Вирус

Новый приступ дерущего нежные слизистые кашля настал слишком резко, снова вырывая девушку из обморока. Ядовитая пыль, кружившая в воздухе и попадающая в легкие, никак не хотела приниматься молодым и чистым организмом. Девушка застонала, пытаясь широко распахнуть веки и хоть что-то рассмотреть в непроглядной темноте. Однако это были бесполезные попытки, от которых только едко защипали глаза. — Пожалуйста, — шепотом взмолилась она, снова зажмуриваясь. — Мне страшно. Помогите. Ответом рыжей была привычная звенящая тишина, нарушаемая лишь отголосками далекого звука капающей воды. Воды, до которой девушка просто не смогла бы добраться, находясь под чудом не раздавившими ее завалами. Девушка тяжело и судорожно дышала, ощупывая темное пространство вокруг себя ладонями. Конечности затекли после долгого нахождения в одном положении, а внутренности скручивал тугой болезненный узел. Кто знает, сколько она уже здесь пролежала? На уши давило. Казалось, еще немного, и воздух в чудом образовавшемся кармашке разрушенного асфальта закончится совсем. Лучше бы ее сожрали там, чем вот так, медленно, умирать под землей. Ерым прикрыла глаза и беззвучно заплакала. Ей было жалко себя. Жалко Ри Тэ, которая сама неизвестно где находится. Жалко маму и дедушку, которые, всенепременно расстроятся, узнав, что их дочь и внучка вот так вот умерла. Почему-то в голову первокурсницы даже на секунду не могла прийти мысль, что ее родственников больше нет. Да, в пригороде Сеула разруха и бегают жуткие монстры. Да, ни у кого нет связи, и никто не знает, куда пропали люди. Но мало ли что могло здесь случиться? В центре столицы, где находился ее дом, наверняка все в порядке, и мама с дедом-военным в отставке волнуются, что не могут связаться с ней. По-другому и быть не может. Как же невыносимо колит сердце от мысли, что совсем скоро они узнают о смерти единственного ребенка в их маленькой, но такой крепкой семье. Ерым закусила пухлую губку и зажмурилась сильнее. Все равно ни черта вокруг не видно. На автомате продолжающая шарить по земле рука наткнулась на продолговатый шершавый предмет. Наверное, это был камень. Чон бесшумно и как-то истерически хмыкнула, крепко сжимая его израненными пальцами и с трудом поднимая в воздух. Удар об находившийся рядом с ней железный штырь раздался слишком громко в звенящей тишине. Девушка даже вздрогнула от неожиданности. Где-то в душе поселилась слабая надежда, что ее могут услышать, и она снова и снова опускала руку, стуча по металлической поверхности. — Пожалуйста, — пересохшими губами шептала Ерым, раз за разом поднимая постепенно затекающую руку. — Господи, пожалуйста. Помоги мне… Время потеряло свой счет. Чон с трудом соображала, сколько продолжалась эта экзекуция над ее ушами. Монотонный стук, издаваемый ей самой, словно молотком пронзал слух, попадая в мозг, но остановиться девушка не могла. Кажется, она опять проваливалась в обмороки и не один раз, но все время, когда приходила в себя, этот стук был единственным, что Ерым слышала. Она засыпала и просыпалась снова. Снова и снова хрипло молила непонятно кого о помощи, однако все было бесполезно. Поэтому когда до ее болезненно обострившегося слуха донесся шорох откуда-то сверху, Чон сначала решила, что бредит. Через пару минут ей за шиворот что-то посыпалось, а в застоявшемся воздухе неожиданно появились прохладные струи. Девушка замерла, останавливая в кровь разодранную руку с камнем в воздухе. — Эй! — чей-то крик, глухо доносившийся до места ее нахождения, словно острое лезвие чиркнул по барабанным перепонкам, а у тяжело дышащей от нехватки кислорода Ерым окончательно перехватило дыхание. — Помогите! — просипела она, но из пересохшего рта донеслись только хрипы, слабо похожие на голос человека. Девушка попробовала повторить еще раз, но снова тщетно. Сердце испуганно заколотилось. Казалось, нашедший ее человек, сейчас подумает, что тут никого нет, и уйдет, а она окончательно сгинет под завалами. Непонятно откуда взявшаяся сила заставила Чон снова и снова стучать камнем о штырь, на это раз куда быстрее и громче, чем ранее. Прошло несколько минут. Мучительно долгих минут, показавшихся рыжей первокурснице целой вечностью, прежде чем на сморщившуюся девушку посыпалась крошка. Кто-то наверху словно рылся, пытаясь убрать заваленные куски земли. Это продолжалась около десять минут, прежде чем по коже Ерым пробежались колючие мурашки от резко проникшего в обвал холода. Ее услышали. Ее нашли. Чон по-прежнему ничего не видела из-за привыкшим к темноте к глазам и явно спустившуюся на улицу ночь, однако она точно ощущала, что небольшая изначально щель чьими-то стараниями растет все больше. — Эй, — спустя еще какое-то время донесся до девушки смутно знакомый голос. — Ты как там, живая? Глаза ослепил яркий свет фонарика, отчего она крепко зажмурилась и закивала головой, не в силах выговорить ни слова. — Я расчистил, что смог, но плиту убрать не получится, я не экскаватор. — Голос на несколько секунд стал глуше, словно человек отворачивался, а потом снова зазвучал четко: — И как тебя вообще тут не размазало? Девушка пропускала смысл слов мимо ушей и судорожно всхлипывала, полной грудью вдыхая свежий воздух. Правда, учитывая огромное количество вредных примесей, едкого дыма и прочих неприятных ароматов, назвать его «свежим» было слишком громко, но после нескольких часов проведенных в наглухо изолированном пространстве, он казался просто невероятно сладким и чистым. — Так, — тем временем четко продолжал парень. — Слушай меня внимательно и, ради бога, не делай резких телодвижений, если не хочешь, чтобы тебе на голову вся эта чудесная конструкция обрушилась. Поняла? — Да, — кивнув, просипела Ерым. Ее собеседник прекрасно видел ее под лучом фонарика, а вот она по-прежнему жмурилась. — Сейчас медленно садишься и подползаешь чуть правее, пока в завал не упрешься. — Скомандовал парень. — Здесь щель слишком узкая, не пролезешь, а с той стороны плиты есть все шансы. — Но тут штырь, — прохрипела Чон, с трудом поворачивая в указанное направление голову и впервые разглядывая в свете яму, где находилась уже несколько часов. Глаза постепенно привыкали к яркости фонарика, и девушка более-менее могла сориентироваться в пространстве. — Поэтому и говорю, не делаешь резких телодвижений, — цыкнул незнакомец. — Я полностью, что там твориться не вижу, но, судя по всему, этот железка и не позволяет тебя раздавить. Заденешь — сдохнешь. Все понятно? Чон вздрогнула от хлестких, но предельно ясных слов и кивнула. — Давай, — ободрил парень, — я пока на ту сторону переберусь и постараюсь увеличить проем. Ерым всегда знала, что имеет проблемы с лишним весом, но никогда прежде так сильно ненавидела свою неповоротливость. Девушка, кажется, напрочь потратила все нервные клетки, пока, сгибаясь под немыслимыми углами, переползала из одной части ямы в другую, огибая тот самый железный штырь. Сейчас при невесть каком свете она понимала, как именно спаслась. Вернее, ее спасли чудо и удача, коих ранее в жизни рыжей первокурсницы не наблюдалось. Когда асфальт развалился от толчка (к слову, Ерым до сих пор не знала, что это было), в нем образовалась трещина, куда девушка мгновенно улетела. Однако из-за того, что землю продолжало трясти, верхний, забетонированный слой асфальта с другой стороны дороги, сместился и фактически свалился в образованную воронку. Непонятно, из чего он был сделан, но торчащие из бетона искореженные штыри внутри него, словно опоры впились в землю, не позволяя основное плите окончательно рухнуть. Однако она быстро развалилась на части и, благодаря неизвестным небесным силам, Чон оказалась именно в том месте, где конструкция, хоть и пошатываясь, но все еще держалась, не рушась окончательно. Ерым от этих мыслей и понимания, что ей просто невероятно повезло, даже ободрилась. Девушка старалась не обращать внимания на то, что затекшие ноги пронзают болезненные иголочки, а руки и шея вообще двигаются с трудом. — Ну раз пролезла, значит жить хочешь. — Хмыкнули над ее головой. Ярки свет уже не бил в глаза, а тускло светил откуда-то из стороны. Видимо, парень отложил фонарь в сторону, позволяя им обоим смутно видеть друг друга и окружающее пространство. — Чоноп? — шокировано распахнула глаза Ерым, узнавая в своем спасителе однокурсника. — Не нравлюсь? — усмехнулся он, — я могу уйти. Девушка тут же отрицательно помотала головой, в спешке поднимая руки. Почему-то в голову не пришло, что парень просто не очень удачно шутит. Она на полном серьезе испугалась, что он может исчезнуть. Мун закатил глаза, наблюдая за испуганной девушкой, все еще находящейся под асфальтной плитой и покрытой слоем грязи и пыли. Еще раз окинул взглядом завал, проверяя, правильно ли все делает, и схватился за протянутую ладошку. — Давай, — кивнул он, сглотнувшей однокурснице.- На счет три. Я начинаю тянуть, а ты подтягивайся. — Ты меня не поднимешь… — неожиданно прошептала та со слезами в голосе. — Я слишком тяжелая…. Чоноп на пару секунд обалдел от произнесенной фразы, искренне начиная сомневаться, а не ударилась ли барышня головой. — Если ты беспокоишься о моей сорванной спине больше, чем о собственной шкуре, я всегда могу свалить, — ехидно произнес он, прищуриваясь и понимая, что Чон испугалась еще сильнее. — Так, я тебе сопли вытирать не нанимался, — поморщился он, откровенно начиная раздражаться. — Либо ты сейчас… — Я все поняла, — резко перебила хмыкнувшего Муна девушка, крепче сжимая его сухую ладонь в своих и зажмуриваясь. Парень удовлетворенно кивнул. — Раз, — начал он, поудобнее упираясь ногами в асфальт и перехватывая руки. — Два. Три…  — Пить хочешь? Лежащая прямо на земле Чон медленно повернулась к сидящему рядом с ней на корточках парню. — Хочу, — кивнула, не предпринимая попыток шевелиться. Мун порылся в собственном рюкзаке и запулил в девушку жестяную банку с кофе, особо не заботясь, куда именно попадет. Ерым вздрогнула, чувствуя как на живот довольно болезненно бухается напиток, но не обратила на неприятные ощущения никакого внимания, мгновенно вскрывая банку и опустошая ее в пару глотков. Чоноп, приподняв бровь, понаблюдал, как однокурсница удовлетворит жажду и, довольно кивнув, встал, накидывая на плечо лямку рюкзака. — А теперь пойдем. — Тоном, не терпящим возражений, произнес он, — И так уже полчаса тут зависаем. Ерым вытрясла на язык последние горькие капли и, разочарованно вздохнув, подняла глаза на парня, все еще не шевелясь. — У тебя нет обычной воды? — робко поинтересовалась она. — Тебя еще что-то не устраивает? Мун закатил глаза и отвернулся, неспешным шагом начиная удалятся прочь. Девушка испугалась и мгновенно вскочила, но все еще побаливающие ноги, бросаясь следом за ним. — Подожди! — она поравнялся с однокурсником и взволнованно схватила его за рукав кофты. — Прости! Я не хотела тебя обидеть! Я не то… — Что за дурная привычка, — недовольно цокнул Мун, вырывая из пальцев рыжей свою руку. — Что у тебя, что у подружки твоей. Ерым на секунду остановилась, а потом снова бросилась за Чонопом, чувствуя, как бешено колотиться сердце. — Ты видел ее? Ты видел Ри Тэ? Где она? С ней все хорошо. — Угомонись, ради Бога, — поморщился Мун. — Все с ней нормально. — А… — Угомонись, я сказал, — раздраженно рявкнул парень, уже начиная жалеть, что вообще поперся на странные звуки из-под завалов и спас эту липучку. Ерым послушно заткнулась, продолжая молча плестись за уверенно идущим в темноте однокурсником. — Чоноп… — робко начала она, спустя несколько минут гнетущей тишины. Парень, о чем-то сосредоточенно все это время размышлявший, раздраженно зарычал. Чон дернулась и, пока ее спаситель окончательно не прибил за надоедливость, быстро проговорила фразу, которая настойчиво крутилось в голове. — Спасибо тебе… Мун на это лишь хмыкнул, а спустя пару минут ходьбы, неожиданно, затормозил рядом с полуразрушенным зданием, на пятках оборачиваясь к Ерым. — Благодарна, говоришь? — протянул, оценивающе рассматривая ее с ног до головы. Чон сглотнула и отпрянула, стараясь не вздрогнуть от неожиданного пронзившего тело испуга. — Поможешь мне, — закончив придирчиво осматривать однокурсницу, заключил Чоноп и, развернувшись, резко сбил ногой с петель деревянную дверь позади себя, которую девушка сперва не заметила. Ерым едва сдержала визг от резкого грохота, а потом несмело двинулась за исчезнувшим в темном проеме парнем. К слову, сейчас она его тоже дико боялась, но выбирая между улицей, по которой неизвестно кто бродит и однокурсником, решила предпочесть наименьшее из зол. Шагнув следом за Чонопом, Чон оказалась в ветхом помещении, смутно напоминающем квартиру старой планировки. Из-за очень тусклого света, рассмотреть детальнее не получалось, а единственный источник яркости — фонарик, ее спаситель сейчас держал в зубах, присев рядом с непонятно откуда взявшейся в стене железной дверью, никак не вписывающейся в общую обстановку, и что-то ковыряя в замке. Спустя пару минут, раздался щелчок и довольный хмык Чонопа. — Я же говорил, что вскрою, Бан Ён Гук, — с усмешкой пробурчал он себе под нос, вынимая из зубов фонарик и дергая массивную ручку на себя. Ерым, застыв, наблюдала, как парень уходит в помещение за той самой дверью, постепенно исчезая из поля зрения. Она вздрогнула и, когда темнота вокруг окончательно сгустилось из-за унесенного Муном фонарика, бросилась за ним, оказываясь на бетонной лестнице, ведущей куда-то вниз. В помещение, куда она зашла следом за однокурсником, свет заработал почти сразу и с громким гудением. Наверное, здесь где-то есть генератор, подумала Чон, а потом подняла голову и осеклась. С трудом сдержала вскрик удивления, зажимая рот обеими руками и шокировано расширяя глаза. Комната была абсолютно квадратной. По всему периметру находились ряды самых обыкновенных стеллажей и полок, а вот на них свое законное место занимали аккуратно расставленные и развешенные пистолеты, автоматы и прочее оружие. Девушка ни в чем подобном не разбиралась, но то, что все это самое, что ни на есть настоящее, она не сомневалась ни капли…