СимволСвободы:

С того дня все пошло наперекосяк. Ямамото казалось, что все его усилия для сближения с Гокудерой вышли ему самому же боком. Нет, ну как можно было испортить все за одну минуту? Вот и Ямамото поражался. Вернулся в школу, продолжил посещать занятия, перед этим еще раз выслушав лекцию директора о нормах и ценности правил, и с каждым новым днем корил себя все сильнее. Гокудера все же обиделся. Наверняка обиделся из-за того дурацкого поцелуя, думал Ямамото, когда иностранный мальчик снова пытался избежать разговора или сбегал курить на крышу. Гокудера стал таким холодным и отчужденным, что в животе скручивало от досады. Он вновь закрылся в себе, как это было в самом начале, и Ямамото после нескольких неудачных попыток все исправить уже начал терять надежду вернуть прежнее общение. Так продолжалось несколько дней. Мучительных дней, когда Ямамото даже снова захотел под домашний арест, лишь бы не ходить в школу и не наталкиваться каждый раз на холодную стену равнодушия. Но в пятницу произошло то, чего Ямамото никак не мог ожидать. После уроков Гокудера подошел сам. Сам схватил за руку, останавливая, и сам заговорил, во что вообще трудно было поверить с первого раза. — Завтра после уроков вернем велики? — спросил он, чуть хмуря по привычке брови. Ямамото сначала просто потерял дар речи, но потом все же кое-как пришел в себя, надеясь, что это не сон. — Что? — Забыл уже, что мы спиздили велосипеды? — раздраженно проговорил Гокудера, повысив тон, что окончательно привело в чувство. — Тише, — всполошился Ямамото, озираясь по сторонам. Кажется, их никто не услышал: ребята слишком шумно покидали класс, стремясь быстрее оказаться дома. — Я думал, ты со мной не разговариваешь. — Плохое настроение было, — безучастно пожал плечами Гокудера и отвел взгляд. Ямамото не переставал поражаться. — Целую неделю? — спросил он, в изумлении приподняв бровь. — Ну так что насчет завтра? — проигнорировал вопрос Гокудера. На душе внезапно стало теплее, и Ямамото все-таки не сдержал слабой улыбки. — Эм… Конечно, — согласился он, даже не раздумывая. — Прокатимся с ветерком. — Ага. Гокудера был мрачным. И вообще как будто с трудом сдерживал раздражение. Ямамото оставалось только гадать, что же происходит в его голове, в которой сейчас, на самом деле, велась ожесточенная борьба. Гокудера вел себя так, словно нарушал правила, которые нарушать не хотел. Словно боялся сблизиться еще сильнее. Словно после этого весь мир мог бы рухнуть. Но если это второй шанс, Ямамото не собирался его упускать. Глядя в спину уходящего мальчика, он решил, что завтра обязательно сделает еще один шаг навстречу, даже если ради этого придется ломать стены. На следующее утро Ямамото пришел в школу невыспавшимся. Все же сказалось волнение, а потом еще добила поздняя смс от Гокудеры, в которой тот с помощью скобочек и дефисов нарисовал забавное лицо пришельца. На пути в кабинет Ямамото думал только о том, как не испортить все сегодня, как лучше вести себя, а еще о том, что к Гокудере его стало тянуть еще сильнее. — Что там? — заинтересовался Гокудера, когда Ямамото подошел к своей парте и поставил на нее небольшой пакет. — Шоколад. А еще записка с извинениями. Мы ведь на неделю лишили кого-то транспорта. Ямамото улыбнулся, глядя на удивленное лицо Гокудеры. Тот неловко убрал прядь волос за ухо и озадаченно кивнул. — Давай свалим с последнего урока, — внезапно предложил Гокудера, надеясь застать Ямамото врасплох. Не вышло. — Давай, — согласился тот, тут же замечая, как хитро сузились зеленые глаза одноклассника. Гокудера тихо усмехнулся, а потом шагнул ближе и шутливо сказал: — Плохой мальчик. Ямамото мог поклясться, что чувствует себя безумно счастливым. Конечно, уйти с урока после того, что он недавно натворил, было безумием, но Ямамото совершенно не чувствовал страха. Пока Гокудера был рядом, хотелось рисковать снова и снова, наконец ощущая себя по-настоящему живым. Когда они покидали территорию школы снова вместе, Гокудера смеялся как раньше, рассказывая случайно вспомнившуюся веселую историю из прошлого. Казалось, что тех дней, в которые они не общались, будто и не было. Вскоре ребята уже оказались возле общежития, и, увидев знакомые велосипеды, Ямамото невольно прокрутил в голове те прекрасные моменты прошлых выходных. Решив не терять времени, они сразу поехали в соседний город, предварительно еще раз проверив наличие денег на обратную дорогу. Настроение у обоих все так же поднималось, а безветренная и теплая погода только благоприятствовала их небольшому путешествию. На середине пути Гокудера предложил остановиться и немного передохнуть. Они как раз проезжали мимо небольшого населенного пункта, где располагались в основном дачные домики. Жутко хотелось пить, и Гокудера, уронив велосипед около скамейки, направился к автомату с кофе и выбрал себе латте. Ямамото положил свой велосипед рядом и опустился на скамейку, с довольным видом вытягивая уставшие ноги. Скоро вернулся Гокудера со стаканчиком кофе и уселся рядом, вытащив из пакета одну шоколадку. — Ты не замерз? — спросил Ямамото, замечая, как слегка подрагивает мальчик. Гокудера пожал плечами в ответ и отпил горячий напиток. — Кофе вкусный. Хочешь? — предложил он. — Нет, спасибо, — вежливо отказался Ямамото. — Кофе из автомата вряд ли можно назвать кофе. — Ну ладно, — нисколько не обиделся Гокудера и продолжил пить, иногда отвлекаясь на шоколад. Мимо них проехал очередной автобус, и на пустующей остановке стало совсем тихо. — Прикольно было в прошлые выходные, — вдруг сказал Гокудера, вынуждая Ямамото снова взглянуть в его сторону. — Только вот я все испортил, — добавил тот, вздохнув. — Ты о чем? — Разве ты не обиделся из-за того поцелуя? Всю неделю не подпускал к себе. Гокудера не спешил с ответом. Задумчиво замолчав, он поставил пустой стаканчик на землю, а сам встал и, перешагнув одной ногой через скамейку, уселся обратно. Теперь они оказались еще ближе, и Ямамото поймал на себе недовольный взгляд. — Я не обиделся, — сказал Гокудера и, закинув одну ногу на колени Ямамото, неожиданно схватил обеими руками за лицо. Погладил большими пальцами скулы и без тени смущения добавил: — Давай еще раз. — Что? — не понял Ямамото, удивленно глядя в глаза напротив. — Я про поцелуй, тормоз, — раздраженно выдохнул Гокудера и подался вперед, закрывая глаза. Их губы встретились, но в этот раз все было по-другому. Это было уже не похоже на невинную попытку сыграть во взрослых. Гокудера целовался ужасно неумело и грубо, но даже так сносило крышу и кружилась голова. Еще хуже стало, когда Ямамото натолкнулся языком на металлический шарик пирсинга. От этого совсем повело и почти что срывало тормоза. Гокудера выгнулся и прижался еще плотнее, ощущая на своей талии крепкие ладони. Они целовались, казалось, целую вечность, пока где-то вдалеке не послышались приближающиеся голоса. Ямамото в последний раз покружил языком вокруг шарика и жадно прикусил губу Гокудеры, срывая его тихий вздох. — Ты пьян? — усмехнулся Ямамото, когда Гокудера уткнулся носом в его шею, тяжело дыша от нахлынувшего возбуждения. — Ты придурок? — недовольно выговорил тот, но из объятий выпускать не спешил. — Ни за что бы не подумал, что ты сам меня поцелуешь, — ответил Ямамото и нежно погладил по спине. — Не зазнавайся. Это ничего не значит. Банальный интерес. — Пусть так. Но целоваться прикольно. — Прикольно, — согласился Гокудера, провожая взглядом прошедшую мимо них компанию подростков. Вставать совершенно не хотелось, но им нужно было ехать дальше. Поэтому, кое-как заставив себя, Гокудера все-таки поднялся и взял свой велосипед. В мыслях был хаос. И зачем он сказал, что поцелуй был только из интереса? Выезжая обратно на дорогу, Гокудера понимал, что пытается обмануть не только Ямамото, но и себя. Однако происходящее все так же казалось нереальным. Ведь социопаты не умеют привязываться или влюбляться. Тогда что это за чувство? Спустя еще два часа их поездка наконец закончилась. Ребята оказались в городе и по памяти нашли тот самый дом и велосипедную стоянку. Ямамото повесил пакет с шоколадками на руль, а Гокудера защелкнул замок, пристегивая велосипеды к металлическому сооружению. И едва он успел закончить, как их все-таки застукали. Ямамото даже вздрогнул, когда услышал со спины резкий голос. — Эй, это вы угнали велики?! Гокудера быстро схватил Ямамото за руку, увидев, как к ним направляется довольно рослый парень. Пришлось делать ноги, и ребята забежали в ближайший подъезд, едва не сбив выходящую жительницу дома. Ни секунды не мешкая, Гокудера потянул Ямамото за собой в лифт и быстро нажал кнопку последнего этажа. Двери закрылись, и стало немного легче дышать. — Как думаешь? Он забежал в подъезд за нами? — спросил Ямамото, ощущая, как бешено колотится сердце в груди. — Надеюсь, что нет, — невесело усмехнулся Гокудера. — Видел, как зол этот чувак? — Ага. Без зубов как-то не хочется остаться. Ямамото не понимал, что он чувствует больше: страх или веселье. С Гокудерой было слишком здорово, чтобы обращать внимание на опасность. Когда лифт остановился, ребята поднялись по лестнице еще выше. Там их встретила незапертая дверь на крышу, и они вместе вышли на свежий воздух. Гокудера тут же подбежал к ограждению и, оперевшись на решетку, взглянул вниз. — Я его вижу. Смотри, копается в твоем пакете, — рассмеялся он, указывая пальцем. — Кажется, шоколадки отвлекли его, — подметил Ямамото, остановившись рядом и тоже посмотрев вниз. — Круто ты придумал, — похвалил Гокудера. — Спас нас от ужасных и, наверное, очень болезненных пиздюлей. — Я все карманные деньги потратил на шоколад, — тоже засмеялся Ямамото. — Эй, Гокудера, он не уходит. Как же мы теперь спустимся? — Ну, уйдет рано или поздно, — пожал плечами Гокудера и, развернувшись, отошел от края. А затем скинул с плеч рюкзак, вытащил из него потрепанное покрывало и принялся расправлять. — Ты не предупреждал, что собираешься устроить пикник, — удивленно проговорил Ямамото, наблюдая за возней Гокудеры. — Я собирался устроить пикник на природе вообще-то, но крыша многоэтажки тоже подойдет. Так даже лучше. Гокудера расстелил покрывало прямо на шершавом покрытии крыши, приспособил рюкзак вместо подушки и улегся на спину, закинув руки за голову. — Я устал, — сказал он, вытянувшись. — Все же такая долгая поездка на велосипеде жутко выматывает. Ямамото скромно присел на свободную часть покрывала спиной к Гокудере. В мышцах ощущалась приятная усталость. — А мне понравилось. Очень полезно для здоровья. Гокудера, будто в насмешку над последней фразой, достал сигареты и закурил, вглядываясь в потемневшее небо. — Нет уж, спортсмен, обратно мы поедем на автобусе. — Ты хоть запомнил, во сколько последний рейс? — спросил Ямамото, усмехнувшись. — Да. У нас в запасе еще два часа. Как раз успеем… — Успеем что? — Небо сегодня ясное, — загадочно ответил Гокудера, снова затянулся и выдохнул сигаретный дым. — Скоро будут видны звезды. Когда лежишь вот так и смотришь на звезды, кажется, будто эта планета перестает существовать. Она просто растворяется на фоне величия космоса. Ямамото улыбнулся, разворачиваясь и вглядываясь в задумчивое лицо Гокудеры. А потом просто вытащил сигарету из его рта и наклонился, целуя в губы. — А затем появляюсь я и возвращаю тебя обратно на землю, — шепотом сказал Ямамото, едва отрываясь от раскрывшихся губ. — Хорошо. На земле мне тоже нравится, — согласился Гокудера и, обняв одной рукой за шею, притянул Ямамото обратно. Поцеловал в ответ более настойчиво, а потом развернулся и добил сигарету последней затяжкой. Они легли лицом друг к другу и включили плеер. Снова одни наушники на двоих. Ямамото наслаждался грустным мотивом «My December» и гладил Гокудеру по щеке, пока тот, закрыв глаза, летал где-то в облаках. — Я безумно счастлив, что встретил тебя, — едва слышно проговорил Ямамото, наблюдая за умиротворенным лицом. — Что? — Гокудера не расслышал. — Говорю, песня классная, — улыбнулся Ямамото. — Да, классная. Время волшебным образом растягивалось в вечность, словно останавливая свой ход. Ямамото не понял, как долго они так лежали, но плечо уже затекло и ощутимо ныло. Он перевернулся на спину и задохнулся, увидев над собой бескрайний мрак неба, усыпанный множеством светящихся точек. Гокудера сонно уткнулся в его плечо, и Ямамото подумал, что хочет запомнить этот момент навсегда. — Как думаешь, за нами кто-нибудь наблюдает оттуда, с далеких звезд? — спросил Ямамото, вглядываясь в небо. Гокудера недовольно поморщился, не желая открывать глаза и отвечать на глупые вопросы, но все же заговорил: — Вселенная — это огромная машина времени. Чем дальше смотришь, тем больше отматываешь назад время. Те загадочные наблюдатели, о которых ты говоришь, увидели бы Землю такой, какой она была многие тысячелетия или миллионы лет назад. В зависимости от того, как далеко от нас находится наблюдатель. Ну, это в теории. — Вау, — выдохнул Ямамото, — Гокудера, это невероятно. — Я подумал так же, когда только узнал, — ухмыльнулся Гокудера и тоже взглянул на звезды. — Знаешь, каким я себя ощущаю рядом с тобой? — Счастливым? — Тупым, — мелодично засмеялся Ямамото. — Ну и счастливым, конечно же, тоже. — Могу посоветовать несколько классных книжек, которые здорово лечат тупость, — ухмыльнулся Гокудера. — В мире столько всего интересного, о чем в школе никогда не расскажут. — Нередко глупость заключается еще и в поступках, — пояснил Ямамото, и Гокудера задумчиво закусил губу. Они снова замолчали, обдумывая слова друг друга, пока Гокудере не стало совсем холодно. — Я замерз, — смущенно сказал он, и Ямамото обнял его, прижимая к себе и делясь своим теплом. — Осень как-никак. Гокудера впервые чувствовал нечто подобное. В объятиях Ямамото было слишком уютно и приятно, что можно было пролежать так целую вечность. И как же не хотелось думать, что нужно идти на автобус. Но в этот раз они точно не могли опоздать. Пришлось поторапливаться, складывая покрывало обратно в рюкзак. К счастью, возле подъезда их никто не поджидал, благодаря чему удалось уйти без проблем. До остановки мальчики бежали и успели как раз за пять минут до отбытия последнего рейса. Они устроились в конце салона, снова отстраняясь от всего мира. Единственными важными вещами сейчас были плеер и присутствие друг друга рядом. За долгую неделю Гокудера впервые почувствовал себя по-настоящему спокойно и уронил голову на удобное плечо Ямамото, ощущая, как медленно накрывает сон. Он проспал так всю дорогу до дома, а Ямамото просто продолжал держать его за руку, чувствуя себя самым глупым и все-таки самым счастливым в мире.