Воители города

- Она так и сказала? Замёрзли в бурю? - переспросила Песчаная Буря, глядя на него огромными от ужаса глазами, так что огневолосому воину больше всего на свете хотелось взять её за руку, обнять и никогда не отпускать, чтобы защитить её от всех опасностей города, от голода, метелей, от Когтя, от всего! - Им было по четыре года... - прошептала Огнегрив, невольно сделав вперёд один шаг, ноги не двигались, он словно прирос к земле. Казалось, что ничего хуже, чем услышать о произошедшем или увидеть это, уже не будет, но рассказать обо всем оказалось тяжелее всего. И был лишь один человек, которому он мог все рассказать. О том, чтобы рассказать обо всем Крутобоку не могло быть и речи, сероволосый воин и так слишком волнуется из-за своих малышей и Серебрянки, а нервировать молодую королеву было ещё хуже, Вранокрыл же сам был таким ребёнком - одиноким и брошенным, и меньше всего на свете Огнегриву хотелось заставлять его выслушивать подобные речи и ещё раз напоминать ему о его родителях. Но он просто не мог промолчать. Не мог, когда знал, что пережила всегда гордая, уверенная в себе, благородная Синяя Звезда. И во всем городе был лишь один человек, с которым он мог об этом поговорить. - Мне никогда об этом не рассказывали... - прошептала золотоволосая девушка, встав со старого ящика, приставленного к стене дома и подойдя к нему - Почему, Огнегрив? Почему отец никогда не рассказывал мне об этом раньше?! Он ведь был как минимум оруженосцем! Он не мог не знать! Девушка обняла его за плечи, на её щеках не было слез, но Огнегрив знал, что она плачет. Плачет и боится, он уже знал все эмоции, отражающиеся на её лице, наизусть! - Наверное, он просто не хотел тебя пугать... - прошептал он, осторожно обнимая её - Сначала ты была маленькая, потом все начало забываться. Никто уже не говорит об этом, никто не хочет разрывать уже закрывшиеся раны, особенно чужие. - Хорошо же забылось! Никто не говорил об этом ни разу! - рявкнула Песчаная Буря, отбросив косу за плечо - Это были два живых человека, дети, а они... Они, они, они... Она не договорила. Она просто бросилась ему на плечо, обняла его, а через несколько минут они уже плакали вдвоём, в объятиях друг друга. Огнегрив и не понял, как солёные слезы начали течь по его щекам, под руками дрожала Песчаная Буря. Зачем он вообще рассказал ей про то, что узнал..? - Спасибо... - внезапно прошептала золотоволосая девушка, крепче обнимая его - Они просто решили их забыть... Про мёртвых надо помнить. Даже если ты их не знал. Не знал - внезапно понял Огнегрив, всю свою жизнь в Банде он думал, что знает своих соплеменников, но выяснилось, что он совершенно не знал Синюю Звезду. Она была не просто гордой и несгибаемой, заботливой и бесстрашной. Она была живой. И она была намного сильнее, чем он думал. Она потеряла своих детей, но каждый день продолжала заботиться о своей Банде. Она жила так, словно все её соплеменники стали её детьми. Она ни про кого не забывала и не оставляла никого без внимания, она позволяла воинам самим решать свои конфликты и одновременно помогала им, она брала из кучи последний кусок и отдавала первый старикам. Она помогала королева воспитывать детей и заботились о них, играла с ними и поддерживала оруженосцев в первые дни тренировок. Она любила их. Давний вопрос, который когда-то задал ему ещё Облачко, и который с тех пор временами стоял у него на душе, наконец был отвечен. Ответ пришёл сам собой. Она не пожалела его. Она полюбила его. Поэтому она приняла его и Облачко в Банду. Она увидела в них таких же одиноких, нуждающихся в любви, семье и доме детей, которых она потеряла в буране. Она не забыла своих детей. И в память о них она заботились об остальных. - Она осталась такой же сильной. - прошептал Огнегрив, чувствуя, как Песчаная Буря поднимает голову от его плеча и ослабляет хватку - Она потеряла их и полюбила всех вокруг как своих детей. Золотоволосая девушка подняла на него глаза, и в этих чистейших изумрудах он увидел и боль, и горечь поражения, и страх, который он видел в её глазах всего один раз, когда из лагеря пропали Уголечек и Тростиночка, и любовь. - Они погибли, а мои брат и сестра ещё живы! Я никогда не забуду, что было, когда они пропали! Да - они оба не забудут - внезапно понял Огнегрив, ещё раз оказавшись на площади в тот момент, когда он стоял на площади, а Чернобурка вышла, зовя своих двойняшек и Облачко. А ведь они так и не выяснили, что именно произошло тогда, и почему никого не оказалось на посту, у них просто не было времени - сначала ему нужно было объясниться с Облачко, а потом у него чуть не украли часы, и на них напала Речная Банда. А ведь Дым говорил, что может случится что-то очень плохое, если золотоволосая девушка не станет его подругой. Тогда он получил пощёчину - и этого не забыл, и наверняка именно он разболтал во время патрулей Речной Банде о том, что произошло! Что, если и с поста он ушёл нарочно, зная, что дети сбегут из лагеря, и что тогда они, скорее всего, попадут в руки полиции или погибнут?! - Надо выяснить, какое отношение этот паразит имел к тому что они пропали! - почти что прошипела воительница, отпустив его, очевидно, она тоже вспомнила, кто тогда был на посту, и его сказанные месяц назад слова. Дым обычно не бросал слов на ветер, даже если учитывать его хвастовство, а учитывая то, что он однажды уже ввязащся в драку с ним, и слова, которые он сказал Облачко, он вполне мог сделать это - нарочно дать детям сбежать, чтобы отомстить и ему, и Песчаной Буре сразу. Проще всего было натравить на него Ярохвоста, так как медноволосый воин был единственным, кроме предводительницы и глашатая, кого он ещё слушал, но в последнее время он перестал уважать даже его, особенно после того, как Ярохвост отвечил ему подзатыльник за оскорбление Пестролистой и те роковые слова, сказанные Облачко, и втягивать в это ещё и его совершенно не хотелось. Им хватало и того, что Ярохвосту приходится каждый день ходить под самым носом у Когтя и даже спать с ним в одной комнате, пусть и в разных её углах, и страх того, что однажды медноволосый воин будет найден в переулке с ножом в груди, временами не отпускал его. - Проще всего его игнорировать. - вздохнул Огнегрив, вспомнив, чем закончилась его последняя стычка с Дымом, Песчаная Буря только закатила глаза. - Пока он опять что-нибудь не устроит, и это не станет очевидно?! Только чудом никто не пострадал, а если в следующий раз он их отравит?! Надо поставить его на место, раз и навсегда! Это Огнегрив и сам знал, но, в отличие от Когтя, против него не было ни улики. Ни доказаннлй попытки убийства, ни записки, так что доказать что-либо было невозможно, и для всех Дым был просто драчливым воином, который живёт в комнате один и ни с кем не общается, и которого гоняют королевы из-за его ревности и постоянных попыток приклеиться к Песчаной Буре. Записки... Записку от Невидимки он вчера не нашёл. - Я так и не получил от Невидимки ни одного письма. - вздохнул он, и золотоволосая девушка с тревогой огляделась вокруг, чтобы убедиться, что в переулке больше никого нет, и их никто не подслушивает. - Может, она просто не смогла выбраться из лагеря и поэтому не принесла её? - спросила она, но огневолосый воин покачал головой. - Она приносит их на неделе, а я вытаскиваю записки в четверг, и за всю неделю она точно минимум один раз пошла бы в пограничный патруль. - ответил он, опустив голову. Записки не было вчера. Её не было сегодня утром. Невидимка не принесла её или не написала. А это могло означать только одно. С ней что-то случилось, и это что-то плохое. Оцелотка часто использовала неугодных ей воинов в качестве тренажёров на тренировках, и она вполне могла отдать приказ отрабатывать на ней смертельные приёмы, а потом Пачкун даже не смог бы нормально положить девушку в лазарет! Что, если её искалечили или и вовсе бросили на улице умирать из-за раны, или заперли в лагере?! - Ты же не думаешь, что её раскрыли? - спросила Песчаная Буря, и Огнегрив внезапно понял, что предпочёл бы первый вариант. Раскрыли! Неизвестно, что сделает Оцелотка, если узнает об этом! Речная глашатая уже проявила себя крайне жестоким человеком, она морила старейшин голодом и отправила на смерть маленьких оруженосцев, а Невидимка была взрослой воительницей, и её точнее не остановила бы собственная совесть. Её могли просто убить. Убить или выцарапать глаза, отрезать пальцы или притащить волком в полицейский участок! Он рассказал о записках только Песчаной Буре, Крутобоку, Вранокрылу и Ярохвосту, и они бы точно не сказали никому, кроме Серебрянки, ни слова, но кто мог знать об этом в Речной Банде? Огнегрив был уверен, что Камень знал о том, что делает его сестра, он сам тайком кормил старейшин утаенной во время охоты добычей, но не мог же он выдать её?! Или это сделал кто-то другой, кто просто случайно увидел её у моста, а потом продал за лишний кусок мяса?!! Из рассказов синеволосой девушки Огнегрив знал, что в Речной Банде доносы стали почти что обыденным явлением, и что у нее есть своя свита из Лягушатника, Камыша, Белолапого и Светозарной, которую она щедро кормит и которая и выполняют её распоряжения, и эти люди действительно могли сделать с ней все, что угодно. - Если её поймали, я надеюсь, что она все ещё жива. - прошептал он, положив руку девушке на плечо. Песчаная Буря обернулась к нему с дерзкими огоньками в глазах. - Мы ещё не знаем, поймали её или нет. Надо проверить записку. Ещё раз убедившись, что за ними точно никто не следит, они оба залезли на крышу и, осмотревшись, побежали по городу по направлению к реке. Только на середине дороги Огнегрив вспомнил про пограничный патруль, в который Коготь отправил их вместе с Долгохвостом, но снйчас ему было абсолютно все равно. Он должен был проверить тайник за кирпичом. У реки было достаточно тихо, только несколько прохожих прогуливались по набережной, и оба воина быстро перебежали улицу и перемахнули через бортик около реки, осторожно сбежав по обрыву вниз к воде, ни даму с комнатной собачкой, ни пару мальчишек на мосту явно не заинтересовали юноша с девушкой, метнувшиеся под мост, и напоследок Огнегрив ещё раз огляделся вокруг, чтобы убедиться, что рядом нет Речной Банды. Никого. Даже в воде или на другом берегу. Рыжеволосый воин осторожно взялся за кирпич, повернул его и засунул вглубь руку, отчаянно надеясь нащупать клочок бумаги, но почувствовал кончиками пальцев только сырость и холодный камень. Песчаная Буря подошла поближе и испуганно переглянулась с ним. Записки не было.