** Чувства.

Изо дня в день ее распорядок дня не менялся: учеба – дополнительные занятия - дом. Казалось бы, так живет почти каждый учащийся, собирающийся поступать в институт. Только в ее жизни было еще одно большое и веское «но». Родители. Точнее, отец. Вечно капающий на мозги, давящий на действия и заставляющий чувствовать себя никем. Изо дня в день долгие беседы на тему «жизнь». Со временем разговоры стали происходить реже, но суть от этого не меняется – за все грехи членов семьи расплачивалась она одна. Ее отца нельзя назвать плохим или бессовестным, но одна черта, имеющаяся в нем, очень сильно уязвляла ее. Таких людей называют «хамелеон». Люди, что в разных ситуациях поступают по разному. Говорят совершенно разные вещи. Так же и он. Ее отец никогда не вел себя дерзко или нагло в присутствии уважаемых людей. Так же и при своей бывшей жене, ее матери, он почти никогда не говорит ничего поперек и соглашается со всем. А потом… срывается на ней, высказывая свою точку зрения. Зачем? А плохие оценки младшего брата? А его нежелание учиться? Почему все это надо конкретизировать и применять лично к ней? Почему он ругается и матерится до невозможности, когда не доволен ее братом, но при этом, когда сам брат у них в гостях (сын живет с матерью, дочь – с отцом) – он не говорит ни одного плохого слова. Еще он никогда не слушает ее. Ни принимает ее доводов. Ей нужно кричать или плакать, чтобы, наконец, он согласился выслушать ее. И так каждый раз. Даже когда он далеко, на другой стороне света в командировке. Спутниковая связь, чтоб ее… Она всегда была позитивной. Старалась быть. Она кажется тихой, спокойной и необщительной. Но это лишь маска. Она умеет веселиться и веселить. Она очень любит разговаривать. Вот только ее никто не слушает. Не всегда. Ее истории, ее рассказы, ее примеры. Многие перебивают порой. Часто, на умные и сложные темы она может достойно ответить. И это единственный момент, когда ее слышат. Все остальное время она как будто произносит беззвучно все слова и предложения. Обида? Нет, она давно перестала чувствовать мелкие и ненужные ощущения типа обиды, радости. Только одно чувство не давало ей покоя. Никогда. Она становилась все беспристрастней, все спокойней, все тише. Бледные, неяркие вещи. Длинные рукава, невысокий каблук. Нет, она не обладала шикарной фигурой, а потому и нельзя сказать, что она «прятала всю красоту». Она не была популярна или высоко ценима, поэтому все понемногу привыкли к ее замкнутости и отчужденности. Хотя, порой, ее бледная кожа, которая со временем была натянута на кости, потому что она очень быстро и резко похудела, наводила страх на однокурсников. Хотя посещение лицея для было уже чем-то просто обычным действием, выполняемым на автомате, учеба не доставляла ей радости как раньше. Больше всего всех удивляло ее отношение к телефонам. При каждом звонке на чей-то, даже не ее телефон, она как-то резко дергалась и еще больше бледнела. Губы были сухими, глаза – бесцветным. Чувство, что заполняло ее полностью - уничтожало. Медленно. Понемногу. По чуть-чуть… День «Х». Она ждала его. Знала, что просто не выдержит в один день. Сорвется. Сознается. Откроется... Пара проходила спокойно. Учитель строгий, но открытый и очень душевный. Математичку все хаяли, но она единственная, кто могла привести в чувство это стадо баранов, именуемое группой 3-1 АР точного направления. В самый разгар пары зашел замдиректора, в миру – учитель конституции. Его боялись все одинаково. Учителя, ученики. Он не переносил нарушения правил, не выносил опозданий и неподчинения. А тут ученик стоит у доски. В джинсах. Все. Приговор подписан. - Что? Твои родители не в состоянии купить тебе пару брюк? Или им нет до тебя дела? Подойди ко мне после пар – съездим на базар. Усмешка. Замдиректора. И явно недовольное и униженное лицо однокурсника. Она сидела тихо. Решала задачу. Потом вскинула голову и посмотрела вперед. На доску и в то же время сквозь нее. Ее подруга словно почувствовала взгляд и, сидя перед ней за первой партой среднего ряда, развернулась к ней. То, что она увидела, испугало ее. Мутный оттенок когда-то ярко зеленых глаз. Спокойное бесшумное дыхание. И взгляд. Вперед. Сквозь все предметы. И… слеза на правой щеке. Одинокая. Холодная. Но кристально чистая. - Что молчим? Отвечать старшим тоже родители не научили? Ты вообще сирота что… - Вы не имеете права так говорить. Холодный безразличный стальной голос. Это и она и не она одновременно. Тишина. Мгновенная тишина. До этого хоть как-то, хоть сколько-то, но задние парты умудрялись переговариваться. А сейчас... - Что, прости? – она никогда не дерзила учителям. Тем более замдиректору. Она не лебезила, но и вступать в ненужные конфликты – не вступала. Только пару раз на первом курсе, когда на ее подруг наезжала психопатка-химичка. Вывести это Зло из себя тогда было веселой идеей. Тогда. Когда она еще была человеком. Живым. С эмоциями. С ярким взглядом. А сейчас?.. - То, что слышали. Вы не в праве унижать его. Вот таким образом. Вы не в праве даже в шутку пытаться унизить его. Его семью. Родителей. Или что? Раз Вам позволительно делать замечания, значит, Вы можете делать их как хотите? В любой форме? – ответом служила тишина, а потому она продолжила: - Вы думаете, это Вас как-то украшает? Ваша эта возвышенность, власть. Нет. Вы только поливаете грязью. И его, и себя. Вы унижаете его посредством слов, и себя самого, посредством Ваших действий. Или, по-вашему, это нормальное отношения к ученикам? И снова тишина. Не гнетущая, нет. Поразительная тишина. Услышать такое от нее – никто не ожидал. - А знаете, почему никто и никогда не может и не скажет Вам это? Все очень банально. До глупости, до слез. Единственное чувство, которое заставляет человека, людей, народы, да даже миры в рассказах авторов бежать и уничтожать все собственными руками… Она замолкла. Продолжая смотреть сквозь подругу вперед, на доску. Даже сквозь стену за доской. Вдруг она резко вытерла рукой слезу. И повернулась влево, к окну. Немного съехала по стулу, устраиваясь поудобней. - Вы когда-нибудь интересовались литературой? Поэзией? Писательством? Редактурой? Я вот да. Только… Знаете, как разбиваются мечты? – тишина продолжала стоять в кабинете. Никто не проронил ни слова. Все словно замерли и слушали ее с упоением. А ее голос становился все тише и ровней. Не слышалось привычных высоких нот, каких-то заковыристостей, неправильных слов и жеванных окончаний. Четко произнесенные слова, тихий тембр – завораживали. – Беззвучно. Просто раз… и нет. Ничего. Ни «вчера», ни «сегодня», ни «завтра». Ни даже «сейчас». Нет ни желаний, ни веры, ни мнения. О себе, о других, о мире. Просто так «бах..» и нет мечты. И сердца с душой, что когда-то были пристанищем прекрасных идей, красивых мелодий, ярких картин. В такой тишине как сейчас разбиваются мечты. И мы не замечаем этого. Потому что слепы. Потому что глухи. А все почему? Она вновь замолчала. Затем посмотрела на замдиректора. Он даже немного дернулся. Маска. Холодная маска. Лицо не может быть таким. Бледным. Без единой эмоции. С неживым взглядом. Тонкая линия губ. Большие, но блеклые глаза. Длинные ресницы. И худоба. Это все наверняка было бы красивым, не будь таким устрашающим. - Вы ведь думаете, к чему я все это? Все заключается в одном слове. Из одного слога. В пять букв. Это слово – единственное, чего я боюсь. И единственное, что мне дано чувствовать, даже сейчас, когда все мои мечты разбиты. Теми самыми «близкими и родными». И это то самое чувство, что не дает право ему, - кивок в сторону одногруппника, - ответить Вам. Высказать все, что он думает. Это то самое чувство, что заставляет людей прятаться. Творить ошибки. Да-да. Это страх. «Эс», «Тэ», «Эр», «А», «Хэ». Пять букв. Один слог. И множество последствий. Фобии. Все они появляются на подсознании, исходя из одного источника – страха. Чего Вы боитесь? – взглянув в глаза замдиректора, она усмехнулась. – Меня? Того, что я несу? Да? Ха. Я вот боялась раньше высоты. Людей. Больший помещений. Быстрых каруселей. Сейчас я боюсь только одного – звонка. Да-да. Банального телефонного звонка. Мне страшно вновь услышать этот голос и понять, что он говорит. Унижает, заставляет дрожать и плакать. Страх… Казалось бы, что в этом такого? Но… Ха. Вам не понять. Ведь Вы же считаете себя «высоким в должности». «Королем», «хозяином данной территории». А Вы когда-нибудь ощущали страх? Ну да, каждый ощущал, пожалуй. Ну тогда Вы должны знать, какого это, боятся ответить, боятся поднять глаза, боятся неверно поступить. А когда вслед за замечанием идет угроза, унижение? Вы ощущали страх всем телом? До самых кончиков пальцев? До кончиков волос? Это даже не дрожь. Это паника. Ощущали? Учитель конституции лишь сглотнул. Этот взгляд. Он видел насквозь. Она смотрела на него и не отводила глаз. Сейчас, здесь ей не было страшно. Страх одолевал его. Что такие как она… Нет, что она… Так сильна духом, так выдержанна, так морально и духовно высока, и боится. Боится обычного звонка. - Простите, я, пожалуй, пойду, - она произнесла это тихо. Обстановка тут же облегчилась. Как будто. - Куда ты? – спросил ее замдиректора, когда она уже почти собрала все свои вещи. - Думаю, утешать свое самолюбие посредством слез лучше в одиночестве, не находите? – ни капли сарказма, ни капли упрека. Все такая же безразличность. И бесчувственность. Учитель стушевался. Опустив голову, согласно кивнул. И вдруг… зазвонил телефон. Громкая мелодия. Какие-то слова. А она будто переминалась в лице. Буквально за пару секунд. Стала еще бледнее. И ее трясло. Страх. Она опустила руку в сумку. Достала телефон. Посмотрела на номер. Как-то обреченно хмыкнула и подняла трубку. - Алло, - несмело, но все также тихо и холодно. - Ты вновь не сдала тест? Сколько можно… Она резко нажала на отбой. Телефон зазвонил вновь. - Алло. - Ты смеешь мне… И снова сбросила. Еще звонок. А в кабинете – тишина. Все видят, как ее передергивает, когда музыка наполняет кабинет. Как она бледнеет и вновь становится нормальной. - Я знаю, что ты просто молчишь, но это… Вновь сброс. Она открывает крышку телефона, достает батарейку, не выключая телефон. Вытаскивает симку. Ломает. Как будто это может ее освободить от страха. Выходит из кабинета. Тихо. Как будто ничего и не произошло. Ее телефон остается на столе. Страх. Именно сейчас. Он такой липкий. Тягучий. Она вся в нем. До кончиков пальцев. До кончиков волос. И какой бы сильной она не казалась перед другими, один единственный звонок может свести ее с ума от страха…