.script

— Блять, Ренч! Одной этой фразой можно было объяснить все провальные попытки Ренча внести в отношения «что-то новенькое». Серенады в три утра под окном, новый статус «Тебя ебал, мамку твою ебал и Маркуса Холлоуэя тоже», их совместное селфи на заставке смартфона или на рабочем столе ноутбука, провальные во всех смыслах комплименты (типа «мой шоколадный зайчик»), шутки про «я, кажется, потерял тебя в темноте» и ещё сотни пунктов этого списка, который можно продолжать бесконечно. — Что? — два знака вопроса на экране на эскарпе маски сменяется подмигивающей рожицей. Если бы не провода, стянувшие запястья Маркуса, он бы заехал бильярдным шаром по этой наглой роже. Ренч тем временем продолжал свою незаконченную речь: — Ты же сам сказал, что хочешь попробовать что-то новенькое. Маркус злобно зыркнул на Ренча, отлично вспоминая вырванную из контекста фразу, когда они обсуждали, заказывать ли им что-то новенькое на ужин или обойтись пиццей. Он уже хотел сказать об этом, но его рот был закрыт сухой ладонью. Лишенный возможности двигаться, привязанный к подлокотнику дивана какими-то проводами, он теперь ещё и не мог высказать своё мнение о происходящем. Как же вовремя у Ситары с Горацием появились неотложные дела, а Джош впервые в жизни решил прогуляться и выпить кофе. Именно в этот момент Ренч вспомнил о своей любви к БДСМ и о садистских наклонностях. А вместо привычных миру наручников или, на худой конец, цепей, его изощрённый мозг решил использовать провода USB. Где отыскал — вопрос пятнадцатый, а что будет делать с их помощью — самый первый, можно сказать, животрепещущий. Маркус совершил слабую попытку вырваться, но тугие провода больно обожгли кожу. Ренч, восседающий на его бёдрах, уже вовсю наслаждался своей властью, трогая смуглую кожу и оглаживая живот под тёмной толстовкой. Контраст светлого и темного, холодного и горячего. — Ну милый, — проворковал Ренч, когда, забравшись пальцами под ремень джинсов, почувствовал, как его пинают в задницу коленкой. — Я обещаю быть нежным. Тебе не будет больно. Он подобрался пальцами к пряжке ремня, другой рукой продолжая щекотать Маркуса легкими касаниями, задрав его толстовку до подбородка и наслаждаясь открывшимся видом. — Слезь нахрен! Нас щас кто-нибудь увидит, и тогда оправдываться будешь ты! — злобно зашипел Маркус, пытаясь скинуть парня с себя, мечась по дивану, как эпилептик в припадке. — Ты думаешь, я об этом не позаботился? Да сюда никто не заглянет следующие три часа, а магазинчик с комиксами сегодня закрыт. Ну знаешь, никого, кроме нас, ты можешь кричать так громко, как хочешь. — Я на это не подписывался! — завыл Холлоуэй, сдавшись под весом чужого тела и от приятных ощущений. Каждое прикосновение Ренча оставалось на коже, словно клеймо. Приятно до одури. После этих слов Ренч стянул с Маркуса ненужные в этой ситуации штаны, а потом после нескольких секунд напряженного молчания сначала зафыркал, а потом вульгарно заржал, громко и издевательски. — Ну и бельишко у тебя! — сквозь смех проговорил он, рассматривая маленьких голубых роботов, которые украшали боксеры. — Ну че ты ржешь, тело! — Холлоуэй фыркнул, а потом его губы растянулись в издевательской ухмылке. — Не ты ли там хвастался, что у тебя даже трусы в шипах? — Да у меня труханы в сотню раз круче твоих! — гордо заявляет Ренч, за несколько секунд справляясь со своими джинсами и представляя взору Маркуса красные семейники, украшенные белыми звездочками. Смех усиливается. — Так у тебя трусы из дырки в джинсах торчат?! А я думал, это заплатка такая! — они перестают смеяться, тихо всхлипывая и пытаясь успокоиться, так и оставшись со снятыми штанами. — Ребята, какого хера?! — голос Ситары в ту же секунду прекращает все веселье. Перед ее глазами предстояло прекрасное зрелище — Маркус на диване в трусах, как у шестиклассника-гика, которому нижнее белье покупает мама, привязанный к подлокотнику USB-проводами, а на нем, приземлив свою тощую задницу, восседает Ренч в ярко-красных семейниках. Именно абсурдность этой ситуации спасала этих двоих от смерти, потому что Ситара все пыталась решить, нужно это сфотографировать, или лучше зарядить Ренчу, как зачинщику сего бесстыдства, по голове чем-то тяжёлым. Ведь это он выгонял всех из хакерспейса, придумывая какие-то отговорки и злобненько хихикая. Зашедший следом Джош протянул жалобную реплику: — Моя зарядка… — Я же вас попросил свал… погулять где-нибудь часок, а лучше четыре, — злобно прошипел Ренч, а пиксели на его маске сложились в две наклонные линии, выражая злость. — Так мы ушли. Только Джош забыл свою зарядку, но, думаю, она ему уже не так сильно нужна, как вам двоим, да, ребят? — Маркус повернул назад голову до хруста в шее, замечая среди мотка проводов на его запястьях незаметный серый шнур, специально подписанный чёрным маркёром «Джош». — Да уходим мы, — тем временем сквозь смех прокричала Ситара, оттаскивая Джоша за локоть и удаляясь в сторону выхода, — уходим! — в последний момент уворачиваясь от кеда, который Ренч метко кинул прямо в неё. Хлопнула дверь. Подвал магазина комиксов погрузился в тишину. — Ты видел лицо Джоша? — Маркус уткнулся в сгиб локтя, сгорая от стыда или от смущения. — Как будто мы тут голые хлестали друг друга его зарядкой в порыве страсти. Он же на этот диван в жизни больше не сядет. — Мне кажется, он после этого случая вообще пить начнёт. Слишком уж сильная психологическая травма. Романтическая атмосфера была разрушена, и как бы Ренч не старался продолжить их извращённые игры, очередная попытка внести в их отношения «что-то новенькое» провалилась.