Баллончик с кислородом

Rammstein - Weisses Fleisch Я делаю больно тебе И ты громко кричишь Сейчас тебе страшно, и я готов - Моя черная кровь пачкает твое платье

      Звонкая пощёчина. Удар в солнечное сплетение. Судорожный кашель. Хруст костей. — Максим, не надо, умоляю!       Позвоночник скручивается в рулетик от рефлекса. Боль так сильна, что я уже не могу сдерживать слезы. Он бил меня отчаянно и с задором. Кажется, если бы я не убежала после падения, в ход пошли бы ноги.       Выбиваюсь из дыхания. Бежать уже не могу. Забегаю в туалет и запираюсь в кабинке. Из глаз хлынули слезы. Я плачу, но не от боли, а от обиды. Я считала его неблизким, но другом. Он предал меня. Я предала сама себя.       В голове отдавалось тяготеющее с каждой секундой оскорбление, которое он повторял словно мантру:"Подсоска Бибера".       Моя лучшая подруга, Саша, даже не искала меня, когда кончилась физкультура.       Кое-как успокоившись, я вышла из туалета и пошла в класс. Меня коробило, трясло как лист. Сев за парту, я начала говорить с Джастином. Судорожно улыбаясь, я смотрела в одну точку и шёпотом рассказывала о том, что со мной случилось.       Орлов, прошедший мимо меня крикнул: — Иди пососи у Бибера, как ты это любишь.       Клыков: — Жалкая Бибероебка       Лоза: — Что плачешь? Бибер не трахнул?       Папенкин: — Би-бе-ро-еб-ка       Ненашев: — Блядибер!       В класс заходит Макс. Все его шестёрки подходят к нему и ржут как гиены, а мне остаётся лишь закрыть лицо руками, ибо сдерживаться мне было уже невозможно. Мне было тяжело дышать, а переливы их злого смеха только становились громче.       В класс зашла Саша. Она уже знает, что случилось. Она любила Жукова. Ну или он ей просто нравился. Бросив в мою сторону взгляд небольшого сожаления, она проходит мимо и присоединяется к компании. Уже через пару минут там стоял весь класс кроме двух девчонок, Ани и другой Ани. Они не подошли, потому что они просто не общались с ними. Тем не менее, сочувствия проявили они больше, чем моя лучшая подруга.       Жуков смеялся надо мной, а с ним весь класс. Вся эта шайка абсолютно чужих мне людей позорила меня на всю школу и относилась ко мне как к мусору, как к последней мрази и суке, которая убила и покалечила их семьи, поломала им всем жизни и заставила жрать дерьмо.       Эти двуличные уроды пользовались мною, а потом выбрасывали на помойку. Мне казалось, что я для них презерватив, который окажет им услугу, не пискнув, в который они могут кончить и выбросить. Я давала им списывать, надеясь, что они полюбят меня, помогала на контрольных, чтобы они начали уважать меня и даже отдавала им последние карманные деньги без просьбы вернуть. Я была для них фальшивкой. Все той же Бибероебкой.       Однажды мы пошли на экскурсию. Встав около компьютера, я читала то, что было написано на экране. Сзади подошёл Жуков. Он схватил меня и поднял, поставив к стенке. Он потянулся, чтобы поцеловать меня, но я сама не заметила, как заорала: — УБЕРИ ОТ МЕНЯ СВОИ ГРЯЗНЫЕ САРДЕЛЬКИ! — Грязная шлюха!       В комнату забежали все его друзья. Он сказал им, что я пыталась отсосать ему.       С тех пор я стала Похотливой Бибероебкой.       Привет, я больная и конченная гнида, по которой плачет психбольница. А все почему? Потому что я Белибер, который даже не знал о том, что его любили.