характерным треском вырвал железные оковы с подлокотников деревянного кресла. В отличие от МакКолла Айзек знал практически всё о природе ведьм, в том числе и о губительной для них силе железа. Тут же Лейхи потянулся к железкам на ногах. Диана хотела было остановить его, но смогла только выдохнуть: тяжесть металла медленно, но верно отступала и боль тоже начала уменьшаться. ‒ Не так быстро… Голос Вирджинии заставил всех троих обратить взгляды на лестницу, ведущую наверх в дом, однако вампирша всё ещё оставалась в тени, и только её красные глаза сверкали из темноты. Айзек, решив, что терять уже в принципе нечего, одним движением освободил щиколотки Дианы, покрасневшие от железа и обожжённые им же, от кандалов и помог ведьме подняться со стула. – Как благородно! – выплюнула Вирджиния, делая шаг вперёд, выходя под лунный свет и выводя перед собой Розу. Вампирские больше напоминающие когти гарпии средний и большой пальцы Вирджинии впивались в нежную кожу охотницы на шее – одно неосторожное движение и Бэйкер могла остаться без щитовидной железы. Скотт сделал было шаг навстречу вампирше, но, столкнувшись с испуганным взглядом Розы, осознав, что она осталась полностью безоружной и не имеющей запасного плана, остановился. В его голове вновь молнией блеснул страх за своего бету. Айзеку нельзя здесь быть!!! Если он узнает, кто на самом деле похитил Диану, он потеряет контроль. И Скотт уже не был уверен, что сможет ему помочь. Тем не менее момент истины был всё ближе, заставляя Скотта и Розу мысленно содрогаться от липкого предвкушения неминуемой сцены. А Айзек, поддерживая Диану, почти повисшую на нём из-за недостатка сил, и крепко прижимая её к себе, успокаиваясь от любимого запаха рядом, наконец, поднял взгляд. И время остановилось. – Мама? Тишина, наступившая в подвале, отягощающе надавила на всех, кто был сейчас здесь. Скотт переводил взгляд с Розы на Вирджинию, узнавая в последней женщину с фотографии в доме Лейхи, Диана, цепляясь за плечи Айзека и не сводя с него обезумевших глаз, кажется, забыла, что не в состоянии вообще что-либо сказать или предпринять, и могла только и думать о том, что теперь ей понятно, почему лицо и некоторые манеры поведения Вирджинии показались ей такими знакомыми. Ведьма, наконец, оторвалась от профиля Айзека и перевела взгляд на вампиршу. Такие же большие глубокие ярко-голубые глаза, форма губ с разницей, что у Айзека они были полнее, овал лица, даже скулы, которые Вирджинии не очень шли, но уж точно не портили Айзека, раскованная мимика, надменный и удивленный одновременно в данный момент взгляд... Диана снова посмотрела на Айзека. Только носами и цветом волос мать и сын похожи не были. В остальном Айзек был полной копией Вирджинии в мужском воплощении. Сам же Лейхи пребывал явно в смятении. Он был шокирован, растерян, напуган. Обеими руками он вцепился в Диану, будто бы боялся, что Вирджиния сейчас опять прикуёт её к стулу и продолжит пытать, а тем временем внутри у него всё разрывалось от смешанности чувств. Ведь вот она – его мать – такая далёкая, такая недоступная, такая неосязаемая и почти святая – вдруг стала столь реальной – вытяни руку и дотронься – она словно воскресла из мертвых, и это пугало, но Айзек всё равно был рад. Стоя в темном подвале и глядя на свою мать, которую он не видел лет 10, оборотень был почти счастлив и почти забыл, что сделало это возможным. Диана готова была поклясться, что в один миг Айзек ослабил хватку и готов был сделать шаг навстречу матери, но всхлип Розы немедленно вернул его в реальность, и оборотень ещё крепче сжал в своих руках ведьму. Вирджиния была поражена так же, как и Айзек, но в отличие от сына, контролировала эмоции не так хорошо. Её глаза горели изумлением, руки тряслись, а губы дрожали, боясь выпустить лишнее неосторожное слово. Наконец, с придыханием она произнесла имя сына: – Айзек... – Ты... – Лейхи запнулся, как будто если он не озвучит свою догадку, она не будет соответствовать реальности. – Ты вампир... – А ты оборотень... И снова молчание, переглядки матери и сына, стоявших так близко и находившихся так далеко друг от друга. – Я... – первым нарушил тишину Айзек. – Я не понимаю... Ты ведь умерла. Мы с отцом тебя похоронили... Мы... Я лично бросал розу на твой гроб в могиле... – Так и было задумано, – ответила Вирджиния. – Вы с Чарльзом должны были поверить, что я умерла, чтобы я могла... – Бросить нас ради бессмертия?! – закончил за неё фразу Айзек, внезапно осознавая истинность своих слов и внутренне содрогаясь от них же. – Всё не так просто, как ты думаешь! – возразила Вирджиния, случайно впиваясь в шею Розы чуть сильнее, выпуская струйку крови с верхних покровов кожи. Скотт напрягся. – Так объясни мне! – Айзек, кажется, напрочь забыл о том, что ситуация не располагала к выяснению семейных отношений, и ни сбивчивое дыхание Розы, ни холодная ладошка Дианы не могли привести его в чувство спокойствия. Ему нужна правда. Прямо здесь. Прямо сейчас. – Почему ты бросила нас?! – Я... – губы Вирджинии задрожали. – Я не бросала вас... Это не так... Я просто хотела... – Чего? – голос Айзека уже давно сорвался. Радость прошла. Теперь его трясло от гнева. Праведного, как он считал, яростного чистого гнева. Как она могла? Это ведь... она. В его воображении мать всегда была почти ангелом, покинувшим их по прихоти несправедливой болезни и самой смерти. Так и было. Так он видел ситуацию в 10 лет, стоя сначала перед кроватью больной мамочки, а после и над могилой. Так он помнил её всю свою сознательную жизнь: безобидную, бледную, слабую здоровьем женщину, некогда безразмерно дарившую любовь своему единственному сыну. В глубинках его сознания, скорее всего, так будет всегда, потому что властной сильной и жестокой Вирджинии нет места в его сердце и воспоминаниях. – А имя... Вирджиния Льюис! – выплюнул Лейхи. – Из какого фильма ты его выдрала?! – Из твоего любимого... – тихо ответила Вирджиния. Кажется, она наконец-то начала чувствовать отголоски вины, но по-прежнему смотрела прямо в глаза оборотню, в то время как он периодически переводил взгляд на Розу, пытаясь понять, почему охотница так виновато прячет взор. – Как мило, – процедил Айзек. – Кажется, я уже готов простить тебя. – Не язви, ты сразу становишься похож на Чарльза... – по-родительски строго произнесла Вирджиния, очевидно, не понимая, чем именно её замечание так взбесило Айзека. – Не смей произносить его имя! – воскликнул юноша, предупреждающе выставив указательный палец. Отец внезапно предстал ему чуть ли не святым по сравнению с тем, что осталось от его матери. Хотя Айзек всегда считал его порождением Сатаны. Интересно, знал ли он о том, что Вирджиния умерла, но не в том смысле, в котором принято думать? Если ответ да, то некоторые инциденты отца в свою сторону Айзек готов был оправдать. – Ты больше не имеешь права говорить о нём! – Мне жаль, что он так умер, – без тени грусти или печали, бросила Вирджиния, боясь никогда больше не произнести вслух соболезнования о кончине мужа. – Давно это случилось? – Прекрати! – Айзек дёрнулся, и Диана испугалась, что он сейчас превратится и вступит в бой со своей матерью. Но Лейхи твёрдо стоял рядом, крепко сжимая руку девушки. – Ты даже не представляешь, что нам с ним пришлось пережить после того, как тебя не стало! Как тяжело ему было справляться! Как он винил из-за этого всех вокруг, включая меня… ‒ О, Айзек, мне жаль, что он мучал тебя, ‒ вновь безэмоционально перебила сына Вирджиния. – Ты не заслужил того, чтоб он срывался на тебе, закрывал в подвале и… ‒ Ты знала? – Айзек был поражен второй раз за последние десять минут, и в этот раз шок был, кажется, ещё глубже, чем в первый. Голос оборотня стал тихим и охрипшим. – Ты знала и ничего не сделала?! ‒ Я иногда приезжала в город, так… на одну ночь, ‒ повела плечом Вирджиния. – Останавливалась у дома Лейхи и слышала крики… Я же не могла зайти внутрь будто ничего не было… Вы думали, что я мертва. И так и должно было быть. Айзек отвернулся не в силах больше видеть, с каким безразличием его мать ведёт разговор обо всех его страхах перед отцом и последствиях сурового воспитания, горько усмехнулся и, посмотрев прямо в такие же как у него самого глаза, тихо сказал: ‒ Поверить не могу, что это ты… ‒ Они смотрели друг другу в глаза, и Айзек не увидел во взгляде напротив ничего, кроме расчетливого хладнокровия, пронизывающего всё его нутро словно колючий морозный воздух, взгляды обоих были такими же холодными, как и цвет глаз. Зрительный контакт прервался, и оборотень, взглянув поочередно на Скотта и Розу, посмотреть на Диану ему не хватило духу – он был так виноват перед ней, отчётливо произнёс: ‒ Знакомьтесь, Вивьен Лейхи – женщина, которая меня родила. Больше у меня нет матери. Подобное заявление при немного других обстоятельствах могло бы стоить Розе жизни, но в данной ситуации про её существование вовсе забыли. Айзек и теперь уже Вивьен вновь встретились глазами. И если сначала слова сына и задели вампиршу, то уже через пару секунд она взяла себя в руки и прожигала его уже не гневным, а раздражённым и по-прежнему холодным взглядом. Айзек же сам не знал, что сейчас чувствует. Преимущественными, наверное, были злость, досада и всепоглощающая обида. Внезапно он чуть опустил взгляд и встретился глазами с Бэйкер – снова эти виноватые глаза, но почему? Айзек посмотрел на Скотта. Альфа держался увереннее, и не извинялся, а скорее сочувствовал или пытался поддержать, но ни Роза, ни он удивлены не были. ‒ Боже… ‒ тихо вырвалось у Лейхи. – Вы знали… Он в ужасе повернулся к Диане, на секунду задержавшись, боясь увидеть в её глазах жалость. Если ведьма знала и не сказала ему… Но Диана смотрит на него шокировано, она ещё крепче сжимает его ладонь, потому что происходящее всё больше пугает её и единственное, чего она хочет, ‒ поскорее убраться из этого места. И Айзек выдыхает, потому что почти верит, но всё равно спрашивает: ‒ Ты знала? Диана отрицательно мотает головой, и Айзек окончательно успокаивается, даже не слушая её пульс, потому что это ни к чему. Он верит ей. Вина перед девушкой за выходку его матери новой волной окатывает его, и он в извиняющемся жесте незаметно переплетает их пальцы, вновь поворачиваясь к Вивьен, от внимания которой этот интимный жест всё же не ускользает. Она усмехается: ‒ Может быть, она и не скрывала от тебя чужих секретов, но свой – самый главный она тоже открыла? ‒ Вивьен перехватила Розу, заставив ту вытянуться. Айзек потупил взор. ‒ О чём ты? – О Боже! Так они не знают... – улыбка на губах вампирши засияла, оголяя чуть увеличившиеся резцы. Весь мир перед Дианой померк. Осталась только паника - жуткая удушливая паника, вот-вот лишившая бы её сознания. Разумеется, она понимала, что речь идёт о тайне рода Блэквеллов. Вампирша вот-вот расхохоталась бы, увидев, как побелела и без того бледная ведьма, но всё-таки сдержала истерику и после пары смешков предложила: ‒ Давай, Диана! Скажи ему! ‒ она явно забавлялась ситуацией и не сводила свой пытливый взгляд теперь уже с Мид. – Расскажи ему свой секрет. Айзек смотрит то на мать, то на девушку, останавливаясь всё же на Диане и, столкнувшись с растерянностью в её карих глазах, осторожно спрашивает: ‒ О чём она говорит? Диана всё ещё слаба, она не усвоила всю полученную информацию до конца, она всё ещё свыкается с мыслью, что мать Айзека – вампирша, ищущая артефакт воскрешения, она всё ещё чувствует тяжесть железа и не может колдовать, чтобы сбежать отсюда, но она четко осознаёт, что должна, наконец, сказать Айзеку правду. Если она не сделает этого сейчас, то потеряет его навсегда. ‒ Скажи ему! Приказ Вивьен режет по ушам, однако Диана отчего-то медлит. Что, если, сказав ему правду, она всё равно потеряет его… Стае, скорее всего, не нужен потенциальный злодей в рядах, они не станут держать под боком бомбу замедленного действия... даже Кира не смогла остаться, хотя была девушкой альфы, пробыла членом стаи около года и была почти так же опасна как Диана, а Мид не пробыла в Бейкон-Хиллс и полных трёх месяцев. А Айзек… Айзек – волк, и волку нужна Стая, а не злая ведьма… Страх подступает к горлу. ‒ Если ты не скажешь, это сделаю я! – угрожает Вивьен. Айзек начинает волноваться, вампирша почти сорвалась на крик, она больше не смеётся, а Диана всё молчит, поднимая взгляд на него в надежде найти в голубых глазах что-то, кроме непонимания. Больше всего она боится, что после произнесенного ею вслух признания, его взгляд не изменится, и в нём так и не появится что-то, чего она так ждёт. Но если Айзек и услышит правду, то от неё. ‒ Я… Меня зовут не Диана Мид, ‒ смотря прямо в глаза Лейхи, произнесла ведьма. – Я Диана Блэквелл. Мой отец – самый опасный колдун последнего двадцатилетия – Джон Блэквелл в прошлом году хотел собрать свой собственный круг, куда вошли бы шестеро его детей, которых он наплодил по всем Штатам. Тогда он получил бы могущественный Круг Байколна – древнего тёмного колдуна, потомка темных ведьм Далии и Эстер, что произвели на свет вампиров, нарушив тем самым природный баланс, и… моего предка. Его кровь была кровью Джона Блэквелла, и соответственно она течёт и у меня в жилах… Слова дались Диане с трудом, но легче, чем она себе представляла, однако под конец своего короткого монолога в глаза Айзеку она уже не смотрела. Пелена слёз застилала весь обзор, но ведьма мужественно сдерживалась, пряча взгляд от всех где-то в темноте за спиной Лейхи, который стоял как громом поражённый. Диана почувствовала, как ослабла его хватка на её руке, опустила голову, спрятав лицо в волосах, и прикрыла глаза, позволив только одной слезинке одиноко скатиться вниз по щеке. Подняв лицо и прочистив горло, Диана продолжила, пока это не сделала за неё Вивьен: ‒ Самое главное, что я должна была сказать вам, ‒ это то, что сила, которой обладают Блэквеллы, рано или поздно затуманивает разум и… ведьма или колдун из рода Байколна обычно становится безумцем с одной единственной целью – собрать Чистый Круг. Моему отцу это почти удалось. Чем больше... чем чаще я пользуюсь магией, тем ближе я к черте… Поэтому я уехала из Ченс-Харбора. Я должна была затеряться здесь, не использовать магию совсем, но встретила вас… и захотела помочь. Айзек почти отпустил руку девушки. Он тоже больше не смотрел на неё, находясь где-то глубоко в своих мыслях, очевидно, тщательно обдумывая признание ведьмы. Диана сжала его пальцы своими, заставляя его посмотреть ей в глаза: ‒ Айзек, прости меня… ‒ тихо попросила она. – Я не хотела, чтоб ты так это узнал. Прости… ‒ Забавно, что ты не упомянула Айрис в той части про детей Блэквелла, ‒ не дав оборотню и слова сказать, рассуждала вслух Вивьен. – Хотя, учитывая, что у вас не очень тёплые сестринские отношения, можно догадаться, что тебе, наверное, неприятно о ней упоминать. Ведь в семье не без урода, правда? Айзек посмотрел на Диану, не произнося не слова, но задавая прямой вопрос. ‒ Это правда, ‒ ответила Диана, глядя ему в глаза. – Помнишь тот день, когда она впервые появилась? Я не просто так почувствовала её энергию. Я почувствовала её, не просто потому что она ведьма, а потому что она такая же ведьма, как я. Айрис моя сестра. Наступила тишина. Никто не смотрел в глаза друг другу. Скотт и Роза, не удивившиеся настоящему имени Вивьен, были поражены настоящей фамилией Дианы и теперь глядели то на Диану, то на Айзека, стоявших друг напротив друга, но отчаянно избегавших зрительного контакта. Неизвестно, как долго тянулось бы это казалось бы неловкое, но на деле скорее абсурдное молчание. Со стороны всё это выглядело просто смешно и, окажись в той комнате кто-то, кто не знал бы ситуации целиком, то должно быть, если не рассмеялся бы, то глубоко удивился сложившейся картине: белокурая вампирша с обезумевшим взглядом сжимала горло молоденькой охотницы на вампиров, в паре метров от них стоял оборотень, растерянный и поникший, а напротив ещё один волк прячет взгляд от ведьмы, порывающейся коснуться его руки, но так же прячущей глаза. К счастью, или к сожалению, но в одно из мгновений этой неловкой сумятицы яркая вспышка озарила вампирский подвал, и вакуум тишины, заполнившей воздух, лопнул от взрыва молекул, шага на каменный пол и голоса... Айрис? А после... всё случилось так быстро. Диана никогда бы не смогла в точности воссоздать все события той минуты в правильной хронологии. Кажется, Фрей сначала вырвала Розу из рук Виктории, потом вместе с ней исчезла и появилась возле Скотта (или наоборот), и только после этого очутилась возле Айзека и Дианы, каждый свой хлопок телепортации сопровождая вспышкой яркого света, ослепляющего вампиршу. Диана из-за своей слабости к моменту, когда Айрис оказалась рядом, тоже уже мало что различала вокруг себя, и лишь по наитию схватилась за руку сестры. Диана поняла, что Айрис воспользовалась тем же заклинанием, которым некогда в лесу Мид перенесла почти всю стаю вглубь чащи в погоне за вампирами Вивьен. Всё вокруг замелькало. Тёмные стены сменялись всеми цветами радуги, пока весь спектр не закружился так быстро, что слился в сплошной белый поток. Отсутствие каких-либо координат, пустота и ослепительная белесоватость давили на сознание и все органы чувств, в особенности на глаза, как бы сильно Диана не жмурилась. Тяжесть потери во времени и пространстве захлестнула ведьму с головы до ног, окутывая своими липкими объятиями и заставляя забыться. Пустота в мыслях появилась так же быстро как и пустота вокруг. Диана потеряла сознание.