Ранчо дяди Теодора

Абель ехал довольный, как Буханчик, нанюхавшийся валерьяны. Сам Буханчик уже беспробудно дрых на заднем сидении. — Сейчас будет город. Тебя где высадить? — спросил Абель, поедая бутерброд с ветчиной и сыром, завёрнутый в фольгу и оттого ещё горячий и одуряюще пахнущий. У Фредерика мученически урчал желудок, но Абель его как будто не слышал, и бутербродом делиться не собирался. — У какого-нибудь магазина или закусочной. И побыстрее. — Угу, — кивнул Абель, снова откусывая такой вкусный, такой калорийный бутерброд. — Почему ты ешь его ветчиной вниз? — решил начать издалека Фредерик. — Так вкуснее. Ветчиной сразу на язык попадает. Вкусовые рецепторы… Пригнись! — неожиданно рявкнул Абель и, схватив Фредерика за загривок как-то неожиданно легко и быстро ткнул лицом в свои колени. — Что за.! — Фредерик забарахтался, пытаясь выпрямиться, но Абель продолжал крепко держать его за шею, почти вжимая в собственный пах. — Я не буду тебе отсасывать, извращенец! — Тихо, детка. Ты же не хочешь, чтобы на нас обратил внимание полицейский наряд, который как раз сейчас осматривает машину какой-то подозрительной парочки? Фредерик не хотел. Но поза была и впрямь какая-то двусмысленная. Ещё и бедро у Абеля оказалось твёрдое, неудобное. И именно то, к которому его прижимал Абель. Фредерик специально тихонько ткнул второе бедро — оно было мягким. Не то чтобы Фредерик хотел вообще прижиматься к абелевым ногам, но из двух зол предпочёл бы удобное. Единственное, что смогло его чуть примирить со своим положением, это кусочек ветчины, который упал Абелю на штанину и Фредерик, как можно незаметнее его слизнул и проглотил почти не жуя. — Уже всё, детка, — Абель наконец-то отпустил его. — Уф, — Фредерик раздражённо поправлял волосы. — У тебя что, протез? — Ага, — Абель задрал одной рукой штанину, демонстрируя изогнутую деталь не очень похожую на человеческую ногу, но видимо очень функциональную, потому что до этого Фредерик протез не приметил. — Нравится? — Не очень, — поморщился Фредерик. — И где ты ногу потерял? — В Ираке, — ответил Абель, гладя на дорогу совершенно стеклянными глазами. — Я был военным хирургом. Наш БТР подорвался на мине. Проклятые маджахеды. Мне оторвало всё кроме головы. Почти все конечности нашли и пришили обратно. Кроме ноги. Её схватила какая-то иракская сука и утащила в расщелину. С тех пор я люблю кошек и не люблю собак. Вся моя жизнь пошла под откос. Меня бросила жена. И любовница. Я запил. Начал употреблять наркотики. Меня уволили с работы. От меня отвернулись друзья. Я потерял жильё и стал просить милостыню на улице. Спал под мостом. Продавался всяким извращенцам за дозу. Заразился СПИДом. И умер. — Когда? — Что, когда? — Умер. — Кто? — округлил глаза Абель, наконец перестав гипнотизировать лобовое стекло. «Придурок», — подумал Фредерик. — Ладно, проехали… — Точно! — опомнился Абель. — Мы проехали ту заставу, но что-то мне подсказывает, что она не последняя на этой трассе. Похоже, что ты был со мной предельно честен и за тобой действительно гоняются машины с мигалками. Что же мы будем делать, Фредерик? — Мне не нравится, как спокойно ты всё это воспринимаешь, — поёжился Фредерик. — Мне тоже, — зловеще взглянул на него Абель. — Но вернёмся к нашим птичкам. Я везу в своей машине возможно опасного преступника, которого ищет полиция и ФБР. У меня есть два варианта решения этой проблемы. Первый — самый простой и действенный — вышвырнуть тебя прямо сейчас на обочину и ехать дальше. Думаю, на моём месте ты поступил бы так же. Фредерик промолчал, потому что это было чистой правдой. — А второй вариант? — осторожно спросил он, потому что продолжения не последовало и это пугало ещё больше. — А разве был второй? — удивлённо покосился на него Абель. — Был! Хватит придуриваться. Ты сказал, что у тебя есть два варианта решения проблемы. И какой второй? — Извини. Когда долго смотришь на дорогу, это так успокаивает. Почти медитативное занятие. Я задумался. Так давно не слышал мерзкого чириканья своей жены и её мамаши, что это… — Какой второй вариант, сволочь?! — Фредерик вцепился в клетчатый ворот адериковой рубашки, пытаясь не то удушить, не то этот самый ворот оторвать на память. — Так, отцепись от меня, Фредерик. Ты загораживаешь мне обзор и не даёшь дышать, — не смотря на это, довольно лениво попросил Абель и продолжил, когда Фредерик без сил отвалился на спинку сидения. — Там впереди ещё пост полиции. Можешь ещё раз притвориться, что делаешь мне минет? — А альтернатива есть? — Ну, да. Можешь лечь на заднее сидение. — Что, прямо на ходу? — Желательно. Только Буханчика не толкай. Он этого не любит. — Господи, зачем я с тобой связался? Подождал бы другую машину… — Фредерик в раскоряку просочился между сидениями и стал моститься на брезенте. — А можно убрать переноску куда-нибудь? Я не вмещаюсь. — Ты и не должен. Ляг на пол… Ляг уже и не вертись там! Мы уже близко. — И долго мне так лежать? Тут душно. И твой кот пытается лечь мне на лицо. — Да не ёрзай ты. Пусть ляжет. Так даже лучше. — Кому лучше? — Буханчику. Ты там дрочишь что ли? Притворись ручной кладью и не болтай руками. Фредерик послушался и замер, продолжая слышать собственное слишком громкое сердцебиение и урчание Буханчика у себя на голове. Абель продолжал ехать молча, и даже как будто ещё более расслабленно. Прошло уже минут двадцать, а ничего не происходило. Фредерик уже отлежал себе всё что мог. — Мне уже можно вылезти? — О, господи! — вздрогнул Абель, так что вывернул руль из-за чего машина чуть вильнула и Фредерик приложился лбом о боковую дверцу. — Ау!  — Извини, — Абель выровнялся и мельком глянул в зеркало заднего вида. — Я уже забыл, что ты там. Конечно, можно. У тебя, кстати, мексиканцев в роду не было? — Нет. Только кубинцы. Твой кот мне всю голову отлежал. Фредерик и впрямь был жутко взлохмачен и совсем не походил на свою лощёную фотографию в ориентриовке. Абелю понравился вид помятого попутчика. Не выглядел такой снобисткой мразью, какой хотел казаться. — Мы уже проехали город? — Фредерик поспешил сменить неприятную тему. — Нет. Как видишь, я свернул на грунтовую дорогу и еду на северо-запад. Не хотел делать крюк, но придётся. Думаю, это не последняя засада на тебя. На самом деле Абель был намного больше недоволен сменой маршрута, чем могло бы показаться совсем не знающему его человеку. Долгая семейная жизнь научила доктора Гидеона не демонстрировать своего истинного настроения — будь то радость или негодование. Так было спокойней и экономило кучу времени и сил. В следующем же городке он вышвырнет этого попутчика пинком и попробует наверстать потерянное время, срезая на грунтовых дорогах. Лимит добрых дел на сегодня исчерпан. — И что мне делать? — спросил вдруг неудобный попутчик. — Не знаю, — пожал плечами Абель. — Неужели доказательства твоей вины настолько неопровержимы, что бегство — это единственный выход? — Я вернулся домой после работы, выпил вина и прилёг отдохнуть, — зачем-то начал рассказывать Фредерик. Скорее всего, потому что до этого было некому. — И заснул. А когда проснулся — в гостиной, включая меня самого, всё было в крови, а на кухне лежала пара выпотрошенных копов. — Ух-ты, — сказал Абель, не моргнув и глазом. Почему-то, глядя на Фредерика прямо верилось, что именно так всё и было. Он вообще очень походил на человека, с которым вечно происходят всякие стрёмные вещи. Именно такие бедняги в ужастиках спускаются в подвал, из-за подозрительного шума, заходят переночевать в домик каннибалов в лесной глуши, садятся в машину к незнакомцу… и попадают в оборот. — Если ты начнёшь рассуждать о раздвоении личности, я тебя убью, — тут же предупредил Фредерик, смешно грозя пальчиком. Так и напрашивался на подколки. — Это сейчас со мной говорит та личности, которая выпотрошила полицейских? — Абель! Я не сумасшедший! Я никого не убивал! — разошёлся Фредерик, будто уже на собственном судебном процессе, когда ему предоставили последнее слово. — Кто-то проник в дом и устроил всё это, пока я спал! И уж поверь мне, если бы у меня было раздвоение личности, вряд ли бы я стал так подставлять самого себя! — Логично, — рассудительно кивнул Абель, что выглядело как отмашка. Не видя отдачи в виде явного несогласия или внезапной поддержки, Фредерик заткнулся и какое-то время в машине воцарилось молчание. Абель уже одной рукой выбирал радиостанцию, когда Фредерик вдруг спросил: — Так куда мы едем? — Как я уже сказал, из-за тебя мне пришлось сделать крюк. — Терпеливо ответил Абель. — К полуночи мы доберёмся до одного крохотного посёлка. Ты пойдёшь своей дорогой, а я поеду к себе на ранчо. Фредерик в смятении огляделся по сторонам, судорожно что-то соображая. — А ранчо? У тебя большое ранчо? — вдруг спросил он. — Большое ли у меня ранчо? — неожиданно гнусно ухмыльнулся Абель. — Приличное. Жаловалась только бывшая миссис Гидеон, а кроме неё все были просто в восторге. — А если серьёзно? — Фредерик снова поморщился, борясь с собой, чтобы не высказать истинное мнение по поводу чувства юмора Абеля. — Большое, наверное. — Пожал плечами Гидеон. — В последний раз я гостил у дяди, когда был совсем мелким. Мне тогда всё казалось большим. Думаю, сейчас оно уменьшилось не на много. Там шикарный особняк, коровник, огромный амбар, а какие там поля — за день не обойти… Всего не вспомню, но согласись, не мало. — Там тебя кто-нибудь ожидает? — Кто? — Ну, например, этот твой дядя. — Если только его призрак. Дядя Теодор умер много лет назад и завещал своё ранчо мне. Там больше никого нет. Да и кому оно надо, в такой жопе мира, что туда даже почта не доходит, не то, что соседи. — И что ты там будешь делать? — снова как бы между прочим вопросил Фредерик. Это немного нервировало. — Да много чего. Хозяйством займусь. Корову заведу. А ты с какой целью интересуешься? Обокрасть меня хочешь? Или убить? Ты же у нас маньяк-серийник. — Нет, — Фредерик нервно побарабанил пальцами по острым коленкам, видимо, решаясь. — Я бы хотел поехать с тобой на ранчо. Возьмёшь меня с собой? — Ну и зачем ты мне там нужен? — поинтересовался Абель. — Я могу быть компаньоном. Ты же сам вот только что сказал, что на это ранчо даже почта не доходит. А со мной тебе будет с кем поговорить. — Для компании я с собой Буханчика взял. Он только мяучит и мурчит. Идеальный собеседник. Будь у меня такой кот раньше, может я и не женился бы никогда. — Я могу помогать по хозяйству. — При всём уважении, Фредерик, но ты не тянешь на закоренелого реднека. Я тебя привезу, а потом буду слушать нытьё, что тяжело, грязно, скучно, жарко, холодно… — Я не буду ныть, — оскорбился Фредерик. У него закралось профессиональное подозрение, что Абель переносит на него качества своей бывшей жены. — У меня закончились средства и я просто не представляю, что делать дальше. Мне нужно где-то перекантоваться, пока с меня не снимут обвинения, — признался он, хотя и без того было ясно. — А твоё ранчо подходит для этого идеально. И я обещаю не ныть. Абель с нескрываемым сомнением покосился на Фредерика, но согласно кивнул.