Вирус

— Эй, парень! Чоноп оторвал взгляд от рюкзака, в который упаковывал малочисленные вещи, и посмотрел на Чонгука. Военный стоял в дверях комнаты и махал ему рукой, подзывая к себе. Соседи Муна спали, парню тоже бы не помешало, выглядел он отвратительно. Даже если удавалось заснуть, то просыпался еще более уставшим. Ри снилась ему. Снилась каждую ночь и каждый раз задавала один и тот же вопрос: почему он ее не спас? А когда Чоноп открывал, то задавал его себе сам. — Иди сюда, — Чонгуку надоело ждать, пока Мун сосредоточит на нем свое рассеянное внимание, и он повысил голос. На дальней кровати завозился и что-то недовольно простонал одногруппник Чонопа. Мун проигнорировал недовольство в свою сторону и двинулся к выходу. Чон подождал, пока тот выйдет в коридор и закрыл тяжелую дверь. — Пойдем. Он двинулся к выходу. Чоноп привычным движением накинул на голову капюшон, засунул в карманы руки и даже не спросил, куда его ведут. Ему было все равно. Чонгук прошел несколько комнат и осторожно заглянул за одну из дверей. Свет там еще горел, значит обитатели, в отличии от соседей Муна, еще не спали. Встретить гостей вышел растрепанный Крис. — Вы чего? — Ифань удивленно осмотрел Чонопа и Чонгука с ног до головы. — Чего полуночничаете? — Позови Намджуна, — вместо ответа попросил Чонгук. Ву обернулся в комнату и виновато пожал плечами. — Что бы вы от него не хотели, сейчас это, в любом случае, бесполезно. — Почему? — Джун не спал почти две недели. Ен Хва и Ерым сегодня подмешали ему снотворное, чтобы хоть немного набрался сил к завтрашнему перелету. Крис покосился на Чонопа и продолжил: — И не одному ему хотели, только Намджун хотя бы что-то ест. Чоноп проигнорировал выпад Ифаня, хотя прекрасно его слышал. Вопреки домыслам Криса, не ел он сегодня как раз с целью миновать участи Кима. Парень видел, как волнуются ребята, и подозревал что-то подобное. А еще прекрасно понимал, что под снотворным вырваться из сна не получится, и пусть его хоть тысячу раз обзовут трусом, но он слишком боится встречаться с ней в темноте своего подсознания. Он слишком виноват перед ней. Ему слишком больно, когда он просыпается, а Ри растворяется вместе с уходящим сном, не оставаясь в реальности. Чонгук покачал головой. — Не вовремя вы ребята, ох не вовремя. — А что случилось то? Чон бросил беглый взгляд в сторону Муна и вздохнул: — Не уверен пока, поэтому сказать не могу. Ладно, ложись спать. Вылет рано утром, не забудьте. — Забудешь тут, — пробормотал Крис и закрыл дверь, а Чонгук двинулся дальше по коридору. Чоноп молча последовал за ним. На улице значительно похолодало. Последняя ночь в Корее почему-то решила стать самой морозной, а из-за близости моря, ледяной ветер казался обжигающим. Военная база еще спала перед ранним подъемом, лишь несколько дежурных, прохаживались по вышкам, а огромные прожекторы освещали море и территорию. Людей здесь осталось не так много. За две недели основную массу беженцев вывезли в Китай, и завтра улетал последний самолет. Чоноп рассеянно разглядывал утопающую в темноте вершину вулкана. Почему-то именно сейчас она привлекала его внимание. Парень вдруг вспомнил, как еще совсем мальчишкой мечтал побывать на Чеджу и забраться к самому кратеру. Мун хмыкнул, удивляясь насколько глупые мысли лезли в голову. Чонгук странно на него покосился и покачал головой. — Жалко, что Намджун не проснулся. Все-таки надежда огромная. Чоноп в очередной раз пропустил слова военного мимо ушей, хотя стоило бы прислушаться. Возможно, не был бы сейчас таким отрешенным и потерянным. Чон в очередной раз тяжело вздохнул и, проведя карточкой-пропуском, по электронному замку на воротах, вышел за территорию базы. Шум моря оглушал. Холод, уже не сдерживаемый высокими бетонными стенами, забирался кусачими щупальцами даже под теплые куртки. Чонгук рассеянно остановился и уставился на горизонт. Прожекторы бегали по беспокойной поверхности моря, окрашивая черные волны в серебристый цвет. Ветер гудел в ушах, а капли хлестали по лицу, хотя до кромки воды было не меньше тридцати метров. Чонгук поплотнее укутался в куртку и двинулся к пирсу. — Только бы это была она, — прошептал он себе под нос, на этот раз стараясь, чтобы Мун не услышал. Тот не услышал, но наконец задался вопросом, что вообще здесь делает. Задался сам и задал его военному. — Очнулся, — фыркнул тот. — А если бы я тебя убивать пришел? Чоноп шутку проигнорировал, а Чон оставил без внимания вопрос, попросив подождать. Тем более на горизонте уже появилась черная точка. Рация в руке военного ожила, и кто-то на том конце трубке что-то быстро заговорил. Чоноп не понял, что именно, но услышал просьбу позвать на берег врачей. Чонгук встрепенулся. — Кай, — парень переключился на другую волну и нервно застучал пальцами по металлическому корпусу, — быстро бригаду врачей к пирсу. В ответ раздалось шипение, которое длилось несколько минут, потом заглушаемый помехами голос ответил: — Уже идут. Подтвердилось? Она? Чонгук покосился на Муна и тяжело вздохнул: — Не причалили пока, ждем. А Чоноп наконец прислушался к разговору. Казалось, впервые за две недели, он вдруг собрался. Обострились все инстинкты, мышцы напряглись, а сжавшиеся зубы заскрипели. — Какого черта? — теперь он был похож на пугающего себя прежнего. Чонгук наблюдал за этим преображением одновременно с облегчением и опаской. Если этот парень сейчас слетит с катушек, то в первую очередь достанется ему. — Я спрашиваю, какого черта ты меня сюда притащил?! Чонгуку можно было и не отвечать. Все-таки Мун умел думать головой и сопоставлять факты. Вот только поверить в бьющуюся на задворках сознания мысль, было слишком тяжело. — Жива? Чонгук тяжело вздохнул. Он привел сюда этого парня на свой страх и риск. Намджуна бы тоже привел, хотя не был ни в чем уверен. Чон и говорить то об этом изначально не хотел, чтобы не давать надежду, которую потом, возможно, придется отбирать. — Я не знаю. Не знаю — жива, и не знаю — она ли это. — честно отозвался военный, — передали по рации, что нашли на берегу девушку. В бреду постоянно повторяла твое имя и звала брата. Я подумал… Чоноп не дослушал. Сорвался с места, бросаясь к концу пирса, куда вот-вот должен был причалить катер. Парень чувствовал, как тело сотрясает дрожь, как бешено бьётся сердце, а перед глазами встает мутная пелена. Так вот она какая — надежда. Отчаянная. Последняя. Та самая, потеряв которую, больше не захочется никогда ни во что верить. — Пожалуйста, — выражение его лица оставалось каменным и только глаза горели, а губы едва заметно шевелились, — Пожалуйста. Парень больше не чувствовал ни ветра, ни колючих брызг. Он вообще больше ничего вокруг не чувствовал, не слышал и не видел. Все, что он мог — смотреть на приближающийся катер и постоянно повторять «пожалуйста». Он не сразу узнал ее. Тоненькая фигурка, лежащая на руках высокого мужчины в военной форме, больше походила на ребенка, чем на взрослую девушку. Спутанные волосы, извалявшиеся в грязи и глине, тормошил ветер, худые руки без движения лежали на животе, а босые израненные ступни безвольно болтались в воздухе. Черты лица обострились так сильно, что девушка больше походила на скелет, а ставшей почти прозрачной серая кожа наводила на мысли, что жизни в этом теле давно нет. Чоноп стоял на месте и почему-то не мог побежать вперед. Хотел, но не мог. Его лицо снова стало каменным, кулаки сжались, но он не мог заставить себя сделать шаг. Не мог вдруг понять, что военные ошиблись, и это не его Ри, и, что было бы еще хуже, не мог узнать, что они оказались правы, но не успели довезти ее до лагеря. Но напарница никогда его не подводила. За все то время, что они вместе боролись за свои жизни и за жизни остальных, она никогда не подводила его. И сейчас не подвела. Открыла глаза и мутным взглядом посмотрела на парня. Чоноп дернулся вперед. Мужчина даже сообразить ничего не успел, как у него забрали хрупкую ношу. Ри не могла поверить. Не могла поверить, что по-настоящему видит перед собой любимые кошачьи глаза, не могла поверить, что ее несут знакомые крепкие руки. — Они сказали, ты умер, — девушка едва могла шевелить сухими губами. По впавшим грязным щекам катились слезы. Худые руки бессильно поднимались к его куртке и старались сжать ее в тонких пальцах. Не получалось, они безвольно падали, но Ри не сдавалась, предпринимая все новые и новые попытки. — Я думала, ты умер… Я думала вы все умерли. Джун… Чоноп видел, что бригада врачей с носилками только выбежали из ворот, но не стал их дожидаться. Бегом, мысленно ужасаясь, насколько легкой была его ноша, он несся по галечному пляжу. Поравнявшись с врачами, он даже не подумал отдать им девушку. — В медблок! — рявкнул он опешившим медикам, — быстро! — Чоноп… — Ким продолжала плакать. — Замолчи, — сквозь зубы процедил Чоноп, — Замолчи сейчас же, Ри. И девушка снова его послушалась. Как всегда. Она знала, что он не злиться на нее. Он просит ее замолчать, чтобы беречь силы. Она знала это, потому что была единственным человеком, кто читал истинное значение слов Чонопа в его глазах. А еще она видела, что он плачет. Что глаза покраснели, а по щекам, испачканным редкой щетиной, скатываются слезы. Ри не знала, что он умеет плакать. Даже подумать о таком не могла, а теперь видела сама. Медики выгнали парня из кабинета. Пока они осматривали Ри, он метался из стороны в сторону по коридору, не в силах унять бушующий внутри хаос. Он даже не понимал, что это за хаос, не мог разобрать ни одного конкретного чувства внутри себя. Они все сплелись в один комок и разрывали его изнутри. — Чоноп! Парень поднял голову и встретился с ошеломленным взглядом Ерым. Девушка тяжело дышала. Она первая оказалась в коридоре, но от стен уже разносилось эхо множества других приближающихся шагов. — Она жива?! Чоноп, Ри жива?! — девушка вцепилась пальцами в куртку парня и трясла его, будто надеясь, что так его ответ подтвердит ее надежды. — Жива, — глухо отозвался Мун и тут же дернулся вперед, подхватывая потерявшую ориентацию Ерым. — Черт, — выругался оказавшийся рядом Чанель. Мун осторожно уложил девушку на пол, а Чан побил ее по щекам. Руки у парня тряслись. Коридор быстро наполнялся людьми. Чонгук, убедившись, что военные не ошиблись, разбудил всех студентов. Они облепили коридор медблока и ожидали врачей. Намджун, едва соображающий, что происходит, и Чоноп, стояли по две стороны от двери в кабинет, где сейчас осматривали Ким. Врач вышел через полчаса и удивленно уставился на собравшийся народ. — Что с ней?! — не выдержал Лэй, повышая голос больше, чем было нужно. — У девушки серьезное истощение, обезвоживание и многочисленные травмы. Нужен нормальный рентген, но, я предполагаю, трещины в ребрах. Была вывихнута рука, но кто-то удачно вправил. Травма головы, не исключаю, что сотрясение. В общем, полный набор. Медика слушали с ужасом. Коридор погрузился в мрачную тишину, а Намджун едва дышал. — Она выживет? Доктор посмотрел на парня и устало улыбнулся: — Гарантирую. Никогда не видел настолько сильных людей с такой волей к жизни. Дай ей Бог счастья. Доживет до старости и еще правнуков своих увидит… *** Самолет сильно тряхнуло. Шасси коснулось посадочной полосы и на огромной скорости многотонная машина неслась вперед, стремясь затормозить. Ри болезненно поморщилась, Чоноп нахмурился и поцеловал девушку в висок, осторожно поглаживая по волосам. — Больно? — Терпимо, — отозвалась девушка. Повернулась в сторону кресла через проход от нее и одобряюще улыбнулась брату. Намджун не отрываясь смотрел на сестру, будто боясь, что она снова пропадет. Они задержались на острове на три дня, потому что врачи запретили перевозить Ри, пока та хотя бы более-менее придет в себя. Задержались не все. Остались Чоноп, Намджун, Ен Хва, Ерым и Чанель. Многие хотели быть вместе с ними до последнего, но военные вынудили студентов сесть в самолет. Лишь этих пятерых уговорить не удалось, потому что они вполне могли поднять бунт. Ребята боялись, что Ри Тэ даже через три дня будет тяжело перенести полет, но Ким точно знала, что она сможет. Со всеми этими травмами она бежала по чертовому лесу, спасаясь от ученых, так неужели теперь не посидит немного в кресле, дожидаясь, пока скорая помощь заберет ее в аэропорту? Будь ее воля, девушка вообще бы не ждала ни дня. — Осторожно, — Чоноп расстегнул ремень безопасности Ри, когда самолет наконец полностью остановил движение. — Не вставай, — нахмурился он, — сейчас носилки принесут. Девушка снова улыбнулась и нежно провела пальцами по выбритой щеке парня. — Я могу ходить, — скрывая усмешку, напомнила она, — не делай из меня инвалида. Чмокнула его в губы и попыталась подняться, но Мун не позволил. — Я сказал, сиди. — Ри, сиди! Намджун и Чоноп повысили голос одновременно. Раньше девушка непременно бы на них разозлилась, но сейчас ее душа смеялась. Пусть они кричат на нее. Пусть беспокоятся и душат своей заботой. Главное, что живы. Главное, что рядом. Главное, что выбрались. — Лучше послушай их, — фыркнул Чанель, приобнимая Ерым за плечи, — а то эти двое разнесут весь самолет. Ен Хва согласно угукнула, а Ри заулыбалась еще шире. Нашла ладонь все еще сидящего рядом Чонопа и сжала, чувствуя, как тот крепко переплетает их пальцы… *** Это было странное чувство. Очень странное. Странно было все: и машины, несущиеся по ровной дороге, и толпы людей, спешащих по своим делам, и огромное количество мерцающих рекламных щитов повсюду. Странно было слышать звуки города. Странно ощущать запах бензина и пыли, который при этом не мешался с тухлым гнилостным. Странно было видеть все то, чем они жили всю свою жизнь, и не воспринимать это нормальностью. Намджун с силой прижал к себе Ен Хву и уткнулся носом ей в макушку. Парень чувствовал, что девушка заплакала. Она сидела у окна и больше не могла смотреть вокруг. — Тихо, — прошептал Ким, нежно целуя Сон в макушку, — тихо… Чанель и Ерым молчали. Держались за руки и так же изумленно, как и друзья, рассматривали гудящий город за окнами микроавтобуса. Он жил. Жил по-другому, не так как они. Сможет ли он теперь принять их в свои объятья? Смогут они влиться в его жизнь и стать его частью, после всего, что пережили? — Тихо, — продолжал бормотать Намджун, все сильнее прижимая к себе Ен Хву. К ребятам обернулся Чонгук. Парень тоже выглядел ошарашенным, хотя и старался держать себя в руках: — Ваши ждут вас в отеле. Всех уже достали. Чанель неловко усмехнулся, а Ерым тяжело вздохнула. Отель. Кто бы мог подумать, они едут в отель. Перед микроавтобусом ехала скорая. Ри уложили на носилки, а Чонопа посадить в другую машину не удалось. Теперь девушка, как и друзья в машине позади, шокировано наблюдала за мелькающей в мутном окне улицей. Она даже лежать спокойно не могла. Врачи и Мун пытались сначала убедить Ким лечь нормально, но не добившись успеха, плюнули на это дело. Чоноп пересел на каталку и прислонил спину Ри к своей груди, чтобы ей было удобнее. Двумя руками обнял ее и уткнулся подбородком в макушку. — Что теперь будет? — Ри мучал тот же вопрос, что и всех остальных. Чоноп пожал плечами. Девушка обернулась к парню и едва заметно прикусила сухую губу. — Ты же не уйдешь? — тихо спросила она. Чоноп мотнул головой и бережно прикоснулся губами к виску Ким, еще сильнее сжимая ее в своих руках. — Мы выбрались, — горько усмехнулся он, прислоняясь своим лбом к ее и закрывая глаза, — можешь поверить? Ри улыбнулась и облегченно вздохнула. — Не могу. — И я не могу. Никто не мог. Ни Намджун с друзьями, что ехали позади скорой, ни эти двое, ни остальные студенты, в ожидании друзей, нарезающие круги по холлу огромного отеля. Никто не мог поверить, что больше не нужно отчаянно бороться за свою жизнь. Больше не нужно терять близких, больше не нужно смотреть в глаза смерти и страху. Больше не нужно голодать, не нужно прощаться с жизнью каждый вечер. Никто не мог поверить, что теперь нужно просто воспользоваться шансом. Шансом на жизнь. Пусть не на обычную, разве же можно жить обычно после всего пережитого? Нет, не на обычную, но по-своему счастливую. Можно попробовать начать все заново. Попробовать склеить разбитые души. Попробовать исцелить раны и снова радоваться солнцу. Они отчаянно сражались, чтобы прийти к этому шансу, так почему теперь изнутри гложет странное чувство, будто бороться за него было легче, чем теперь принять свою победу? Слишком привыкли бояться. Слишком привыкли быть одновременно готовыми и неготовыми к смерти. К своей и к чужой. Но Судьба дала им еще одну возможность, и теперь лишь от них зависит, смогут ли они воспользоваться и принять ее. Смогут ли исцелиться и исцелить других. Смогут ли они просто жить…